Тринадцатая планета. Глава 7

Глава 7


                Корабль Службы Дальней разведки «Крузенштерн» лежал в дрейфе на расстоянии около полумиллиона километров от последней, двенадцатой планеты системы Калейдоскоп. После того, как в месте появления неизвестной гравитационной аномалии, прямо на ходу произошел разворот на сто восемьдесят градусов, приняли решение вернуться к исходной точке маршрута полета. Командира, да и остальных членов экипажа более всего беспокоило отсутствие каких-либо субъективных ощущений во время внезапного разворота. Вот только что летели в одном направлении, а затем, без проявления каких-либо внешних факторов, совершенно неожиданно полетели в противоположном. К слову сказать, точный момент этого поворота так и не удалось установить однозначно. Ален Бессель полагал, что произошло это в тот момент, когда перестала ощущаться беспрестанная вибрация и странный гул. Первый пилот Чистов, напротив, полагал более вероятным, что поворот произошел в то мгновенье, когда странная вибрация только началась.

               Еще одну версию выдвинул старший инженер Самородов, и именно её поддержал руководитель научной группы Пьетро Матинелли, а помимо него, хотя и с некоторыми оговорками, Константин Нефедов и Алберт Вонг. По мнению Самородова разворот на сто восемьдесят градусов произошел в тот момент, когда в технологическом отсеке при подготовке одного из зондов перестали раскручиваться малые гиростабилизаторы. И командир все больше склонялся к последней версии – странное поведение гиростабилизаторов вполне могло оказаться следствием какой-то пространственной аномалии. А то, что корабль попал в компактную область подобной аномалии, становилось практически очевидным.   
            
              Беспокоило экипаж и то, что свойства подобной аномалии, способной производить незаметный ни для людей, ни для техники разворот корабля в пространстве, оставались совершенно неизвестными. Бенджамен Кларенс даже считал, что корабль столкнулся с так называемым «абсолютным зеркалом», которое, если так можно выразиться – «отразило» «Крузенштерн», со всем его содержимым, включая членов экипажа. Но, если при повороте действительно произошло пресловутое «отзеркаливание», то возникал вопрос о сохранении всех свойств материальных предметов, ведь в отражении левая и правая стороны обычно меняются местами.
               И в этом случае возникал следующий вопрос, каким образом можно зарегистрировать смену левой и правой стороны, если и восприятие людей, и настройки оборудования поменялись в момент поворота? Более того, никто не представлял, поскольку не имелось подобных прецедентов, как и на что вообще может повлиять подобное «отзеркаливание».

               Правда, некоторые члены экипажа, включая Алена Бесселя и обоих пилотов, считали, что данная теория, что называется, «притянута за уши», но и отмахиваться от такой вероятности Протасов не имел права. Поэтому и приняли решение – вернуться на орбиту Калейдоскопа – двенадцать и некоторое время посвятить рассмотрению столь необычной теории с пресловутым «абсолютным зеркалом». В этой связи у Самородова возникла идея воспользоваться теми зондами, что оставались на орбите планеты и таким образом не подвергались гипотетическому «отзеркаливанию». По его мнению, имелась возможность сравнить некоторые элементы аппаратуры в этих зондах с такой же аппаратурой, находящейся на корабле.   
               Собственно, именно этим и собирались заняться сам Самородов, а вместе с ним – Анабель Григ, Филиппе Сорди и Константин Нефедов. Из двух зондов, остававшихся вне корабля, выбрали тот, что доставил аварийную капсулу с грунтом, благо он находился на более высокой орбите и сохранил большее количество энергии.

