34. Наёмный убийца рождение и месть

… Это был эксперимент — один из тех, что проводились магами-учёными в угоду Великому Эала, их богу и повелителю. Теми самыми умными головами, которые когда-то научились использовать жизненную энергию для сотворения магиков — практически идеальных биологических машин, годных для любых работ. Подобий живых, безропотных и бездумных рабов.

Но Великий Эала хотел большего: иметь разумного раба, способного к разработке стратегии и самостоятельному принятию решений. Ему был нужен маленький, неуловимый и вездесущий, незаметный как тень, обладающий холодным и расчётливым разумом убийца, запрограммированный на уничтожение врага повелителя Арды.

В Зеркальный Зал были призваны учёные маги. Великий Эала объявил о необходимости проведения эксперимента. Приказы Эала не оспаривались. Однако взять на себя такую ответственность означало встать на тонкий лёд. Один, всё же осмелился рискнуть.

… Давно вынашивал мастер Дол в своей гениальной голове идею создания разумного магика. Экспериментировал, впадал в отчаяние, терпя неудачи… Но не терял надежду и продолжал «работать над ошибками».

Наконец, яблоко упало. Но, для успешного завершения своего проекта, до сих пор державшегося в тайне, Долу требовались определённые условия и оборудование, которое он не имел возможности приобрести…

… Совет завершился. Маги покинули Зеркальный Зал, испытывая одновременно и зависть к коллеге, и облегчение. Оставшись один, стоя перед Троном, Дол изложил концепцию своего открытия.

– Ты смел, мой верный, мудрый Дол, – услышал маг голос Повелителя. – Мне это нравится! Всё, что необходимо, ты получишь сегодня же. Нуждаешься ли ты в помощниках?
– Нет, о Великий Эола, – отвечал Дол, склоняя голову в почтительном поклоне, – я должен работать в одиночку.
– Приступай немедленно. Но помни: результат должен быть положительным.

Великий Эала сдержал слово.

… Клетки эльфа, человека и орка, использованные для зачатия in vitro, гибли на начальной стадии. Дол гнал прочь отчаяние и продолжал экспериментировать с материалом, используя новые растворы и заклинания. И наконец удача улыбнулась ему: в один прекрасный день приборы в секретной лаборатории показали, что в герметичном сосуде зародилась жизнь.

Рост существа, которому предстояло стать убийцей врага Великого Эола, шёл медленнее, чем у обычных эмбрионов. Но учёный был терпелив, и, в регулярных докладах Эала сообщал: процесс проходит в полном соответствии с расчётами. Спустя ровно шесть месяцев Дол начал подвергать зародыш воздействию различных веществ и облучению, дабы вызвать необходимые мутации…

…

– Мой верный мудрый Дол, что побудило тебя явиться ко мне столь спешно? – голос Эала, подобный громовым раскатам, разносился по Зеркальному Залу гулким эхом.
– Дитя замерло, о Великий, – отвечал учёный, пытаясь унять дрожь. Он догадывался, чем может для него обернуться неудача.

И, разумеется, испытал невероятное облегчение, услышав ответ:
– Скажи, что тебе требуется для возвращения твоего создания к жизни.
– Мне нужны мозг хоббита и кровь эльфа.
– Ты всё получишь. Приказ доставить тела обоих в твою обитель будет отдан немедленно!
– Мне нужны живые.

Эала расхохотался. Дол невольно содрогнулся: столько злобы и кровожадного вожделения было в этом смехе! Дол знал: Повелитель будет наблюдать за умерщвлением, наслаждаясь их муками — через зеркало, установленное в лаборатории.

Жертвы были доставлены в тот же вечер. Парализованные, лишённые возможности издать хоть какой-нибудь звук, находясь под воздействием заклятия, они оставались в полном сознании. Выражение дикого, животного ужаса застыло в широко раскрытых глазах крошечного хоббитёнка; во взгляде миндалевидных янтарных глаз эльфийки сверкала жгучая ненависть: её воля не была сломлена.

Дверной люк бесшумно въехал на место, отгораживая от внешнего мира жертв, их мучителя-учёного, и того, что находился по другую сторону тёмного зеркального стекла.

