Сливки

- Короче, приезжай, на закрытии сезона весь бомонд собирается! – восторженно проорала Маринка и бросила трубку.
За сегодняшний день Лида уже трижды была приглашена на это светское мероприятие: утром сетевая подружка кинула в Контакте весь облепленный смайликами со слезами радости анонс на презентацию сборника стихов столичной блогерши.

Пожилая коллега на работе мягко взяла под локоток, долго и настоятельно убеждала посетить выставку широко известного местного художника. 
Ну и Маринка, любительница всякой богемной тусы, заезжих знаменитостей и халявного шампанского только что взахлёб расписывала титулованного диджея и сверхмодное дефиле звёздочек модельной школы, как же без них.  Празднество было назначено на восемнадцать часов по улице Вольных лесников 24.

Всё кругом плавилось, июль, как доменная печь жарил в три смены, без продыху и роздыху. С утра уже было душно, липко, завтракать не хотелось, и Лида решила продержаться до обеда. Но в животе почти сразу начало посасывать, постанывать, пищать и ныть. Метода «хочешь есть – попей водички» не помогала. Кулер пустел, а внутри неё начинало ещё и булькать. 
Наконец, рабочий день закончился, и Лида по пути домой зашла на рынок, купить овощей и фруктов.

 Уже направилась к выходу, как на неё буквально набросилась крайняя продавщица в молочном ряду – высокая, крепко сбитая девица.
- Сливки жирные, домашние! – она приподняла крышку большой эмалированной кастрюли, демонстрируя светящийся теплым белым светом продукт, - есть контейнеры, если баночку не взяли.

Лида сливки очень любила, но сейчас ей хотелось просто нормально поесть - салата, супа, каши, в конце концов.
- Да вы понюхайте, какие они ароматные! Хоть в кофе положите, хоть на булочку намажете, а можете взбить и с клубничкой, они и без сахара сладенькие.  Да вы сама, как клубничка со сливками. - Внезапно она схватила Лиду за руку, проворно зачерпнула ложкой сливки и капнула белый плотный куполок на запястье, – Пробуйте! 
«Господи, вот же жуткая какая!» – пятясь от неё и слизывая сливки, думала Лида.
- И у меня сливочки попробуйте, - бойко подхватила её соседка – Деревенские, натуральные, от ласковой коровки! – И уже протягивала Лиде ложку для дегустации.
Лизе показалось неудобным отказаться, и она подставила ладонь. Эти оказались чуточку другими: менее плотными и нежнее, они растеклись по руке. Лиза полезла за салфетками в сумку на радость торговке.
– Видите, свежайшие, только снятые, никакого сепаратора.
- Возьмите вот ложечку одноразовую и не надо ничего облизывать! - Присоединилась ещё одна, - Кушайте на здоровье, я за пробу денег не беру, а вы будете знать какие вкуснее.

И Лида сдалась, увлеклась, и что называется «пошла по рукам». К концу ряда она не только напробовалась от души, а наелась, да так, что на ожидающие решающего выбора взгляды молочниц, мурлыкнула «ну, даже не знаю какие взять, все хорошие!» и выбежала на прошкваренную солнцем улицу.

Через несколько шагов в животе глухо заурчало, крутануло и начало мутить. Стараясь не думать ни о какой еде и ругая себя за легкомыслие и мягкотелость, Лида добралась домой и завалилась на кровать. Выпить мезим или поспать, может, сон меня освежит? Пока решала, незаметно уснула.

Бодрости сон не придал, а скорее забрал последние силы. Голова отяжелела. И живот вздулся. Лучше бы мезим выпила. В таком дохлом состоянии выход в свет отменялся. Эх, как жаль! Лида, вздыхая и позёвывая, открыла ноутбук.
«Лови фоторепортаж!»
Эта пройда Маринка уже там! Веселится… Позирует с неизменным шампусиком в пластиковом стаканчике на фоне картины – пятнисто-синяя обнажённая натура в невероятной позе.

Что-то смутно она напомнила Лиде, она вгляделась: так это ж дебелые телеса Наташки Козловой в дивном танце, точно! Несколько лет назад Лиде случайно посчастливилось присутствовать при дуэли этого художника, бывшем тогда ещё не сильно известным, но подающим надежды, с сухоньким, стареньким очередным настойчивым ухажёром его гражданской жены. Собственно, драка и началась из-за этого её незабываемого танца на столе. Чем она закончилась время спрятало, в памяти остался только смешанное амбре перегара, мочи и немытого тела. И этот ольфакторный образ в картине был максимально сохранён.

Лида сморщила нос, сделала глубокий выдох и быстренько перелистала вернисаж.
«Тут такая движуха! Народ творческий. Отрываюсь, как пуговица!»
Во даёт Маринка, с кем она там уже мутит? Ёхн, легендарный поэт-кладмен Витёк Синицкий в распальцовке, томно улыбается на камеру. Сколько же его не было, да года три точно. Ему ж за «работу с творческим уклоном» шесть лет впаяли. Значит, откинулся по УДО. Золотая молодёжь…
А она сидит здесь, изжогой страдает. Ладно, прилетел очередной блок с показа мод.
Нимфы были юны, прыщавы и непосредственны. Они вышагивали по плитке в центре двора, в одинаковых чёрных туфлях, приподнимая подолы, словно переходя мелкую речку в брод, и раздвигая всевозможные разрезы на платьишках и сарафанчиках новой летней коллекции. Картонные короны с бисерными самоцветами сползли набок. На их лицах застыло одинаково жалобное и отчаянное выражение.

Да что ж такое, и так тошно, да ещё Маринка – добрая душа решила добить: «Лидуша, тут все сливки общества! Не хватает тебя!»
Наконец, пружина внутри желудка разжалась, Лида зажала руками рот и кинулась к унитазу.

Позже, чуточку отдышавшись, вытирая холодную испарину со лба, Лида уже спокойно и умиротворённо отсмотрела фотки сильно пожилого диджея, с максимально благообразной внешностью, являющего собой нечто среднее между питерским профессором-историком и доктором богословия.