Таксист Игнатенко

    Когда война села в такси к Игнатенко он не растерялся. Особо не испугался, не утратил контроль. Он лишь скинул с себя ремень безопасности, отвинтил крышку на бутылке текилы, приготовленной коллеге в подарок, хлебнул немного для храбрости и стиснув зубы надавил на педаль газа. До предела, до упора, до судороги в ноге.
    Пока машина набирала скорость, война сообщила цель своего путешествия. Центральная площадь. Там, по ее мнению, билось сердце города и бурлила по-особому мирная жизнь. Но когда таксист заявил, что в центр не повезет, война обвинила Игнатенко в дискриминации и нарушении ее воинственных прав. А потом завыла сиренами и пустила вслед за машиной взрывную волну.
    Таксист, тем временем, давил на газ. Он прибил ногу к педали гвоздями решительности, примотал пальцы к рулю скотчем непримиримости и рвал ручку коробки передач как меч из камня. Прокладывая маршрут из города, Игнатенко срезал по возможности путь. Мчался сквозь витрины с осколками убитого мира, наматывал на колеса разрушенный городской уют. По дороге сбивал потухшие светофоры, заградительные шлагбаумы и суровые знаки «проезд воспрещен». А когда возникало желание немного притормозить, смотрел на кошмарное отражение в зеркале заднего вида и вспоминал любимую семейную фотографию.  На снимке улыбались красавица жена и две прекрасные дочери. 
     Сначала воинственная пассажирка требовала остановиться. Грозила страшными последствиями и глушила рев мотора воздушными тревогами. Затем просила небольшую передышку. Уверяла в благих намерениях и предлагала райские условия капитуляции. Даже молила Христом богом дать ей шанс. Но в ответ слышала лишь журчание текилы и стук счетчика, что повышал ежеминутно стоимость проезда.  Тогда война решила остановить машину любыми способами. Она сыпала таксисту на голову пепел седины. Она резала ножом на его лице глубокие морщины. Она хваталась костлявыми руками за дома и срывала с петель двери подъездов. От ее ярости плавилась приборная доска, а лобовое стекло покрылось частоколом трещин. Но Игнатенко видел в трещинах лишь злобу от бессилия. А еще мирный лес субботнего дня и свою семью, собирающую грибы с веселым смехом.

    За чертой города, такси все-таки, догнала взрывная волна. Подняла его в воздух, закрутила, перевернула несколько раз. После чего понесла в сторону облаков похожих на братские могилы. На капот машины садились голуби с хрустальными глазами и погибшие коллеги-таксисты с золотыми рулями вместо нимбов. В полете Игнатенко не растерялся. Особо не испугался, не утратил контроль. Он продолжал давить на педаль газа, стараясь увезти пассажирку прочь. Подальше от города, центральной площади, красавицы жены и двух прекрасных дочерей.