Извиняйте

 Памяти прабабушки Варвары -
                ( 19 декабря — 9 декабря)

Прабабушка Варвара ( или Петрушка) — это мамина баба. Доживала она свой век в просторной, прохладной избе на баклашинской улице в Соколовщине,  а через дом жили и Бехтеревы деда с бабой.
После глобального наводнения некоторые получили квартиры в Шелехове и баба Варя зимой часто домовничала одна.По привычке чистила ведро картошки, как и прежде на большую семью.
 Изъять её за пределы Баклашей хоть на денёк было делом нереальным. Удалось это лишь моей маме однажды с подогнанным такси.Та даже не сразу и поняла — что произошло?..
 Я гладила её руку и приговаривала:
- Это только погостить , не навсегда, не бойся.
 
Когда мы втащили под руки упирающуюся 90-летнюю бабу Варю — все впали в стопор: папа , собака Динка и брат Андрюша. Все попятились обратно . А Динка сама себя поставила в угол на задних лапах. На лице братца читалось искреннее сочувствие. Но папа заметно мрачнел и выскакивал из кухни, застав там нашу пленницу с ножом в руках над ведром картошки.
Это было непонятным, ведь по жизни с её лица не сходила добрая улыбка,а светлый платок часто сползал на затылок от излишней подвижности и она наскоро его натягивала обратно.
На деревне не без святого — так говорили о ней сельчане. Баба Варя и баба Бехтерева  -  одни не пили спиртного в Соколовщине — развесёлой улице. После гулянок баба Варя в переднем углу  нашёптывала питьё от испуга младенцам, а Айна Петровна подлечивала
взрослых по-фельдшерски: приносила снадобья из своего чуланчика, обрабатывала раны, снимала похмелье.
  прабабушка была такой жизнелюбкой, что говаривала частенько:
- Не нажилась я ещё, девки, нет, покуда.
Обе женщины были с хитрецой и с мудрецой, каждая на свой лад. Но в гости друг ко другу не хаживали, хоть и искренне уважали друг друга.

Однажды в деревне она проснулась в страхе:
- Побывала я во сне на том свете — не пондравилось, не хочу . Куда я без Баклашов-то?!  Ох, не надолго меня отпустили, девки.

Петрушке пришлось быть нашей пленницей неделю . До следующего выходного. Она птицей в клетке металась у моего окна,словно надеялась там высмотреть своё родное.

Когда я ворочалась ночью на нашей совместной односпальной железной койке, то она сердилась:
- Рида, ты пошто глазья-то свои не закрыёшь? Хоть не вертись..Ох, как там моя изба брошенная? Каку холеру вы натворили.
Я канючила:
- Баба, можно магнитофон включить с музыкой, мне легче будет заснуть, я привыкла, я потихоньку.

- Я те включу! Не подходи даже к этой бандуре.
С собакой было сложнее договориться, она же привыкла спать со мной в одной постели. В первую же ночь она завалилась на нас в изголовье, когда баба заснула. Та испугалась,стаскивая её лапы со своей шеи:

- Цыть отседа! Без тебя тесно, дня тебе не хватило наобниматься,приставучая, испужала.
 Но днём она её развлекала, глядя как она вальсирует на задних лапах под музыку пианино.
- Ни в жисть таких собаков не видывала, кина не надо. Но тут же себя и одёргивала:
- Домой пора вертаться!

Многое бабе казалось странным. Например, заметила она как мама, возвращаясь вечером с работы, виртуозно, одним махом сбрасывает с себя сбрую: панталоны, колготки, рейтузы и носки. После чего она привычным движением бросала эту конструкцию на то место за столом в зале, где работал папа над научной статьёй. Папа нервно кашлял. Я ждала, когда она отнесёт своё добро на полку — куда там. Убирать приходилось мне.
Баба решила пожурить внучку:
- Йенка! Наскребёшь на свой хребёт, доиграисси над мужиком. Отлупит тебя Владим-то Филиппыч,так и знай.
В ответ мама расхохоталась:

- Ну что ты, он же интеллигент, ему нельзя, в этом доме дерусь только  я
Это мы с тобой от земли, от сохи.
- А парнишка у тебя получился бравенький, мда…
- Старалась бабуля!

