Сверхоружие

     Если перейти к самому главному из их видов вооружения, то лук со стрелами будет на первом месте.
                Пэн Дая, Сюй Тин


     Увы, мы, скорее всего, сильно разочаруем тех читателей, которые уже приготовились прочесть о некоем таинственном оружии, находящемся на вооружении монгольских всадников. Однако автор остается верен данному в предисловии обещанию не «украшать» историю какими-либо фантазиями. Поэтому не станем длить интригу – оружием массового поражения стал в руках монголов... обыкновенный лук.

     Впрочем, не совсем обыкновенный. И для того, чтобы яснее понять это, перенесемся во Францию XIV–XV веков, а точнее – на поля Столетней войны. Исход трех ее самых знаменитых битв (при Кресси, Пуатье, Азенкуре), без сомнения, решили английские лучники, остановившие своими стрелами атаки французских рыцарей. Собственно, все успехи английских войск, значительно уступавших по численности французам, объясняются наличием в их армии элитных стрелковых подразделений, вооруженных так называемым английским (на самом деле валлийским) длинным луком1. Это был своего рода средневековый «спецназ», общая численность которого вряд ли превышала несколько тысяч человек. Так, например, в битве при Пуатье в рядах англичан сражались не более 2–3 тыс. лучников2. Однако этого количества средневековых «спецназовцев» оказалось достаточно, чтобы расстроить ряды закованных в броню французских рыцарей.

     К слову, этот термин – спецназовец – вполне можно употребить в данном случае и без кавычек. Для того, чтобы овладеть искусством обращения с длинным луком, а он был действительно длинным (от 1,5 до 2 метров), требовались годы упорных тренировок и недюжинная физическая сила. Таким образом, уже ко 2-й половине XIV века английские лучники, бывшие своего рода «штучным товаром», стали желанными наемниками во многих европейских армиях. Что же касается тактико-технических характеристик английского лука, то они зависели от многих обстоятельств – от направления ветра, позиции, с которой велась стрельба, от того, какие стрелы использовались, а также от физической силы и мастерства конкретного стрелка. Считается, что дальность полета легкой стрелы в среднем составляла 350 м, тяжелой 180–200 м3. Не вдаваясь в подробности, отметим, что при темпе стрельбы 10–12 выстрелов в минуту наступающая медленным шагом в сомкнутом строю конница противника оказывалась засыпанной градом стрел, которые чаще поражали не облаченного в доспехи рыцаря, а его коня. Особенно тяжело пришлось французским рыцарям на начальных этапах войны, когда большинство из них были одеты в кольчуги, а их кони вообще были лишены какой-либо защиты. (Внушительные рыцарские доспехи миланского типа, которые мы видим в музеях и в кадрах исторических фильмов, появились только к середине XIV века, как раз в результате попыток средневековых оружейников защитить своих потенциальных заказчиков от смертоносного действия английских луков).

     Читатель может спросить, какое отношение рассказ об английском луке имеет к теме западного похода монголов? Собственно, никакого, если не принимать во внимание того, что это помогает яснее понять, с каким смертоносным оружием пришлось столкнуться русским и европейским воинам. Дело в том, что монгольский композитный лук4 по всем статьям превосходил куда более знаменитый лук английский5 – он был вдвое меньше по размерам, что позволяло без проблем вести стрельбу со скачущей лошади; стрелы, выпущенные из него, были тяжелее, летели дальше, а бронепробиваемость их была, соответственно, выше6.

     Однако гораздо более важным фактором была численность лучников. Если в английской армии лучник был «штучным товаром», то в монгольской подобными высококлассными специалистами были едва ли не все. Тренировавшиеся в конной стрельбе с раннего детства, монголы вряд ли уступали в меткости легендарным обитателям Шервудского леса. Хотя, следует заметить, особая меткость была монголам и не нужна, так как стреляли они не по отдельным целям, а по плотной массе людей и лошадей, когда промахнуться было практически невозможно и начинающему лучнику. Значение здесь имела уже даже не точность, а скорострельность, позволяющая засыпать ряды противника градом стрел. С этим компонентом стрелковой подготовки у монголов также все было в порядке – по своей «огневой мощи» их армия не имела себе равных вплоть до появления во второй половине XVII века линейной пехоты, вооруженной усовершенствованными мушкетами с ударно-кремниевым замком. Если же учитывать, что число стрелков всего лишь одного тумена было на порядок больше, чем во всей английской армии, то можно только посочувствовать русским воинам, особенно лишенным какого-либо защитного вооружения ополченцам, оказавшимся под обстрелом из мощных монгольских луков.

     Летописи не дают нам ни одного детального описания сражения русских и монгольских войск7, однако, зная особенности тактики сторон, можно легко представить, по какой тактической схеме оно могло бы проходить. В начале битвы, охватив вражеское войско полукольцом из двух крыльев, что позволяло вести стрельбу наиболее эффективно, монгольские всадники начинали непрерывный массированный обстрел противника.

