Дайте миру шанс Часть1 Поле трансгенной войны 5

Эти красивые описательные части, броские заголовки. Все, чтобы заинтересовать читателя, затащить его внимание на свою статью. Скупо, сухо, по делу – такая информация необходима. Это хорошо. Это просто замечательно. Нет в этом никакой трагедии. Пусть лучше ничего не читают, а тем более, не пишут, если коренной смысл набивают мелочами и фантиками. Сколько писали про гибридов, сколько было мнений, догадок, предположений, сколько живых примеров – все ненужное, все бесполезное.

Вот она столкнулась с ним лицом к лицу и ни одного дельного совета, ни одного точного описания не может она выжать даже из научных статей, когда-то ей прочитанных. Сплошная констатация фактов и треп. Реально, что сделано, чтобы защититься от них? Построена стена. И все. Изучают повадки, наблюдают. А причина – почему? Никто не задался этим вопросом. Они гибриды – злобные, агрессивные твари. И все. Один на все ответ и вывод.

Легко рассуждать, находясь за стеной, а вот когда ждешь, что он в любой момент отгрызет тебе конечности или еще что-нибудь посущественней, думаешь совершенно иначе. Только тогда ты можешь честно себе признаться, что мы не отказываемся их уничтожать, мы просто не можем. А все эти рассуждения о гуманности – ширма. Прикрытие собственной беспомощности. Их не победить.  На место сотен придут тысячи. Замалчивая проблему мы ее просто усугубляли. Если бы мы могли их уничтожить, то давно сделали бы это. Ученые ищут их слабости, которых сами же и лишили. Наш творец был мудрее. Он заложил в человеке механизм самоуничтожения. Как только человек начинает вредить себе – механизм запущен и не надо никаких внешних факторов. Это работа как раз этого механизма. Создали, проигрались, теперь расплачивайтесь.

 Она не попала бы в эту ситуации, если бы их не создали. Все сложилось бы по-другому. У всех. Всего человечества. Но теперь, даже если избавиться от всех гибридов, не будет как прежде. Всегда будет существовать вероятность, что какому-нибудь злому гению придет в голову идея их возродить. А если это война видов и ученый, решивший уничтожить человечество сейчас рядом с ней? Мысли изнуряли ее, выматывали, но это единственная свобода, которая у нее была. «Я не понимаю эту реальность, но я ее принимаю», - повторяла она про себя, не давая впасть в уныние, не позволяя себе сойти с ума.

Хорошо, что она не клаустрофоб, а то можно обезуметь только от отсутствия свободного пространства. Трюм, казалось, до отказа был набит ящиками и коробками, свертками, упаковками – куда ни глянь – видишь только нагромождения.  Лишь сквозняк создавал здесь хоть какое-то оживление, сдувая с поверхностей многолетний слой пыли. Иллюминатор заржавел, и чтобы его двинуть, требовались недюжинные усилия, поэтому она редко его открывала. Стекло же на нем было очень мутным и, похоже, никогда не протиралось.

 Она, вероятно, задремала, когда баржа заскрежетала, будто на что-то напоролась, а потом ее затрясло и наверху что-то затарахтело. Было ощущение, что они сели на мель, чего никак не могло случиться ввиду того, что баржа стояла на якоре. Вскоре сверху стал доноситься громкий топот. Гибрид так никогда не ходит. Он всегда появляется неожиданно и бесшумно. Может, это ее разыскивают? Тогда почему не слышно выстрелов? Мыслить здраво – невероятно тяжелое занятие, когда ты полностью превратился в слух. Нет, не люди. Хрипы и рыки, не голоса. Шум усилился.

 Сверху с лестницы грохнулся ящик и с хрустом раскололся. Следом за ящиком, с еще более оглушительным грохотом рухнул гибрид. Не ее гибрид, совершенно другой. Он встал, отряхнулся, и тут же ринулся на нее. По сравнению с гибридом плащом он был даже симпатичный. У него было вполне человеческое лицо, пусть и с небольшими рогами на лбу. Но выражение лица.... Трудно описать взгляд зверя. Во взгляде зверя и страх, и жажда. Страх более сильного соперника и жажда крови. Она в ужасе попятилась назад, но в тот же миг кто-то схватил его сзади и затащил обратно по лестнице на палубу. Она даже не успела сообразить, кто это был. Если вначале это были лишь подозрения, то теперь Лорейн точно знала  - гибриды ее нашли, или его. Только ему вряд ли что-то грозит, а вот ей….

