Сон и явь

Эта история действительно имела место. Я был ее свидетелем. Мне сразу показалось тогда, что все три ее героя хорошо мне знакомы. Я последовал за ними, и теперь повествую об этом вам…

Длинное и узкое в периметре зеленое здание из стекла и бетона в прошлом представляло собой, несомненно, нечто значительное. Теперь часть здания по длине была срезана. Хотя войны не было. Просто разрушали близлежащие здания. Срезали, потому что само это здание давно потеряло свою функциональность. И никто, или почти уже никто не помнил, что здесь было прежде.

Давно ли?

Нет, еще лет двадцать назад здесь было крупное учебное заведение. Было людно. Студенты, преподаватели наполняли здание от рассвета до заката. Однако человеческая память коротка. И теперь, глядя на здание с его срезанным торцом, вряд ли кто-то вспоминал его недавнее прошлое.

Что же было в этом здании теперь?

Как ни странно, войти в здание было теперь не так уж и просто. По всей его длине были приставлены два новых на вид, совсем не сочетающихся с его громадой КПП. Почему, зачем нужна была такая охрана, — об этом знали, наверно, только те, кто ее теперь здесь организовал.

Троллейбус подходил к остановке, и маленький Иля был несказанно рад, что человек, с которым он ехал, решительно встал и подошел вместе с ним к дверям, которые уже открылись, чтобы выпустить пассажиров. Однако вышли только они одни. Двери троллейбуса быстро закрылись, и в следующую секунду отец и сын уже стояли одни на остановке, обращенные взорами на фасад здания.

Иля сразу обратил внимание на здание. Его привлек тот самый срезанный торец, который выделялся от основной громады желтым цветом и выступающими наружу металлоконструкциями. Именно поэтому, а еще потому, что был сейчас с отцом, Иля был рад, что они вышли теперь с тем, вероятно, что у отца были здесь какие-то дела, и что он, Иля, сможет пережить еще одно приятное и неопасное приключение, каких так много сейчас в его жизни в шесть с небольшим лет.

Отец и сын подошли к КПП. Отца пропустили, а с сыном вышла задержка. Впрочем, виноват в этом был сам Иля, который старался казаться старше своих лет и не хотел пользоваться преимуществами своего нынешнего возраста. А оттого казалось, что он озорничает. Им помог незнакомый человек, лица которого они не разглядели, который, подойдя к военному, что-то шепнул ему, и тот пропустил.

Отец хорошо еще помнил внутреннее пространство здания. Ведь прошло только двадцать лет, как он впервые попал сюда, будучи еще юношей, как остолбенел от увиденного. Многое смешалось в памяти: коридоры, двери, тем более что недавно была проведена пресловутая модернизация здания, и угадать, что и где здесь было раньше, можно стало лишь по памяти. Собственно, ностальгия и привела теперь сюда отца. А иначе зачем было запутывать вояку-охранника причиной визита, лгать, прикидываться не тем, кто ты на самом деле. Еще в юности здание влекло его к себе. Алексею, — так звали отца, — казалось, что здесь, в этих стенах, должно в его жизни произойти нечто невероятное, громадное, под стать самому зданию.

Должно было, но не произошло.

С тех самых пор его мучил вопрос — почему. Здание, его коридоры и классы снились ему во сне, явь и сон переплетались в мозгу, заставляли меняться архитектуру здания. И теперь, оказавшись реально внутри, Алексей пытался найти то, чего никогда здесь и не было, что было только в его воображении все эти годы.

Отец с сыном походили по коридорам, заглянули в классы. Как и прежде, в здании находилось учебное заведение, правда, сильно изменившееся. Ходили недолго и немного. Повсюду стояли видеокамеры, передававшие сигнал. Их могли засечь, понять, что причина визита вовсе не та, что была предъявлена.

Для чего пришел сюда Алексей, что хотел он здесь разыскать, с чем встретиться и кого встретить, что ожидал увидеть? Наверно, хотел вернуться здесь в свое прошлое, отдаленное от настоящего двадцатью годами.

Однако ничего интересного увидеть не пришлось.

После проведенной модернизации и евроремонта пространство здания казалось совсем чужим и неинтересным, а людей, знавших его тогда, он так и не встретил, сколько ни пытался тайком заглядывать в немногочисленные сохранившиеся и сильно уменьшенные по площади аудитории, а заодно и некстати большие неучебные внутренние помещения, которые находились здесь вроде бы и на своем месте, но в то же время казались ему теперь совсем чужими.

Сын не мешал ностальгировать и искать, не вертелся под ногами, не кричал, не звал и вообще вел себя по-взрослому. Да и отец обращал на сына сейчас не так уж и много внимания, занятый своими размышлениями.

Так продолжалось довольно долго, пока на одном из этажей не повстречали они того мужчину, благодаря которому смогли оба войти в здание. Тот представился Николаем. Сказал, что занимается обслуживанием здания, что было, впрочем, понятно по надписи на спине его синей спецовки. Разговорившись с отцом мальчика и поняв истинную цель их визита сюда, Николай предложил пройти в рабочее помещение, которое находилось, по его словам, на одном из нижних этажей.

