Невозможная малость

Русская культура не имеет никакого отношения к людям, говорящим на русском языке, что в России, что на Украине. Русская культура и русский язык - это одно, а носитель русского языка – это, почти всегда, совершенно другое. Как нельзя путать тех, кто создавал, создает и питает русскую культуру, русский язык с теми, кто ее представляет, речёт от ее имени, воюет от ее имени, призывает от ее имени. "Русский мир" - это не русская культура, это не Чехов, это не Достоевский, не Рахманинов, не Репин. "Русский мир" – это политика, это фиговый листок, фейк, доктрина, "наших бьют", провокация, оправдание, лицензия на убийство. Нацию, духовность нации, общество создает культура, а не политики. "Русский мир" – это, в какой-то степени, свой русский "Майн Кампф". Мы же не отождествляем немецкую культуру с нацизмом. Также и здесь.

Противники "Русского мира" не противники Пушкина или Толстого. Они противники тех, кто от их имени пришел убивать. И совершенно логично, что в такие моменты надо отвергать не только убийц, но и символы, которые воодушевляют и оправдывают их. Не Пушкин с автоматом пришел на Украину, не Лермонтов, не Мусоргский. Пришел "русский мир", в котором русской культуры пшик да маленько.
Заметил, что в роликах на ютубе украинские солдаты ругаются или разговаривают всегда на русском языке. Русский язык стал языком ненависти, грубости и оскорбления, насилия и лжи, языком убийства.

Поэтому снова хочу вернуться к литературе. Прежде чем писать публицистику, надо научиться писать художественные тесты. Писатель - это художник, это воображение, это художественный вымысел. Это режиссер и актеры в одном лице. Это больше, чем поэт-пророк. Он не предсказатель, не каркуша. Он сам творец и создает вымышленные образы и ситуации, которые произойдут в реальности. Создавая образы, писатель, в первую очередь, определяет границы Добра и Зла в самом себе. Никто не может быть в этом поиске посредником, никакая доктрина или авторитеты, никакая политика или интересы групп, народа, нации.

Звонят раз в неделю. Я не понимаю. Им нет и тридцати, и, по всем социальным и групповым понятиям, им должны быть интересны свои сверстники. А не я. Я понимаю, что после того, что натворили, зачистили в России, даже рак, типа меня, стал рыбой, но не думал, что до такой степени.

- Что с братом? – спросил я. Вопрос был риторическим.
- Похоронили неделю назад. Передумал. Не хочу на войну. Устал.
- Всё имеет смысл, пока есть люди, которые могут это принять и нести. За нас. Легче не станет, но попробуй, пока это идет, прислушаться к себе, может, что-то и "услышишь" важное.

Я люблю, или точнее, не знаю почему, подаю нищим. В России – это мошенники или халявщики на сто процентов. Не знаю почему. Наверное, я плачу, чтобы посмотреть на игру, в которой меня обманут. А разве в казино не то же самое? Обманывают плохо, без уважения, что вызывает раздражение и злость. Я плачу, а мне тутфту гонят. И подсознательный поиск нормального мошенника. Нонсенс.
Что мне понравилось за буром? Кстати, там тоже не сладко и есть нищие. Мать лет до двадцати, рост сто пятьдесят, вес килограмм тридцать, один грудной, второй девочке лет пять. Они ковырялись на жаре, в помойке, ребенок доставал что-то пахнущее, а мать из "этого" выдавливала жижу в ротик грудничку трех-четырех месяцев. Ни о каком грудном молоке не было и речи. Как она проникла в курортную зону, куда им доступ запрещен, чтобы не смущать отдыхающих, другой вопрос. Приметил их сразу, а монетки приготовил, на всякий, еще до выхода из отеля.

Она протянула руку, сидя на тротуаре, а я, как бы случайно, мимоходом, не глядя, положил в ее теплую ладошку заранее заготовленную монетку. Это неинтересно. Интересно было другое. Навстречу шли молодые местные ребята и, увидев сценку с иностранцем, полезли в карманы и бросились к нищенке. Я не смотрел, не обернулся, шел, позевывая, и думал, что какие же они молодцы, на лету схватывают. В отличие от старших. Больше я ее не видел.
Это на тему о "бездуховности" Запада и "избранности" россиян. Честно говоря, мошенники задолбали. Всех мастей. В почтовых ящиках липовые квитанции с угрозами, если челы их не оплатят. Липовые услуги. А тон задают официальные ораны, банки и прочие. В квартире холодно, батареи слегка горячие. - Ну, вы же понимаете ситуацию? - отвечают мне в ПЖРТ. - Я должен понять и мерзнуть с радостью и пониманием.
Говорят, дубликат прокатился по какому-то мосту. Стал понимать ненависть  советских людей во Второй мировой к Гитлеру, и их фантазии, чтобы они с ним сделали.

На Прозе не удаляю отрицательные коменты в свой адрес. Жаль, что их маловато. Не отвечаю на них, потому что, это как мастер вышел бы на ринг с ребенком. Да, это развращает, с одной стороны. Но, с другой, когда перед тобой дедок, который и сам скоро откинет копыта... Страна непуганых пенсионеров. Ведь каждого из них можно найти, не проблема, как и меня. Ладно, сами дураки, но о внучках бы подумали, о детях. В нашей стране никто их не защитит, если придется отвечать за базар. Столкнувшись с судебно-правовой системой по пустяковому фрагменту у меня давно нет никакого желания, что-то этой системе и людям, ее представляющим, объяснять или доказывать. Рождественское желание только одно. Физическое. Нет, это не секс. Настоящий писатель – это не пророк. Это приговор.

Слушал сборник военных песен. Сам для себя составляю. Если в начале войны, я не мог их слушать, ибо было как оскорбление памяти. Как пошлость и извращение. Но позавчера, слушая, вдруг "почувствовал" "чувства" миллионов людей, живших в России - наших дедов и бабушек, отцов и матерей, близких и знакомых, разных, друзей и врагов. Что ушли, их неосознанную волю и надежду, желание жить по-человечески. Ради этого, они шли во все тяжкие и благородные. Терпя лишения и муки. Страдая, предавая, исступленно, неистово, с верой и безверием, с безумием и отчаянием. Шли и принимали смерть, как благо, как надежду, будто это поможет вырваться из какого-то проклятого круга, чтобы только жить по-человечески. И ничего больше. Такая малость. Невозможная малость.

Почувствовал как позыв, как искру, как живую квинтэссенцию желания, которая есть. Как зов о помощи, как прощение. Прошлых поколений. Программа, смысл жизни. Не предать память, продолжить, завершить, чтобы всё не было зря. Чтобы судьбы ушедших миллионов за историю России, за ее будущее, за свое будущее не были зря. И, наверное, разбираться придется внутри, между собой, ибо отравлена Россия ядом не один век. Мы все отравлены. Думаю, мы перед ними в долгу. Перед своей памятью и совестью. Если что-то и можем сделать хорошее в этой жизни. Разобраться раз и навсегда, здесь и окончательно, так, чтобы тысячу лет ни у кого даже мысли не возникло узурпировать власть, изменять конституции, трепаться по телеку, остаться безнаказанным даже на пару минут. Раз и навсегда.