Типы существ. Звери, растения, конструкты

Это предсказуемо самый краткий материал из раздела бестиария, несмотря на сразу три типа существ, рассматриваемые в нем, ведь каждый из них представлен в Вендоре крайне скупо, если иметь в виду срез именно бестиария. Понятно, что и флора, и фауна в полном порядке, но растения нас здесь интересуют исключительно одушевленные или хотя бы плотоядные, а из зверей можно выделить только нетипичные для нас разновидности стандартных животных, поскольку остальные автоматически попадают в разряд уже бестий… Со зверей и начнем.

Бегом через зверинец
Животный мир Вендора странным (нет) образом похож на наш, однако имеет и ряд особенностей. Например, в одной из статей уже упоминалась куда меньшая роль собак. Они существуют, но, можно сказать, на ранней стадии приручения – когда и пород еще не особенно много, да и авторитет недостаточно устоявшийся, чтобы люди повально держали у себя столь небезопасных тварей.
Также отметим, что влияние Урана и независимых от него экспериментов богов сказалось не только на разнообразии бестий, но и на форме отдельных видов фауны. А если точнее, то на размере… В Вендоре на редкость мало всяких гигантских пауков, скорпионов величиной с кабана и комаров с кинжальным жалом, однако они все-таки есть. Впрочем, места их обитания обычно очень компактны, и причины здесь две. Во-первых, сказываются закладки при создании: при всей халатности, боги усложняли большинству своих поделок репродукцию и закладывали узковатые рамки адаптивности, дабы если оставались жить, то в своей родной чаще, а не начинали мигрировать, ломая пищевые цепочки. Ну, а во-вторых, на одну природу никто не полагался – стоило кому-то сильно обнаглеть, и прайд-нарушитель прямо или опосредованно получал по зубам или от самих богов, или (что сильно чаще) по их наводке от людей.
О действенности второго фактора легко говорит карта обитания нестандартной фауны: чаще всего разные переростки или ультимативно развившие какие-то способности виды – обитают в далеких от цивилизации местах. Комары-переростки, также называемые стиргами, чаще всего встречались в заброшенных областях Гелэриса, гигантских пауков сложно найти везде, кроме глубоких подземных пещер и полудикого острова Картахена, крупных же скорпионов за последние лет двести вообще видели только в Огненной пустыне Номадера. Аналогично и с прочими видами – для разнообразия их оставили, но вплестись в единую биосистему на общих правах толком не дали.
А вот так называемых лютов мы все-таки выделим. Вообще, это продукт русских реалий, но за века сам термин просочился и в куда более далекие земли, обозначая, правда, не вполне то же самое. На Руси лютами называли особо крупных и злых особей самых разных видов зверья, птиц и даже гадов или рыб. И хоть иногда это обозначение получали совершенно случайные крепыши или злюки, чаще всего лютами становились звери, во время нахождения в утробе побывавшие в одном из слияний Яви и Нави, причем, как правило, мрачноватом по энергетической ауре. Это важное уточнение. Само по себе слияние планов на зверье влияло очень редко, а вот не менее сотни нахлестов Яви с Навью на Руси использовались вполне осознанно именно с целью создания лютов. Сам Кощей это придумал, Морена подсказала или еще кто, однако нахлесты насыщались энергией и информацией, влияющей на будущую особь, и родившийся затем звереныш вырастал крупнее и злее других, иногда передавая свои искаженные гены и по наследству.
Но только так. Вопреки молве, передать лють через укус нельзя, и истоки заблуждений кроются в обыкновенном бешенстве, имеющем совершенно иную природу, хорошо нам известную. Спутать бешеного зверя с лютом, если хоть раз видал второго – довольно сложно, но кому повезло не встречаться – путали легко и запускали мифы о передаче люти через укус. Благо лечили от бешенства даже лучше, чем у нас, пусть и зависело все от наличия рядом грамотной ведьмы или толкового знахаря: без оных укушенный чаще всего умирал, зато в случае оказания помощи очухивался за пару дней и без особых последствий. Если не считать, конечно, подозрительных взглядов от односельчан, ждавших, когда ж переданная лють, наконец, проявится, и находивших ее проявления раз в сто чаще, чем это бывало.