     И пусть мнение о том, что монгольские новации в области использования лука сравнимы «по своему поражающему эффекту с произошедшим в новейшее время переходом от стрельбы из винтовки к использованию автоматического оружия»8, является некоторым преувеличением, но совершенно очевидно, что вряд ли противник мог долго выдержать такой ливень стрел. Оставался небогатый выбор между бегством с поля боя и попыткой атаковать врага. Бегством, естественно, спастись могли только всадники, да и то лишь те, которые имели хороших лошадей, т. е. дружина и отряды бояр-вотчинников. Остальная часть армии была обречена на уничтожение.

     Но попытка атаковать врага одной лишь конницей ни к чему хорошему не приводила. Монгольская кавалерия вовсе не стремилась к «честному» лобовому столкновению, как это было принято у европейских рыцарей и русских дружинников. Она просто отступала, продолжая вести губительный огонь: «убегая от врага, не стыдятся, убегая, поворачиваются и стреляют. Коней своих приучили, как собак, ворочать во все стороны. Когда их гонят, на бегу дерутся славно, да сильно так же точно, как бы стояли лицом к лицу с врагом; бежит и назад поворачивается, стреляет метко, бьет и вражьих коней, и людей; а враг думает, что рассеяны и побеждены, и сам проигрывает, от того, что кони у него перестреляны, да и людей изрядно перебито»9. Иногда монголы сами провоцировали врагов на атаку с помощью излюбленного приема конных воинов всех времени народов – притворного бегства. Заманив преследователей в засаду, монголы окружали и уничтожали их. (Любопытно, что противники чаще всего прекрасно знали о том, насколько опасно пускаться в погоню за якобы «разгромленным» врагом, но не могли превозмочь в себе азарт охотника, преследующего убегающую «жертву»10.)

     Завершая разговор о монгольском луке и связанной с его использованием тактике полевых сражений, скажем, что отнюдь не монголы были первопроходцами в этой области. С подобными инновациями в военном деле столкнулись еще римские легионы в знаменитой битве при Каррах11, когда 10 тыс. элитных парфянских конных лучников (фактически один монгольский тумен) уничтожили отлично вооруженную и организованную 40-тысячную армию Красса. Вот как описывает это сражение Плутарх: «…Парфяне, разомкнувшись, начали издали со всех сторон пускать стрелы, почти не целясь (римляне стояли так скученно и тесно, что и умышленно трудно было промахнуться), круто сгибая свои тугиебольшие луки и тем придавая стреле огромную силу удара. Уже тогда положение римлян становилось бедственным: оставаясь в строю, они получали рану за раной, а пытаясь перейти в наступление, были бессильны уравнять условия боя, так как парфяне убегали, не прекращая пускать стрелы»12.

     Из дошедших до нас описаний этой битвы видно, что парфяне использовали практически все уже описанные нами тактические приемы. Здесь и массированный обстрел выстроившихся в каре легионеров из луков, и отступление при попытке римлян завязать рукопашную схватку (надо ли напоминать, что обстрел при этом не прекращался), и притворное бегство с заманиванием в засаду при попытке малочисленной римской кавалерии отогнать парфянских конных стрелков: «Римлянам представлялось, что они одерживают верх и гонятся за неприятелем, пока, продвинувшись далеко вперед, они не поняли обмана: враги, которых они считали убегающими, повернули против них, и сюда же устремились другие, в еще большем числе»13. После уничтожения вражеских конников парфяне продолжили обстрел неприятельской пехоты. (Заметим, что римский легионер был защищен куда лучше русского пехотинца, а сложносоставной парфянский лук уступал своему монгольскому аналогу.)

     Итак, можно констатировать, что монголы довели стандартную для многих азиатских кочевников тактику до едва ли не абсолютного совершенства, и их командирам в итоге можно было ничего не изобретать на поле боя, а только добросовестно следовать разработанному шаблону. А у пехоты их противников оставался лишь печальный выбор между гибелью на месте под градом вражеских стрел или бегством и смертью от сабель и копий монгольских всадников. В этой связи становится понятным, что драматический финал российской «военно-патриотической легенды» о Евпатии Коловрате14 является не более чем красивым вымыслом. Ведь имеющим прекрасные дальнобойные луки монголам и в голову не пришло бы обстреливать укрепившихся на холме русских воинов из камнеметных машин, а воины Коловрата, в свою очередь, после первого же выпущенного в район их расположения камня вряд ли бы продолжили оставаться на прежнем месте в качестве неподвижных мишеней.


