31. Дополнительный экзамен

– Приветствую вас, Светлые!

Высокий юноша с волосами цвета морской волны, торчащими в разные стороны, словно перья диковинной птицы, шагнул вперёд к четверым высшим эльфам, выступившим ему навстречу из-за белоснежной и лёгкой как пар туманной завесы, скрывавшей путь в их чертоги. Полы его широкого аспидно-чёрного плаща всколыхнулись и разошлись, открывая поблёскивающий тёмно-синими чешуйками комбинезон, облегающий его стройное тело.

– Ты должен был явиться раньше, Древний, – промолвил тот, что казался старше остальных. Он был высок и широкоплеч, поверх длинного синего кафтана, украшенного серебряным шитьём, он носил мифриловый доспех. На тёмных, отливающих серебром волосах поблёскивал тонкий витой венец.
– Я должен был находиться рядом, – отвечал визитёр, склонив голову в почтительном поклоне. Его низкий утробный голос был тих, но казалось, будто он звучит отовсюду.
– Значит ли это, что ты исцелял его своей тайной магией? – осведомился другой, немного моложе; в его длинных светлых прядях, рассыпавшихся по спине и плечам, защищённым тонкой словно кружево кольчугой, заблудились солнечные лучи. Огромные глаза, сощурившись, сверкнули точно зелёные топазы.
– Я был готов пойти на это, Светлый, – отвечал юноша-дракон, ничем не выдавая того, что ощутил враждебность, исходящую от златовласого эльфа. – Но если бы возникла нужда, я бы использовал мои силы, не колеблясь ни на мгновение.

Он мог проникнуть в мысли высших эльфов, их блоки не являлись помехой Древнему, однако он не стал этого делать. Он просто знал, что у них на уме.

Им было известно, что Воин вернулся на Арду, и при каких обстоятельствах это произошло. Однако они предпочли оставаться в стороне.

– Нам нужна была уверенность, Древний, – заговорила эльфийка, прекрасная как нежный цветок из лесной чащи; чёрные косы, перевитые серебристыми нитями, спускались по плечам как змеи. Ткань её одеяния казалась сотканной из водных струй. Голос её звучал словно музыка. – Так долго мы ждали, когда придёт час. Слишком велики риски.
– Уверенность? – золотистыу глаза юноши-дракона сверкнули. – Или те испытания, через которые он прошёл, явились недостаточными доказательствами?!
– Да, Древний, – медленно, словно взвешивая каждое слово, проговорил сребровласый эльф, – ты прав. Это были серьёзные испытания, Воин с честью прошёл через них. Мой брат отправится с тобой. Так решено.

Тот эльф, что хранил молчание, встал рядом с Древним. За ним последовала эльфийка.

– Я присоединяюсь, – сказала она.
– Это твой выбор, дева, – кивнул старший эльф.

***

– Великий Мерлин! Что творится?!!

Пинком распахнув дверь, — и едва не сшибив её с петель, — Джейн ворвалась в каморку Оливера. Друг сидел на кровати, обхватив колени; лоб его блестел от пота, широко раскрытые глаза светились.

– Ты так орал, что мне подумалось: помирает братец Нолли. Кошмарики замучили, э?
– Я будто вырвался из другого мира, воздухом которого не мог дышать… – по лицу Оливера скользнула тень смертельного ужаса, взгляд устремился куда-то в пространство. – Я помню те видения столь отчётливо, словно это всё происходило со мной на самом деле. Бесконечный лабиринт из лестниц и зеркал… цель так близко… Ложный шаг… падение в пустоту…

… Оливер умолк; его колотил озноб. Мери — тут как тут — заботливо накинул одеяло на его плечи.

– Если бы я могла понять, что это может значить!.. – Джейн нахмурилась. – Тебе нужен кто-то, кто разбирается в снах по-настоящему…

Оливер поднял голову и пристально поглядел на Джейн. Сердце волшебницы сжалось: ей вдруг представилось, что кто-то незримый, но могущественный набросил на её названого брата сеть, тонкую и прочную, и постепенно стягивает её края, не оставляя своей жертве шанс высвободиться. Джейн так хотела оградить от опасности… Ах, если бы она могла!

– Мне кажется, Старица сможет тебе в этом помочь, – Мери энергично кивнул. – Она весьма сведуща в таких делах.

Оливер покачал головой.

– Я знаю в чём причина, – проговорил он тихо, с горечью. – Этот сон — послание, предупреждение. И в то же время жестокая насмешка. Драгоценное время ускользает от меня, мгновение за мгновением, быстрее, чем вода сквозь пальцы. А я… Я слаб как чары сквиба.

***

… Нежный голос эльфийской флейты проник сквозь пелену тяжёлого забытья в его сознание, пробудил его в ночи. Разве мог он не внять её зову?

Все в доме ещё спали — даже добрая Старица, что пробуждалась ни свет ни заря, чтобы подоить козу, или отправиться в чащу за травами — когда Оливер, затянув потуже завязки на слишком широких холщовых штанах и накинув просторную рубаху, крадучись выбрался наружу.

