Роман часть седьмая глава восьмая
Надо было смириться,и родные по письмам Вероники могли судить,как она с собой боролась. Она жила довольно однообразно со своим мужем и Эммой, учившейся в школе, занималась хозяйством, дружила с жильцами первого и второго этажа, навещала Нидерпауров, время от времени посещала придворные театры,куда она ездила в двоем с Евой,так как Перменедер подобных удовольствий не признавал и,как выяснилось,культурно-образцовые сценарии не для него.
Время шло...Но Вероника уже не могла радоваться своей новой жизни.С тех пор, как, Перменедер едва получил на руки ее приданное,ушел на покой, надежды не окрыляли ее. Никогда уже не суждено будет ей сообщить своим об успехе, о рассвете. Как сейчас все шло спокойно, умеренно и, право, уж очень "не благородно,"так оно и останется до конца жизни. Вот что угнетало ее. Из писем Вероники явствовало, что именно такое подавленное состояние духа не давало ей свыкнуться с жизнью в Бориславле.К мелочам еще можно было привыкнуть: она научилась объясняться со служанками и поставщиками и не кормить своеого мужа полезной пищей,после того, как он назвал- это еда для чертей. И все таки жила в своем новом отечестве,ибо сознание,что урожденная Кремниковская, здесь ни во что не ставится, означало для нее постоянное непрекращающее унижение.И когда она в письмах рассказывала, что какой-то каменщик с кружкой пива в одной руке, в другой держал редиску с хвостом, остановил ее на улице вопросом:"Который час хозяюшка?",то несмотря на шутливый тон письма, между строк читалось возмущение,можно было с уверенностью сказать, что она закинула голову и не удостоила непочтительного парня не то ответом, но и взгядом.
Свидетельство о публикации №222120600799