Тончайший визг, режущий слух вырвался из горла хоббита, когда острая игла вонзилась в его затылок у основания черепа. В следующий момент он испустил дух. Но это было уже не важно: мозг был извлечён быстро и аккуратно, и тут же помещён в специальный сосуд, соединённый тончайшими гибкими трубками с другим, в котором, оплетенный тонкой сетью сосудов, словно красно-синей паутиной, покоился гомункулус.

Возможно, Повелитель и был разочарован, ибо муки маленького хоббита длились не достаточно долго, но он был готов поступиться удовольствием ради главной цели.

Малышу повезло больше, чем эльфийке, кровь которой перетекала в спящего в пробирке отвратительного зародыша. Капля за каплей, капля за каплей…

«Но прежде, чем наступит моя смерть, – поклялась эльфийка, – я отомщу за всех, кто бессмысленно страдал и умирал. Ты жестоко пожалеешь о содеянном!»

Всё закончилось. Трупы эльфийки и хоббитёнка были отправлены в морозильную камеру лаборатории Дола. И Эала был доволен: жизнь возрождалась в крохотном тельце. Душе, обитавшей где-то, куда смертным не доступен путь, настало время вернуться в материальный мир и обрести оболочку.

… Результаты смелого эксперимента Дола оправдали все его ожидания: ему удалось вырастить разумное существо. У создания было крошечное тельце, тонкие как палки ручки и лысая голова, огромные как плошки голубые глаза на безбровом лице, почти всегда широко раскрытые. Долу казалось, что детище непрестанно следит за ним, отмечая и запоминая каждое его действие. Учёный постоянно чувствовал на себе взгляд гомункулуса, даже находясь в дальнем углу лаборатории, спиной к кювезу.

Но вот наступил тот самый долгожданный день. Параметры на экране монитора свидетельствовали об удовлетворительном состоянии существа.

– Сегодня ты покинешь этот милый прозрачный домик, – промолвил мастер Дол, с улыбкой глядя на своё творение, как всегда, пристально таращившееся на него.
«Где я? Кто я?» – прозвучал в голове учёного мага тихий тоненький голосок. Дол улыбнулся: существо было телепатом.
– Это моя лаборатория, – откликнулся он. – Твой дом. Ты — моё детище. И имя тебе: Скелла.

Дол повернулся к пульту управления, пальцы его шустро забегали по кнопкам. Раздалось тихое шипение: воздух выходил из кювеза. Прежде, чем обрести свободу, существо должно было подвергнуться ещё одной, последней проверке.

Тонкие руки существа упёрлись в прочную прозрачную стенку, будто стараясь её поднять, и безвольно опали вдоль тельца. Датчики мигали, показывая, что маленький организм переключился на другой режим. Удовлетворённо кивнув, Дол подключил подачу кислорода, затем, пощёлкав по кнопкам пульта, откупорил стеклянный гробик.

– С рождением, малыш, – ласково проговорил маг, склоняясь над открытым кювезом. И, подхватив создание на руки, принялся нежно поглаживать его по серой, покрытой светящейся слизью спине. – Самое страшное позади, маленький убийца.

Он не мог видеть огненной искры ненависти, сверкнувшей в голубых глазах Скеллы.

Дол торжествовал: это действительно была победа! Он мог бы немедленно отправиться к Эала с докладом, но учёный маг решил не торопиться. Прежде всего он желал отпаздновать успешное окончание эксперимента. В одиночестве.

Заветный сосуд хранился в тайнике за стеллажом с книгами и научными приборами. Стоя у раскрытого кювеза, Скелла с интересом наблюдал, как его создатель нажимает кнопки на стене, как прикладывается к узкому горлышку. Прислушивался с причмокиванию губ мастера и довольному «А-ахх!». Затем подошёл и потянул его за край длинного тёмного одеяния.

– Я пью за моё детище! – воскликнул Дол, триумфирующе воздевая руку с бутылью, и не обращая никакого внимания на Скеллу. – За славу, которую оно принесёт мне!

Дол снова глотнул вина.

– А что принесёт Скелла себе? – услышал он тоненький голосок.

Содрогнувшись, Дол в изумлении воззрился на ничтожное существо: находясь в приятной эйфории, да к тому же на подпитии, маг был весьма удивлён его вопросом, прозвучавшим вслух.

