Малая библиотека

   «Преступление и наказание»

До семи вечера было еще далеко. Раскольников не знал,  как убить время. Топор не помогал…

           «Последний из могикан»

Бледнолицый вскинул ружье, и, не глядя, выстрелил. Крокодил, перекувырнувшись в воздухе восемнадцать раз, упал на землю. У Чингачгука глаза от удивления полезли на скальп.

           «Дядя Ваня»

– Ваня, у твоего брата сын родился!
– Ну и что?   
– Как что? Ты разве не понимаешь?
– Что я должен понимать?
– Ты же теперь дядя, Ваня!

           «Прощай, оружие!»

Лейтенант Генри молча поднялся и стал прощаться. В углу сидел русский, подойдя к нему, Генри тихо сказал: «До свидания, Калашников». Затем он попрощался с немцем: «Ауфвидерзеен, Маузер». В комнате оставались американец Кольт, бельгиец Наган, еврей Узи и другой русский – Макаров. Генри попрощался со всеми.

            «Двенадцать»

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12…

           «Доктор Живаго»

В морге было тихо. Санитары принесли бывшего больного Сидорова. Дежуривший в этот день патологоанатом был одержим странной манией – ему все время казалось,  что санитары приносят живых. Вот и в этот раз.
– Снова живого принесли!
– Нет, доктор, не живого!
– Нет, живого!  Вон, смотрите,  рука шевелится.
– Да мерещится Вам! Неживого принесли. Напротив, совсем мертвого.
– Живого!
– Неживого!
Перепалка длилась два часа.

           «Голова профессора Доуэля»

По набережной прогуливались два известных биолога. Говорили о разном: о клонировании, модифицированных продуктах, нашумевших операциях по пересадке печени свиньи в сердце опоссума. Тут один вспомнил некролог в «Нью-Йорк Таймс»:
– Вы читали вчерашний номер газеты, Джон?
– А что там пишут?
– Профессор Доуэль погиб в автокатастрофе.
– Жаль, – отозвался Джон. – Хороший был ученый. Светлая голова.
– Да, Доуэль – это голова, – согласился его собеседник.