Фантазия-зарисовка. Женская тайна

С утра все было как в тумане. Как утренние горы в Армении затуманены дымкой и кажутся немного нереальными, так и сейчас она видела все сквозь дымку и звуки долетали до нее горным эхом. Все были снаружи, а она у себя внутри. Горы снаружи – горы внутри.
Сыну с утра нездоровилось - может тревога о нем всему виной. Может расставание с новым местом: только утром она делилась с мужем, как грустно уезжать от таких гостеприимных хозяев. За два дня так успеваешь привыкнуть, что расстаешься как будто с кем-то близким. А последняя хозяйка была просто вылитая ее бабушка, и такая же хлебосольная, пирожковая и жизнелюбивая.

А сегодня у них уже Гюмри. 
Странно, что на сайтах, которые помогали ей придумывать и планировать интересный маршрут по Армении, Гюмри не был в первых рядах. Что-то вроде «ну город и город – заехать можно». То ли сайты не те, то ли просто кому-то не повезло. Хорошо, что она не всегда была готова прислушиваться к чужим мнениям, а по общей картинке и какому-то внутреннему чутью поняла, что город это будет совсем не проходной.
И вот они уже гуляют по новому городу, не успев заселиться в гостинице, потому что приехали слишком рано и номер пока не был готов.
Город. Солнце. Ритм какой-то свой. Но она никак не может избавиться от своей дымки. А теперь к этой дымке еще примешивается чувство легкого раздражения от того, что все идет немного не так, как у нее было запланировано. Реальность не совпадает с внутренней картиночкой. И хочется погрузиться в дымку еще глубже, потеряться внутри.
 
Улочка пешеходная, люди, площадь, памятник, впереди через площадь высокая красивая церковь. Идут наугад, без плана, просто, убивая время до заселения. Чтобы потом, после заселения, снова, уже готовыми к прогулке, пойти гулять по городу, открывая его тайны.
Перешли через площадь к церкви.
Оказалось, она на реставрации, но сторож строгий или просто смущенный от внимания туристов разрешил пройти внутрь. И сразу у двери табличка "работы приостановлены. Нет средств". Грустно. Часть внутри восстановлена и прекрасна, а остальное в лесах. Говорят, что так уже давно.
Из-под лежащих на полу досок вылез бело-грязный котенок и замяукал. Под самым куполом голубь перелетел с места на место. Какой-то одинокий турист снял на камеру купол, поблагодарил сторожа и вышел. И все вышли.
Только она задержалась. Тут с ее дымкой было уютно.
Вышла из церкви последняя.

И сразу в глаза ей бросилась дверь. Через улицу от церкви невысокий дом. Стены совсем темные, черные, а дверь солнечная, лучистая, оранжево-желтая. «Цвета уходящего лета» - подумала она. А еще подумала: «дверь в другой мир». Рядом с дверью на стене портрет Фрунзика Мкртчана. Ей сначала показалось, что он нарисован белой краской. Но, приглядевшись, она увидела, что он сделан из пластиковых крышечек.

Муж с сыном уже нырнули внутрь. Но ей сейчас другого мира не хотелось. Может потом, когда они уже заселятся.
Постояла, подождала, полюбовалась церковью. Они все не выходили – как пропали за этой солнечной дверью внутри другого мира. И она решилась.
Несколько ступеней вниз, в подвал. Комнатка, с потолка свешиваются книги, вдоль стен шкафы и комоды с какими -то картинками и вещичками - что-то среднее между творческим пространством и сувенирной лавкой. Справа за дверным проемом видна еще одна комната - там светлее, свободнее, на стенах картины, инсталляции и небольшие скульптуры. Кроме них троих только хозяин. Или не хозяин. Но для них в тот момент он был гостеприимным хозяином, раз уж они зашли в гости.
Она кивнула хозяину и больше не отвлекалась на него – снова спряталась в своей дымке. И уже из дымки оглядывалась вокруг и все как через сито просеивала, блуждая взглядом по стенам с картинами, полочкам с сувенирами, ни на чем особо не желая останавливаться. За спиной фоном разговор:
-А вы тоже трубку курите?
-Да. Хотите угощу.
-А у меня с собой сейчас трубки нет.
Мельком взглянула - у хозяина руки перед грудью сцеплены, и в одной небольшая трубка.

Дальше разглядывает комнату и снова долетает фоном: "сувениры… деревянные... интересные... эти посмотрите... понравится... разные слова собой обозначают... это, например, слово Любовь значит - как по-армянски слово Любовь ..."
Как по-армянски слово Любовь? Интересно. И выскочила из дымки - привлек все-таки ее внимание. Это же так любопытно - как любовь на разных языках. Ей нравилось, как Челентано в одной своей песне на разных языках, и на русском, признается в любви, правда с акцентом, но это даже мило. И сама она любила спрашивать, как на разных языках про любовь говорят. А тут само пришло, со стороны и прямо в ее коллекцию.

Повернулась на голос, у него в руках сувенирчик маленький - ничего особенного, деревянная маленькая игрушка. Но ее же не это заставило выйти из тумана. Она приготовилась слушать, как звучит «любовь» по-армянски и тут встретилась с его глазами.
И не услышала, как звучит «люблю», не расслышала. Глаза не дали - проглотили слова. Те глаза, которые она видела здесь в храмах, церквях и монастырях на всех старинных фресках, мимо которых они проезжали. На фресках они казались неестественно огромными, широко открытыми, как будто всегда удивленными. И, глядя на них, она задумывалась, что должны были видеть эти божественные существа своими распахнутыми глазами, что должно отражаться в этом открытом широком взгляде?
И вот эти глаза перед ней. И тот же взгляд - только не на камне, а живой, очень живой, лучистый, и столько всего в нем... Не оторваться, как иногда нельзя оторваться от картин, скульптур - только бы смотреть и вдыхать жизнь - такие глаза.