 Возня и грохот продолжались. И если сначала она вжалась в самый темный угол, то теперь стояла и смело вглядывалась в сумрак лестницы в полнейшее неведение. Даже после того, как шум стих, гибрида плаща не было. Нечто произошло. Малопонятное и страшное. Лорейн чувствовала это. Обычное состояние, когда она попадает в неприятности.

 Отвязать бы эту ненавистную цепь. Она стащила со стола тяжелый термостат, и стала молотить им по цепи. Гремело почти каждую секунду, а гибрид не появлялся. Опасность становилась еще более убедительной, чем прежде. Вряд ли когда-нибудь ей приходилось что-то ломать с таким остервенением, как она разбивала эту твердую цепь. Подвиньтесь, гибриды, искусство разрушений - это наш конек. Она дернула ногой, сбрасывая цепь.

Осторожно скользя по истертым ступеням бесшумной тенью, Лорейн поднялась на палубу и ужаснулась. Сплошное месиво из тел - разорванные свежие трупы гибридов, и это случилось совершенно недавно. Новизна картины не подлежала сомнению, как и личность ее создателя.  Основное, что убедило ее в его причастности, был запах. Не смрадный трупный, а запах гниения. К сожалению, она уже свыклась, что обязательным признаком присутствия гибрида-плаща является соответствующий запашок. Да такой крепкий, что выворачивает. Не был плащ таким уж безобидным, каковым хотел выглядеть.

Бросив взгляд на берег, дыхание перехватило. Все пространство заполонили гибриды. Надо поднимать якорь. Срочно! Благо, лебедка находилась прямо на палубе. Пришлось поработать еще и юнгой.

- Полундра!  Якорь в бухте! – победно крикнула она, когда со скрипом и скрежетом баржа неторопливо отчалила. Она прыгала что есть сил, радуясь ветру свободы, но счастье было недолгим. По скрежету бортов она осознала, что теперь ей придется как-то этой махиной управлять. Она внимательно оглядела баржу и удрученно покачала головой. Да уж, без команды и инструкций будет туговато. Надо проверить, какие записи оставил капитан, и Лорейн торопливо побежала в рулевую рубку.

 Увиденное заставило ее пересмотреть взгляды на свое освобождение. Гибрид-плащ лежал без движения на боку. Такой возможности бежать больше не представиться, но Лорейн замешкалась, поскольку бежать не могла. Или не хотела? С опаской подошла ближе. Обе его руки были сломаны, на груди и животе красовались раны. Из развороченной плоти торчали разорванные сосуды, скрученные сухожилия. Кровь текла на пол вместе с кусками кожи. Вцепившись зубами в его руку мертвой хваткой, рядом валялся окоченевший труп незнакомого гибрида. Зрелище было не для слабонервных. Похоже, гибрид-плащ несколько переоценил свои силы.

 Она наклонилась и к немалому своему удивлению обнаружила, что гибрид плащ еще дышит. Этого наблюдения было достаточно, чтобы она сорвалась с места и бросилась искать аптечку. Жгут, бинт, зеленка, обезболивающее – вряд ли эти набор применим для генно-модифицированного организма. Всю жизнь ненавидеть гибридов и вдруг оказаться в ситуации, когда его надо спасать. Лечить врага? К этому жизнь ее не готовила. Этому не в одном учебнике не учат. Бросить его? Не такой она человек. Да и вообще, человек ли она если откажет в помощи беспомощному?

 Лорейн потянула ладонь, пытаясь прощупать у него пульс на шее. Внезапно ее рука почувствовала толчок, будто в ладонь ударила струя горячей воды. Проверяя ощущения, она отдернула руку, а когда вернула, то поняла, что фонтанирующая кровь, упершись в ее ладонь, словно от преграды, отталкивается от нее и возвращается к нему в артерии, постепенно наполняя сосуды его тела. Кровь, кости, мышцы соединялись, словно намагниченные части.

 Необъяснимое волшебство непроизвольно заставляло руки в угоду ловким пальцам дистанционно латать развороченное тело. Очень большой, поистине огромный, собирающийся из частей, словно конструктор, он казался великаном из страшных сказок в прозрачном свете солнечного утра. Она вгляделась в удивительно спокойное выражение лица.  Если не брать в расчет ошметки кожи – то это было обычное человеческое лицо, но это был самый чудовищный гибрид. Все же чувства к нему у нее менялись, хоть она и противилась в этом себе признаться. Через время на его теле проступила чешуя. Лорейн уже поняла – ген модификатор проявляется в нем после сильных перегрузок организма. Опять он ее надурил своей смертью. Тот еще скользкий тип.

