159-оп

Не только любовь, но и вера, надежда: теперь всё время оптимистично настроен одноглазый пират, надеется на лучшее, мечтает, что сможет, наконец, ограбить что-то получше, чем баржи с дровами, резиной, железом - хотя резину можно продать (горящими дровами кидаются, железными палками бьют... Из железа в перспективе можно построить современный железный корабль, но это он слишком оптимистично настроен...)


***


Честно говоря, на 12-ый день от любви одноглазого пирата остались только жалкие остатки. Думаются равнодушные разводы. Весь в крови, вытирает пот со лба...


В общем, болеет, не верит – и в бога не верит! Остался с пустыми руками… (С саблей и пистолетом, за которые можно получить пожизненный срок - хотя под парусом они просто ни за кем не могут угнаться, ведь у других нынче даже все кукиши с мотором - на каких-то обрубках с рёвом пересекают океан...)


***


У каждого пирата свои рассказы, но тех рассказов, что происходят перманентно, в том числе, и во время самой этой болтовни, не замечают – а одноглазый  в тех рассказах, в этих не слышит ни слова... Отвлекаться от нынешней жизни? - немыслимая глупость и риск... Презирает тех, кто рот открывает как варежку... Даже про себя рассказы слушать не будет, пока продолжается рейс (поэтому велел мне их все записать, чтобы скрасить время на пенсии, последние годы, когда уже будет дырявая память...)


Не надейся на обычных пиратов, одноглазый, будь выше  и вровень с богом...
И на простых людей не надейся... Милая девушка А., но, конечно, не настолько, чтобы отправиться в рискованный рейс…
(Ему не больно, пока  есть возможность свою боль обращать в пиратские подвиги – и пока он не нем, как Герасим, ведь можно кричать...)


***


Как говорят китайцы, трава души помята. А что, дети – известные террористы. Так комара бывает достаточно расстроенным нервам… Вытерпел, а следующий приход назначил ему через неделю. Слишком жирно, чтобы такой, как я, обучал какому-то там букварю какого-то там мальчишку. Ему интересен не я, а наши домашние приборы. Планировать грабежи при парнишке невозможно: сразу сбил настрой. «Летать хочешь? Давай лучше на четвереньках ползать!» «Отчаливай, дружок, с тобой я уже познакомился достаточно». Позор одноглазому, не смог совладать с соседским малышом...


***


Одноглазый лежал в темноте и поминутно проваливался сознанием в странные места. В одном услышал что-то вроде: «я - координатор. Так вы откуда явились?» В следующем месте кто-то кидал вазу в другого, а в ответ получал осколок, причем протягивали его бережно, как подарок. В третьем два цветка, выросши, попытались улыбнуться, но вдруг сникли, как подкошенные. И поделом, ведь те улыбки, которые они намеревались выдать, были нехорошие. Еще видел даль - тонкие штрихи. Потом вдруг эта даль оказалась прямо под ним и обернулась пропастью; и он шел по ней, ступая по штрихам, а они звенели, ибо это были струны. И одноглазый скорей летел, чем падал, пока звучала музыка, пока он шел вперед. Потом сел на одну толстую струну и стал играть на следующей - или не играл, а только держался за нее, чтобы не упасть, но держаться приходилось в наклоненном состоянии. Зря он сел. Но и идти же трудно. На самом-то деле ничего не видно впереди. «Зря я пошел вдаль, туда, где струны»… (Это девушкины струны; да и цветы ее; и даже координатор...)


«Одноглазый, ты держишь в темноте золото, а я на свету... ничего не держу, только солнечный свет. Однако, я еще сыграю тебе небесную музыку - а ты зевнешь и скажешь: «рассвет», но после обнаружишь пропажу золота...». «Все золото мира солнце украло. Хватило инея, чтобы обесценить серебро»; золото и серебро - это ценности запертых, комнатных людей. Или пиратов-ковбоев - они не комнатные, но они и не люди. «Они звери-спортсмены». Им за первое место нужен хотя бы символический приз... (И за третье нужен; и даже за пятое... Охочи до побрякушек, что твои папуасы... Золотую цепочку и перстень всякий хочет иметь... Это железный, самый крепкий подарок от небесного солнца - пусть по размерам и весьма небольшой...)