Как-то так

     - А вы знаете чем отличается  эротика от порнографии? — спросил Миша.
     - А они отличаются?
     - Конечно, порнография-это когда в движении. 
 
    Почему-то вспомнились перфокарты, на обратной стороне которых я чертил таблицы со столбцами месяцев и строками дней. В ячейки, этого прообраза таблиц Exel, я заносил преодоленный мною километраж. Таких порнокарт за несколько лет тренировок набралась внушительная  стопка, стянутая резиночкой.
Я поднял бокал и сказал: «Движение — это жизнь! Ну, за порнографию!».

       Был летний тёплый вечер. Над мангалом вился белый дымок. Миша колдовал над ним , поддерживая жар под  шампурами. Навес около дачного домика, отгороженный стеной из густого лимонника, собрал под свой свод небольшую компанию сослуживцев. На столе стояли бутылки с разными этикетками: Liebfraumilch, Каберне, водка «Гжелка»,  квадратная бутылка ликера Амаретто -куда ж без него в те годы.
       Начало 90-х годов было непростым временем.
            Как сказал  Ель-цын: «Наша страна стоит на краю пропасти, но благодаря Президенту мы сделаем шаг вперед!».
            Завод выживал. Директор предпринимал усилия по сохранению коллектива и производства. Создали цех животноводства и начали выращивать свиней. Время от времени в ВЦ привозили свинину и распределяли её среди сотрудников.
            Однажды в ВЦ привезли смёрзшиеся  брикеты «ножек Буша» из США. Их долбили топором, отделяя друг от друга, и каждый получал свою долю бледных замороженных останков. Говорили, что США сбывают нам, чуть ли не десятки лет  хранящийся, армейский запас.
            В связи с космическим ростом инфляции зарплату начисляли каждую неделю.
    Начали вести торговлю с Китаем. По бартеру. Мы им удобрения, а они нам «китайские товары»: пуховики, магнитофоны, фотообои и прочее. Товары распределялись по цехам и разыгрывались при общем сборе в «красных уголках».
            В овраге около автосервиса народ стал сажать картошку. Даже появились небольшие теплички. Кто-то даже ухитрялся сдавать надел в аренду под долю с урожая.
           В 1991 году в ВЦ появились первые  IBM PC под управлением MS DOS. Жесткий диск 20 мб и дискеты 360 кб. Позже появились дискеты на 1.44 мб. Работали с таблицами Суперкальк и программировали на FoxPro и  Clipper, но потом отдали предпочтение  FoxPro.
          Появление «персоналок» на предприятиях города  повлекло за собой обращения в ВЦ по разработке для них программ. Например для комбината «Красный Строитель» разработали пакет программ «Расчет заработной платы», который позже модифицировали и для других клиентов и , только когда сделали сеть и закупили достаточное количество компьютеров, внедрили и у себя на комбинате. Этот период был значимым для участников рабочей команды, так как программисты интенсивно осваивали новую технику, получая в те тяжелые времена финансовую поддержку.
        А ещё ранее в 1974 году произошло объединение ВЦ и МСС. МСС - машиносчетная станция занималась расчетом заработной платы и учетом материалов. На устройствах подготовки данных (перфораторах)  пробивались дырочки в перфокартах, затем стопки перфокарт пропускались через устройства ввода (считыватели) и выполнялись программы на табуляторах , зашитые на коммутационной доске. Такие доски готовила Загиде Муталяровна Ибрагимова, которую с её же подачи все называли Зоей Максимовной. А заведовал МСС зам.главного бухгалтера Гапона Николай Алексеевич. Возглавляемый им коллектив был женским и он как-то с ним справлялся или они с ним?  После объединения с ВЦ Гапона стал зам.начальника по технологии , в ведении которого находились операторы.
        Гапона был родом из кубанских казаков, окончил институт по специальности бухучет, служил на торпедном катере на севере, где и застудил спину. Был неконфликтным и всегда старался уладить разногласия между начальством и коллективом.  На субботники приходил в бушлате и тельняшке. Много курил. Смог в его кабинете разъедал глаза, пачка  «Беломора» всегда лежала у него на столе. Может быть это повлияло на его раннюю смерть  от рака лёгких.
         Любил слово «нюанс», которое часто использовал и при обсуждении программного обеспечения и даже при сборе картошки.
         Как-то привезли собирать картошку в начале ноября. Накануне стояли  холодные с ранними заморозками дни и  картошка  подмёрзла. А в этот день  было ещё и сыро. Моросил мелкий дождик. На недоуменные гласы народа: «Зачем это нужно?», Гапона дал успокаивающий ответ, что труд не будет напрасным: «Есть нюанс — это на спирт!». Однако, весной следующего года мы выгребали разложившуюся картошку из хранилища  для освобождения оного под новый урожай. «Нюанс» отчетливо воспринимался обонянием.
       До объединения с МСС, ВЦ вместе с лабораторией ЦНИИКА в Воскресенске активно занимался разработкой программ по теме управление сбытом готовой продукции. Воскресенскую лабораторию возглавлял Кузин Виктор Петрович — молодой КФМН. Он считал, что эффективность автоматизации лежит в оптимизации информационных потоков, сопутствующих продукции в масштабах всей страны. Писал статьи и готовил выступления на конференциях, привлекая в соавторы как своих сотрудников так и работников ВЦ.
       Программы и данные для «Минск-32» набивались на перфолентах, поэтому программисты после отладочного пуска постоянно бегали в комнату операторов, чтобы исправить перфоленту, вырезанием старого и вклеиванием нового куска .
       Объединение ВЦ и МСС позволило быстро перевести задачи с табуляторов на ЭВМ, так как стали использовать в качестве исходных данных перфокарты с МСС. При этом существенно расширили функционал. Однако был потерян научный подход, использование мат.методов — все свелось к обслуживанию бухгалтерии, а управление сбытом к печати счетов-фактур.
         
