Глава 83. Распущенность братьев. Изя

Отец А благословил теперь работать на кухне Трошкина, Рыжего и Игоря Владимировича. Батя почему-то дал ему кличку Изя.

 
Об Игоре Владимировиче тоже нужно сказать отдельно несколько слов. В прошлом он был директором мебельного производства в Смоленске. Он помог отцу А сделать мебель для всего монастыря, в кельи, трапезные, мастерскую. Везде были его столы, веселенькие табуретки, угловые напольные шкафы-киоты для икон и прочее.

 
Он выглядел молодо и ухожено. Незадолго до ухода в монастырь он женился в третий раз на молодой девушке, дочери священника, но быстро разочаровался в ней. Родился ребёнок, он был четвёртым по счёту у Игоря Владимировича. И Игорь Владимирович ушёл в монастырь. Тем более батя усиленно агитировал его против всех женщин.

 
Поселившись в монастыре, Игорь Владимирович быстро оброс и стал выглядеть старше и угрюмее. Он был всегда замкнут и печален. Его называли Смоленская тоска. Редко можно было видеть его улыбающимся. Иринарх подкалывал его, что теперь он у них батрачит. Его поставили помощником повара. Он окончил музыкальную школу на трубе, но отец Пётр его в хор не взял.


Братская смена, которая теперь работала на кухне, была как ураган. Но только не в плане работы. Работали они как раз очень медленно, неохотно и некачественно. Когда на кухню к ним приходил батюшка, чтобы «поддержать братию» в нелёгком труде, они бросали все дела и располагались вокруг него. Некоторые буквально сидели у его ног как собачки. Они позволяли себе его обнимать, и он в долгу не оставался. Он мог с ними разговаривать часами. Если надоедало сидеть на кухне, они всей толпой шли в игуменский дом и там продолжали веселиться и выпивать под хорошую закуску.

 
Посуда тем временем засыхала, закисала, появлялся противный запах. Я ругалась себе под нос, потому что делу время, потехе час. Они ржали надо мной, считая, что им можно всё, а я, наверное, им завидую. Результаты их работы и так были ниже среднего. А отец А их отвлекал, мешая исполнению послушания. Но это ещё было полбеды.

 
Когда батя был в возбуждённом состоянии, он устраивал на кухне такую возню, что мы старались убежать оттуда как от извержения вулкана. Братья начинали драться за батю. Каждый тянул его в свою сторону. Кто обнимал за живот, кто за плечи. Все это сопровождалось безумными криками, рычанием, визгами и смехом. Смотреть на это было невозможно, хотелось это развидеть и провалиться сквозь землю.

 
Видя нашу реакцию, братья разжигались ещё больше. Я не хотела верить до последнего, что есть здесь что-то ненормальное. Вроде мужики веселятся, ничего особенного. Но было в этом дикое бесчинство и противоестественность. Мужики эти имели священный сан или готовились его принять. Они смущали нас своими небезобидными телодвижениями. Если были у динозавров брачные танцы, наверное, они выглядели подобным образом. Я много раз пыталась взывать к их совести, к правилам приличия. Игумен Тихон назвал в шутку братскую смену батиным гей-клубом.


Долго я не могла найти объяснения поведению братьев и отца А. Я ведь не знала, как выглядит грех, не думала, что вообще где-то такое существует. Но как-то в одной православной брошюрке я нашла историю из поучений святых отцов. Пишу по памяти, поэтому опускаю подробности. В одном монастыре игумен греховно привязался к своему молодому послушнику. У того было красивое нежное лицо. Настоятель его выделял из всех. Но послушник тот заболел и умер. И лежал в гробу. Пока игумен говорил над гробом хвалебную речь над телом молодого брата, послушник ожил и грозно набросился на игумена. Он сказал: «Ты погубил мою душу на этом свете и ещё дерзаешь говорить хвалебные речи над моим гробом! Так отдай же мне и твою душу». И игумен умер. То есть они оба погибли и лишились Божией награды за свою жизнь в монастыре. Из этой истории я поняла, что отношения отца А и братии не так безобидны и веселы, как кажутся на первый взгляд.


 http://proza.ru/2022/12/09/1181


   Фото из личного архива (п.Тимофей?)
 о.Пётр, о.Герасим, Рыжий, Серёжа, Трошкин, о.А.