Глава 79. Ночные встречи ин. Елены

Как всегда неожиданно отец настоятель с игуменом Тихоном  улетели в Черногорию отдохнуть у моря, где у ктиторов монастыря имелся собственный отель. Одновременно мать София тоже собралась надолго в Абхазию в паломничество с сёстрами мон.Алевтиной и ин.Ксенией. У братии оставался за старшего отец Иринарх, а у сестёр – ин.Елена. В монастыре наступила пора относительной свободы и самоуправления. Вот в этот момент и начались основные наши разногласия с сёстрами.

 
Раньше в богослужебную чреду отца Петра пел женский хор, так как без отца Петра братия петь не умели. Но теперь ситуация изменилась. Наши сёстры в мужском хоре вполне себе уверенно выводили службу вместе с братьями, пока отец Пётр священнодействовал в алтаре. Хоть и не очень благозвучно, но терпимо. Петру ничего не оставалось, как смиряться с их кряхтением в малой октаве. Но приближался праздник Петра и Павла. Варвара почему-то запланировала спеть чреду с о.Герасимом, чтобы "получше потренироваться" без о.Петра и на праздник не фальшивить. На самом деле она просто хотела послужить с Герасимом, вполне себе невинная, чистая идея, хоть и продиктованная сильнейшей привязанностью. Короче, они за нашей спиной отобрали у нас несколько будничных служб, начальства-то нет, делай, что хочешь. А с отцом Петром и отцом Герасимом они договорились.

 
Поздним вечером в коридоре нашего подвала я встретила Варвару с маленьким синтезатором под мышкой. Она воровато кралась то ли на несанкционированную спевку с ин.Даниилом, то ли со спевки (спевка - церковная репетиция). Я вспылила и сильно поругалась с ней из-за всего этого. Взрослые люди, а ведут себя как дети. Кот из дому мыши в пляс. Спевки у них с мужиками по ночам. С Герасимом ей понадобилось служить. Хлопнула дверью ей прямо перед носом со всей силы. Она реально меня испугалась. И побежала в гостиницу (на первый этаж)  жаловаться на меня. Что происходило там, она рассказывала даже много лет спустя под большим впечатлением. Она хотела пожаловаться на меня ин.Елене, так как м.София была в отъезде. А ин.Елена была на её стороне, всё-таки обе в мужском хоре поют, то есть единомышленники. Но ин.Елена не пустила её к себе в келью, поправляя при этом ночной платочек на себе и сетуя, что у неё не проходной двор.


Тогда Варвара пошла к ин.Анне. Та из-за позднего часа пустила её в гладильную, и они начали тихонько обсуждать моё поведение. Окна гладильной выходили на крыльцо гостиницы. И сёстры не поверили своим ушам и глазам, когда услышали тихие шаги по коридору из кельи ин.Елены, а в окно на крыльце они увидели силуэт отца Иринарха.


Тут уж всё приняло серьёзный оборот. Сюрприз был более чем неприятный. Особенно не давал покоя воображению платочек, который она возможно в спешке надела для Варвары. Не знаю, рады были ли сёстры выпрошенной службе после этого. Но однозначно они поняли, что всех нас посетило большое искушение. На много лет вперёд оно лишило сестёр  покоя и доставляло боль и возмущение.


Пока не вернулись отец А с отцом Тихоном, мать Елена стала ходить в игуменский дом по ночам, возвращалась в гостиницу порою к пяти часам утра. Всё это имела несчастье наблюдать мать Анна, потому что поселилась в гладильной келье с окнами на крылечко. Мать Анна впала в очень жестокое искушение, осуждая их. Она была когда-то замужем, поэтому прекрасно понимала в этих делах.


Даже рабочие на соборе видели, как мать Елена днём выходила из игуменского дома через чёрный ход. До этого они звонили иг.Иринарху, но он не открыл дверь. Рабочие ржали, поняв всю ситуацию мужским взглядом. Когда батя вернулся, ему всё рассказали. Иринарху совершенно не было стыдно. Он был уже на себя не похож и дерзко от всех отмахивался: «Монаха сколько ни черните, он чернее мантии не станет!»


   http://proza.ru/2022/12/08/733


   Фото из личного архива. Ленка в мастерской.