                В сложившейся ситуации махнули рукой на обычный для таких случаев карантин, как правило, накладываемый на аппараты, имевшие контакт с грунтом исследуемой планеты. Зонд уже перегнали ближе к «Крузенштерну» и теперь думали над тем, как корректнее и правильнее произвести необходимое сравнение. Самым верным и надежным способом являлась бы доставка зонда на борт корабля – технически это было предусмотрено конструкциями и первого и второго. Но Протасов, да и Матинелли тоже, предполагали все же не входить в контакт с третьим зондом, а провести проверку в открытом космосе.
                И тут простое, но весьма действенное решение предложила Анабель Григ, вспомнившая, что зонды новой конструкции имеют возможность стыковаться друг с другом и не только обмениваться информационными данными, но и передавать какие-либо материалы. Более того, стыковочный модуль имел строго определенную конфигурацию и в том случае, если бы при «отзеркаливании» произошло некое пространственное изменение, то аппараты просто не смогли бы выполнить эту операцию. Поэтому, не мудрствуя лукаво, приняли решение отправить только что подготовленный зонд номер пять на стыковку с третьим аппаратом. Таким образом, сохранялся режим карантина третьего зонда, но появлялась возможность исследовать его. Что касается пятого аппарата, то, по предложению командира, после выполнения всех операций, его отправляли в тот полет, который предполагался ранее. Таким образом, очередному зонду предстояло повторить маршрут первого аппарата, но подняться над плоскостью вращения планет в системе Калейдоскоп на большее расстояние.

               В настоящий момент как раз заканчивалась подготовка к проведению необычной стыковки двух зондов. Зонд номер три взял под контроль Филиппе Сорди, а зондом номер пять занялся Дмитрий Чистов. Весь экипаж «Крузенштерна», включая научную группу, с напряженным вниманием находился возле обзорных экранов, готовясь наблюдать момент стыковки и сопряжения двух автономных аппаратов.

                – Зонд номер три начал набор высоты, все параметры в норме, – доложил второй пилот, а затем, внимательно всмотревшись в строчки данных, ползущих на информационных табло, добавил с немалым удивлением:
                – Такое впечатление, что перепутана последовательность передачи файлов телеметрии!

                – В каком смысле? – обернулся к Сорди изрядно удивленный Бессель. – Файлы и метки идут не в том порядке, в котором должны идти?!

                – Я бы сказал, что файлы идут в обратном порядке... – После небольшой паузы озадаченно почесал затылок второй пилот. – Насколько я помню, вначале по обыкновению идет информация о состоянии энергосистемы и контрольные тесты, а теперь эти данные пришли в конце пакета информации. Но, что самое интересное, интеллектуальная контрольная система «Крузенштерна» не видит в этом какой-либо ошибки, хотя по идее должна выдавать сообщение о неверной последовательности.

                – Неверная последовательность воспринимается, как правильная? – переспросил сидевший в задумчивости командир, а потом покачал головой. – Выглядит не слишком оптимистичным признаком, насколько я знаю, аппаратура должна заметить подобное несоответствие.

                – Зонд номер пять готов к старту, – доложил в это время Дмитрий Чистов, – все параметры в норме.

                – Хм, что же, другого варианта у нас все равно нет, – тяжело вздохнул Протасов, а потом кивнул головой первому пилоту, – стартуем!

                –  Готовность – десять секунд, – начал обычный доклад контрольный стартовый автомат, – девять, восемь, семь...

                Корабль едва ощутимо вздрогнул и через несколько мгновений на обзорном экране появился удаляющийся силуэт зонда номер пять, двинувшегося на встречу со своим собратом. Большую скорость не стали набирать – командир хотел избежать любых неприятных неожиданностей. Затем Чистов провел несколько контрольных тестов, чтобы убедиться, что зонд номер пять функционирует так, как и положено. Зонд номер три, отвечая на запросы Филиппе Сорди, снова выдал квитанцию о нормальном состоянии системы, и снова порядок выдачи информации в пакете оказался нарушенным. Тем не менее, все системы третьего зонда функционировали нормально, и он продолжал сближаться на заданной скорости с номером пятым. И команду на подготовку стыковки третий зонд тоже принял без каких-либо эксцессов, передав заодно по запросу и условную схему стыковочного узла.