Корни зла и кроны добра
Как можно понять, нас здесь интересует только флора с повадками фауны, так что сильно мы в этом живом лесу тоже не задержимся – бестиарию Вендора хватает разнообразия, но градус растительного буйства тут объективно невысок. Где-то между кефиром и пивом.

Тайный дендрарий для избранных
Начать логично с дендроидов, и здесь мы сначала приведем длинную цитату из статьи об эльфах, а затем кратко ее дополним.
«Впервые к кочующим деревьям обратился, как ни странно, Мефала, всегда желавший большего проявления воли по отношению к природе, нежели сторонница изначальной природной гармонии Альмалессия. Это было еще в ту пору, когда после шокирующей смены климата, вызванной миграцией земной коры в сторону севера, им пришлось активно переконструировать биосферу острова. Пока богиня ждала милости от самой природы, титан забавлялся с зеленым «Лего», создавая рощи, поляны и боры на свой вкус, а одним из инструментов сделал деревья, с которыми научился сливаться и перемещать в нужный уголок острова…
Эстафету передали некоторым друидам, и хоть у них получалось похуже – традицию удалось привить. Впоследствии необходимость, если честно, отпала, но речь ведь идет об эльфах. А для них в дилемме: обоснованность или традиция – обычно побеждала вторая… Поэтому до самого МП на острове сохранились такие существа, как дендроиды, а в остальных уголках Вендора время от времени приходится сталкиваться с тем, что то или иное дерево становится прибежищем для демонов лесного толка. За пределами Мефальи их обобщенно называют древнями и считают материальным инструментом некоторых духов, чаще всего дриад… Иногда считается, что древнем стало дерево, которым завладел злой дух, но это в большинстве случаев заблуждение, вызванное разным пониманием добра и зла. «Ай-ай-ай! Злой древень зашиб Ганса-дровосека!», - охают люди, вооружаясь топорами, а обескураженная дриада, безнадежно медленно отползает вместе с корнем подальше от места свершения лесного правосудия…
У эльфов таких историй до Обвала не происходило, ибо каждое дерево пускалось на материал только после того, как Лес давал на это добро. Поэтому опции мщения в редких дендроидах острова попросту не имелось, и использовались они обычно в двух случаях: для обновления зеленого узора в разных уголках и как грубая, но чрезвычайно большая сила.
Если вы – некромант, хотя бы раз пробовавший поднять в воздух костяного дракона, то должны испытывать острую зависть по отношению к друидам, способным своей обычной душонкой ворочать огромными ветвями и корнями. Но тут все просто. У нежити нет важной детали – эфирного тела, поэтому некроманту приходится заменять его своей энергией. В то же время, дерево обладает большой эфирной мощью, которая сама охотно отзывается на команды слившегося с ней (с мощью) друида. Разница тут примерна такая же, как в костюме из железа и экзо-скелете: один требует силы от вас, а другой – слушает ваши команды, ибо источник энергии имеет собственный.
С духами – посложнее. Они эфирного тела не имеют, поэтому для управления чужим эфирным телом (а через него – материальным) – им требуется тщательное слияние с конкретным деревом. Именно поэтому случайный демон, оказавшись на Мефалье, быстро завладеть дубовым экзо-скелетом не сможет, зато друид, дриада или даже не имеющая Искры душа – способны «встраиваться» в выбранное ими дерево, пусть и тратя на это разное, но всегда немалое время. И чем глубже они вошли с ним в симбиоз, тем легче затем сливаться в нужный момент, а особо продвинутые дриады и друиды – способны поддерживать такую связь даже с несколькими деревянными «роботами», причем совсем уж гениальные – со всеми ими одновременно.