– А что принесёт Скелла себе? – повторил он заплетающимся языком, глядя на малыша сверху вниз. И, сделав новый, долгий глоток, довольно прищёлкнул языком и объявил патетически: – Жизнь! Но… да, т-ты уже получил её! И получишь ещё, исполнив мисс… мсзию!
– А принесёт ли себе Скелла волю? – пропищал серокожий малыш.

Не дожидаясь ответа, он приступил к обследованию лаборатории. Мастер Дол, по-видимому, не нашёл ничего странного, или опасного ни в вопросе, ни в поведении своего детища, и переключил внимание на вино.

– Что здесь?
– Ась? – откликнулся Дол, привалившийся плечом к стеллажу.
– Скелла чувствует тепло, – малыш сидел на корточках, приложив широкую ладонь с по-паучьи длинными пальцами к полу.
– З-зесь дверь, – пояснил захмелевший маг. – А под ней шш… жжиткий пламь!

Голова учёного приятно кружилась, а на душе было так весело и беззаботно! Ему начинало казаться, что он глядит на своё творение, ковыляющее по лаборатории, откуда-то сверху.

«Как всё прекрасно! – подумал Дол, глупо улыбаясь. – Пусть себе лазает. А кнопочка-то спрятана!..»

Подойдя к замаскированному выходу, малыш оглянулся и растянул узкие губы в улыбке. Хищно блеснули мелкие острые зубы. Вскинув руку, провёл пальцами по стене. Люк плавно отъехал в сторону, открывая выход…

– К-уда ты? – сделав пару неверных шагов следом за Скеллой, убегавшему прочь в темноту туннеля, Дол запнулся об собственную ногу и грохнулся на пол; бутылка, выроненная им, расплёскивая остатки вина, покатилась под консоль с пультом управления. – Остановись! Не смей!..

Он поднялся, покачнулся, вновь упал, что-то задев… кажется, кювез… Послышался звон бьющегося стекла…

Над мгновенно закрывшимся люком замигала красная лампочка. Истошно завыла сирена. Створки, прикрывающие пропасть с кипящей лавой, на которых валялся маг, начали медленно расходиться в стороны.

«Жидкий пламень!!!» – мгновенно протрезвев, успел подумать мастер Дол, прежде чем провалиться в огненный ад…

…

… Огненный столб, взметнувшийся в черноту ночного неба, выкрасил подёрнутую белесой пеленой Дымки Забвения безупречно гладкую поверхность Обители Плачущих яркой оранжевой краской. Крошечному тщедушному существу, наблюдающему за взрывом с высокого, поросшего соснами берега золотой пламенный язык показался похожим на остриё меча.

– Скелла поступил правильно, – проговорил малыш. – Но Скелла ещё не вернул долг. Скелла будет ждать своего часа.

… Домом Скеллы стали подземелья. Опасаясь, что его будет разыскивать тот, который делал на него заказ, малыш никогда не показывался на людях, и лишь изредка выбирался на поверхность — когда ночь спускалась на Арду. Он глядел на звёзды, испытывая странную тягучую тоску по чему-то, давно и безвозвратно утраченному…

***

… Маленький рассказчик умолк. Его слушатели сидели, притихшие, задумчивые.

– Так вот оно в чём дело… – тихо проговорил Оливер, нахмурясь.
– Скелла не плохой, – трясясь всем тельцем, пропищало ничтожное существо, скрючившееся на полу. – Скелла знал все мысли мастера; Скелла ушёл, потому что не хотел убивать.
– Маг просчитался, – сказал Геланир, криво усмехнувшись. – Эксперимент не удался. В венах этого создания течёт эльфийская кровь.

Заклятие, сковывающее ничтожное существо, было снято. Малыш сел и принялся горестно всхлипывать.

– Скелла ждал, когда придёт Светлый Воин, чтобы быть ему полезным, – бормотал он. – Скелла так боялся ошибиться!
– Не ешь меня, Оливер, я тебе ещё пригожусь, – пробормотала Джейн в сторонку. – Далеко ли до выхода из этих катакомб? – обратилась она к разведчикам с надеждой в голосе.

