Элита, народ и духовность

               ЭЛИТА, НАРОД И ДУХОВНОСТЬ.                2007г.

     Коротко охарактеризуем основные периоды развития Руси с точки зрения отношения религии и государства, с точки зрения укоренения христианской традиции в жизни элиты и всего народа.
Под отношениями религии и государства будем подразумевать не внешнее отношение церковных властей и властей светских, но проникновение истинно христианского духа в недра элиты, управляющей нашим народом и определяющей пути его развития.
 
    Вначале, сразу после принятия христианства, эти отношения можно сравнить с первой юношеской любовью, яркой, но короткой. В сердцах таких правителей, как Владимир Красное Солнышко, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах  христианские  чувства были превалирующими. Они пытались проводить христианскую политику, но, конечно, в толщах народа сразу не могло прижиться христианское  мироотношение. Поэтому политика, проводимая этими христолюбивыми правителями, не могла дать серьёзные корни в народных массах. Народ многое приветствовал  в этой политике, но не более того. Нужны были  столетия, чтобы в лоно народных масс стал проникать по-настоящему устойчивый дух христианства.  Элита же в следующих поколениях резко отходит от христианского  мироотношения. В сердцах молодых князей превалирует не христианский дух миролюбия и смирения (счастливое исключение составили только князья Борис и Глеб, став первыми святыми земли Русской), а дух властолюбия, желания воинских побед и стяжания светской доблести. Это порождает период постоянных усобиц  и, наконец, открывает дорогу к экспансии, порабощению, наступает долгий период тяжёлого ига. В это время многие боярские роды «худеют», разоряются, распыляются и истребляются, элита терпит бедствия даже более сильные, чем простой люд.
   И из этих-то захудалых боярских родов во многом и выходят светочи земли русской – иноки, которые, с одной стороны, имеют навыки и традиции благородного образа жизни, а с другой – разочаровавшиеся в мирской доблести и радостях мирской жизни. Они уходят в скиты, они ищут духовной жизни, ищут правды высшей, которой, как они убедились, нет в этой жизни. Таким отпрыском захудалого боярского рода был и Сергий Радонежский, ставший игуменом земли Русской.

   Далее, прежде всего через него и его последователей, благодаря его огромному духовному авторитету и влиянию на правящую элиту Руси, а не только воинскими и политическими усилиями московских князей, собирает Провиденье землю  Русскую вокруг  Москвы, чтобы придать народной жизни мирный строй и порядок. Символом же и духовным центром притяжения и соборности земли Русской становится образ Троицы, утверждаемый Сергием и его последователями, как верховный.
 
   Утверждается на московском престоле династия  Рюриковичей. Постепенно, по мере роста мощи государства, акцент с духовной стороны единения переходит на силовую государственную составляющую. При Иване Грозном этот акцент становится самодовлеющим, а духовное попирается и подавляется государственным (взять, к примеру, хотя бы то, что сделал Грозный с митрополитом  Филиппом). Истинно христианское мироотношение в нашей правящей элите вновь отходит в тень. Однако, в толще народа оно уже становится более ощутимым.  Ширится сеть монастырей и храмов, обращаются в христианство всё больше народов на приобщаемых к Руси территориях.

    За сим отступлением элиты от христианского мироотношения неизбежно следуют новые напасти: сначала смута, потом и раскол. Расколом реагирует непросветлённое, но уже начавшееся укореняться в народе христианское (более по форме, нежели по содержанию) мироотношение на измену элиты истинному христианству.  Народ не столько ясно видит, сколько интуитивно ощущает, что в насильственных реформах Никона нет ни на йоту христианского духа, а напротив, есть ему измена.

   Но высшие народороводительствующие инстанции продолжают ставить перед правящей элитой задачи вывода страны из средневековой отсталости и приобщение Руси ко всему передовому, что в опыте и укладе жизни накопил Запад.  Выдвигается фигура Петра, который по-прежнему очень далёк внутренне от истинной христианской духовности, но близок к восприятию передовых идей в области политического и хозяйственного устройства жизни государства и народа. Пётр в этом отношении очень сложная и противоречивая фигура.

   Следующие за ним государи и государыни столь же бездуховны, только АлександрI несколько выпадает из этого ряда и начинает приближаться к неосуществимому пока идеалу царя–праведника (мельхиседека). Что-то есть в его образе духовно завораживающее, что заставило народ и элиту дать ему прозвище Благословенный. Но он слишком оторван в своих идеалах от реальной жизни. Только на поприще войны с французами он реализовал нечто более близкое к этому идеалу (см. статью автора «Победы, которые совершаются на небесах»).
 
   Далее снова следует ряд бездуховных и уже бездарных правителей. Распространение христианства превращается в ту самую традицию, мёртвую и не наполненную истинным горячим духовным содержанием. Увеличивается число храмов и духовенства, происходит ещё более сильное сращивание церковных и государственных структур, растёт дальнейшая формализация духовной жизни. Народ всё это чувствует, его чутьё не обманешь. Он начинает  тихо роптать и искать других путей, другой элиты.
   Разбуженный разночинцами, он начинает впитывать поверхностно азы западной философии, преподносимой ему в идеологизированном виде большевиками. А другой-то философии ему никто и не даёт! Никто не хочет (или не может) взяться за задачу  истинного просвещения народа, при котором духовное не отрывалось бы от научного.

   Но появляется и другая элита.  По-настоящему духовная, которой даётся новое Откровение, способное дать зерно той философии и идеологии, которая помогла бы народу  воистину осмыслить свой исторический путь и свои исторические задачи. Появился лидер духовной элиты России, но не в среде правящего класса и иерархов церкви. Это ВЛАДИМИР СОЛОВЬЁВ, чья жизнь была оборвана очень рано…
 Очень важную для нашей темы характеристику Владимиру Соловьёву, безусловному лидеру духовной элиты России 19-го века,  даёт  Даниил Андреев в своей книге «Роза Мира» ( стр 193 - 194, глава "Миссии и судьбы").