Вождение по мукам. 4 отрывок из романа

А кафе оказалось очень даже хорошее с густым ароматом кофе, ванили, кардамона с аккуратным витринами, уставленными разнообразными сладостями. На стойке барной стояла увесистая корзина с сушенными фруктами. Всё выглядело очень уж аппетитно, удержаться не возникало мысли.
- Привет, кум! Побалуй меня и моих друзей своим кофе знатным! - громко сказал Михаил.  На его голос из-под стойки вынырнул огромных размеров молодой и улыбающийся молодой человек. Ярин взгляд упал на его руки, она вообще это любила. Наблюдать за руками было одним из любимых занятий. Руки были удивительно как-то несовпадающие с этим большим телом. И тут в памяти всплыл момент. Похожие руки видела у одного мужчины из индийской делегации. Такие же загоревшие и слегка желтоватые, с коричневым прожилками, с длинными пальцами и даже с такой же красной нитью на запястье. За это Яра в мыслях его окрестила сразу Индус.
 - Дорогой мой кум, какой кофе сегодня пробуем? - спросил Индус.
 - Разрешаю эксперимент! На ком же ты ещё эксперименты будешь проводить? - захохотал Мишка.
 - А друзья? Вот вы, например, барышня какой будете?
Яра на секунду задумалась и сказала:
 - А давайте по классике. Я кофе и люблю, и ценю.
 - Сахар кусковой, коричневый, песок?
 - Нет. Сахара никакого не надо, щепотку соли можно и царя Специй можно немножко.
 - Чего? - вырвалось у Сашки.
 Яра улыбнулась своей неповторимой улыбкой, а Индус вскинул бровь.
 - У нас появился знаток кофе! Можно вашу руку, Госпожа!
Индус поцеловал элегантно руку Яры и театрально поклонился.
 - Редко в наших северных широтах люди понимают что-то в кофе. А ещё реже знают, что арабы кардамон называют Царём Специй. И где вы нашли эту волшебную женщину?
 - Таких не находят, такие сами приходят! - заржал Мишка.
 - И сами исчезают, когда захотят! - добавил с горечью Александр Петрович.
  Яра сверкнула глазами.
 - На мне тоже можно эксперименты ставить! Всё равно я ничего не понимаю в кофе. - добавил.
 - Серёга, моя буда свободная? - спросил Михаил.
 - Тебя ждёт! - улыбнулся Индус-Серёга.
 - Пошли, ребята!
В конце уютного зала оказался проход и ещё одни двери, за которыми обнаружилась маленькая кабинка с камином и с настоящим бансайчиком в горшке на каменной подставке. Яра молча стояла. Её фигура напоминала какую-то тряпичную куклу с театра. Немножко уже потрёпанную от времени. Александр Петрович самостоятельно снял, как с ребёнка, верхнюю одежду Яры и повесил. Стол, стоящий посередине, был из грубо обработанного дерева и казался чем-то вечным и убедительным. Из динамиков лилась приятная и столь любима Ярой классика. Михаил будто заправский хозяин, отодвинул массивный стул и предложил Яре присесть, так же в принципе и Сашке указал глазами, куда присаживаться. Они очутились напротив друг друга, глаза в глаза. Сам же Михаил пристроился на маленьком диванчике, вальяжно развалившись в нём.
 - Пока я вас прошу ничего не говорить. Пока что. До кофе, по крайней мере! Разрешите, други мои, я вас буду угощать и буду ухаживать за вами. Сейчас будет кофе. А потом подумаем, что с вами делать, мои хорошие! Вот и кофе!
 Индус Серёга пританцовывая принёс маленький поднос, над которым царил восхитительный аромат кофе.
 - Товарищи-экспериментаторы, разрешите проинструктировать вас. Сначала пьём, потом обсуждаем и только после слов «восхитительно!», кум платит! Уважаемая госпожа, а это ваш кофе. Я в него вложил всё своё мастерство и всю свою любовь к прекрасным женщинам на нашей грешной земли! Вы жемчужина нашего дня! Ещё раз кланяюсь! Приятного вкуса!
И Индус испарился.
 - Сколько пафоса. Как-то даже неудобно. – промолвила Яра
 - Да не обращайте внимание, Яра. Серёга много лет носился со своей идеей открыть такое заведение. Деньги сколачивал, в долги залез, а у нас не очень разбираются в кофе. Вот он и пытается угодить, чтобы клиентов больше было. Тем более место не очень удобное. Но он очень толковый и добрый малый. – Михаил развёл руками.
