Неглубокая улыбка

Неглубокая улыбка. Комментарии к роману Милорада Павича «Пейзаж, нарисованный чаем». Как известно, похождения главного героя книги Свилара/Разина вдохновлены аферой гоголевского Чичикова: у трёх своих бывших любовниц, трёх сестёр, символизирующих соперничающие на Балканах религиозные конфессии, то есть, православие, ислам и католицизм, имитация Тито покупает души их ещё не родившихся потомков. Но кому из безымянных девушек из "Маленького ночного романа", места свиданий с которыми любовный сомнамбула отмечает на карте Белграда, соответствуют Ольга, Азра и Цецилия? Под подозрение преимущественно подпадают подруга с рандеву в заброшенном здании, выигранная в лото посетительница закусочной и соучастница амурного плаванья.

Казус хозяйки тонущего дома с криво висящими иконами на первый взгляд решается легко: во время визита к Ольге лже-архитектору вспоминаются поцелуи через её волосы двадцать пять лет назад. Значит, именно с Ольгой оформитель пустого пространства катался в стеклянном лифте в полуразрушенном здании на Врачаре. Для Цецилии, кажется, и вовсе нет секрета, поскольку она самолично подбрасывает в бардачок подробности своей связи с мастером умолчаний – натянутая улыбка при встрече, совместное курение трубки, речная прогулка – давая возможность сразу себя опознать. Но здесь возникают проблемы. У спутницы так называемого Атанаса, что кружилась с ним в лодке и вдыхала дым его трубки, в отверстие табачной чаши случайно попал кончик золотистой пряди (по крайней мере, так обстоит дело в русском переводе), а золотистый цвет – это, вероятно, светло-русый, рыжий или каштановый, но, конечно, не чёрный; между тем волосы у Цецилии чёрные и гладкие, точно лаковые туфли, как и у лакомой незнакомки из закусочной. И ещё одна деталь объединяет Цецилию и девушку из кафе – гребень: у сестры-католички гребень скрепляет или украшает причёску, а у девушки с крупнокалиберным взглядом на аксессуар для расчёсывания похожи оригинально выщипанные брови.

Далее, кое-что общее есть у красавицы с сабельным поцелуем и мусульманки Азры. Прежде всего, долевое сочинение антифонным Афанасием и Азрой повести о Голубой мечети сравнивается с умиротворяющим ритуалом кругового курения калумета: вступающие по очереди соавторы передают друг другу куски истории словно чубук (правда, пассажировместимость курительной улики явно больше одного); вдобавок, игра в гляделки может быть отсылкой к описанию любовной гребли, когда ленивый гондольер и его партнёрша ожидали, кто начнёт первым. Если эти наблюдения не притянуты за волосы вольным переводом, на лодочное свидание мнимый Свилар приглашал Азру. Цецилия же, как представляется при более внимательном анализе, помимо совпадающего цвета волос крепко переплетена с уснувшей в закусочной и улыбающейся во сне девушкой дополнительными параллелями: 1) дон Азередо замечает о Цецилии, что она выигрывает, хотя ты уверен, что она вообще не состязается, и аналогично девушка с изжёванной сигаретой имеет отношение к азартным играм – будущий Разин удостоился её в качестве приза за победу в лото, но вряд ли остался доволен наградой; 2) в ходе переговоров с кашляющей пассией план афонического Афанасия получил пробоины ниже ватерлинии, и ковшом чтобы вычерпывать горечь экс-Свилару послужила притча о мытарствах  пойманного собственной добычей охотника Плакиды – открытая перекличка с поведением призовой девицы из болотно-лотошной закусочной, стрелявшей глазами в Афанасия будто в редкую дичь. Пожалуй, сестра с затаившейся улыбкой банально дурачила гостя, изображая, как прикладывалась к его трубке и валялась с ним в лодке.

Впрочем, далеко не все свидетельства сходятся и сумрак по-прежнему крут. Например, та девушка, к которой излишне надёжно пришвартовался профан-Афанасий, улыбается сдержанно и принуждённо, а Азра хохотушка, и смеётся раскованно и темпераментно. Накладной Разин – рекордсмен по забыванию информации; он определённо неспособен правильно воспроизвести по памяти знаки до запятой в числе Пи и его легендам о прошлых любовных подвигах доверять нельзя. У девушки из лодки неглубокая улыбка, а на её нос кавалер натыкается как на мель; иными словами, она не только круизная пассажирка, но и сама подобна путешествию по реке – типичный павичевский фрактал. Атанас, чьё имя допускает очевидную перестановку букв, мог просто выдумать детали внешности и привычки давно забытых возлюбленных ориентируясь на обстоятельства романтических встреч (квази-Разин спрашивает служанку, до сих пор ли Ольга любит лепить мушки, однако жидкостью для наклеивания мушек пахло и в прозрачном лифте, в который они наведывались миловаться). Девушка с неглубокой улыбкой кажется кораблём в бутылке. Не относится ли загадка трёх сестёр к классу парадоксальных и невыполнимых головоломок акустики замкнутого времени?