Другое дело, что необходимости, повторимся, почти не возникает. Деревья используются преимущественно стационарно: как своеобразные растительные дольмены – хранилища отголосков душ, домик дриады или один из инструментов углубления симбиоза для друида… Поэтому за долгие века просторы Мефальи исходило примерно столько же дендроидов, сколько появится их на острове одновременно после Обвала – когда местные дриады, друиды и духи предков узнают на вкус странное слово «месть».
Итак, что мы имеем, если обобщить. По сути, два пункта:
1. Дендроиды-энты-древни и т.п. использовались редко, давно и локально, потом оставались лишь на уровне традиции, и только к МП – появились хоть сколько-то заметным тиражом, но тоже локально (и опять на Мефалье), и разговоры о древолюдях за пределами эльфийского острова чаще основаны на неверном истолковании облика леших, многие из которых лепят себе физическую оболочку, очень напоминающую шагающий дуб.
2. Существом сам дендроид называется номинально, поскольку дерево – это только форма с изначально имеющимся эфирным телом, которым можно завладеть при достаточном навыке: проще, чем телом животного, но и с куда большими ограничениями в динамике. Поскольку крайне медленная и утомительная для демона\друида манера передвижения делает дендроидов могучими, однако почти исключительно стационарными машинами – см. пункт 1.
Отдельно отметим довольно мощную синайскую локализацию дендроидов – деревья-кровопийцы дзюбокко. По мифам, такими становятся деревья, растущие непростительно близко к полям постоянных сражений. Но, скорее всего, речь идет об очередной разновидности демонов, коих синайская мысль, усиленная Пыльцой Майяши, наплодила с изрядной отвагой. Есть мнение, будто демоны ни при чем, и дзюбокко – сугубо растительный вид, пускай, судя по всему, и созданный в рамках все того же творческого карт-бланша для населения архипелага. Удалось же синайцам одной силой фантазии вывести дюжину новых пород деревьев и до сотни вариаций всем известных – почему бы в рамках этого ландшафтно-природного дизайна не появиться и деревьям, попивающим кровь?
К огорчению авторов данной гипотезы, опыт взаимодействия с дзюбокко почти без вариантов доказывает наличие у них некой надрастительной системы управления поведением. Проще говоря, управляет кровопийцей демон, пусть, не исключено, что очень неразвитый и едва себя осознающий. Другое дело, что это же Синай: на сотню демонических дзюбокко тут может затесаться и парочка чисто растительных кровопийц, просто не успевших пока достаточно расплодиться. И еще большой вопрос, гипотеза об их существовании истекала из реально уже существующих видов дзюбокко, или же именно гипотеза спровоцировала их появление транзитом через сотни поверивших умов? В Синае такое и близко не редкость, причем очень часто осознанный замысел.
Одно успокаивает. Идея насчет обитания у полей кровавых сражений опосредованно сделала дзюбокко практически безальтернативно стационарными. Веке в девятом два самурая нашли в покоях скоропостижно умершего коллеги (из числа мирных – самураев в чисто сословном понятии) поэму о походе деревьев дзюбокко мстить людям, превратившим их лес в кровавую арену бесконечных баталий. О корреляции мыслей и реальности тогда догадывались только на уровне монахов-мистиков, и в решении сжечь рукопись самураями руководило совершенно иное: им банально не понравилось скрытое осуждение баталий. Но именно им могут быть благодарны синайцы за отсутствие передвигающихся дзюбокко – поэма была талантливой, в народе бы зашла, и за пару веков демоны получили бы достаточный энергоинформационный патч, чтобы модернизироваться. Не все произведения должны выходить в тираж, и странная смерть синайского пацифиста, вполне вероятно, была неслучайной.

