de omnibus dubitandum 98. 220

ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ВОСЬМАЯ (1863-1865)

Глава 98.220. НА ФЕРМЕ, ЧАЙ…

    В июне 1864 года великий князь пишет матери: «Ездили с обществом в Павловск на ферму и, пили там чай. (Двадцатилетняя - Л.С.) М.Э. Мещерская ездила с нами также верхом и часто бывала с нами в Павловске» [Боханов А.Н. Император Александр III. — М.: ООО «Торгово-издательский дом «Русское слово», 2001. — 512 с.].

    Постепенно она входит в компанию, образовавшуюся при Дворе из представителей «золотой молодёжи». Кроме великого князя Александра в неё входили: цесаревич Николай, великий князь Владимир, кузен Николай Лейхтенбергский, кузен Николай Константинович, князь Мещерский, граф Илларион Воронцов-Дашков, князь Владимир Барятинский, (двадцатидвухлетняя - Л.С.) фрейлина Александра Жуковская [Боханов А.Н. Император Александр III. — М.: ООО «Торгово-издательский дом «Русское слово», 2001. — 512 с.].

    Молодежь развлекалась, танцевала, играла в карты, и всё чаще Александр Александрович старался выбрать партнершей княжну Мещерскую. По отзывам современницы, княжна была:

«…необычайно красива, дивно сложена, довольно высокого роста, её черные глаза, глубокие и страстные, придавали её изящному лицу из ряда вон выходящую прелесть. Звук голоса её был методичен, и на всем существе её была наложена печать какого-то загадочно-сдержанного грустного чувства, очень обворожительного».

    Мои старые друзья (цесаревич Николай, великий князь Владимир, кузен Николай Лейхтенбергский, кузен Николай Константинович, князь Мещерский, граф Илларион Воронцов-Дашков, князь Владимир Барятинский, фрейлина Александра Жуковская) пригласили меня в Павловск на молочную ферму, попить чаю. После хорошей еды и легкой выпивки решили сыграть в покер за двумя столами по пятеркам (кстати, моя любимая игра в карты).

    Александра Васильевна Жуковская (см. фото), баронесса Седжиано, в замужестве баронесса Верман (11 ноября 1842 — 14 сентября 1899) — фрейлина, дочь поэта В.А. Жуковского, предположительно морганатическая супруга великого князя Алексея Александровича, брак с которым был расторгнут; мать его единственного сына
Александра Жуковская

    После смерти родителей (1856) Саша Жуковская была назначена фрейлиной двора. Императрица Мария Александровна её любила и приближала к себе. По словам современницы, в свете тогда блистали две звезды, две фрейлины — княжна Мария Мещерская и Александра Жуковская:

    Последняя, не была особенно хороша собой, кроме очень красивых серых глаз, которым она придавала иногда вдумчивое и мечтательное выражение. Были у неё великолепные белокурые волосы и свежий цвет лица, черты же её были скорее крупные, рот с выдающимися вперед белыми зубами. Туалеты её были превосходны по вкусу и роскоши, и она умела исправлять массой тюля и длинными буклями не совсем правильную линию своего стана (с длинной спиной и короткими ногами). Она была умна, образованна, особенно сведуща в немецкой литературе, которую очень любила, умела применяться ко всякого рода собеседникам и пользовалась большим успехом у мужчин, не стесняясь никакой темой разговоров.

    Мещерская и Жуковская были очень дружны между собой. Молодые великие князья не оставались равнодушными к их чарам и на всех балах много с ними танцевали. Жуковская способствовала роману цесаревича Александра (будущего императора Александра III) и Марии Мещерской.

    Об условиях игры договорились заранее: чтобы проигравшие не пострадали материально, максимальная ставка не должна превышать двух рублей.

    В этот вечер мне не везло: на руках оставалось пять рублей, когда пошла нужная карта. Чтобы продолжить игру, мне нужно было одолжить десять рублей. Едва я только сказала это, Шурочка воскликнула: "Об этом не может быть и речи! Мы так не договаривались". Затем после непродолжительной паузы с двусмысленной улыбкой добавила: "Если ты так уверена в себе, на кон можешь поставить свои панталоны. Мне не следовало обращать внимания на реплику - Шурочка слишком много выпила, а может быть, вошла в азарт игры, но мне хотелось отыграться, и несмотря на тон подруги, в котором можно было разгадать явный подвох, я ответила, что готова на любые условия. Преодолев смущение (едва разменяв второй десяток лет все еще смущаюсь как мариинка), стянула под столом расшитые кружевами панталоны ультрамаринового цвета и торжественно возложила их рядом с кучкой ассигнаций. Не стоит, вероятно, говорить, что после моего демарша игра заметно оживилась, а Шурочка посмотрела на меня похотливым взглядом.