Яра взяла в руки чашечку причудливой формы, поднесла и втянула ноздрями аромат. Сама не заметила, как закрыла глаза и улетела мысленно очень далеко... На узких улочках Никосии этот аромат был постоянным. Им были пропитано всё, даже эти старые стены, потерянной греками части столицы Кипра. Там было адски жарко, и аромат кофе не уносил ветер. Этот аромат, как и ветер, навсегда был заключён в темнице из этих узких улочек. Только короткой Средиземноморской зимой он немного становился прозрачнее и легче.
  Звук телефонного звонка вернул Яру в реальность. Она открыла глаза. Сашка сидел и смотрел на неё. Не отводя глаз. Михаил подал знак им, поднял трубку и вышел. Яра осторожно попробовала кофе. Он был великолепен.
- Я уже лет сто не пила такой кофе. Саша, понимаешь, лет сто! – Яра улыбнулась.
- А я и не знал, что ты такой кофеман.
- Ты про меня ничего не знал.
- Яра, если бы я знал ... Если бы я знал, что ты существуешь ... Что ты такая ... Я бы стал монахом до тех пор, пока бы тебя не нашёл. – грустно вздохнул Александр Петрович.
 - Саш, прошу тебе, не надо. Мне больно. Я не понимаю почему, я просто чувствую, что внутри меня что-то рыдать начинает. И я становлюсь сама не своя. Я потом долго найти себя не могу. Ты никогда не прикасался ко мне, а я это помню. Мой мозг помнит тебя, тело помнит твои руки. Сашка, я помню тебя. Я не помню названия любимых книг, фильмов, актёров, а твои глаза помню! Я помню каждую твою улыбку, которую невольно ловила на уроках. Помню, как мне хотелось заистерить и выйти с машины на автодроме, со злости, что ты даже не поздоровался со мной. Топать ногами и орать на весь мир, что ты свинья! Как ты мог меня не видеть? Как? Ты со всеми поздоровался, всем улыбнулся, а на меня и не глянул вообще! Как, Саш, как?
Последние слова Яра уже прокричала. Подорвалась со стула и стала нервно ходить туда-сюда.
 - Яра, сядь! Прошу тебя, присядь! Посмотри на меня, пожалуйста. В тот день на автодроме я не должен был заниматься со своим подопечным. Я попросил поменять порядок поездок. Чтобы увидеть, как ты ездишь, как ты с Мишкой общаешься, как ты, вообще? Понимаешь? - Александр Петрович говорил, а желваки ходуном ходили.
 - Яра, я думал, что схожу с ума. Мне было очень трудно, понимаешь?
 - Саш, а мне каково было!?
 - Я не знал! Яра, я не знал.
 - Я знал! - сказал Михаил.
 - Я всё понял сразу. Просто ты, Сашка, меня бесил всегда своей правильностью. Я видел, как ты мучишься и где-то даже был рад, что тебе фигово и идеальность твоя слетела. Ты стал человеком. Прости, хоть это и не моё дело. Но я случайно сейчас услышал. Мне вас где-то очень жаль, но одновременно я и рад за вас. Такое бывает очень редко и далеко не со всеми. Это жизнь! Поздравляю! А я уезжаю, тесть что-то там с электрикой напутал, надо помочь. Можете спокойно пообщаться здесь, вас никто не побеспокоит. Всё лучше, чем торчать на дороге с видом растеряшек. Взрослые уже люди, а тут такой театр прямо на дороге. Всё, будьте здоровы! Сашка, она не золото, она бриллиант. Эх, повезло. И опять не мне. Только она уже настоящая, а ты…просто уважаемый! – Михаил рассмеялся, очень довольный своим красноречием.
- Пока! Испаряюсь.
И Мишка удалился.
Наступила тишина. Александр Петрович крутил в руках пустую чашку с остатками кофе. Яра смотрела немигающим взглядом в окно. И никто не знал, что теперь будет. Никто не знал, как дальше жить. Ведь проще было бы, если бы никто не видел. Всегда всё проще, если никто не смотрит. Первым тишину нарушил Сашка.
- Яра, прости что втянул тебя во всю эту историю, прости!
