Событие произошедшее в день святых петра и павла

Двенадцатого Июля 1998 года, я вышел на улицу чтобы покататься на коляске. Проехаться по улице В. Терешковой.
Постоять у недостроенной, тогда ещё Николо-Иннокентьевской церкви. И через рощу звёздочка, вернутся домой. Но, когда мы вышли с мамой на прогулку, вышеописанные планы мои, резко рухнули. Потому что у мамы, воспалился корешёк позвоночника, который она сломала. Жёстко упав на лёд в 1973-ем году. С тех пор, она страдала от этого недуга каждую декаду, ложась в больницу.
Что тут поделать?
  С большим трудом, проковыляв до персидской сирени. Под которой стояла лавочка, ловко смайстряченная моим отцом и дядей Колей Епифанцевым, в первое лето вселения в наш двор. Мы расположились на ней. Точнее, села мама. А я, объехав корневища, оставаясь в коляске начал наблюдать. Не идёт ли к нам на (вечеринку) Мария Васильевна Гордичева! С четвёртой квартиры. Мой добрый Ангел-Спаситель, от "неусыпной" маминой заботы. Через определённый промежуток времени, выглядывающий из окна, не вышли-ли мы. Или кто нибудь из завсегдатаев, нашего "вечернего пятачка. На предмет поговорить; об очередной серии, какого-нибудь текущего сериала. Или о том, задержут ли пенсию в (этом) месяце, или - всё таки состоится у них с мамой, поход на оптовку. За её любимой горбушей с икрой, или молоками. Которые соседки любили солить! Варить и жарить - со смаком! На весь подъезд.
Ну, наконец-то, через каких-нибудь пятнадцать минут. Открывалась дверь! И к нам шла "синяя кофточка", позвякивая ключами в оттопыренном кармане, сдобно пропахшем шоколадными конфетами. Которыми Марья Васильевна,в меру делилась
со всеми, кто выходил. Радуя своё сердце шоколадно-ореховыми вкусняшками, оставляющими во рту горстку. Долго пережёвывающихся даров, сладкой начинки. 
- Здравствуйте! Дорогие мои! Подражая манерам Регины Дубовицкой, обращалась к нам добрая душа. От чего нам, становилось тепло! И счастливо!..
-Люб! Ты чего? Опять, корешком страдаешь?..
- Опять! И снова! Марья Васильевна.
- Дык, ничего...
  Щас мы его разотрём "Вальтареном"! Он и отпустит, гадость эдакий!
  Ну, поднимай подол!
А ты, Витька, брысь отсюда! Рано тебе ещё на баб глядеть! Подмигивала Марьюшка, отпуская меня на все четыре стороны,
Чему я был сдержанно рад, чувствуя при этом что маме становилось на много легче. Чем в момент - прострела.
  От такой то радости, преодолев расстояние от скамейки. До"официального выезда" на асфальт. Я направил коляску прямиком к мини-спуску, на улицу Пушкина. Куда повлекла меня идея. Проехаться - до улицы Профсоюзной. К строящейся тогда, Николо-Иннокентьевской церкви!
Идея была хорошей!
С (сопровождающими лицами), в виде мамы. И Марьи Васильевны, оставшимися за бугром подъёма.
Самостоятельно же, этим маршрутом, моя придурь ещё не ездила.
Мне, захотелось откатить назад. И исправить ошибку.
Заехав сюда же, со стороны Клары-Цеткин. И это, было бы правильнее. С точки зрения комфортного заезда. И прочей мелочёвки, портящей настроение. И я, уже начал было движение. Но, задние колёса. Начали буксовать. И моей утробе,
не оставалось ничего другого как развернуть технику "задком". И, в суецидальных условиях желающего жить, выбраться из этой задницы!
Матеря (хозяина) портвейными словами. Задком по гравийке. Моя телега, начала движение (наза-ерёд).
"Ать!
 Ать!
Трещал каркас коляски-"М-400!
 Тыр-р-р. Начали попёрдывать шины. Грозя лопнуть сразу же. Как только обнаружат под собой, осколок  разбитой бутылки. Или, особо острый камень...
 Преодолев (опасный участок) составляющий всего-то метров двадцать пять. Я выехал на "кларыцеткинский" асфальт.
"Какое небо голубое? Пронёсся в моём сознании голос Елены Санаевой.
И тут, я почувствовал холодок, сбегающий по желобку спины. Потому что впереди, между ново закатанным асфальтом и, трамвайной колеёй.
За ночь после дождя, образовалась промоина. Всего то в два дециметра.