    Игра продолжалась. Николя молодой с Шурочкой проигрались, я осталась при своем интересе, но мне нечем было платить.

    - Я больше не играю, - заявила я, - мне нечего ставить на кон. Загадочно улыбаясь, Шурочка говорит: «Жаль, у тебя пошла игра! Если уважаемая публика не возражает, вношу дополнительное условие в игру: ставишь на кон оставшуюся одежду. Выигрываешь - разумеется, все твое. Проиграешь - выполняешь все наши пожелания. Идет?».

    Я стала возражать, присутствовавшие принялись уговаривать меня, убеждая, что я непременно выиграю. Отнекивалась, как могла, но компания шумела, возмущалась: как, мол, это так, мы ей сделали исключение из правил, а она не хочет продолжать.

    В итоге я согласилась... и проиграла вчистую. Что тут началось!

    Можно было подумать, что выиграли все, кроме меня. Когда всеобщий гвалт немного стих, Шурочка слащаво-ехидным голосом и говорит: "Давай, подружка, раздевайся догола!".

    Пыталась умолять, просила сжалиться надо мной и освободить от подобного испытания. Но надо было видеть эту публику: все было тщетно. С большим трудом взгромоздилась на стол (таково было первое пожелание, которое высказал граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков, просто Лари) и трясущимися руками со слезами на глазах стала расстегивать блузку. Возбуждение зрителей нарастало. Осталась в юбке и корсаже.

    Недавние партнеры по покеру бурно аплодировали, крича хором: Догола! Догола! Сняла корсаж, обнажив полную красивую грудь с торчащими от возбуждения сосками, намереваясь прекратить на этом дальнейший стриптиз.

    Но публика неистовствовала: Юбку! Юбку! Долой юбку! В конце концов самый младший из присутствующих, 14-ти летний кузен Великий князь Николай Константинович, просто Николя молодой расстегнул сзади крючки, и юбка упала к моим ногам. Стою я, совершенно голая, на столе, а вокруг – восемь молодых мужчин, считая прибежавших от соседнего стола, чокнутых, прыгающих и орущих.

    Мне было очень стыдно, хотя я всегда гордилась своим телом. По их просьбе я, как манекенщица на подиуме, несколько раз повернулась вокруг своей оси, демонстрируя, кому прелести и достоинства, кому недостатки.

    Когда представление наконец закончилось и нужно было одеваться, я вдруг заметила, что моя одежда исчезла. На мой вопрос Шурочка ответила, что проигравший есть проигравший и ему не возвращается ни деньги, ни что бы то ни было еще. Следовательно, если я проиграла одежду, значит, придется возвращаться в свои покои во дворце в костюме Евы.

    Подобная перспектива меня никак не устраивала: живя во дворце, на этаже императрицы и пересекать полгорода совершенно голой (не считая, правда, шерстяной кофты, которую оставила на вешалке в прихожей) для меня немыслимо! Мысленно представила себе предстоящий маршрут и разрыдалась.

    Вновь стала упрашивать всех прекратить дурацкую игру и вернуть мне одежду, жалобно причитая о том, что я не только просадила все деньги, но и оказалась голой в прямом смысле слова.

    Ну хорошо, - прервал молчание Лари, - вношу предложение: мы возвращаем тебе одежду при условии, что ты пройдешь в голом виде перед гостями фермы до экипажа. Николя молодой прямо затрясся от удовольствия увидеть все это.

    - Договорились?

    Конечно, я понимала, что это ловушка, их пожелания могут оказаться похуже, чем выставить меня на всеобщее обозрение в чем мать родила. Но выбора у меня не было, и я согласилась. Мои предчувствия сбылись спустя несколько дней, когда Лари с Шурочкой встретили меня на выходе из дворца.

    Лари сказал: «Теперь внимательно слушай. Завтра мы встречаемся здесь же без десяти девять. Наденешь только плащ - и все! Под ним не должно быть ничего, абсолютно ничего! Мы принесем тебе кое-какую одежду, чтобы ты могла переодеться потом. Ну, до вечера! Мне ничего не оставалось, как согласиться, и на следующий день я уходила из дворца голой, застегнув на плаще все пуговицы.

    Лари с Шурочкой уже ждали меня у входа и хитрюще улыбались, а когда они вручили небольшой сверток с одеждой, я поняла, чем это было вызвано: мне предстояло целый вечер ходить в белой, полностью прозрачной одежде - одетой на голое тело. Украдкой проскользнула в туалет и быстренько облачилась в... то, что мне вручили. Увидев себя в зеркале, страшно испугалась: как я покажусь в таком наряде в сугубо мужской компании. Иду и размышляю: как же я дошла до жизни такой, где моя гордость, как же теперь с моей репутацией скромной и недоступной фрейлины?