Яра фыркнула,
 - Саш, перестань гнать банальщину. Может ещё попросишь прощение за то, что ты есть! Это глупо. Ты в чём виноват? В том, что ты вписан в мой генетический код? В том, что кто-то решил за нас, что это всё нам нужно? Мы оба в одинаковой степени виноваты! Ни в какой! Просто, что с этим делать, я не знаю. Но нас двое, а это почти армия. Вместе влипли, вместе и выберемся.
И Яра улыбнулась. Её улыбка была тёплой и одновременно отстранённой какой-то.
 - Пригласи меня на танец. Я сто лет не танцевала.
Сашка с готовностью поднялся, галантно уклонился и протянул руку Яре. Яра подыгрывая, поправляя воображаемые юбки, поднялась и пошла навстречу своему кавалеру. Его рука опустилась на талию Яры, она вздрогнула, остановилась, и тут же шагнула, сокращая расстояние между ними. От него веяло старым добрым Фаренгейтом и этот запах она помнила хорошо. Закрыла глаза и сказала себе
«Расслабься, ты в сильных руках. Не бойся! Отдай бразды правления в руки мужчины и будь девочкой! Он порядочный и сильный, он не подведёт!
 И он не подвёл. Он нежно, но уверенно вёл её в танце. Яра закрыла глаза и полностью доверилась ему. А Сашка молился. Впервые в жизни, он так неистово молился. Выпрашивал у Бога чудо. В его руках была та, ради которой он пришёл сюда, на эту планету, в эту галактику. Ему так казалось. Близость её тела, её дыхания, её сердца позволяла верить, что они не случайные друг другу.
  А Яра перестала чувствовать всё и разом ... Исчез пол из-под ног, исчезли стены, исчез потолок, весь мир куда-то девался. Были только его руки, его дыхание и эта неимоверная нежная музыка. Казалось, что с каждым движением, отваливался слой штукатурки или бетона с её сердца. И оно начало биться. И только сейчас это произошло. Будто и не было много лет жизни, много событий и разных по своей важности дат. Казалось, что Вселенский ластик стирает её прошлое, её боли. Стирает её саму. Той Яры, что была до него, становилось с каждым движением всё меньше и меньше. Рождалась другая Яра. И она ей самой нравилась.
Он тоже чувствовал. Не знал, как это называется, но явно что-то менялось, что-то происходило в воздухе, или в них.
" Спасибо, благодарю Небеса. Оказывается, вы есть. Или может я сам вас себе придумал, но вы услышали меня!" - мысленно сказал Сашка.
  И тут же, без разрешений, просьб, объяснений, просто поцеловал Яру. И не смог… Он не мог и не хотел останавливаться. Он не мог оторваться от её губ. Он пришёл в свой Рай на земле и уходить не хотелось совсем.
 Яра как-то не была готова к этому. Растерянность и пропасть. Фейерверки в мыслях. Только страх на секунду посетил её мозг. Она очень боялась, что он остановится и отпустит её. А это было бы смертельно. Потому и вцепилась пальцами в его кофту, чтобы не потерять эту тонкую ниточку их связки.
  А Сашка никак не мог выплеснуть из себя всю ту нежность, что была предназначена этой женщине. В его поцелуе было всё, и любовь, и нежность, и обида, и страсть. Казалось, что вся его энергия и сила должна была бы без остатка уйти с него в неё. Но нет! Какая-то связь была обратная. Он не изнемогал, а наполняя её, сам крепчал. И сил не убавлялось, а наоборот.
Яра просто принимала всё. И даже в какой-то момент удивилась собственной покорности. И когда его рука коснулась её затылка, ноги сдали. Они напрочь ушли в невесомость. Но Яра не упала. Крепкие мужские руки держали её очень надёжно. Держали, как самую большую ценность в мире. Она это почувствовала и пальцы сами разжались, отпуская кофту того, кто дорожил ею больше, чем собой.
Яра обняла его за шею, и Саша отпустил её.
- Яра, - простонал он, - Яра, как мне без тебя плохо! Ты мне очень нужна…я не согласен на меньшее!
Она слушала его, смотрела в глаза и Сашка осознал, что эти искринки в глазах не признаком ведьмы были, а просто светом изнутри, светом Ангела! То, что ему казалось языками адского огня, было пламенем свечи! Он чувствовал, он знал, хоть она и слова не сказала, что она его любит! И что у её любви нет степени. Она всегда у неё или есть, или нет. К нему у неё была любовь. Он это знал точно. Он это чувствовал.
