Как заработать миллион. Еще не конец

     «Впрочем, это громко сказано, что мы дружно прыгнули в эту черную дыру из зловонной грязи», – слегка подправил свой рассказ пленник, вдруг вспомнив о своем «мальке» Петруше.
      
     Его внук Петька, еще с детсадовских времен получивший от друзей свою кличку, был на голову выше сверстников.
      
     К семнадцати годам он мог без лестницы заменить лампочку в патронах освещения жилища.
    
     И, как ни странно, его солидный рост не смог избавить юношу от детской клички.
    
     И что для этого «малька» те неполные два метра дачного колодца?
    
     Константин Тимофеевич, наморщив лоб, нагнулся и с нескрываемой усмешкой потянул рукой цепь.
    
     Та несколько ослабла, и он с облегчением встал со стула.
    
     Разминая мышцы тела, он пару раз присел на корточки, как бы задумавшись, помолчал.
    
     Затем, потерев ладонью лоб и улыбнувшись мыслям о своем внуке, Костян продолжил свой рассказ.
    
     – Короче, это Петька со смехом «бомбочкой» сиганул вниз, я же спустился в эту яму крайне осторожно.
    
     И не зря!
    
     Ведь Петька, приземлившись пятой точкой в грязь, протяжно вскрикнул, пытаясь встать на ноги.
    
     Не тут-то было.
    
     Стенка колодца обрушилась, обнажив какой-то странный сосуд, в виде амфоры.
    
     Мало того, что этот глиняный сосуд формой своей напоминал женскую фигуру, так еще он был просто чудовищных размеров.
   
     И вот, в одной из его ручек застряла правая нога юноши.
   
     Причем, инерция его тела неумолимо опрокинула его вниз головой.
    
     Петька завыл, как подстреленный зверь.
    
     Мне даже показалось, что хруст переломанных костей ноги мальчика почти перекрыл его вопли боли.
    
     Честно сказать, теперь я удивляюсь сам себе, почему не прыгнул в яму без опаски.
    
     Ведь внук вопил на весь дачный участок.
    
     Причем кричал он так, что на соседней даче завыл цепной пес.
    
     И это днем, что для него было крайне необычно.
    
     Короче, дело «пахло керосином».
    
     Нужно было спасать «малька».
    
     Мне пришлось сбегать в дачный домик и прихватить в нем стремянку.
    
     Пока я бегал к домику, под крики внука, пока откопал из - под ненужного хлама лестницу и принес ее к колодцу, прошло гораздо более пяти минут. 
    
     Меня тогда удивило, что Петька не только перестал кричать и материться (извините его, пожалуйста), но и сидел уже на краю колодца, потирая ушиб на своей ноге.
    
     Да-да! Именно ушиб: с ноги его напрочь исчезла кровоточащая рана, и оголившаяся кость на ноге перестала торчать.
    
     Не было не только следов крови .
      
     Даже самой раны след простыл: на ее месте остался лишь едва заметный розоватый след в виде трезубца.
    
     Петька мой, со странной улыбкой, правой ладошкой черпал у себя из левой какую-то маслянистую жидкость и поливал ею остатки травмы.
    
     От этого трезубец на ноге парнишки забелел здоровой кожей.
    
     Я, в изумлении, протер глаза: внучок мой вскочил на ноги и, приплясывая на правой ноге, кивнул в сторону колодца: «Кувшин! Дедушка, кувшин – волшебный!»
    
     Я посмотрел в яму: одна из ручек кувшина, не выдержав веса «малька», отломилась, открыв в корпусе амфоры небольшое отверстие.
    
     Из него вытекала какая-то маслянистая жидкость.
    
     Мало того, что она своим благоуханьем запахов привлекла множество насекомых, так еще и из самой грязи колодца росли цветы небывалой красоты.
    
     Я плохо разбираюсь в них, но кажется мне, что они были явно неземные.
    
     Ведь у нас на Земле цветы не поют.
    
     А эти пели! Да такими голосами, таким внеземным тембром, что мы с Петрушей от переизбытка чувств хором разрыдались.
    
     К тому же иные из них пытались приобнять своего соседа изумрудными листочками.
    
     Стали слышны даже звуки поцелуев: отдельные из цветов лобзали близкого соседа!
    
     Я тогда даже подумал: «Что за бред сивой кобылы? Какие, блин, жизни цветы? Живые, действительно? Целуются? А ну как пойдут детки?»
      
     Но тем не менее, поставив стремянку на дно колодца, мне пришлось в него все же спуститься.
    
     Амфора была действительно гигантских размеров!
    
     Куда там до нее ископаемым древнегреческим амфорам в пятьдесят литров объема?
    
     В моей было, по меньшей мере, литров двести!
    
     Я попытался поправить положение чудесного кувшина, чтоб сохранить в нем чудо-жидкость.
    
     Как же - с! Размечтался!
    
     Кувшин не поддавался.
    
     Я ничего лучшего не придумал, как влезть с ногами на вторую его ручку.
    
     С осторожностью, держась за стенку колодца, на ней попрыгал.
    
     Кувшин стоял, что твоя скала.
    
     Тогда я осмелел, ведь жидкость выливалась, ведь появлялись новые чудесные цветы!
    
     Они все громче пели.
    
     Подпрыгнув несколько повыше и приземлившись на ручку амфоры, я понял, что ей пришел «кабздец».
    
     Она развалилась на множество осколков, и меня с головой окатило ее жидкостью.
    
     Сказать, что я тогда себя почувствовал сильней былинного богатыря, будет, конечно, мало.
    
     Ну, да ладно.
    
     И самое малое из всего чудесного, что произошло тогда со мной, так это то, что зубки мои во рту не только побелели, но и отросли чудесно вновь!
    
     И страшно было то, что жидкость из амфоры расплескалась по всему полупустому колодцу.

     Примечание: Продолжение следует