В которую начало тащить коляску со страшной силой. Потому что нога, которой я отталкивался и тормозил попала в лужу. Сделанную, убегающей в рощу собакой. Коляску снесло к самым рельсам в тот момент, когда те, стали мелко подрагивать от стартовавших сверху и снизу трамваев.
В нарастающем стуке. До сознания доносились голоса, с дальней колеи Леонида Утёсова.
С ближней - Юрия Гуляева, которые пели в стерео-унисон.

                "ПРОЩАЙТЕ СКАЛИСТЫЕ - ГОРЫ"!..

Я закрыл глаза и, в буквальном смысле. Стал ждать смерти. Шумно-скрежещащий визг, всё больше начал искажать песню.
И тут, какая то мощная сила, буквально выдернула меня с коляской из промежутка, между рельсами и асфальтом проложенным позавчера.
  Трамваи промчались мимо, скрипя тормозами.
- Дядя Витя вы чего так бесцеремонно создаёте аварийную обстановку? Спросил меня спаситель. В образе бывшего соседа из двадцать четвёртой квартиры Четырнадцатилет
него паренька, Вити Панина.
- Я хотел самостоятельно съездить на Профсоюзную, посмотреть как строится наша церковь.
Да вот чего из этого получилось. Ответил я не чётко.
- Ну вы даёте! Так и погибнуть не долго.
- А тёть Люба где?
- Во дворе. На лавочке сидит. У неё  опять спину прихватило.
- А вы, значит решили этим моментом воспользоваться?
- Когда-то же надо. А то, жизнь проходит. А вспомнить будет нечего, в итоге.
- Это да! Оценивающе взглянув на мешок с костями в коляске, признался тёзка.
- Витя? А ты откуда здесь вообще?
- Да я от друга шёл!
  Гляжу, Вы суицидируете.
Не поверил тому, дай думаю выдерну!
  Может передумаете?
- Да, не суицидировал я!
Я к новостройке церковной ехал! Да не рассчитал свои и коляски силы!
- Не фига себе, не рассчитал.
Вы же в сей момент реально могли жизни лишиться.
- Без дозволения Бога! С головы и волос не упадёт! Слыхал!..
- Слыхать то слышал. Но, таким то уж дерзким быть не годиться! Создателя гневить. От гордыни это в Вас. Ведь жизнь то человеку, для смирения дана. А не для превосходства.
- Над чем? Над болезнью? Над унынием? Над, "куда за купалку"?
- За какую ещё, купалку?..
- Ой Витя, не вникай глубоко! Это, я так. Чушь с морозил. Из фильма, что посмотрел не так давно.
- Вы куда щас домой или...
- Или Витя, или...
- Вам помочь?
- Желательно бы! Хотя б через эти чёртовы железки переехать!
- Не поминайте (нечестивца)! Когда к церкови идёте! Сказал паренёк смутившись.
- Ну, или в вашем случае едете.
С этими словами он меня перетащил через рельсы. Подключив к этому делу незнакомого нам дядьку. И мы пошли поехали к Новоделию!
Погода была чудо хороша!
Середина лета пахла зеленью из парка! И вчерашним дождём!
- Вить! А не плохо на улице, правда!
- Благодать! согласился тот.
  Подъехав к Профсоюзной, я опять напрягся.
- Не переживайте!
Сказал Витя. Хватая коляску за поручни сзади.
- Мы эту прорву ашин, легко преодолеем!..
Поравнявшись с потоком, (мальчик) и в правду легко перевёз меня. В промежутке потока. И направив телегу на досчатый тротуар слегка напрягся, толкая упрямого к церкви.
Колёса подо мной бились о деревянную историю Иркутска. А впереди, окруженные строительным забором. Уже виднелись своды церкви. С уже возведенной на черно, колокольней.
  И тут со мной случился казус.
Не удержавшись в седле. Я, выскочив из сиденья, полетел на землю. Ошутимо грохнувшись головой о камень.
В глазах потемнело.
Когда же прояснело, я нашёл себя на спине юноши. Несшего мой мешок с костями к колокольни.
Не то, напевая.
Не то - молясь;
                - Господи! По ми-и-луй!
    Царь! Ты наш! Спаси!
            И мою молитву, к сердцу до неси!
    Чтоб оно сумело силу обрести!
    И я с мог, дядь Витю
    К цели до нести!..
- О чём-ты? Спросил я потную голову.
Управляющую всем остальным сгустком энергии тащившей меня на спине, рюкзаком с картошкой.               
- Как это? То, есть - о чём?