 - Хочу пирожное! Вкусное и сладкое!
Яра сказала и тут же смешно закусила губу.
- Ничего себе! Мне не послышалось?!
-Саша, ты всё пытаешься прикинуться сегодня глухим?
- Яра! Я уже вообще ничего не понимаю! Ты меня удивляешься каждую секунду, и я даже не знаю стоит ли мне об этом говорить ... Как-то непривычно что ли ...
- Говорить стоит всё! Со мной по крайней мере точно стоит всё проговаривать, иначе я придумаю что-нибудь сама. А это очень опасно.
- Яра! Ты поняла, что сейчас с нами случилось? Ты хоть осознаешь, что было только что?
  Яра затихла как-то вся и поникла. В задумчивости присела на краешек стула, положила на стол руки, вздохнула как-то так горько, что Сашке сразу стало страшно. Он только что был в раю ... похоже рай становится адом. Опять…
- Саш, а что ты хочешь от меня услышать?
Яра подняла голову и смотрела прямо в его глаза. Взгляд её был какой-то совсем страшный. Сашка готов был поспорить, что такого он ещё не видел! Он был немигающий, холодный, только где-то на дне глаза плескалась, и разливалась страшная мука.
- Стоп! Пожалуйста, не надо! Яра, не смотри на меня так!
Яра махнула головой, будто оттолкнулась от его слов.
- Саш, а что ты хочешь от меня услышать? - повторила свой вопрос. И уже не дожидаясь ответа, начала говорить и говорить, чётко проговаривать каждую букву, как диктор.
- Ты хотел услышать от меня некий восторг с щенячьим писком радости?
- Или романтических вздохов с закатыванием глаз?
- А может ты ждал, что я повисну на твоей шее и буду сто раз повторять, что я твоя и ты мой навеки?!
  Яра наотмашь хлестала словами. Металлические нотки резали ухо.
- Саш, это глупо. – спокойно добавила Яра.
  Александр Петрович присел и у него глаза похоже отправились на наивысшую точку его лба. Он мотал головой, отрицая каждую её фразу. Он вообще не мог понять, что с ней и что всё это значит. Её глаза сузились, как перед прыжком у рыси. Когда-то он такое видел на Дискавери. И ему стало очень неуютно.
- Яра, я тебя чем-то обидел? Ты злишься?
- Злюсь, обидел ... Нет, Саш! Я не злюсь, и ты меня не обидел. Просто разреши мне сказать, это очень важно. - Яра вздохнула.
- Нам с тобой далеко не семнадцать, а ты будто первый в мире, будто ничего не было до тебя. И это как-то не очень просто понимать. Тем более принимать. Но моя реальность есть и твоя тоже никуда не исчезает. А в этой реальности мы с тобой оба заложники ... Своих слов, поступков, обещаний и всего того, что было до нашей встречи. Понимаешь? Я тоже понимала... А это значит, что летать нельзя! И это "нельзя" очень болит! Ты мне важен, ты мне нужен, но ты чужой, понимаешь? Потому я не скажу тебе, что я чувствую! Я не могу тебе делать больно. А боль будет. Понимаешь? И чем дальше, тем больнее будет.
  И Яра тяжело вздохнула. Казалось, что только что она скинула со своих плеч какую-то непомерную тяжесть. И скинула не куда-нибудь, скинула на Сашкины плечи.
- Да, Саш! Мужчина ты и решать тебе, что нам теперь с этим всем делать! Любое твоё решение я приму с уважением и смирением. Потому, что я люблю тебя. А у меня любви без уважения не бывает.
Александр Петрович молчал, как истукан.
- Так мне будет пирожное или как?
- Да, конечно! Сейчас же! - автоматически ответил Сашка.
Как прибитый чем-то двинулся к двери. Яра равнодушно смотрела в окно задумчиво перебирая край салфетки. И он не решился спросить, какую сладость ей принести.
- О как! И что мне с этим всем делать?
Сашка по старой привычке почесал затылок и направился искать Сергея.
   Вспомнил, как в детстве бабушка давала ему кусочек шоколада и приговаривала:" Чтобы умненьким рос! "
Вот вроде бы и не дураком вырос., может и сегодня шоколад поможет...