Алексей никогда не задумывался, что здание имеет такое большое и глубокое подвальное помещение. Ниже первого этажа в пору юности ему в голову не приходило спускаться. Теперь они с сыном спускались по лестнице ниже этого самого первого этажа в сырой и холодный подвал, и довольно скоро оказались в бойлерной, где было тепло и сухо.

Память. Воспоминания...

Всего лишь изменения в цепях нейронов, возникшие в мозгу из-за электрохимических процессов возбуждения и надолго оставшиеся, засевшие там. Сколько шума, эмоций они порой производят, сколько обид, негодования и слез вызывают. Нереализованное, кровью доставшееся. Иногда кажется, что нет этого еще, не успело произойти, а оно уже давно случилось и закончилось. А ты все вспоминаешь и вспоминаешь.

— Вы хотите вспомнить свое прошлое? — донесся голос Николая. — Снова оказаться в нем? Но ничего исправить все равно нельзя. Вам сорок лет, у вас маленький сын, о чем вы сожалеете, зачем? Живите настоящим! Или что-то здесь так сильно засело у вас в памяти, что продолжает до сих пор больно мучить?

Алексей не ответил.

Настолько все казалось странным ему теперь. Прорыв в здание, свободное хождение с сыном по коридорам, встреча с Николаем, который при внимательном рассмотрении оказался ровесником. Как он смог так лихо отгадать его тайные желания?

— Кто вы? — спросил Алексей незнакомца.

— Специалист по обслуживанию здания, — последовал ответ. — В прошлом преподаватель этого учебного заведения.

Все было как во сне. А может, это и был сон?

Выход на равнину шел прямо из громадных железных дверей здания в его срезанном торце. В руке у Николая был небольшой чемоданчик с одеждой: городским костюмом, двумя рубашками, еще какими-то вещами. Он снял синюю робу и тяжелые черные ботинки, аккуратно уложил их в проемы дверей так, чтобы снаружи они не были заметны.

Недалеко от тяжелой железной конструкции, каким казалось здание здесь, на просторной и нескончаемой плоской желто-зеленой равнине, располагалось небольшое озеро с глинистым дном и поросшими камышом берегами. Они искупались в озере. Николай надел на себя светлую сорочку, подвязал синий галстук, надел легкие летние брюки, пиджак и городские ботинки, став внешне совсем другим человеком — молодым и веселым, задорным, смеющимся, излучающим свет и радость.

— Мы проделаем довольно продолжительный путь по равнине, — сказал он.

Вид огромного желто-зеленого равнинного пространства и открытое голубое небо с белыми облаками после мрачного закрытого здания привели в некоторую растерянность Алексея. Зато его маленький сынишка веселился вовсю. Он бегал и прыгал в траве, крича:

— Папа, папа, смотри! — видимо, желая показать отцу что-то, как казалось ему необыкновенное, и с детской непосредственностью думая, что тому оно будет также интересно и познавательно.

Небольшое выпуклое строение появилось совсем неожиданно для них здесь, посреди безлюдной равнины. Однако приглядевшись, Алексей увидел, что пустая равнина закончилась, и далее идет уже довольно обжитое пространство. К наружному вестибюлю станции метрополитена, коим оказалось выпуклое строение, шли дорожки, исчезавшие за горизонтом.

— На метро мы доедем до университетского городка, — сказал Николай.

В метрополитене отсутствовал непрерывный людской поток, не было моря огней, всплесков рекламы, требовавших к себе внимания, не было также указателей. Название станции не запомнили. Отметили про себя, что вагонов в составе поезда было меньше, чем была на то рассчитана станция, и что сели они в последний вагон.

Поезд в туннеле шел быстро, станции мелькали одна за другой. Наконец, поезд выехал на поверхность.

Они подошли к большому учебному комплексу, состоявшему из многочисленных зданий архитектуры конструктивизма, настолько большому, что, подойдя к одному из корпусов, Алексей буквально утонул в представшем перед ним пространстве, которое ему предстояло еще штурмовать.

Ничего подобного раньше он не видел.

Да, был в его юности студенческий городок из трех современных на то время корпусов и одного недостроенного. Но такого громадного белого архитектурного пространства он не видел еще никогда.

— Чем больше проблема в памяти, тем большим кажется ее материальное воплощение, — так отреагировал на недоуменное выражение его лица и успев опередить вопрос Николай. — Ведь в подсознании вы до сих пор боитесь не закончить вуз. И вам непонятно, как при этом уже с легкостью закончили еще два.

— Да, технический факультет — это было на пределе моих возможностей тогда. Я хотел скорее закончить его, но проучился на год больше по сравнению со своими сверстниками. Так напряжен был мозг, что сознание не выдержало, дало сбой. — Алексей вытер платком пот со лба, было жарко.

— Мне хорошо знакомо это состояние, — сказал Николай. Он что-то еще продолжал говорить, но Алексей уже не слышал его. Все было как во сне, так велико было сходство в ощущениях.

Продолжая радостно крутиться рядом с дядями, Иля вдруг радостно сказал:

— Когда я вырасту, тоже буду учиться в таком городке.

— Мы пробудем здесь какое-то время, — услышали они Николая. — Здесь есть гостиница, в ней мы остановимся…

Дальше следовать за героями я не смог, поскольку неожиданно потерял из виду, и они исчезли. Тогда только я понял, что все это время был ими, и это все происходило со мной.