Бешенство ботаники
Любителям ботанических ужасов – адрес назначения один: Картахена. Здешняя флора на порядок опаснее, чем вся флора остального Вендора вместе взятая. Десятки разновидностей гигантских плотоядных и мелких ядовитых растений, сотни штучных экземпляров, напоминающих уже то ли как раз демонический разгул, то ли руку большого, но совершенно безумного мастера-ботаника…
Достоверно узнать истинное происхождение картахенской краснокнижной линейки здесь не удастся. Можем лишь предположить, что за многими из экзотических растений маячит фигура Ицпапалотль – гениального гиперборейского ботаника, ученицы жреца Уирикана, волей чувств, оказавшейся на Картахене, а волей судьбы – ставшей здесь членом странного местного пантеона божков. Экстраординарная оригиналка, Ицпапалотль не вполне выдержала испытание веками и излучениями местных могильников – она спустила свою фантазию с цепи, и многие, хоть и не все, изыски кровавой ботанической психоделики острова – именно ее плоды.
Едва ли корректно относить такие поделки к существам; даже со скидкой, что в отдельных случаях, если верить мифам, растениями напрямую управляет сама Ицпапалотль. Но дело в том, что, по другим мифам, в последние пару веков некоторыми из творений богини действительно завладели демоны. В части фольклора звучит, будто Ицпапалотль борется с демонами: обычно, не желая делиться, хотя в особо наивных преданиях – ради безопасности людей. Но хватает сказок и об Ицпапалотль – владычице этих демонов. Иногда очень радует, что Картахена в некоторых смыслах не Синай. Особенно в вопросах с Пыльцой Майяши и корреляции фантазий с реальностью.

Сквозь тернии в землю
Грибы мы вынесли отдельно хотя бы здесь – в качестве извинения за приписку их к разделу растений. Надеемся, они простят нам такую вольность и не станут есть раньше времени… Авторы фэнтези просто обожают экзотические грибы (не в том смысле, хотя, наверное, и в том). Мы тоже обожаем, но против правды не попрешь – в Вендоре грибы находятся на примерно тех же правах, что и у нас: если и правят миром, то тайно, доверяя секрет только тем, кто осмелился пробовать некоторые из них.
А вот ассортимент от нашего отличается выгодно. Имея всякие знакомые нам «пальцы дьявола» и пилоболусы, вендорское грибное царство может похвастать и абсолютно нетипичными для нас видами грибов. Какие-то мы пока сохраним в тайне, но вот об эльфийских разновидностях рассказать просто обязаны. Часть из них так и растет на Мефалье и отличается, скорее, составом и выделяемыми веществами, а вот их сородичи, чьих предков когда-то увезли с собой в Сарагосу эльфийские мигранты, очень изменились еще и внешне. То ли под влиянием загадочной Тени, то ли благодаря симбиозу с выведенными грибными феями, но в подземном королевстве появились десятки версий когда-то поверхностных эльфийских грибов, причем большинство этих версий обрело люминесцентный дар. От крошечных сплетающихся трубочек – до огромных сложных структур, подземные грибы темных эльфов, получившие единое определение «люмены», стали для народа главным источником света, создав вокруг Сарагосы и в ней самой незабываемую ауру разноцветной сказки. Существами их, конечно, не назвать, однако некоторые грибы под управлением своих фей способны на целый ряд действий: от регулировки световых и цветовых качеств – до выброса в воздух нужных веществ или даже попыток физического воздействия, в том случае, если грибница особо прочна или имеет острые компоненты плодовых тел.
