Конец эпохи динозавров

                Конец эпохи «динозавров».

                Задумываясь об истоках нынешней специальной военной операции в контексте мировой истории, поневоле приходишь к выводу, что в той или иной форме она была неизбежной.
                Разумеется, здесь имеют место как субъективная составляющая в виде особенностей личного сознания и круга идей самого  Президента России В.В. Путина и его близкого окружения, так и объективные предпосылки для «последнего боя империи», который или привёл бы или к возрождению в той или иной форме Советского Союза, или к окончательному исчезновению с политической карты мира России в её нынешнем качестве главной наследницы СССР.
                Почти одновременно происходящие события в Китайской Народной Республике и в Исламской Республике Иран заставляют задуматься об общих истоках возникших проблем.
                Итак, в качестве рабочей гипотезы примем, что Российская Федерация, КНР и Иран, несмотря на свой официальный статус республик, по своей сути являются реинкарнацией соответственно Российской, Китайской и Персидской империй.
                С одной стороны, в каждой из них есть государствообразующая нация (русские, ханьцы или персы), на их территории проживает множество народов различного этнического происхождения, нередко стремящихся к отделению (сецессии). Власть в каждой стране гиперцентрализована, будь это Администрация Президента Российской Федерации как главный генератор смыслов и контролёр в России, Совет аятолл во главе с Рахбаром и КСИР в Иране или ЦК КПК в Китае. Власть Президента России, рахбара в Иране и Генерального Секретаря ЦК КПК вполне сравнимы с властью монархов-самодержцев при наличии формальных выборных институтов.
                Исторический анализ всегда носит субъективный характер, но опирается на имеющиеся общепризнанные факты и результаты интеллектуальной деятельности других историков и философов.
Нам наиболее привычен марксистский анализ исторического процесса, но этот процесс может рассматриваться и через призму цивилизационного подхода, и геополитического, и даже религиозного.
                Попробую дать своё видение этого процесса. Я не претендую на истину, тем более не являясь дипломированным историком, но как затравку для дискуссии считаю этот материал вполне полезным.
                Итак, в истории всегда шли параллельно два процесса: строительство империй и выделение этнических государств. Всякое этническое государство на определённом этапе, когда начинало осознавать свою мощь, пыталось подчинить соседей, начав свой имперский цикл. Для кого-то этот цикл заканчивался очень быстро, а кто-то создавал империи, существовавшие долгие века. При этом государствообразующие нации с течением времени теряли своё привилегированное положение в пользу равноправия с остальными народами, вошедшими в состав империй.
                Ярким примером этого является Римская империя, в которой латины и этруски, стоявшие у её истоков, были растворены среди пришлого населения, но на какое-то время все граждане империи получили равный статус, будь то житель юга Британии, Иберийского полуострова, Сирии или Египта. В то же время наряду со строительством империй шёл процесс формирования государств, основанных на иных принципах, будь то греческие или финикийские колонии или племенные объединения скифов и германцев.
                Ярким примером противоречия классической империи и «сетевого национального государства» стали пунические войны Рима с Карфагеном в 264 – 146 годах до нашей эры. Хотя Карфаген потерпел формальное поражение и был уничтожен, долговременный итог оказался несколько иным. Об этом я скажу несколько позже, а пока вернёмся к историческому процессу.
                Пропустим Средневековье. Там было множество интересных событий, но нас больше интересуют Новое и Новейшее время. По своей сути для Нового времени характерен процесс быстрого строительства новых империй за счёт процесса колонизации новых земель.
                Это и Британская империя, и Испанская, и Португальская, и Голландская, и даже скромное Курляндское герцогство, которое при Якобе Кетлере пыталось создать свои колонии в Африке (остров Джеймса возле нынешней Гамбии) и в Америке (остров Тобаго). В 19 веке к старым колониальным империям присоединились Бельгийская и Германская, а также Японская империи.
                Но помимо колониальных империй оставались и такие старые империи, как Австрийская (наследница Священной Римской империи Германской нации), Османская, Персидская и Российская империи. Эти империи прирастали за счёт своих соседей. Хотя формально Российская империя была провозглашена только в 1721 году, на деле весь 16 и 17 век Великое княжество Московское, а затем Русское царство постепенно присоединяли к себе и другие русские княжества со славянским и финно-угорским населением, и тюркские Казанское, Астраханское и Сибирское ханства, пыталось закрепиться на Тереке и в Закавказье, стремилось завоевать выход к Балтийскому морю (Ливонская и Северная войны).