  В холодильной витрине аккуратно рядами выстроились разных форм и цветов сладкие радости. Александр Петрович старался выбрать, но голова что-то не особо работала, и он попытался взять себя в руки. Правда мало что получалось. Вдруг обратил внимание на название " Текила-любовь". Что-то внутри дернулось, и он вспомнил "…А внутри горячая словно кровь... Текила любовь... " Слова из песни пронзили мозг! Это была песня из репертуара одного известного певца. Очень уж он был ему близок, этот человек. А если честно, то его творчество. А ещё честнее последних два года это была его, Александра Петровича, соломинка! Когда было очень тяжело без своей ведьмы, жить помогали именно песни того, кто так тонко и красиво всё это пропевал.
Пирожные под названием из песни были и на вид очень оригинальные. Будто кудри шоколадные. Сергей появился вовремя и конечно же прокомментировал выбор Сашки.
- О, молодой человек, ваша спутница ас в кофе, а вы похоже спец в сладостях! Это самый изысканный вариант из всех присутствующих здесь. Вам понравится, я уверен. Цена немаленькая, потому что это того стоит. Сию же минуту это чудо будет у вас на столе.
  И хозяин кофейни засуетился, забегал.
- Я покурить и скоро вернусь.
- Зачем на улицу? У вас собственно личная кабинка, там можете и покурить, и поговорить. Вам никто не помешает, не волнуйтесь. Друзья моего кума, это мои друзья, запомните. И это не ради красного словца я говорю!
  Почему-то эти слова Сергея очень сильно задели Александра Петровича. И он, наверное, впервые в жизни задумался над вопросом, а что мы говорим ради этого пресловутого красного словца. Вот лично он, солидный молодой человек, с принципами и понятиями, хозяин своих слов, что он в жизни говорил лишнего? Что не совпало с тем, что он думал или с тем, что он делал? Он все-таки вышел на улицу. Бармен недоуменно пожал плечами. А Сашке очень захотелось подышать осенним воздухом и спокойно подумать.
  Низкие разодранные облака потихоньку заволакивали небо от края до края. Воздух был наполнен ароматом урожая, лёгким дымком и ещё какой-то терпкостью ... Будто горечь по ушедшему лету стелилась вокруг беспросветной тугой и жалостью к себе ... Хотелось кричать: - Не уходи! Не бросай меня, мне холодно и до омерзения страшно без твоего тепла и оптимизма! Я люблю тебя, моё лето!
Но земля уже устала дарить тепло и силы цветам, уже сорваны плоды, пора бы и поспать. Безысходность… вот чем пахла для Сашки осень!
" Почему у меня чувство такое, что я лжец? Откуда оно? Я всегда был честен и с собой, и с другими. А ведь что-то внутри, говорит, что это не так ... Где моя ошибка? Где мой пробел?"
Саше что-то перехотелось курить. Губы ещё дрожали и помнили тот поцелуй с Ярой и осквернять дымом это диво не хотелось. Хотелось навсегда впечатать в себя её вкус, её запах, её нежность. Она была бесконечно нежна и до одури желанная для Сашки. И ему хотелось запомнить всё это. Отбросив от себя сигарету, как что-то лишнее, он прямо вбежал в кофейню. Эти несколько метров отделяющих его от неё казались каким-то недоразумением. И это надо было срочно исправить. Рывком открыл дверь кабинки, застыл на секунду.
  «Её нет!» - ударило в голову.
Но Яра стояла возле окна и не собиралась исчезать.
- Саш, а ты знаешь, я очень люблю осень ... Мы с ней схожи. Мы с ней, как сёстры. И я точно, как и она устала всех радовать. Скоро осенняя усталость возьмёт своё и мы с ней заплачем. Честно, мы заплачем вдвоём с ней.
Яра повернулась и Сашка увидел, что её глаза изменились. Какая-то тоска пронзила их, будто стрелой, и глаза поменяли свой цвет. Серый свет её глаз уже не был такой колючий и холодный, как раньше синий. «Чёрт, я, наверное, дальтоник! В таком возрасте глаза не меняются»- подумал Сашка. Тут же проскочили мысли с детства его сынишки, который родился с черными глазами. И это немножко удивило бабушек и дедушек. Мол откуда, черноглазые у них в роду никогда не водились. Но прошло несколько месяцев и голубые глаза сынишки уже не давали поводов для намеков непонятных.
- Вот и сладкое вам