Впрочем, это именно переходная фаза грибной активности. А есть в Вендоре виды и посерьезнее, благо почти все они капризны к климатическим условиям и закрепились только на упомянутой Картахене. Точно неизвестно, приложила ли к этому руку наша любимица Ицпапалотль, однако, судя по косвенным признакам, именно она могла стать архитектором столь сложных систем, как насканские грибы-людоеды, обобщенно и не вполне грамотно окрещенные «терниями» кем-то из поздних мигрантов Патагонии. Название базировалось на склонности грибов произрастать в симбиозе с колючим, ползучим кустарником, и можно сказать, что автору очень повезло, ибо колючки – наименьшее из зол, на которые способна эта грибница, в зависимости от времени года. В течение трех месяцев она может чрезвычайно активно разрастаться в желанную сторону (правда, в ущерб пересыхающим своим секциям на неактуальных направлениях), затем еще три месяца – способна выделять в воздух сложнейший токсин, буквально превращающий надышавшееся живое существо в зомби. В эти три месяца грибница прорастает сначала в его живом организме, полностью управляя действиями «раба», а затем еще три – питается трупом, имея в эту пору повышенную динамику всех своих элементов, коими очень богата в цветовом и структурном плане. Набредя на грибницу сейчас, человек или зверь уже не станут ее рабами, но могут оказаться жертвами вполне физической атаки липких опутывающих «лиан» и разноразмерных «ртов», самые безобидные из которых напоминают венерину мухоловку. И только в следующие три месяца терния уходит в спячку, перед тем на всякий случай прорастив в своих лианах побольше колючек и густо ими овившись.
Именно сложный симбиоз (грибы плюс растения, плюс животное-раб) позволяет некоторым исследователям относить тернии к т.н. одержимым растениям, то есть примерно дендроидам. Нам кажется, что именно сезонность выступает против этой версии, и, стало быть, дело не в захватившем грибницу демоне, а в ее изначально и осознанно сложной структуре. Грубо говоря, за тернией угадывается адресная работа, но именно конструкторская, а не оперативная.
Другое дело, что отдельную тернию, как и почти любую грибницу, демон теоретически вполне может захватить, а друид – симбиотически подчинить. Вторые, собственно, активно этим занимаются на Мефалье, а первых обычно удерживает банальное отсутствие целесообразности, вызванное все теми же проблемами, что и у растений. Из-за неких пульсирующих зачатков сознания, грибами еще и сложнее управлять, чем растениями, поэтому слабому демону командование грибницей мало что даст, а у сильного, вроде леших, в лесу явно хватит и более оперативных, мобильных инструментов. И тем не менее история знает немало случаев, когда ювелирно точное или своевременное использование грибного таланта демоном или друидами – определяло судьбу и даже судьбы.
В общем, грибы в большинстве своем даже на фоне растений так и остаются скромными лесными ассасинами – с прорвой талантов, но довольно редким их применением. По крайней мере, так обстояло на момент посещения Картахены Гамилькаром. А что изменилось за прошедшие годы – сказать некому: все, кто мог бы, питают сейчас десятки терний в густой лесной чаще.

Блеск и нищета реконструкторского бюро
В рабочем варианте у нас часто фигурировало слово «механизмы», но было принято решение использовать более широкое по значению слово «конструкты», дабы сюда же отнести элементалей, в коих механики не больше, чем на грош.

Я – птица Гамаюн. Отличаюсь умом и сообразительностью
Если не воспринимать всерьез гипотезу о том, что мифические гекатонхейры, как и ряд других древних существ, были всего лишь своеобразными рабочими платформами, или хотя бы допускать, что они имели при этом самосознание, за точку отсчета придется принимать сравнительно свежие времена, когда Гефест создал своего первого механического конструкта – медного великана Талоса. Великан побил рекорды гигантов-хтонов по тупости и, судя по мифам, лично нажал «красную кнопку» самоликвидации. Гефеста это, впрочем, не смутило, и в его следующих автоматонах, как он их назвал, присутствовали оба ключевых признака Талоса: полное отсутствие собственного интеллекта и триггер самоуничтожения, коего, как боги теперь понимали, крайне не хватает их монструозным поделкам первых поколений.