Но она отвернулась. Быстро, чтобы не окаменеть, как при смертельном взгляде Медузы Горгоны. Интересно, Медуза Горгона всегда изображается со страшными, холодными и злыми глазами. Но от холодного взгляда ничего не стоит отвернуться и уйти, даже если он до безумия красивый, страшно красивый. Затягивает и заставляет цепенеть другое. То, от чего сам не можешь оторвать глаз. Именно это может поглотить, испепелить и не оставить от тебя ничего.

Захотелось сбежать от этих глаз – они видели ее насквозь. Не глядя ни на кого, она предложила перейти в другую комнату и сразу пошла, не дожидаясь приглашения. Все перешли за ней.
И тут вдруг возникло чувство, которое этим утром она уже испытала в одном монастырском храме. Храм был величественным и по-настоящему древним. Обойдя его внутри, они уже направлялись к выходу, как вдруг она почувствовала, что еще не все. Что она не может уйти - ее что-то держит тут. Такого раньше с ней не было. Муж с сыном уже вышли, а она снова обошла храм. Ничего не обнаружив, она опустилась на древнюю каменную ступень и прижалась спиной к древней каменной стене. Ей вдруг захотелось вжаться в эту стену целиком, а если бы можно было - растянуться на полу посреди храма и слиться с этой каменной древностью. Слиться и почувствовать шаги тех, кто когда-то ходил здесь, услышать их голоса, шорохи, и через себя пропустить все и раствориться.
Внутри храма продавались сувениры. Она стала разглядывать их, как будто что-то должна была унести с собой. Навсегда. Как талисман. Но не нашла ничего подходящего, хотя и не искала чего-то особенного. И они так и ушли ни с чем.
 
И вот сейчас снова. Она медленно кружила по комнатам, уже не через дымку разглядывая работы художников – картины, необычные украшения скульптуры - и никуда не хотела уходить. Какое-то колдовство.
Хозяин что-то рассказывал про работы местных художников мужу и сыну – она избегала и боялась его пронизывающего поглощающего взгляда, только чувствовала его. И слушать не хотелось, как будто все не то, все не то… И тут ее взгляд упал на старинный шкаф с авторскими украшениями. Кольца, браслеты, подвески - все необычное, неповторимое, странное. Она стала искать среди украшений что-то самое необычное, что будет только ее и о ней. Как будто не украшение, а то, что не могла найти давно. А теперь знала – оно где-то здесь, рядом. Она уже знала, что они тут не просто так.

- Что это? - На самой верхней полке необычная подвеска из металла с висюльками и камушком посередине.
Фресковые глаза сразу возникли рядом – хозяин потянулся за подвеской, дал ей: «Это «Тайна женщины». Пауза. «Тайна откроется, если посмотреть на свет».
Снова смотрит на нее, а она пальцами перебирает висюльки – ищет тайну. Не нашла, на него посмотрела. Улыбнулся, взял подвеску у нее из рук, поднял за край и поднес к окну. И правда, под солнечным лучом в камушке проступил маленький крестик. Она охнула от неожиданности.
- У каждой женщины есть тайна, - то ли спросил, то ли утвердительно сказал он и продолжил, - это у мужчин все просто и понятно.

И ведь попал хозяин, как будто прочитал ее мысли. Или она сама нашла то, что искала? Ведь она сама любила рассуждать о тайне, которая скрыта в каждой женщине от природы, говоря о различии в природе женского и мужского. И о том, что мужчина всегда не прочь отгадать эту женскую тайну.

Утренний храм, крестик за солнечной дверью, это совпадение, знак... Она не стала прятать подвеску – сразу надела… Как будто она еще в храме почувствовала, что сегодня что-то произойдет. Значит крестик - это ее вещь, без него теперь не уйти. Что за этим всем, что за тайна? Зачем ей эта история?
Они всё посмотрели, пора было идти. Но, как и утром в храме, ей ужасно не хотелось уходить.  Уйти сейчас, как будто потерять что-то, не взять с собой, оставить тут. Значит не подвеска? Не совсем подвеска?

- Скоро выйдет моя книга…
- Да? Я тоже пишу! Хотелось бы почитать.
- На армянском.
- Жаль. Хотелось бы почитать…
- А еще я пишу стихи…
- На армянском?
- Но я могу перевести и вам передать.
- Передать?
- Дайте телефон – Инстаграм есть? Я напишу вам нашу группу и найду вас. Я обязательно найду.
Взял из рук телефон, нашел, записал. Вернул. Взглянул, теперь отпуская. Значит уходить. Пора уходить. Бежать - от глаз.

- Это что?
Она успела отойти к дальней стене и невидящими глазами смотрела на одну из дощечек с непонятным изображением.
- Это крест.
Сначала голос мужа, потом хозяина, как эхом – «это крест».
- Крест?
О чем они? На дощечке не было креста!
- Ты слишком близко подошла. Нужно отойти подальше, чтобы увидеть.
«Я подошла слишком близко. Муж прав. Нам пора».
И уже в дверном проеме она оглянулась. На стене из досок и правда был выложен крест, как дети выкладывают в детстве из кубиков. А рядом с крестом - он, смотрящий им вслед…
И теперь во всех храмах на всех фресках у всех живые и пронзительные глаза. Его глаза. Но это ее женская тайна.