Монголы и славяне. Кровавое знакомство

     Самые многочисленные армии суть далеко не самые сильные. (Э. де Жирарден)


     К сожалению, в рамках нашей книги невозможно во всех деталях рассказать о необыкновенно увлекательной истории объединения разрозненных и по большей части враждебных друг другу монгольских племен в единое государство, о тернистом пути на вершину власти его первого великого хана, о начальном этапе территориальных завоеваний… Впрочем, список работ, в которых эти отнюдь не закономерные, а скорее случайные процессы описаны весьма подробно и логично, достаточно обширен.

     Не меньше внимания уделено в исторической и военно-исторической литературе и быстрому разгрому монголами одного из сильнейших государств того времени – Хорезма. В ходе боевых действий, преследуя остатки хорезмийских войск, два тумена1 во главе с лучшими монгольскими полководцами Джэбэ2 и Субэдэем3 обрушились на Западный Иран и Закавказье, а затем через Дербентские ворота4 вышли в степи Предкавказья. (По другим сведениям, монголы обошли Дербент, воспользовавшись труднопроходимыми горными тропами5.) Там их встретило объединенное войско предкавказских половцев и коалиции северокавказских народов во главе с аланами. Не сумев одолеть врагов на поле битвы, монголы хитростью разобщили своих противников и затем разбили поодиночке.

     Надо сказать, что обстановка в половецких степях благоприятствовала монголам. Хотя время от времени наиболее сильные ханы объединяли под своей властью несколько племен, процесс зарождения государственности у половцев так и не начался6, и монолитному монгольскому войску противостояли отдельные и зачастую враждебные друг другу куманские орды.


     Уцелевшие половцы бежали к своим соплеменникам, кочевавшим в степях современной Украины, а те, не надеясь в одиночку победить страшного врага, обратились за помощью к своим традиционным «врагам-союзникам». Собравшиеся на съезд в Киеве южнорусские князья, вполне логично опасаясь, что покоренные монголами половцы вместе со своими завоевателями нападут на Русь, решили эту помощь оказать. Немалую роль при принятии решения сыграли, как водится, и щедрые подарки половецких ханов... Весной 1223 года огромное по меркам средневековья русско-половецкое войско (Л. Н. Гумилев оценивает его численность в 80 тыс. бойцов7) отправилось в Поле навстречу монголам.

     Тем тоже неожиданно удалось найти союзников – постоянно враждовавших с половцами бродников8, которые сыграли важную роль в дальнейших событиях. Скорее всего, именно бродники проинформировали монгольское командование о непростых, мягко говоря, взаимоотношениях между русскими князьями, и тем самым способствовали выбору оптимального плана действий монгольских войск против превосходящих сил врага. Создав у противников своим многодневным отступлением иллюзию неизбежной победы, монголы дождались, пока те растянут свои силы, и остановились для битвы на берегу небольшой степной речки Калки, где и состоялось знаменитое сражение, в котором, выражаясь современным языком, из-за «организационной неразберихи» русско-половецкая армия потерпела сокрушительное поражение.

     Ход этого сражения, на наш взгляд, дает недвусмысленный отрицательный ответ на гипотетический вопрос: была ли способна Русь отразить монгольское нашествие 1238–1241 годов, если бы не была расколота княжескими усобицами и если бы выставила против захватчиков единую армию? По оценкам ряда историков, ее общая численность могла составить примерно 100 тыс. воинов, из которых, учитывая логистику того времени и необходимость выделить часть сил для охраны городов и западных границ, в «генеральном сражении» могло бы участвовать не более 70–80 тыс. бойцов, т. е. в лучшем случае ровно столько же, как и в печально памятной битве на Калке, где не было и намека на единое командование: войска княжеств вводились в бой по отдельности, а каждый из предводителей хотел забрать себе всю славу, как им казалось, неизбежной победы. Когда же чаша весов стала неожиданно склоняться на сторону противника, дело закончилось позорным бегством одних князей и капитуляцией других. Напомним, что с монгольской стороны в битве на Калке участвовали всего лишь два тумена, к тому же ослабленные долгими переходами и непрерывными боями. Поэтому вряд ли есть хоть какие-то основания полагать, будто встреча с главными силами монгольской армии могла бы проходить по более благоприятному для русских дружин сценарию...

     После битвы, изрядно поредевшие монгольские тумены, ушли на восток на соединение с главными силами, потерпев по дороге тяжелое поражение от волжских булгар9, а уцелевшие южнорусские князья и наследники погибших продолжили заниматься своим обычным делом – междоусобными войнами. Так, воспользовавшись гибелью Мстислава Черниговского, его столицу захватил курский князь Олег, и лишь с помощью церкви удалось предотвратить готовую вот-вот начаться войну. А вот войну, вспыхнувшую еще в 1205-м году в Галицкой земле после гибели Романа Мстиславовича, остановить не смог никто. Постепенно в нее оказались втянуты Венгерское королевство, ряд польских и чешских князей, племя ятвягов10, литовцы, половцы, крестоносцы и в той или иной степени практически все русские княжества, а прежде всего Черниговское, Смоленское и Волынское. Она была одной из крупнейших не только на Руси, но и в Европе, и велась с таким ожесточением и упорством, что даже поход монголов в 1239–1240 годах на южно-русские земли не смог отвлечь ее участников от борьбы за обладание Галичем. Более того, военные действия охватили и территорию Киевского княжества: «с 1235 по 1240 год, Киев переходил из рук в руки не менее семи раз: три раза его держали Ростиславичи, дважды – Ольговичи, по одному разу Ярослав из Северного Переславля и Даниил Галицкий. Князья со своими дружинами блуждали по различным областям Киевского и Черниговского княжеств, Галицкой земли, сражаясь друг с другом, заключая и разрывая союзы»11. Лишь в 1245 году эта самая масштабная в истории русского средневековья гражданская война закончилась победой Даниила Романовича Галицкого и его брата Василько Волынского. Но об этом пойдет речь в XIX очерке...