Среди работ Олимпийского механика можно выделить «золотых дев», и как раз потому, что они отличались от абсолютно бездушных других его поделок присутствием какой-никакой виртуальной личности. Считается, что это было условием Афродиты, на котором она согласилась позировать. Мол, немых моих статуй хватает, и раз уж делаешь нечто иное – пусть эти девы умеют хотя бы говорить и делать простейшие жесты… Одинокий бог спорить не стал, идеей своей фиктивной супруги вдохновился и решил, что ничего плохого в притворяющихся людьми помощницах не будет. Это потребовало принципиально новых манипуляций, механические труды были дополнены образными, зато идеальные формы древних роботесс были дополнены забавными в их нелепости подражаниями Афродите, чью грацию и живые-то дамы едва ли могли передать.
Но это был лишь один, пусть и самый яркий, эпизод конструкторской карьеры Гефеста. А обычно бог мастерил простые механизмы с одной-единственной функцией в духе самодвижущихся треножников. Если смотреть по другим пантеонам, то там тоже попадались конструкты с узким функционалом – многое осознавшие во времена эксплуатации Урана, боги не желали создавать сложные искусственные механизмы, с которыми потом будет трудно справиться физически или морально. Именно последний фактор, вероятно, влиял на почти повальное отсутствие у всех подобных поделок хоть сколько-то выраженного самосознания или хотя бы личности, утилизация которой могла бы приравниваться к лишнему убийству. Встречались легенды, в которых внутри механических существ застревали и вполне себе реальные души, но это были исключения и, скорее всего, уроки импровизированного личного чистилища прямо на земле.
Правда, нельзя не заметить, что некоторые мифические существа – подозрительно напоминают искусственные объекты. Возрождающиеся фениксы с рубиновыми глазами, странные ханьские драконы с металлической чешуей, легендарная птица Гамаюн, куда более похожая на оснащенный виртуальным интеллектом космический корабль, чем на реальную птицу… Не секрет, что и в Гиперборее строили множество сложных конструктов, включая пресловутые виманы и прочие скорее технологические, нежели механические объекты. Просто и там старались оставить всё это в рамках узкого функционала и минимального сходства с живыми существами, а раз так – обозревать их технологических помощников уместнее в статье вроде «Типы станков» или «Виды древнего транспорта», а уж никак не «Типы существ».
Без учета времени кратко создание человекоподобных автоматонов можно определить так: боги не хотели делать их слишком живыми, а сами люди – попросту не могли. Не знаем, как обстоит дело в других мирах, но в Вендоре, как хорошо известно читателям статьи о нежити, неживые объекты очень сложно заставить двигаться вне привычной этим объектам механики . И это предсказуемо накладывало крест на планах большинства любителей големизации волшебного толка – на перемещение таких тяжелых объектов уходило бы непропорционально много энергии, ведь это бы, по сути, равнялось телекинезу.
Умные волшебники, очень уж мечтавшие о послушном и сильном рабе, пытались обходить законы магической физики. Големов конструировали, используя вместо суставов, например, дверные петли или суставы же великанов. Иногда получалось сносно, но в целом отрасли не похвастать какими-то прорывными достижениями, как, к слову, и чисто механическому направлению. Маги вскоре переключатся с големов на элементалей, а достаточно подвижных и многофункциональных автоматонов сделают уже разве что ближе к МП – отметится ахейский изобретатель Тал с его близкой к идеалу эфирной операционкой «Эмет» и вдумчивым подходом к механике. По слухам, существуют автоматоны на Санторине, приписывают нескольких любопытных механических конструктов гномам, однако проверить хоть первое, хоть второе – у нас возможности не было. Обещаем исправиться в книгах.

Огонь, вода и медные трупы
Настало время уточнить, почему гильдии магов перешли с големов на элементалей, хотя ответ немного предсказуем. Голем будет работать только на мощном источнике энергии, которую придется ему собрать и (вероятно, навсегда) отдать. Обеспечивать движение такой массы – до одури нерентабельно, сосредоточение энергии только в узлах суставов – давало вполне терпимого по динамике и ударному импульсу слугу. Но элементали все равно гораздо удобнее, ведь требуют только кристалл с командной информацией, а энергию на движения берут из элементальных узлов. Там тоже не все так просто, и стихийных элементалей могут себе позволить обычно только гильдии. Однако у простого адепта стихии, коими постепенно стали почти все маги, выбора между големом или элементалем вообще не стоит. И первых к МП делают разве что в паре гильдейских лабораторий инженерной направленности да несколько фанатов-одиночек.