                И вот здесь немедленно появились новые, если так позволительно сказать в данной ситуации, нестыковки – схема стыковочного узла, присланная с третьего зонда, оказалась зеркально отраженной по сравнению с той, что сняли еще на корабле с пятого.

                – Хм, и каким образом мы состыкуем два аппарата? – с немалым сомнением глядя на обе схемы, выведенные на информационные табло, поинтересовался Дмитрий Чистов.

                – Обратите внимание – изображение схемы отражено зеркально, но обозначения узлов идут правильно, – после небольшой паузы, во время которой пристально рассматривал оба изображения, заметил Протасов.

                – Да, Вы правы, Андрей, – присмотревшись внимательнее, кивнул головой Пьетро Матинелли, – такое впечатление, что неверно передается только сама схема, но все узлы остались на своем месте.

                – Думаю, стоит попытаться произвести стыковку, но сделать это исключительно в ручном режиме, – немного подумав, добавил командир, – иначе автоматы, найдя несоответствие, попытаются повернуться, каждый в свою сторону на сто восемьдесят градусов, а это приведет к тому, что снова произойдет несовпадение из-за сбоя в определении левой и правой стороны.

                – Что же, возможно, Вы правы, командир, – потер рукой щеку Дмитрий Чистов, явно пребывавший в сомнении и продолжавший следить за перемещениями пятого зонда, – но ведь и мы можем воспринимать носовые отсеки зондов по-разному, разве нам они не будут казаться зеркально отображенными?

                – Скорее всего, будут, – ответил вместо командира руководитель научной группы, – но, в отличие от автоматических систем, мы можем не принимать в расчет пресловутое «отзеркаливание», считая, что на самом деле, системы остались на своем месте и все несоответствия – всего лишь недостатки нашего восприятия.

                – Так и поступим, – кивнул головой Протасов, – сближаемся до сотни километров, затем снижаем скорость и переходим полностью на ручное управление.

                – Принято, – коротко отрапортовал первый пилот, а следом за ним доложил о готовности и Филиппе Сорди.

                Через некоторое время отключили автоматику зонда с номером пять, чье управление взял в свои руки Дмитрий Чистов. Еще через пару минут то же самое проделали с зондом номер три, непосредственным управлением которого занялся Филиппе Сорди. Теперь сближение шло исключительно по визуальным меткам на экранах управления. На всякий случай автоматические контрольные системы отключили целиком, чтобы те не помешали более «чистому» проведению эксперимента.
                Наконец, оба зонда оказались в прямой видимости друг от друга и теперь шли на минимальной скорости. При этом в камере зонда номер пять, его собрат, шедший навстречу, выглядел совершенно нормально – его левая и правые стороны казались расположенными на своих местах. А вот на изображении с камеры третьего зонда, стороны выглядели перепутанными, и узлы, расположенные с левой стороны, оказались справа.

               Но, как посчитал командир, и в этом с ним согласились и Пьетро Матинелли, и оба пилота, никаких действий с поворотом аппарата вдоль своей оси предпринимать не стоило. До встречи зондов осталось менее километра, а до момента стыковки менее полуминуты, когда в рубке появилась Анабель Григ, с взволнованным видом бросившаяся к Протасову:

                – Стойте! Подождите! Остановите их!

                – Что такое?! – с недовольным видом обернулся в сторону девушки Дмитрий Чистов.

                – Вы хотели что-то сказать, Анабель? – осведомился командир, повернувшись в своем кресле.

                – Да, необходимо немедленно остановить стыковку, иначе произойдет авария! – явно с трудом сдерживая эмоции, заявила Анабель, приблизившись к командиру. – Это не изменения восприятия мозга или ошибка электронных интеллектуальных систем, это на самом деле изменение правой и левой стороны!

                – Но позвольте, милая девушка, ведь в этом случае, мы вообще бы не замечали никаких изменений в этом мире, помимо изменения направления движения, – возразил Пьетро Матинелли, хотя в его голосе появились нотки сомнения, – а мы видим, что расположение стыковочного модуля третьего зонда расположено зеркально относительно привычного порядка.