Поваленное сухое дерево на лужайке перед избушкой Старицы — излюбленное место Хеледира — пустовало (коий факт Оливер отметил с сожалением). Да и флейты не было слышно.

«Наверное, почудилось со сна», – подумал волшебник, придерживаясь рукой за столб, подпирающий навес над входом: он был всё ещё не совсем здоров.

Скрипнув, дверь приоткрылась, пропустив чёрного кота. Приостановившись, чтобы понюхать прохладный утренний воздух, Проводник во Времени мяукнул и принялся тереться о ноги волшебника, урча как трактор.

– Да, дружище, – улыбнувшись, Оливер опустился на корточки и приласкал его за ухом, – ты прекрасно меня понимаешь. Ах, если бы ты мог мне объяснить, что значат все эти мои приключения в мире снов!.. – вздохнув, он взял в ладони мордочку кота и заглянул в его удивительные глаза-вселенные.

Вдруг с крыши слетела маленькая синяя птичка и уселась перед ним на поручень крыльца — та, что он видел на плече эльфа несколько дней назад. Символ его надежды.

Кот уставился на птичку, не мигая, но нападать не спешил. Или не хотел. Ждал, что она будет делать.

В следующий миг пичужка вспорхнула и, перелетев на нижнюю ветку старой ивы, вывела высокую длинную трель: будто звала за собой! И волшебник внял этому призыву.

Котик тихонько мяукнул: будто спрашивал, куда собрался его человек.

– Человек решил рискнуть проветрить свои мощи, – ответил Оливер, обернувшись.

***

– Ну что это тебе вздумалось будить меня с утра пораньше, Чарли?! – пробурчал Мери, сонный и недовольный, когда усатая морда ткнулась ему в шею мокрым носом.
«Поднимайся, Рыжик! – раздался в голове юного хоббита бархатистый голос Проводника. – Надо спешить!»
– Что, отправляемся куда-то? – свесив с кровати недостающие до пола мохнатые ноги, Мери принялся тереть кулаками глаза. – Или… что-то с братцем?!!

Мери соскочил на пол. Сон как рукой сняло.

«Меньше спрашивай, маленький хоббит, – отбежав к двери, Чарли призывно мяукнул. – Ступай за мной!»

***

… Оливер брёл по сумрачному лесу. Шагов его почти не было слышно: их заглушала толстая дёрновая подстилка, и лишь порой с треском ломался сухой сучёк под ногой. Он всё пытался высмотреть впереди крошечный ярко-синий блик. Вот она, его маленькая провожатая — мелькнула меж ветвей высокого кустарника! И снова пропала, будто призрак, лишь только стоило Оливеру приблизиться… Маленькая синяя птичка мелькала впереди средь ветвей — словно всполох крошечного яркого фонарика — заманивая волшебника всё дальше… Наконец, он совсем потерял её из виду, однако всё брёл вперёд как зачарованный, вдыхая пряный свежий аромат Чёрного Леса, прислушиваясь к его звукам. То был лес из его земных снов.

«Магия эльфов… – размышлял Оливер, не отдавая себе отчёта, куда ведут его ноги. – Когда-то я лишь читал о ней, воображал себя Фродо Бэггинсом, который, в своём трудном и полном опасностей странствии к Ородруину, оказался в лесу у Келеборна и Галадриэли. Я будто видел наяву тот мир, и чудесные дворцы, и эльфов… Мог ли я, Оливер Флэминг, обычный земной волшебник, по совместительству магловский хирург, успевший за всю свою недолгую карьеру вытянуть немало людей с того света, предположить, что один из тех, кого зовут Светлым Народом, при помощи их магии и тайного знания спасёт жизнь мне?..»

В рассветном сумраке деревья Чёрного Леса казались живыми существами — могучими гигантами, пастырями леса, взиравшими на маленькую фигуру, блуждающую в чаще, с недоумением и интересом, и словно ожидающие от него чего-то, каких-то действий. И будто вопрошали:

«Чего ты ищешь здесь, человече?»
«А и вправду: чего? – мысленно откликнулся Оливер на этот немой вопрос. – Может быть, какой-нибудь подсказки, как мне следует действовать, дабы избежать ошибки, которая могла бы стать роковой?»?

Вдалеке заиграла флейта.

«Хеледир! Я ведь хотел рассказать ему о моих видениях…»

Оливер ускорил шаги, направляясь туда, откуда слышалась музыка. Лес сделался гуще, непроходимее, но волшебник пробирался глубь чащи, не задумываясь о том, что может сбиться с тропинки. Внезапный приступ слабости заставил его остановиться; прислонившись спиной к толстому шершавому стволу, Оливер прикрыл глаза. В памяти всплыла фраза, слышанная им когда-то: «Я не есть это тело. Всё материальное чуждо мне, ибо есть суть иллюзия.»

«Я не есть это тело…» Он уже находился не здесь — но где-то далеко, там, где не было страданий — только мелодия, прекрасная и печальная как горьковатый дурманящий аромат ночных цветов…

Такая удивительная магия была в этих звуках! Словно чистый свет, она проникала везде, рассеивая мрак, прогоняя страх из разума, исцеляя душу.