Технически, элементали – это собранные на гравитацию кристалла частицы конкретной стихии: огня, воды, воздуха и земли. Кого-то удивит, но большинство элементалей – это персональные помощники, а вовсе не вояки. Что любопытно, но логично, принцип боя у каждого вида элементалей сильно отличается. Воздушный – быстр, летуч, умеет становиться отравляющим газом и рваться внутрь, а в особых случаях обладает еще и электромагнитной заряженностью, пусть и не особо высокоразрядной. Элементаль воды чаще всего работает со своей склонностью к оледенению – может вморозиться в противника, уколоть или резануть острыми гранями льда; но поскольку продукты это штучные, бывают и иные эффекты, если магу больше нравится, скажем, способность воды становиться кислотой или, наоборот, исцеляющей влагой. А вот атакующий спектр двух других элементалей – сильно поуже. Огонь предсказуемо резок и рвется облизать, кого укажут, земляной же – сыплет песком в глаза, хлещет довольно тяжелыми конечностями, а может нырнуть в землю, чтобы потом коварно сбить кого-нибудь с ног рывком вверх.
В бою с любым элементалем нужно стараться максимально нарушить его цельность – это ломает саму механику удержания частиц вместе. Одного попадания будет точно мало, особенно какой-нибудь там стрелой – нужны несанкционированные заложенной программой изменения в положении частиц: тогда кристалл перегружается необходимостью восстанавливать конструкцию и в какой-то момент не выдержит. Поэтому лучшее в бою с элементалем – рассекать его как можно чаще и шире: сначала это будет приводить к подвисаниям, и стихиальный вояка начнет «забывать» проводить атаки, тратя все ресурсы на удержание формы. Затем появится шанс что-нибудь откромсать. Все элементали неплотные, даже земные и близко не каменные, а скорее плотногрязевые. И отрезанный кусок с разной вероятностью может снова слипнуться, может целиком отсечься, может спровоцировать поломку всего элементаля, а может просто получить накопительный, так сказать, урон, повышающий вероятность второго и даже третьего варианта при следующих ударах.
***
Подводя общий итог, можно заметить, что оба типа конструктов – и механические, и магические – чаще всего используются или как помощники уровня принеси-подержи-подай, или как послушная охрана. Причем охрана, лучше всего подходящая для надолго законсервированных локаций. Есть не просят, пить не хотят, дремлют в своем бездумном анабиозе без снов хоть сутки, хоть век, а активируются в зависимости от вложенной энергоинформационной программы. Последнее, впрочем, верно лишь для тех големов, что сотворены на стыке с образностью или стихиальностью – чисто механические обычно неспособны сохранять активность надолго, да и в действиях жутко ограничены по причине отсутствия в Вендоре технологических датчиков движения и систем распознавания. Собственно, именно поэтому чисто механические конструкторы – редкость и чаще игрушка. И даже вполне здорово механизированные автоматоны чаще всего прошиты волшебниками на командном уровне.
Встречаются и комбинированные варианты: механические конструкты с подвижными суставами и прочной оболочкой, внутри которой находится элементаль (чаще всего земли, конечно), который и приводит всю конструкцию в движение. Такие голементали (почти шутливое название прижилось) максимально опасны, ибо броня нивелирует главную уязвимость элементаля, но сложность производства оставляет их в штучном виде на радость многим ворам и авантюристам. Жутковато все-таки сражаться с холодным металлическим трупом, внутри которого засел еще один полутруп.
Пусть и не так жутко, как услышать от него: «А есть ли у этой конструкции душа?»