          Приемник, стоящий на крыльце перед навесом, настроенный на волну «Европа Плюс» , добавлял музыкальный фон активным беседам собравшихся. Когда Смоки запели «What Can I Do», песнь, известную в народе как «Водки найду», то срочно наполнили стопки Гжелкой.
         И пошли разговоры про работу, хотя перед этим договаривались, что о работе ни слова.
Обсуждалось как сделать универсальные программные модули, которые позволяли бы настраивать меню и печать отчетов по файлам настройки без изменения программ.

        К консенсусу приводил Миша, который брал гитару и перебирая струны начинал тихонько петь: «Осенней ночью за окном туман поссорился с дождем...». К нему присоединялись женские голоса: «Мы вдруг садимся за рояль, снимаем с клавишей вуаль, И зажигаем свечи...».
        Потом курили сигареты Camel из пачки с верблюдом или “дамские» Dunhill Menthol. Когда алкоголь поднимал настроение и вызывал прилив сил, то начинались энергичные танцы под «Happy Nation» от Ace of Base.
 
        В новое здание  отдел АСУП, переименованный из ИВЦ переехал в 1985 году. Стены большого конференц-зала были расписаны новаторским методом - цветными опилками. На стене в задумчивых позах стояли люди в белых халатах. Они внимательно разглядывали дырочки на перфолентах, обвивающих их, и испещренную  знаками бумажную ленту  АЦПУ, ниспадающую волнами на пол. Тщетность попыток вырваться из этого змееподобия  напоминала скульптуру «Лаокоон и его сыновья».
        Большой машинный зал вмещал в себя две ЭВМ ЕС 1035, гермозону с накопителями на магнитных лентах и дисках. Лента на 7,25 мб, а диск на 29 мб.
       Обслуживал гермозону, не вылезающий из неё, инженер-электроник Чермошенцев Александр.  Он был с района частной застройки Фетровой фабрики, в котором культивировался баптизм. Александр был главой местной общины.  Как то ко мне, можно сказать, вбежала с покрытым красными пятнами лицом Вахонева Зинаида Генадиевна — партайгеноссе.  Ходили слухи , что она была сексотом, когда-то завербованной КГБ. Уж не знаю насколько это было правдой, но  то, что она выключала свет в туалете, оставляя в темноте, находящегося там — это правда. Выключатели были установлены снаружи .
       - Чермошенцев печатает какие-то молитвы! - почти выкрикнула она  и выжидательно-испытующе посмотрела на меня.
    Что я знал тогда о баптистах? Что они сектанты, что они поддерживаются материально из Америки и еще поют свой гимн на мотив марша авиаторов «Всё выше и выше и выше...».  Чермошенцев не пил, не курил, был скромным, никому не навязывал свою веру.  Скрепя сердце я пошел вместе с Зинаидой. Тарахтело АЦПУ и Чермошенцев сидел за пультом ЭВМ, наблюдая за выползающими листами рулонной бумаги. Когда мы пришли, он остановил печать. Я инкриминировал ему нецелевое использование ЭВМ и попросил более так не поступать. Александр собрал бумаги и тихо, без возражений и оправданий, ушел. Зинаида осталась недовольна, что я не изъял распечатки.
        - А вдруг узнают где их напечатали?

