Бездна. Глава 9-4. Стрела

     Мы шли по тропинке прочь от деревни. Я оглянулся. Дальний Берег неподвижно стоял и глядел нам вслед. В гвалте птиц я услышал рыдания туземца. Но, скорее всего, показалось.

     Я хотел вернуться, утешить человека, но подумал, что нашим возвращением мы только углубим печаль несчастного. Мы ускорили шаг, и скоро потеряли из виду заброшенную деревню.

     Я свернул с тропки, чтобы сорвать гроздь бананов. Хотел достать плоды поспелее и углубился в заросли, как увидел стрелу. Стрела метровой длины глубоко пронзила тело дерева на высоте груди.

     — Стрела… Откуда? — я трогал оплетшие стрелу лианы. Стрела вонзилась в дерево давно: стрела вжилась в древесину.

     Я шёл навстречу девочкам.

     — Здесь луками и стрелами не пользуются. Может, раньше…

     Оленька, едва увидев стрелу, бросилась ко мне. Она сотрясалась от рыданий. Оленька, бесстрашная девочка, с дрожью в теле прижалась ко мне.

     Я обнял Оленьку и самыми нежными словами стал успокаивать девочку.

     У Светланки от жалости выступили слёзки на глазах. Она гладила плечи Оленьки и говорила:

     — Оленька, сестричка, ну подумаешь, стрела… Она совсем старая. Сто лет назад кто-то выстрелил…

     Оленька долго не могла прийти в себя: она в голос рыдала и прижималась ко мне. Потом, обессиленная, опустилась на землю.

     Порхающая Бабочка осталась с Оленькой, а мы со Светланкой пошли к подстреленному дереву.

     — Насколько знаю, на острове луками вообще не пользуются. Даже для охоты на коз, кроликов и всякую дичь используют силки или ловушки.

     — Вдруг сюда приплывают дикари с соседнего острова, — Светланка говорила так, словно рассказывала страшную сказку.

     — Что-то мало похоже на стрелы дикарей. Стрела фабричной работы, даже логотип имеется. Наверное, баломуты развлекаются.

     Я попытался выдернуть стрелу, но та чуть ли не вросла в дерево.

     Мы вернулись на тропинку, и через несколько минут уже шли дальше — лишь бы побыстрее от страшного места. Как оказалось, не зря — через полчаса Оленька вновь была ласковой и жизнерадостной. Иногда казалось, что эта жизнерадостность — попытка скрыть внутреннее напряжение. Но идти нужно быстрее, и до таких тонкостей времени не было. Поэтому я старался при любом удобном случае улыбнуться моей самой любимой девочке, подать ей нежно руку, на руках перенести через ручей…

     Что испугало её? Что-то произошло в детстве? Какие тайны похоронены в её милой головке?