Эльфы переглянулись.

– Оба коридора заканчиваются тупиками, – ответил за всех Ричард. – Прийдётся возвращаться…
– Кто-то идёт! – Джейн вдруг вскинулась и настороженно замерла. – Я слышу шаги…
– Подстава! – прошипел Ричард.

Друзья вскочили. Чарли толкнул ногой котелок с водой, заливая костерок. Скелла опустился на четвереньки и оскалился, готовый броситься на врага. В руки волшебников скользнули волшебные палочки.

– Погодите! – быстро прошептал Хеледир, делая рукой останавливающий жест.

Вдалеке замерцал светоч.

– Какой бы путь ни был избран, он рано или поздно выведет к цели, – прозвучал низкий бархатистый голос.

Оливер и Мери узнали его; они бы не смогли его спутать ни с каким другим.

– Приветствую вас в моём доме! – промолвил высокий длиннобородый седовласый старец в длинных белых одеждах, выходя к странникам. Конец длинного посоха, что он сжимал в руке, светился.
– Здравствуй, Мудрый! – отвечал Геланир.

Эльфы склонили головы в поклоне.

– Здравствуй, Лодочник! – сказал Оливер Флеминг, выступая вперёд.

Старец ответил ему улыбкой. Повернувшись он дотронулся до стены концом посоха. В камне появилось отверстие входа.

***

… Они следовали вереницей за Лодочником по его огромному подземному замку; светоч на конце посоха старца озарял путь. Оливером Флэмингом владело дежавю, будто он, вернувшись назад во времени, вновь следует за старцем по переходам над крутыми обрывами, скрывавшими Нечто… Пробирается по длинным и тёмным ветвящимся коридорам, то узким как кротовые норы, то вдруг расширяющимся, превращаясь в огромные залы, в которых малейший звук, отражаясь от поблёскивающих от влаги стен и высоких сводчатых потолков, рассыпается многократным гулким эхом. А за бесчисленными дверями скрываются неведомые миры…

– Что за ч;дное местечко эти пещеры! – замечание Чарли Бейтса, сделанное полушёпотом, развеяло наваждение Оливера. Похоже, друг наивно полагал, что его никто не услышит. – Да и сам хозяин… Весьма интересный тип!
– Да, я это тоже заметил, – откликнулся Джек Докинс, едва шевеля губами. – Я бы его нарисовал. Маслом, в полный рост…
– А леди Джейн наверняка тушью, – предположил Чарли, чувствуя на себе взгляд зеленоглазой чародейки-анимага. – Отчего-то мне кажется, что я его уже видел. Только вот где?..
– Мне тоже, – кивнул Доджер. – В таком же балахоне, и с этим же посохом с иллюминацией на конце. Пронзительный взгляд черных глаз в самую душу… А ещё голос! Мурашки от него по коже…

Проскользнув мимо серой тенью, Скелла оглянулся и, глянув на волшебника то ли с укором, то ли с подозрением, побежал к Оливеру и Ричарду с котом на плече, шагавшим впереди, и зашлёпал рядом, держа за руку того, кого должен был бы убить.

«От вас шуму больше, чем от дюжины гномов, – раздался в головах друзей бархатистый баритон дракона, шагавшего сзади. – В данной ситуации для полноценного общения друг с другом вполне достаточно телепатии.»
«Ты прав, Нэппо-сэнсэй, – кивнул Чарли, немного смутившись. – Орать вголос было сущим безрассудством с нашей стороны.»

Однако, желание продолжать разговор пропало.

Галерея, в которую, следуя за Лодочником, свернули странники, уходила вверх. В ней было куда светлее и пахло морем.

«Снова я здесь, – подумал Оливер, чувствуя, как давний недуг напоминает о себе тупой леденящей болью в левом плече. – Видать так суждено…»
«Другого пути нет», – откликнулся старец, прочитав его мысли.

Боль, зародившись в левом плече, медленно подкрадывалась к сердцу. В голове помутилось. Печальный хор голосов сотен тысяч тех, чьи души нашли пристанище в Обители Плачущих — зов, лишающий воли, едва не сводящий с ума — это было последнее, что расслышал Оливер Флэминг, прежде чем кануть во тьму беспамятства…