          Потолок машинного зала был из отформованных квадратных фосфогипсовых плит, крепящихся на металлический каркас. Были они очень тяжелыми и хрупкими. Один раз такая плита сорвалась с упала под ноги Аксеновой Нине Андреевны, когда та вводила перфокарты. После этого происшествия выяснилось, что надо было регулярно делать профилактический осмотр потолка с обратной стороны. Непонятно было только как было заметить ненадежную плиту.  Положение усугублялось тем, что плоская крыша периодически протекала, а гипс был подвержен разложению под действием воды.
      Вопросами поддержания технического хозяйства занимался зам.начальника по тех.обслуживанию Тимофеев Евгений Сергеевич. Он напоминал артиста Николая Парфенова  в ролях бюрократа-чиновника, не внешним видом, а чертами характера и поведением.
      Крышу ремонтировали каждую весну. Как говорил Евгений Сергеевич: «производили латочный ремонт». Еще надо было проводить поверки сосудов под давлением — баллонов с фреоном в холодильной станции, устранять течи в трубах подвала, менять перегоревшие лампочки и прочее. Он писал заявки в ремонтные цеха и контролировал выполнение работ. Экзамены по ТБ сдавали ежегодно я и Тимофеев. Принимал экзамен главный инженер Алексеев Альберт Иванович.
      Меня он отпускал сразу, обратившись к комиссии со словами: «Это самое, поставьте ему зачет» и ко мне:  «Это самое, иди,  всё равно  ничего не знаешь». А вот Евгения Сергеевича гонял с пристрастием, даже иногда отсылал на пересдачу.
      
        Миша отложил гитару, сказал, что слова вы не знаете и предложил «бабахнуть». Это слово заменило, использовавшееся ранее «трахнуть».   Даже в фильме Гайдая «Не может быть» Вицин предлагает Куравлеву и Крамарову: «Не желаете ли ...трахнуть по маленькой?». «Тра...,», прошу прощения «бабахнули», и я попросил сыграть «есть только миг между прошлым и будущим».

      Через некоторое время после  появления персоналок, стало ясно, что изменения в сторону, как тогда говорили, «безбумажной технологии» требуют кадровых перестановок. В прокуренные кабинеты Гапона и Тимофеева требовались иные специалисты. Гапона ушел бухгалтером в РМЦ, а Тимофеева перевели на должность начальника бюро по техническому обслуживанию, практически оставив ему прежние обязанности.
      
      

          Несмотря на все старания ген.директора Хрипунова Н.Ф.  завод отжали «комсомольцы» из группы Менатеп. Об одном из визитов настойчивых гостей вспоминает Садилкин Николай Николаевич — в то время председатель совета директоров:
     "Николай Федорович вызвал меня и говорит:
Вот товарищи сидят у меня целый час и требуют продать завод.
     Я говорю:
                - Николай Федорович, это серьёзный вопрос, надо обсуждать на совете директоров.    
                - Вот видите , что председатель сказал. Я один не могу.
      Один был  замом Ходорковского, другой его помощник. Они возмущенно поднялись, хлопнули дверью и вышли.
                - Николай Федорович, в чём дело, что произошло?
                - Они за-да-ви-ли. Многие директора уже продали свои заводы. Я не могу так поступить, что обо мне люди скажут? Я же здесь живу".

         Хрипунов не выдержал давления, оказываемого на него, сначала случился  микроинсульт, а потом инфаркт и в начале 1997 года он оставил комбинат, а в мае 2005 его не стало.

        И вот уже 19 августа этого же 1997 года на площади около заводоуправления, у памятника Куйбышеву соорудили помост, с которого представили нового директора завода по фамилии Лымарь,  который объявил всем собравшимся, что Менатеп - это группа с государственным менталитетом. Слово «государственный» всех успокоило, а тут еще на помост вышли, держа кубок Стенли,  воспитанники «Химика» Козлов и Ларионов. Восторг собравшихся как бы выразил одобрение и факту прихода на комбинат новых хозяев. Вообще-то выбора и не было, так как Мурманский «Апатит» , поставщик основного сырья, был уже в их руках. Позже в 2001 году был организован холдинг «ФосАгро», куда вошли Апатит и заводы минеральных удобрений Воскресенска, Балакова и Череповца. Прибрали к рукам и Московский НИУИФ.
          Через год разразился дефолт.  Зарплату за август задержали. Исчезло в продаже подсолнечное масло, мука. На дачном участке выросло много опят, ими и питались, из-за чего  аллергически чесались ладони рук.
       Козлом отпущения сделали 35-летнего Кириенко, который пробыл в должности премьера всего 4 месяца и получил прозвище «Киндер-сюрприз». Хотя в дефолте его вины не было.  А истинные виновники, в том числе борец с коммунизмом Чубайс, остались в тени.

           Миша сказал, что жизнь как зебра: полоса черная, полоса белая, полоса черная, полоса белая и ...ж@па.
           И действительно, потом как-то всё наладилось и появились деньги и продукты в магазинах. А  на пост премьера  пришел  Примаков.
          Остался открытым только вопрос, много ли еще полос до  ж@пы.

           2 февраля 2000 года отмечали 50-летний юбилей ведущего программиста Галины Георгиевны в кафе «Старый двор», что было расположено около 88 км.. Собралась вся команда с мужьями и женами.  Галина Георгиевна потеряла подаренную ей серьгу.
          Миша сказал, что вечер удался.