Флейта умолкла, но Оливер не спешил открывать глаза, всё ещё находясь под властью чар эльфийской песни; для него она продолжала звучать, окутывая, словно мягкая полупрозрачная ткань…

Ладанка, спрятанная под рубашкой, едва ощутимо завибрировала. С трудом стряхнув наваждение, Оливер раскрыл глаза.

Что-то произошло с лесом. Оливер не мог сказать, что именно, вроде бы всё было, как и всегда, но… Шелест древесных крон стал тише, а птицы, тонко чувствующие, что в их зелёной обители что-то не так, приумолкли насторожившись. Сгустились туманные сумерки; воздух уплотнился настолько, что стал казаться осязаемым. Возможно ли, что посредством тайной магии он вдруг перенёсся куда-то в иной мир?.. Будучи в растерянности и недоумении, Оливер огляделся и чутко вслушался в тишину.

И услышал пение. Тихое, тоскливо-заунывное, похожее больше на плач.

Ладанка на шее Оливера завибрировала сильнее. Сунув руку за пазуху, Оливер сжал в кулаке мешочек с артефактом и, оттолкнувшись от дерева, на которое облокачивался, встревоженный, двинулся на зов; сердце бешено колотилось в его груди, пульс отдавался в ушах гулкими ударами, к горлу подступили рыдания.

Пение слышалось всё громче; оно более не очаровывало, но вызывало оторопь, животный ужас.

О, яркий луч, заблудший в тёмной чаще,
Что ищешь ты, о радости посланник?
Иль хочешь ты развеять ночи сумрак,
Царящий вечно во владеньях Духов?
Но может, беспокойством тяготясь,
Устав от Света, жаждешь ты покоя,
Иль истины? Оставь свои печали!
Доверься нам, приди в объятья…

Всё нарастающий звон в ушах заглушил слова песни. Неведомая сила влекла Оливера помимо воли, будто на аркане. Он едва сознавал, куда идёт, лишь смутно понимая: там, впереди, в темноте пещеры его поджидает смерть. Существам, заманившим его в ловушку, была нужна его жизненная сила. Он ощущал физически их радость от предвкушения полакомиться им, его страхом, болью, выпить его до дна.

… «Ты — это я. Я — это ты. Мы вместе навсегда!» Это уже было с ним когда-то, в Зазеркалье!.. Но тогда он был сильнее, и смог помочь тому мальчику, защитить от сонмов вампиров душ, атаковавших его. Помочь самому себе, позвавшему его из детства…

«Не покоряться! Бороться, из последних сил!»

– О давшая жизнь!!! – вырвался из горла волшебника крик, полный отчаяния. – Помоги!!!

Упав на колени, он стиснул в руке маленький замшевый мешочек; артефакт, заключённый в него, ожил, среагировал на волны неведомой магии, идущие извне. Волшебника объяло тепло — будто сильные, но нежные руки, ограждающие от опасности.

Он ощутил себя сосудом, который заполняет энергия: ослепительно яркая, горячая. Сейчас он мог всё! Оливер поднялся и, вскинув руки, замер, объятый мерцающим голубым сиянием, как ореолом, купаясь в живительном потоке силы.

«Кто бы вы ни были, я сумею противостоять вам! Прочь, Духи мрака, более вы не властны надо мной!»

И они отступили — сонмы крошечных существ, извечных обитателей этого пр;клятого места, спрятанного в сердце Чёрного леса — притаились в кавернах пещер, где, скрываясь от губительного для них света, подкарауливали случайных жертв. Обессиленный, Оливер в изнеможении повалился наземь…

Чьи-то прохладные ладони коснулись его чела. Повеяло нежным цветочным ароматом.

«Мать… ты вняла моему зову и пришла ко мне! Слишком поздно…»
«Нет, Воин Света, – был ответ, – не поздно. Твоё время уйти ещё не настало.»

Оливер поднял отяжелевшие веки. Лик её был прекрасен, высокий лоб венчал тонкий серебряный обруч, тёмные глаза таинственно мерцали, чёрные косы струились по плечам, словно лесные ручьи. Склонившись над ним, она нежно гладила его по волосам и улыбалась.

– Ты выдержал испытание с достоинством, Воин, – услышал Оливер тихий певучий голос эльфийки. – Поднимись! Грядёт долгожданный час исполнения пророчества.

Послышался приглушённый дёрном стук конских копыт.

– Братец Оливер! – вскричал Меригар Голд, появляясь из-за густых высоких зарослей. Сильмэ, которого юный хоббит вёл под уздцы, заржал.

– Великие силы Света! – воскликнул Бельчонок, не на шутку переполошённый, спеша к волшебнику; из-за бледности веснушки на его слегка вздёрнутом носу казались нарисованными. – Я так боялся, что не успею и… и…

Бросившись к своему другу и защитнику, юный хоббит прижался к его груди. И разрыдался.

– Всё хорошо, брат, – проговорил Оливер, заключяя Мери в крепкие объятия. – Что со мной может статься?