     1. Длинный лук – известен в Британии с глубокой древности. Однако настоящую славу он приобрел с конца XIII века, когда во время похода в Уэльс англичане оценили все его достоинства и массово внедрили в свои войска. Для того, чтобы лучше использовать преимущества этого «нового» оружия, была даже изменена структура войска и его тактика: уменьшилось количество конницы и, соответственно, резко увеличилось число состоящих из свободных крестьян-йоменов стрелковых подразделений.

     Производство длинных луков достигло таких масштабов, что к XV веку тисовые леса в Англии стали редкостью, и был налажен импорт тисовой древесины из Европы. Более того, согласно Вестминстерскому статуту 1472 года, каждый корабль, прибывающий в английские порты, должен был привезти 4 заготовки для лука, а чуть позже это количество было увеличено до 10. Кроме того, английская корона добывала тисовую древесину в своих монополиях в Южной Германии и Австрии, где тисовые леса также оказались под угрозой исчезновения. Однако даже протесты, озаботившегося экологией императора, не смогли прервать выгодный бизнес, продолжавшийся вплоть до самого конца XVI века. Это недвусмысленно свидетельствует о том, что и после появления индивидуального огнестрельного оружия длинный лук далеко не сразу уступил ему свое место в английской армии.

     2. Приводятся и меньшие цифры. (Perrett, Bryan. The Battle Book. — L. : Arms and Armour Press, 1992. p. 237.)

     3. Разин Е. А. История военного искусства. Т. II. С. 420.

     4. Монгольский лук – как и английский, известен с глубокой древности и своим названием обязан монгольской армии, познакомившей с ним европейцев в ходе ее завоевательных походов. На самом деле практически полные аналоги подобных луков применялись еще за тысячу лет до возникновения империи Чингисхана гуннами, а сама идея сложносоставного лука уходит корнями в еще более глубокую древность. (Литвинский Б. А. Сложносоставной лук в древней Средней Азии (К проблеме эволюции лука на Востоке). Советская археология. 1966. № 4. C. 51. URL: http://kronk.spb.ru/library/litvinsky-ba-1966.htm) Монгольский лук является одной из наиболее совершенных версий азиатского сложносоставного лука, результатом долгого эмпирического поиска древних конструкторов, пришедших к двум выводам:

     1. «Лук должен удовлетворять двум не совпадающим или даже противоположным требованиям: с одной стороны, он должен быть «вместилищем» максимального количества энергии, с другой – иметь минимальную массу. Лук должен быть в высшей степени эластичным и одновременно – очень сильным. Разные части его испытывают различную нагрузку и выполняют различную работу».

     2. Эти требования «не могут быть обеспечены ни одним из существующих природных материалов, необходима их комбинация». (Литвинский Б. А. Сложносоставной лук в древней Средней Азии.)

             Рис. 1. Монгольский лук

     В итоге степные оружейники, не обладая, естественно, никакими теоретическими познаниями в области механики и сопротивления материалов, создали совершенное оружие, явившееся, без всякого преувеличения, выдающимся образцом средневековой техники. Достаточно сказать, что процесс изготовления сложносоставного лука занимал около двух лет, а по сумме своих тактико-технических качеств он еще долго успешно конкурировал с гладкоствольным огнестрельным оружием.

     5. Крадин Н. H., Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. Москва: Восточная лит., 2006. С. 418–419.

     6. По свидетельству средневекового хрониста Фомы Сплитского, описывающего осаду Пешта, «смертоносные татарские стрелы разили наверняка. И не было такого панциря, щита или шлема, который не был бы пробит…» (Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. Москва, 1997. С. 111.)

     7. Во время Западного похода состоялось всего два крупных полевых сражения монгольских и русских войск, которые в той или иной степени можно считать «правильными» – под Коломной и при попытке деблокировать осажденный монголами Чернигов. Отчаянный рейд рязанских дружин навстречу войску Батыя и молниеносный разгром армии Юрия Всеволодовича на реке Сить к таковым не относятся.

     8. Худяков Ю. С. Вооружение кочевников Южной Сибири и Центральной Азии в эпоху развитого средневековья. Новосибирск: Изд-во ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1997. С. 124.

     9. Книга Марко Поло. Москва: Гос. изд-во географической лит., 1955. С. 91.

     10. Одной из последних жертв такого азарта стала в 1659 году дворянская конница в битве под Конотопом.

     11. Битва при Каррах – одно из крупнейших сражений античности, в котором римские легионы были разгромлены парфянской армией, использовавшей тактику расстрела противника из мощных луков с безопасного расстояния. В военной истории считается образцом подобного рода действий.

     12. Плутарх. Избранные жизнеописания. Москва: Правда, 1987. Т. 2. С. 220.

     13. Там же. С. 221.

     14. Евпатий Коловрат (?–1238) – рязанский воевода, начавший, согласно легенде, партизанскую войну против монголов. Поначалу его отряду удалось уничтожить часть армии Батыя, однако вскоре рязанские «рейнджеры» были окружены главными силами монгольской армии и «расстреляны из камнеметов».