Собрание неандертальцев

Господа, неандертальцы! Мы собрались здесь для того, чтобы… Нет, не для обеда! Мы собрались здесь… И не ужинать! И вообще, не перебивай вождя! Значит, мы собрались… Слушай, того мамонта мы уже съели. Понимаешь, съели! Остатки? Ах, остатки… Остальное мясо я выменял по бартеру на восемнадцать презервативов из медвежьей шкуры. Зачем? О тебе, австралопитек ты этакий, думаю! У тебя восемь синантропят, еще столько же хочешь?
Итак, на чем я остановился? Зачем мы тут собрались… Я тебе потом эту вещь покажу, потом.
Договорились? Я вот что сказать хочу… Ах, ты есть хочешь! А я хочу сказать, что мне наплевать на то, что ты есть хочешь! Понял? И не перебивай мою мысль, иначе я тебе ноги перебью. Вождь я, в конце концов, или кто!
Времена, переживаемые нашим стадом, очень тяжелые. Семьдесят лет питекантропизма не прошли даром. В наследство от прошлого остался груз нерешенных экономических проблем. Что значит «экономические»? Не знаю, у меня так написано. Что значит «проблема»? Ну, это я, кажется, сумею объяснить. Есть все хотят, так? Одного мамонта на сколько дней хватает? Верно, на неделю. А мы за месяц только одного  мамонта поймали. Так вот, как растянуть одного мамонта на месяц, и есть проблема.  Понятно?
Зачем мы остатки того мамонта на презервативы выменяли? Слушай, диссидент из пещеры Тешик-таш, «родимое пятно питекантропизма», меня внимательно! У тебя восемь детей, так? Прокормить их тебе  не под силу, так? Еще столько голодных ртов хочешь? Нет! Вот для этого нам нужны контрацептивы. Понимаю, не наше слово. Зато надежное. Что? Гуманитарная помощь от племен Западного леса? Ее присылают, чтобы ты мог работать, а не детей плодить.
Откуда эти проблемы? Бывший вождь племени оказался неспособным к руководству. И правильно сделали, что съели.  Голова болит? Тебе, наверное, его мозги достались.
Теперь перед нами стоит труднейшая задача: построение цивилизованного стада. Соседние племена уже давно живут при мезолите, а мы топчемся в позднем палеолите. Можно сказать, влачим палеолитическое существование. Дальше так жить нельзя! Жаль, что вы еще не знаете, что такое аплодисменты, но после этих слов должна была быть овация. Ну, ничего, подождем.
Помните, у нас был такой вождь. Маленький, лысый. Обещал всех накормить маисом. Помните? Да, жестковатое было мясо, но что съели, то съели. Так вот, этот маленький-лысый-жестковатый  говорил, что через двадцать лет мы будем жить при кроманьонизме. Срок прошел, все осталось по-прежнему. Погулял призрак кроманьонизма, погулял, да и сгинул!
Плохо мы живем, господа неандертальцы! Очень плохо. По сравнению с племенами Западного леса. У них там на душу населения приходится по два мамонта в год, а у нас – по четверти. Почему так получается? Либо мамонт у нас какой-то несознательный, ибо мы чего-то не учли.
Также плохо обстоит дело с жильем. Из восьми пещер, обещанных в прошлом году, только три сданы в эксплуатацию. И то без центрального отопления. Что такое «центральное отопление»? В центре пещеры разводится костер и обогревает пещеру.
Но есть в нашей жизни и положительные моменты. Недавно с успехом прошла выставка наскального искусства. И никакого вам абстракционизма! А на концертах  нашего Большого Шаманского балета, которые проходили в Западном лесу, были аншлаги! Что такое «аншлаг»? Когда мамонта поймаем, что бывает? Верно, огромное скопление народа. Вот это и есть аншлаг. У них такое только на балете бывает.
И еще одно радостное известие. Кто-нибудь слышал о Дарвине? Ясное дело, никто. Он почти такой же неандерталец, как и мы, только ушел от обезьяны подальше. Но потом все-таки вспомнил, откуда ушел. И… нет, к обезьянам он не вернулся. Конечно, он же не дурак, он – Дарвин. Но рассказал остальным, что и как. Ему не верили. Вам это известно, потому что вы недалеко ушли. А ты, вообще, обезьяной остался! Не веришь? Я тебе зеркало дам – убедишься. Или нет, не дам. Еще испугаешься.
Дарвину пришлось туго, но теория эволюции… Нет, это я объяснить не смогу! В-общем, теория эволюции находила все больше приверженцев среди «homo sapiens», так называются наши потомки, далеко ушедшие от обезьяны. И спешу обрадовать: наши роддомы готовы принять первых пациенток с зародышами людей новой формации… Это слово тоже без комментариев. В энциклопедическом словаре посмотрите. Где? В Караганде. Это легко – город в Центральной Азии… Все!
Но это дело будущего. А сейчас мы… Нет, на мамонта сегодня охотиться не будем. Есть дела поважнее. Нам необходимо выбрать форму политического устройства. Или монархия, или республика. Какая разница? Объясняю: либо я раз и навсегда становлюсь вашим вождем – это монархия, либо вы каждые четыре года будете избирать меня вождем – это республика. Какая разница? В-общем, никакой, но второй способ дороже и демократичней.
Кроме того, нам нужна конституция. О мясе потом! Конституция важней. Я же сказал: мясо подождет! Что? Протухнет? Ничего, съедите и такое. Ну, что вы заладили: мясо, мясо, мясо! Вон, в лесу сколько мяса бегает, прыгает, ползает – пойди и возьми. А конституцию нельзя прийти и взять. Ее выстрадать надо! Тут думать надо! Извините, не знал, что вам нечем.
Нет, конституцию не едят. Но она помогает урегулировать этот щекотливый вопрос: кого есть, когда, как соблюсти все необходимые процедуры… Да, без этого не обойтись – пока существует человечество, неандерталец будет есть неандертальца. Задача конституции – придать этому процессу более или менее цивилизованный вид.
На этом я думаю закончить наше сборище. На досуге я подумаю  проекте конституции, а завтра все-таки расскажу, что такое аплодисменты. Без них я выступать больше не намерен! Спасибо за внимание, господа неандертальцы!