                Было и сходное с империей внешне, но не являвшееся ей по сути государство – Речь Посполитая, сумевшая объединить в своём составе не только польские и литовские, но и украинские, белорусские и русские (Смоленское княжество) земли, а также остатки Ливонского и Тевтонского орденов в виде вассальных Прусского, Курляндского и Лифляндского герцогств. При этом на землях Речи Посполитой жили самые разные народы, исповедующие разные религии, будь то германоязычные евреи-ашкенази, тюркоязычные караимы, исповедующие ислам татары-липки, армяне или приверженцы протестантизма – немцы, голландцы и шотландцы.
                В 19 веке свои имперские амбиции стали проявлять и Северо-Американские Соединённые Штаты, постепенно вытесняя Мексику из Техаса и Калифорнии, беря под контроль Кубу и Филиппины и практически установив свой протекторат над большинством возникших в 19 веке стран Латинской Америки. Это была схватка двух хищников – старой Испанской колониальной империи и такой же молодой колониальной империи в лице США.
                Таким образом, к концу 19 века все государства тогдашнего времени можно было разделить на две большие группы: колониальные и территориальные империи, а так же национальные государства. Если первых мы можем сравнить с динозаврами, то вторых с возникшими в то же время теплокровными хищниками.
                В свою очередь, «динозавров» можно было разделить на «старых» (Британская, Французская, Испанская и Голландская колониальные империи, Австро-Венгерская, Российская, Персидская, Китайская и Османская территориальные империи) и «новых» – Северо-Американские Соединённые Штаты, Бельгийская, Германская, Итальянская и Японская колониальные империи.
                Таким образом, к началу ХХ века практически весь Земной шар оказался поделенным между «динозаврами». И именно недовольство своим положением привели вначале к фактическому разделу Китайской империи, затем к войне Испании и США, русско-японской войне и серии войн на Балканском полуострове. Закончилось же всё совершенно неожиданной для современников своими масштабами Первой Мировой войной, в результате которой с карты мира исчезли Австро-Венгерская, Османская и Российская империи, Германская империя стала национальным государством, а САСШ стали арбитром в делах Европы.
                Образно говоря, часть «динозавров» съела наиболее слабых товарищей, что привело к образованию множества новых национальных государств и перераспределению колониальных владений на Ближнем Востоке и в Африке в пользу Британской, Французской, Бельгийской колониальных империй.
Российская империя в ходе Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны и последующего восстановительного периода на какое-то время исчезла как геополитическая сущность. Но большевики были достойными наследниками русских «имперцев». К 1922 году, к моменту образования СССР, большая часть бывшей Российской империи вошла в состав нового государства.
                Однако, в отличие от «старых империй», в Советском Союзе был взят курс на выравнивание уровня жизни русской метрополии и национальных окраин за счёт последней, что привело к феномену, когда государствообразующий русский народ оказался в ряде случаев ущемлённым в пользу инокультурных и иноязычных сограждан. Более того, вся мощь карательного аппарата в 20-ые – 30-ые годы была направлена на недопустимость формирования русского национализма и русского национального самосознания. Это было связано не столько с национальным составом советской элиты (в которой до середины 30-ых годов относительно мирно уживались представители русских и евреев, поляков и украинцев, прибалтов и среднеазиатов), сколько с артикулируемой целью всемирной социалистической революции, которая должна была привести к созданию «Земшарной Советской Республики». Однако по мере обострения ситуации в мире, подавления оппозиции внутри партии и перехода к плановой экономике постепенно начинался процесс формирования русского патриотизма и образа русского народа как старшего брата среди других народов Советского Союза.
                Вторая мировая война привела к новой схватке новых империалистических хищников (Германии, Италии и Японии) с союзом старых колониальных империй (Британской, Французской, Голландской), новых колониальных империй (США, Бельгийской) и примкнувшим к ним Советским Союзом.