Усомнившись, что ей повезет убежать раньше, чем он захочет придушить ее после болезненного пробуждения, Лорейн поспешно отошла от него подальше и встала у штурвала. Баржа спокойна вошла в дрейф по течению. Спустя несколько часов гибрид со стоном очнулся, нашел ее взглядом. Бесполезно было спрашивать, что произошло, хотя и безумно хотелось узнать.

 Он поднялся на руках, затряс головой из стороны в сторону, а потом зарычал на нее. Лорейн, недолго думая, помчалась в трюм, так как рада была побыстрей уйти. Кроме того, надо было хоть как-то поправить всю ту разруху, которую она учинила. Вот, например, поставить на место покореженный термостат. Откуда только силы взялись? Теперь она не могла термостат даже сдвинуть. Она вся была поглощена попытками вернуть тяжелый прибор на место, когда за спиной что-то железно брякнуло. Оставив свое занятие, Лорейн обернулась и вопросительно уставилась на гибрида.

- Не смей меня привязывать! – закричала она, заметив в его руках ненавистную цепь. Он сделал попытку схватить ее. Лорейн ударила его, а он не успел увернуться. Его кожа пульсировала и трепетала под его ладонью, точно живая. В ответ жуткий рев оглушил ее, оскалившиеся зубы цокали. Он схватил ее за руку и потащил.

- Вы мерзкие и отвратительные, а ты особенно!  Другие хоть натягивают на себя какие-то лохмотья, а ты дикий, как пещерный человек. Отсталое голое чудище, - гневно выкрикивала она.

Сама мысль, что она снова будет сидеть на цепи, как зверь, вызывала у нее отвращение. Куда ей бежать, если вокруг гибриды? Надо чокнутой быть. Она ведь спасла его, а могла бы бросить умирать, или могла бы оставить баржу на якоре и быть съедена жуткими гибридами. Как ей все это надоело! Бояться то, бояться се, бояться, бояться! Она вдруг заревела. Заревела во всю глотку. Единственный раз за все эти беспросветные дни, что провела здесь. У нее крепкая нервная система, но всему же есть предел!

Пусть делает что хочет, а она будет сидеть, реветь и не сдвинется с места. Он недолго потоптался возле, озлоблено рыкнул и ушел. Она ревела. Как хорошо реветь. Почему она не может реветь всегда? Реветь так, чтоб лились ручьи, реки? Чтоб она сидела в луже слез, и все знали, какая она несчастная. Чтобы дошло даже до этого тупого олуха. Чтобы услышал Майкл, прилетел на помощь, ворвался в этот провонявшийся трюм, наподдал уродливому гибриду, а потом протянул руку и сказал: «Я спас тебя! Выходи за меня!».

Настроение стремительно поднималось, пусть и адекватность рассуждений падала. Лужи из слез не будет, и остальное вряд ли. Хотя бы цепи на ноге нет, и то - победа. Окончательно возвратила ее к реальности брошенная к ногам морковка. Вначале она не поняла, почему он такой сосредоточенный и важный. Лишь заточив половину корнеплода, заметила. Он соорудил что-то наподобие бедренной повязки.

 Потешное зрелище, учитывая то, что она постоянно слетала с кусками сыпавшейся с него кожи. В груди клокотало, она долго держалась, и вдруг прыснула таким безудержным смехом, что изо рта полетела пережеванная морковь. В конце концов, он и сам понял безнадежность затеи, тем более, что кожа его кровоточила в местах соприкосновения с завязками.

- Не глупи, я не ребенок, да и ты, я думаю, не мальчик. Ну высказалась со зла, а что я еще могла сказать? Не надо было привязывать меня, - примиряюще произнесла она и смущенно опустила взгляд.

- Стоп! – тут же осеклась она, - стало быть, ты меня понимаешь? Понимаешь ведь? Понимаешь! – пронзительно вгляделась она в темноту его черных глаз.

Вот это было самое радостное открытие, которое она сделала. Можно не просто подружиться, а научить доверять. Это будет не труднее, чем приручить тигра. Почти невозможно, но допустимо.

«Ой-ей, а сколько же она ему тут всего гадкого за все это время наговорила ....., теперь придется как-то оправдываться,» – удрученно подумала она.