    Ладно, думаю, что сделано, то сделано, и решительно вошла в зал ресторана. Сняла и повесила на плечики плащ. Поправила прическу и не спеша направилась в сопровождении Лари и Шурочки к кабинету.

    Ожидала я всего чего угодно, но только не этого: абсолютно никто не проронил ни слова по поводу моего вида, хотя я прошла мимо них, и, все, приветливо здоровались со мной: кто сдержанно, кивком головы, кто, слегка привставая со стула. Все было обыденно, как каждый божий день! Ну это же просто поразительно: никто из присутствующих, разного возраста даже и бровью не повел! Что это? И здесь розыгрыш?!

    Вы бы видели меня: миловидную шатенку с высокой грудью, приподнятой корсажем и полными ляжками… Голые груди с возбужденно торчащими розовыми сосками, которые отчетливо просвечиваются сквозь прозрачную ткань, и встречная складка едва прикрывавшая срамное место. Когда же я, опустилась на стул, то увидела, что встречная складка совсем не прикрывает вьющуюся растительность между моих длинных ног...

    Испытание, которому подвергла меня Шурочка, оказалось значительно сложнее первого и наглядно продемонстрировало мне то, как я низко пала за последнее время. Уже знакомая вам восьмерка мужчин ожидала меня в кабинете ресторана: поужинали, хорошо выпили и в одиннадцать часов собирались расходиться. Все это время я была в сильном напряжении, т.к. не знала, что потребуют от меня на этот раз. Под влиянием выпитого я начала уже успокаиваться, когда Шурочка предложила зайти в вновь открывшееся французское кабаре, в котором, по ее словам, устраиваются пикантные представления, иногда самими посетителями.

    Кабаре мне понравилось: уютно, неяркий свет, публики немного. Танцевальная музыка сменялась сольными выступлениями певцов, пародистов, фокусников и т.д.

    Сначала все складывалось нормально: Лари и Николя молодой поочередно приглашали меня на танец, затем подошли к стойке бара и немного выпили. Вдруг Шурочка потребовала от меня снять корсаж. Здесь, здесь, не надо никуда ходить! - опередила меня повелительница, когда я было собралась выйти в туалет. Так как я была в хотя и прозрачном вечернем платье, это не осталось незамеченным; мужчины, стоявшие у стойки и сидевшие поблизости, с интересом разглядывали меня, пока я избавлялась от корсажа. После этой операции я завладела вниманием почти всех мужчин.

    Мы по-прежнему сидели на высоких стульях у стойки и потягивали вино, часто танцевали. Время перевалило за полночь.

    Слава Богу! Кажется, очередное испытание приближается к концу, - подумала я. Увы, я поспешила с выводами: меня тут же пригласил на танец Николя молодой. Танцевали всего три пары, поэтому мы были у всех на виду. По ходу танца Николя молодой расстегнул застежки и крючки на юбке, которая не соскользнула с меня только потому, что партнер прижимал меня к себе. Как только Николя молодой слегка отстранился от меня, юбка упала к моим ногам, и я обнажила публике свои достоинства, которые ниже пояса. У одних это вызвало большое удивление, у других - не меньшее... восхищение.

    Танец закончился, и мы вернулись к стойке. Я не знала, как себя вести дальше. Как всегда, меня выручила Шурочка: подойдя ко мне, она молча обрезала завязки на моей блузке. Теперь те, кто не остался равнодушным к моим прелестям снизу, могли любоваться высокой грудью. Я была в трансе...

    Шурочка успокоила меня: «Осталось станцевать в таком виде один танец, желательно одиночную кадриль». Спектакль удался на славу: я танцевала в гуще публики. Кто просто смотрел, тот, кто не верил своим глазам, пробовал меня на ощупь... Последние аккорды танца смолкли, мой сольный номер окончился, и я с ужасом заметила, что моих спутников уже и след простыл. Стою одна совершенно голая среди незнакомых людей.

    Подходит хозяин заведения, сердечно благодарит меня за бесплатное представление, которое я устроила для его клиентов, желает спокойной ночи и сообщает, что спутники, которые были со мной, ждут меня на входе. Со всех ног я бросилась вон из кабаре на улицу, где пришлось преодолеть еще метров тридцать, чтобы быстро вскочить в экипаж. А это оказалось не так просто: отъезжавшие извозчики оторвались по полной, кричали, свистели, словно салютуя мне...

    Очередное испытание выдержано! Теряюсь в догадках: что же они придумают в следующий раз?