                В результате новые империалистические хищники были обезврежены, но и для победителей начался процесс достаточно быстрого распада старых колониальных империй. В выигрыше оказались США, получившие контроль над значительной частью территорий бывших английских и французских колоний, и Советский Союз, получивший возможность контролировать Восточную Европу от Адриатики до Буга. Кроме того, в этот период за счёт помощи китайским и корейским коммунистам СССР получил возможность контроля и над значительной частью Восточной Азии.
                Таким образом, можно считать, что период конца 40-ых – начала 80-ых годов прошлого века стал временем деколонизации, формирования новых национальных государств и соревнования США и СССР по установлению военного, политического и экономического контроля над ними.
И вот здесь возникает новая ситуация. Проигрыш США во Вьетнаме привёл к тому, что из колониальной империи это государство начало трансформироваться в полиэтничную республику, причём значение белого христианского населения начало постепенно снижаться за счёт значительного притока азиатского и латиноамериканского.
                Советский Союз в это же время продолжал существовать в прежней парадигме «парадоксальной колониальной империи», в которой государствообразующий русский народ продолжал оставаться в худшем положении, чем население других советских республик.
                Более того, начиная с конца 70-ых годов начинается бурный рост националистических настроений как в союзных республиках, так и в национальных образованиях внутри РСФСР, за счёт формирования достаточно большой прослойки в них национальной гуманитарной интеллигенции.
                В 1977 году в процессе принятия новой Конституции СССР имелась возможность выровнять ситуацию за счёт перехода от национально-территориального деления к чисто территориальному, но руководство КПСС просто испугалось изменить юридический статус национальных образований. В конечном итоге  это послужило одной из причин распада СССР в 1991 году.
                В результате Российская Федерация стала самостоятельным государством, но не национальным государством русского народа, а наследником «динозавра» - Советского Союза, бывшего своеобразным вариантом колониальной империи. Отсюда и «фантомные боли» по былому величию, и стремление в той или иной форме восстановить если не политическое единство бывших союзных республик, то хотя бы сохранить военный и экономический контроль над ними. Если в 90-ых годах казалось, что через механизмы СНГ и ОДКБ удалось сохранить связность бывших союзных территорий и роль Москвы как главного арбитра на постсоветском пространстве, то за последние 20 лет ситуация коренным образом изменилась.
Более того, если раньше предполагалось, что контроль над новыми государствами удастся обеспечить за счет наличия спорных территорий (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах, Горный Бадахшан, неурегулированные территориальные проблемы между Кыргызстаном и Таджикистаном), что позволило бы в случае обострения отношений с правительствами этих государств при необходимости обеспечить обострение проблем на них, то сейчас становится очевидно, что данный метод управления не оправдал возлагавшихся на него надежд.
               Пока наблюдался относительный экономический рост, население не проявляло особого интереса к делам бывших союзных республик. Конечно, российские СМИ уделяли внимание и событиям на Украине, и очередным инициативам Александра Григорьевича Лукашенко, и пограничным конфликтам в Средней Азии. В целом же российский обыватель воспринимал эти события, как мало его касающиеся, и осознавал себя гражданином империи, определяющей судьбу своих окраин.
Многое изменилось в конце 2013 – начале 2014 года в связи с событиями на Киевском Майдане. На глазах изумлённых российских властей и российских обывателей «толпа» свергла Виктора Януковича. Возможно, если бы Виктор Фёдорович проявил больше мужества и готовность рисковать, ситуация могла бы развиваться и по-другому. Но произошло то, что произошло.
               Видимо, при принятии решения о присоединении Крыма в первую очередь учитывались опасения, что новое украинское руководство может расторгнуть договор об аренде Севастополя и ряда объектов, необходимых для нормального функционирования Краснознамённого Черноморского Флота. Учитывалось и наличие в Крыму внушительного контингента российских войск, а также широкое распространение среди жителей полуострова пророссийских настроений. Крымчане мечтали о российских зарплатах и пенсиях, но не ожидали, что вместе с ними придут и российские цены, и российская бюрократия.
               Присоединение Крыма было в целом воспринято с энтузиазмом большинством россиян. По сути, это было зримым проявлением растущих имперских амбиций России, и население было даже готово перетерпеть определённое снижение уровня жизни и ограничения выезда за границу за возможность почувствовать себя жителями могучей страны. При этом опять-таки это было победой Российской Федерации и её Президента, а не русского народа как субъекта истории.