Когда мама возвращалась с работы, баба петухом наскакивала на неё:
-Ты кого со мной наделала, Йенка? Живо возвращай! 
Мама оправдывалась с вороватой улыбкой, засовывая ей в руку очередной сладкий гостинчик:
- Ну баба, погости ещё маленько, разве тебе у нас плохо?
И принималась её обнимать-целовать.
Та отбивалась:
- Тихо ты, Владим Филиппыч нас увидит, услышит,пришибёт скоро. Приставучие какие, спасу нет.
Как-то ночью я рассказала ей о своей первой влюблённости в  чужого парня. Она не сразу ответила:
- Ничо не посоветую, Рида .  Я не суюсь в дела судьбовые — грех  это, не чирей заговорить.
- А кстати, есть заговор , чтоб прыщик не садился?
- Не надо перешагивать через лужу и всяку пропастину обходить стороной.
Петрушка была неграмотной и не умела читать-писать. Но по памяти знала « добропожелательное», которое я и записала под  диктовку и желала людям в «датские» дни.
Днём я по привычке включала магнитофон, но для неё негромко и что понежнее из Битлз. Но всё равно она вздрагивала и велела выключить.
Не знаю что осталось на душе у Петрушки после её похищения в Иркутск. Но у меня — нежность вечная.
Вскоре пришла телеграмма из Баклашей  о кончине бабы Вари от пневмонии. Изба была холодная,  а в больницу не согласилась, ни разу там не была. Дожила без седины и без очков вдёргивала нитку в иголку, да и зубки все были на месте целыми.
Понаехала вся родня отовсюду, с венками, как положено. Входили в избу со скорбными лицами, вздыхая и перекрещиваясь.
 Но гостей встречала … сама «покойница» с обычной улыбочкой и объятиями…
Шустро за столом разносила блины и закуску. Она конфузливо каялась :
- Вы уж извиняйте меня, что ожила попрощаться, ну, Христа ради, а ?…
Дочери её конфузливо отводили глаза в сторону, шептались:
- Нарочно схитрила мать, чтоб живьём попрощаться, знаем мы её.
А она им шепнула в ответ:

- Вы, девки, венки не выбрасывайте, они совсем-совсем скоро пригодятся.

Счастливая родня милуют Петрушку-любимицу, радуются полному выздоровлению.
  В конце октября наша семья переехала в Красноярский край, а в начале декабря пришла телеграмма о кончине прабабушки Вари.
От наших поехала я одна, хоть и боюсь этих тем панически.

Но переступив порог её избы я ощутила такой благодатный покой, который отсветом ложился на все лица.

Там я впервые увидела дочкиного отца будущего — Юру Соколова, её внука. Правда, и он, и бабуля Бехтерева говорили мне потом, что он уже видел меня в детсадовском возрасте, когда я с хохотом перебежала ему дорогу, скорчив рожицу.
- Это чья кукла такая?- спросил он у бабули, удивившись тёмным ресницам при светлых глазёнках и волосах.
Но я помню другой эпизод.
Тёмным поздним вечером мы с бабулей стояли среди ягодных кустов и смотрели на берег Иркута, где какой-то цыганистый парень плясал «Ассу» на осколках выпитой и разбитой бутылки. Под аплодисменты братвы.

Я испуганно спросила:
- Ой! Кто это?
- Да Юрка Соколов на побывку прибыл, снова чудит, кто ещё. С четырёх лет ассу свою пляшет, как положено, на носочках. В детстве только без стёкол обходился.

Соколов по телеграмме прилетел с БАМа, где работал в тайге сейсмологом. Мы сидели напротив друг друга у тела бабы Вари, а я ёжилась под раскалёнными угольями его глаз. Вспомнился её лукавый голос:
- А ты бы лучше за нашенского, за баклАшинского вышла.

Его чёрные глазищи и руки молча тянулись за мной повсюду, не обращая внимания на людей и неподходящую обстановку.

Когда он провожал меня на остановку утром обратно к родителям, то крепко держал за руку. Я сбоку глянула на него — а у него всё лицо в слезах. Заморочил мне голову своим страстным молчанием. Может, эти слёзы были просто от слепящего солнца. Но я, дура,решилась соврать, что забыла у него паспорт. Мы вернулись и трое суток я не вылазила с ним из-за печки, ведь в доме жила большая семья и мне было стыдно.
Перепуганная родня вся баклашинская телеграфировала маме, чтобы она меня срочно спасала.
На рассвете мама после самолёта и такси ворвалась в избу, оседлала Юру, начала его душить, требуя клятвы больше ко мне никогда не подходить. Я оделась наскоро и выскочила вон. На улице мама отбуцкала меня в снегу, укатала , пока не выдохлась. Но мамины колотушки никогда не были обидными и сразу выветривались из наших с папой голов.
Но, впрочем, песня не о нём, а о прабабушке.
Вечная ей память.
                ***
Февраль 2021