                – Это и есть ошибка восприятия... – Довольно уверенным, хотя и немного дрожащим, вероятно от напряжения, голосом, ответила Анабель. – Если бы мы находились в нормальном состоянии, без какого-либо изменения в пространстве, все окружающие предметы представлялись бы так, как и положено. – Младший инженер запнулась на мгновенье, а затем продолжила:               
                – И еще один момент – когда прекратили вращение малые гиростабилизаторы, я заметила, что один из них начал как бы поворачиваться перпендикулярно своей оси. На корпусе этого прибора имелась какая-то заводская метка, которая хорошо просматривалась. Так вот, когда стабилизаторы начали вращаться снова, эта метка осталась на своем месте, хотя при изменении восприятия должна была бы сместиться на противоположную сторону прибора.

                На этом месте девушка внезапно остановилась, словно хотела перевести дыхание и продолжить, но только глубоко вздохнула, выжидательно глядя на присутствующих.

                – А знаете, – после короткого молчания проговорил Ален Бессель, – когда мы получали передачу с третьего зонда, она шла как будто с некоей короткой задержкой, словно проходила какое-то заметное расстояние, может из-за этого пакет и получался этаким «вывернутым»?!

                – Но, если это так, получается, мы сейчас и в самом деле находимся в «отзеркаленном» состоянии, – слегка запинаясь, произнес Филиппе Сорди, бросив взгляд на командира, а затем на научного руководителя.

                – Или вообще выпали в некий зеркальный мир, если так, конечно, можно выразиться, – задумчиво проговорил Матинелли, в свою очередь, посмотрев на Протасова.

                – Нет, я конечно, знаком с теориями о существовании зеркального мира, в котором материя является, что называется – правозакрученной, в отличие от нашей вселенной, где материя является левозакрученной... – С изрядным скепсисом произнес Чистов, потерев переносицу. – Но ни одна теория не говорила о возможности попадания из одного мира в другой, эта граница, если и существует, то непреодолима, ведь при таком пересечении могут нарушаться многие взаимодействия.

                – В теории – это так, но как это будет выглядеть на практике, увы, до сих пор неизвестно, – покачал головой Протасов, явно пребывавший в затруднительном положении.

                Все присутствующие в рубке замолчали, размышляя о том положении, в котором оказались. И никто не обратил внимания, что зонды, переведенные на ручное управление, продолжают сближаться. И лишь случайно брошенный вторым пилотом взгляд на информационное табло, позволил увидеть необычное явление. В этот момент, оба аппарата, находящиеся на минимальном расстоянии, встретились.

                – Что за ерунда такая?! – с изумлением пробормотал в полный голос Сорди, даже привставая в кресле, а затем вывел изображение на главный обзорный экран.

                Члены экипажа мгновенно перевели взгляд на появившееся изображение, передаваемое с зонда номер три. Аппарат под номером пять приблизился настолько, что занимал почти весь объем изображения, а это говорило о том, что он подошел вплотную. Но в тот момент, когда зонды могли состыковаться или, как вариант, столкнуться, картинка, словно пошла рябью на несколько секунд, а затем изображение пятого зонда исчезло. И теперь в створе обзорного экрана наблюдалось лишь пустое пространство, где на темном фоне в отдалении наблюдалась яркая звездочка – корабль «Крузенштерн».
                Одновременно с этим, изображение третьего зонда, передаваемое камерами с пятого аппарата, в свою очередь пошло неровными волнами, а затем словно размазалось по всей поверхности камеры и ушло неровными клочьями куда-то назад. Теперь и в объективе камер пятого зонда наблюдалась лишь межзвездная пустота, с Калейдоскопом – двенадцать на заднем плане.
                В помещении рубки управления повисла мрачная тишина.
 
 
Продолжение - http://proza.ru/2022/12/06/1529