1. Тумен – наиболее крупная тактическая единица монгольской армии численностью до 10 тысяч человек.

2. Джэбэ (1181–1224?) один из наиболее дерзких, бесстрашных и умелых полководцев Чингисхана. Согласно «Сокровенному сказанию», в 1201 году во время очередного сражения монгольской междоусобной войны, выстрелом из лука ранил в шею самого Чингисхана, и при допросе пленных смело признался в этом. (Здесь самое время порассуждать на тему «предопределенности» тех или иных исторических событий. Подобное ранение очень опасно само по себе, а пройди стрела в одном-двух сантиметрах в сторону, то, вероятно, весь ход истории Евразийского материка был бы совершенно иным – среди монгольских вождей того времени не было ни одной равновеликой Тэмуджину фигуры.) Реакция, едва не отправившегося в мир иной Тэмуджина, была, с одной стороны, неожиданной, а с другой – свидетельствовала о его дальновидности, умении разбираться в людях: «Подлинный враг всегда таит про себя свое душегубство и свою враждебность. Он придерживает свой язык. Что же сказать об этом вот? Он не только не запирается в своем душегубстве и вражде своей, но еще и сам себя выдает с головой. Он достоин быть товарищем» 21. В результате этого пиар-хода Тэмуджин упрочил свою славу грозного, жестокого, но в то же время справедливого и великодушного вождя. Не прогадал и рискнувший пооткровенничать Джэбэ. Он был включен в личную дружину Тэмуджина, и уже через пять лет мы видим его в списке 95 тысячников, назначенных Чингисханом после курултая 1206 года22, а спустя несколько лет меткий стрелок блестяще проявил себя уже в качестве командующего туменом во время кампании против чжурчжэней. Далее в послужном списке Джэбэ мы видим завоевание государства каракитаев, участие в победоносной войне против Хорезма и, естественно, рейд 1220– 1224 годов, после которого имя монгольского полководца больше не упоминается. Поэтому допущение, что Джэбэ погиб при разгроме возвращавшегося на восток экспедиционного корпуса волжскими булгарами может быть вполне обосновано

«Сокровенное сказание монголов» – древнейшее из дошедших до нас произведений на монгольском языке. Написанная анонимным автором вскоре после смерти Чингисхана, хроника является одним из наиболее ценных источников для изучения истории монголов и сопредельных государств. URL: http://www.gumer. info/bibliotek_Buks/History/Skaz_Mong/04.php

3. Субэдэй (1176–1248) – выделялся на фоне блестящей плеяды монгольских полководцев своими стратегическими талантами. Фактический командующий всей монгольской армией в ее Западном походе 1236–1242 годов.

4. Дербентские (Каспийские) ворота – известное с глубокой древности оборонительное сооружение в городе Дербент, защищающее Закавказье и Западный Иран от вторжений с севера. Одна из узловых точек средневековой геополитики.

5. Ала ад-дин Ата-мелик Джувейни. История завоевателя мира. URL: http://www.drevlit.ru/texts/d/djuveyni4.php

6. Плетнева С. А. Половцы. Москва: Наука, 1990. С. 168.

7. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. Москва: Товарищество Клышников, Комаров и Ко совместно с издательством «Лорис», 1992. С. 339.

8. Бродники – этнос, населявший степное пограничье, о происхождении которого единого мнения до сих пор так и не выработано. Л. Н. Гумилев считает их потомками хазар и предками первых запорожских козаков. (Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 339.)
 
9. Ибн Ал-Асир. Полный свод всеобщей истории. URL: http:// www.vostlit.info/Texts/rus/Athir_3/text1.phtml?id=12570

 10. Ятвяги – исчезнувший в настоящее время западно-балтский народ, чья ассимиляция поляками, русинами и литовцами закончилась не позднее начала XVII века. Вместе с родственными пруссами вели ожесточенную борьбу с Тевтонским орденом. Потерпев поражение, потеряли свою территориальную целостность, если, конечно, такое понятие применимо к так и не сформировавшим свою государственность племенам, а вместе с ней и этническую самобытность. Часть ятвяжских родов перешла на службу к Ордену, часть бежала в Литву, где приняла участие в формировании литовской народности.

11. Феннел Дж. Кризис средневековой Руси: 1200–1304. Москва: Прогресс, 1989. С. 113.