Создалась парадоксальная ситуация: многонациональный народ Российской Федерации вроде бы стал победителем, но при этом русский народ оказался вроде бы не при делах. А если кто-то начинал слишком активно рассуждать о русских как главном народе в Российской Федерации, рисковал крупными неприятностями по линии подразделений по борьбе с экстремизмом. Это как раз и свидетельствует о том, что Российская Федерация по факту воспринимает себя не как государство русского и других коренных народов России, а как наследница империи, для которой равный статус её подданных важнее, чем приоритет государствообразующего характера. Более того, как империя она заинтересована в массовом притоке инонациональных граждан, причём не столько славянского, сколько инокультурного и иноязычного происхождения, поскольку они легче воспримут имперские ценности при сохранении своих исходных культурных кодов.
               То есть если бы Россия была государством русского народа, она была бы заинтересована в притоке из-за рубежа представителей славянских, германских или финно-угорских народов как этнически и культурно населения, близкого коренным жителям страны.  А Российской Федерации как империи необходимо инокультурное население и расширение территории как проявление её имперской состоятельности. Поэтому в конфликте русских и кавказцев или среднеазиатов государство скорее примет сторону гостей, чем коренного населения.
               Именно такое положение Российской Федерации понуждает к внешней военной активности. Если события августа 2008 года в Грузии казались аномалией, то присоединение Крыма, действия «Северного ветра» в Донбассе в 2014-2015 годах, участие Вооружённых  Сил Российской Федерации во внутрисирийском конфликте, активная деятельность частных военных компаний в Африке и в Латинской Америке являются вполне понятной реализацией имперских целей. И в этом плане попытка восстановления в той или иной форме Советского Союза, частным случаем которой стала специальная военная операция на Украине, является вполне последовательным проявлением внутренней сути современного российского государства как империи. Тогда вполне понятными становятся мотивы поведения Владимира Владимировича Путина и его окружения, близкого ему по совместной деятельности и возрасту. А эти мотивы объясняют, почему для руководства страны проигрыш специальной военной операции представляется трагедией, хотя признание реальности не угрожает их власти.
               Сходная ситуация и в Китайской Народной Республике, и в Иране. Для руководства этих стран военный проигрыш представляется величайшей трагедией, поскольку рушит веру населения в непогрешимость своих вождей.
               Мне зададут вопрос: «А что же с США? Это государство ведь тоже империя». США пережили трансформацию из империи в современную республику после проигрыша военной компании во Вьетнаме. От прямого определения судьбы других стран США перешли к формированию механизмов контроля их руководства, и в этом плане смена руководства этих стран для этого государства трагедией не является. Поэтому США сквозь пальцы смотрят на Венесуэлу с Мадуро и не воспринимают как трагедию вывод своих войск из Афганистана и Ирака. Несмотря на все внутренние конфликты последних лет и наличие таких своеобразных президентов, как Дональд Трамп и Джозеф Байден, государство США обладает куда большей внутренней устойчивостью, чем оставшиеся в мире «динозавры», включая КНР, ИРИ и Российскую Федерацию.
               Поэтому Соединённым Штатам по большому счёту безразличны внутренние проблемы России, Китая и Ирана, а также Пакистана или Саудовской Аравии. Их волнует только внешнеполитическая активность этих стран, и поэтому что специальная военная операция на Украине, что возможный вооруженный конфликт между КНР и Тайванем для них имеют большее значение в связи с возможной перспективой использования оружия массового поражения и общей дестабилизации в этих регионах. Поэтому для руководства США вопросы контроля над ядерным, биологическим и химическим вооружением важнее, чем внутренние проблемы обладающих этим оружием стран. И уже исходя из этого, можно предугадывать основные тенденции внешней политики Соединённых Штатов. Ради этой цели они могут предпринять все усилия для превращения оставшихся «динозавров» в современные национальные государства, хотя это может повлечь за собой их частичный распад.
               Я понимаю, что затрагиваемые вопросы слишком сложны для восприятия отдельно взятого человека, однако от того, как они будут разрешены в ходе текущих событий, зависит и судьба страны, и судьба практически каждого её жителя. Нам надо продумывать, как сохранить страну и народ в этих очень непростых условиях. Власти страны могут меняться, но это не должно иметь трагических последствий для страны.