О нашем с вами восхождении на колокольню!..
Вы же, сами просили. Когда, головой о камень шмякнулись.
Вот, мы и идём к заветной цели! Дядь Вить...
- И ты что меня, туда - реально до тащишь?
- Пока тащу.
А там, видно будет! Сказал юноша, встряхивая мою суть.      
Я посмотрел через плечо носящего!
А впереди то нас сплошной раззор стоит.
Весь в ямах да калдобасинах всевозможных процветает.
Кроме, колокольни! Возведённой полностью. Но не от щекатуренной.
Не говоря уже об отделке.
Поднёс меня Витя ко входу.
Глянул я на верх. А там, голубой купол, в золото обрамлённый.
Сливался с небом.
А над ним восседали два Старца.
Витя дотащил меня до лестницы и крикнул тем Старцам.
Помогите мне!..
- Пусть сам идёт!..
Ответили ему.
- ...Господь позволяет!
- И я, пошёл! По белокаменной лестнице.
- Дядя Витя!
  А Вы куда?
Потом мне сосед рассказывал. Как я к Церкви, ползти начал.
- Он же ещё не достроенный! Кричал мальчик.
А мне, чудилась лесенка. По которой я шёл!
Ноги у меня не болели!
Руки тоже! Я был на ней, совершенно здоров! Чего ещё для счастья надо!!!
В верхний предел меня не впустили.
А оказался я на колокольни!
Где висели в статном убранстве разнообразные колокола!
Они висели горенкой, то есть маленькие по бокам. А потом расти начинали. Пока их Царь-Государь не замыкал на себе.
Их языки, колыхались на ветру. Но не били об основания.
И так было вокруг не обычно!..
Так торжественно!..
Что душе хотелось вылететь из тела.
И лететь!
Лететь!
Лететь!
А мне сверху голоса Старцев!
-(НЕ ВРЕМЯ ТЕБЕ ЕЩЁ)!
И были те голоса такие грозные, что я чуть с колокольни не брякнулся.
Хорошо меня Витя опять спас!
А потом встал у большого колокола.
И как вдарит!
Я до сих пор не знаю что это было?!
Но очутил меня этот ЗВО-Н-Н-Н-Н, снова на коляске.
Мы с тёзкой шли-ехали домой!
А он всё удивлялся.
Ну Вы дядь Витя даёте?
Так с телеги навернуться?!
И не шишки, не царапины не получить?
- Не время ещё! Ответил я.
- Ну что домой к вам поедем?
- А давай ка в рощу съездием?..
Праздник ведь сегодня!!!
- Какой вы не уёмный, дядь Витя!..
Вам мало того что мы с вами видели сегодня?..
Мне стало стыдно. Ладно Виктор, ты только не обижайся. Перевези меня через трамвайные пути, и беги домой.
- Нет уж! Я вас до сирени до везу. С тёть Любой поздороваюсь. А там и домой побегу.
Так мы и сделали. Только, подойдя к сирени. Мы не мало удивились. На лавочке, по прежнему сидели только - мама с Марией Васильевной.
- А где, остальные, членки клуба?
- Дык! Рано ещё, сказала мама.
- Чего то, ты сегодня - Витёк-старший, подозрительно пунктуален? Прищурив левый глаз с ёрничала Марья Васильевна.
Сосед вон, тебя,  сопровождать начал?..
- Да он, у меня кассету оставил. Для перезаписи. Я ему, всё сделал.
А тут гляжу, Витя идёт! Вот мы и решили совместить, приятное с полезным.
Витя! Сходи, возьми обещанное! Там тебе  папа откроет!
Паренёк, вернулся быстрее чем я думал. А когда я  поехал его провожать. Он, мне  сказал понижая голос.
- Вы, это! Не говорите никому особо. О том что с нами произошло. А то ещё поймут не правильно.
А если  и вникнут, расспрашивать станут. Что да как. Ясновидцами обзывать начнут. А то и ещё как, по хуже!
Народ то у нас, разношёрстный стал.
Витя пошёл домой, а я - возвращаясь во двор, встретил маму со своей подружкой.
От боли, на протяжении полугода, не осталось и следа.
Мы в тот вечер, классно погуляли.
Сходили на вокзал! Купили мне две видео кассеты. И пришли домой пол третьего ночи!
И всё же, что же было с нами в тот день?
 Зачем меня держит Господь на земле?
Что? Я, ещё не сделал для Его благорасположения, ко всем нам? Живущим на Земле.
У подножия Его?
Может вы знаете? А?..