Мы сюда уже не вернёмся. Повесть. Глава 4

На выходные у пятикурсников, точнее – уже выпускников, намечены были прощальные вечера. Они и состоялись. В субботу гуляли электромеханики, гуляли весьма неплохо, с шести часов вечера и до шести часов утра. Вино, конечно, лилось рекой, музыка оглушала всю округу, все пили, пели, танцевали, и, казалось, не было уже никакого различия между командирами и их подчинёнными, все наравне. Весь командующий состав лихо отплясывал с выпускниками и их подругами, иные командиры рот и преподаватели упивались так же, как и их бывшие подопечные.
А четверокурсники нет-нет да и бегали в столовую посмотреть, как гуляют их старшие ребята. Всё-таки через год и им придётся прощаться с училищем. Ходил посмотреть и Сергей. Внутрь не заходил, заглянул в окна, пытаясь увидеть свою изменницу, но при такой толчее в зале разве что рассмотришь. Не увидел он Генералову, зато заметил, как из столовой уводили упитых «в корки» разных там начальников.
Тут-то и мелькнула у него мысль – вот как надо отомстить этому проклятому Макаке. Напоить «в доску», а потом так отмутузить, чтобы на веки вечные запомнил, как издеваться над курсантами. Уж с пьяным-то он как-нибудь справится и без посторонней помощи. Но до этого ждать ещё целый год. Главное – дождаться! А ради этого стоит потерпеть, стоит поднапрячься, чтобы не вылететь из училища из-за какой-нибудь самоволки, а уж с учёбой-то он справится.
От этой мысли Новиков даже повеселел и совсем забыл, зачем приходил к окнам столовой. Да пусть эта «чалка» гуляет, с кем хочет! Ему-то какое дело? Раз решил с ней рвать, значит, надо рвать, и точка!
За электромеханиками гуляли дизелисты и судоводители, и всё в таком же ритме, а остальным курсантам вышло маленькое послабление – почти всех желающих отпустили в увольнение. А кого не отпустили, тот под шумок отправился в самоволку. В числе последних оказался и Будин, не отпустил его ротный, и всё тут. А так хотелось погулять, ведь с него только что сняли строгий выговор. Он и погулял, пришёл после поверки да ещё под «кайфом», и залетел дежурному по училищу. Это просто так не сходило с рук. Вот и скис Евгений. Зато веселились остальные.
Утром в воскресенье ребятам не дал понежиться в постели забежавший в кубрик Теренин.
– Кнуты! Вы чего спите? – закричал с порога. – Там у пятикурсников девочки табунами ходят!
– Да ну? – удивились, вскакивая с коек, парни.
– Вот вам и ну! Я пошёл относить китель к одному из них, – начал взахлёб рассказывать Владимир. – Захожу к нему в кубрик, а там две «чувихи» в одних рубашках стоят около окна и чулки натягивают. У меня челюсть аж до пола отвалилась. Я шарю внизу, ищу её, а у самого гляделки там, где застёжки пояса у девок. А им хоть бы хны! Натягивают чулки и только ухмыляются, глядя не меня.
– Ну, ты их хоть «натянул»? – спросил, усмехнувшись, Сёмкин.
– Кого? – не понял Теренин.
– Кого, кого. Да чулки же по самый пояс, – грохнули смехом ребята.
– Нет, они сами себе натянули, а я китель положил и ушёл.
– Ну, и дурак! – изрёк Геннадий. – Они же хотели, чтобы ты их «натянул».
И снова хохот на весь кубрик. Кажется, Владимир так ничего и не понял, махнул рукой и ушёл. После завтрака сухим пайком, в столовой ещё не убрали после выпускного, курсанты дружно двинулись в город, где своими ряжеными шумел праздник проводов русской зимы. Немного погуляли, повеселились вместе со всеми и вернулись в училище обедать. А как чуть начало темнеть, небольшой компанией направились на вечер отдыха в дошкольно-педагогическое училище за Волгу.
Давненько Сёмкин с Новиковым не посещали это учебное заведение, а когда-то часто бегали сюда на танцы с удовольствием, и было ведь из-за чего, точнее – из-за кого. Да, здесь когда-то учились Галка с Маринкой… Они закончили училище, и совсем уже не то стало в нём, совсем не то.
Ребята потолкались немного среди танцующих в тесном спортивном зале и направились назад, в центр города, и вскоре оказались в их любимом сквере. Здесь намного было веселее и интереснее, а главное – просторнее. Сергей сразу же заметил танцующих Татьяну и Лиду, но виду не подал, болтал с другими знакомыми девушками. Да и те не подходили к ним. Так они и не сблизились ни разу на этом пятачке, а после танцев разошлись спокойно, как корабли на тихом море. А через два дня – Восьмое марта. И никакой определённости. Над этим стоило поломать голову.

Об учёбе и думать не хотелось, да и некогда было. Накануне праздника состоялся вечер отдыха. Желающих попасть на него оказалась просто уйма. Девушки проходили по пригласительным билетам, их проводили по знакомству, даже перебрасывали через забор. Новиков собственными руками двоих переправил таким образом во двор училища, уж очень они его уговаривали, и только посмеялся.
Поэтому на танцах в просторном вестибюле было не протолкнуться. Сергей протискивался между танцующими парочками, выискивал своих знакомых. Их оказалось не так и мало. Он сразу заметил Татьяну с Лидой, невдалеке от них топталась Светлана со своей подругой. Но к ним ему почему-то не хотелось подходить. И тут он заметил Васильеву, сразу ринулся к ней. Она стояла одна и осматривалась, словно искала кого-то.
– Не меня ли эта девушка ищет? – спросил, чуть улыбнувшись.
Надежда в ответ только улыбнулась и пожала плечами.
– Значит, не меня, – констатировал печально и вздохнул. – А жаль.
– Чего жаль? – не поняла та.
– Да жаль, что такая прекрасная девушка стоит одна на таком прекрасном вечере.
– А почему ты решил, что я одна?
– А разве это незаметно?
– Заметно, – улыбнулась она. – Но это только пока.
– Понятно. Станцуем?
– Станцуем.
Они начали танцевать, с трудом перемещаясь среди подобных себе пар. “Договориться насчёт завтра? – стал размышлять. – А стоит ли? Всё-таки она дочка начальника строевого отдела. Особо с ней не разгуляешься. А с кем тогда отмечать праздник? С кем?”
– А вот и мои друзья появились! – прервала его размышления девушка. – Ну, я пошла к ним, – и посмотрела в глаза курсанту, он только кисло улыбнулся.
– Пошла ты… к ним, – пробормотал себе под нос.
– Что ты сказал? Я не расслышала.
– Ничего, – ответил громче. – Иди. Тебя же ждут.
И Васильева стала пробираться к своим знакомым. “Вот и договорился насчёт праздника”. Настроение, которое и было-то так себе, испортилось вконец. Он походил ещё немного по вестибюлю, перебросился несколькими словами с Сёмкиным и Горкиным, которые тоже находились в устремлённом поиске, не принёсшим пока никаких результатов, махнул на всё рукой и направился в общежитие, решив хоть выспаться как следует.
Проснулся рано, ещё до подъёма, приучили всё-таки просыпаться в одно время, лежал в койке, не открывая глаз. “С праздничком вас, мои дорогие подруги! Как вы себя чувствуете? Как ты там, Надя Веткина, поживаешь? Не хочешь мне даже писать. Ну что ж, всё правильно. Не надо мне писать. Это лишнее. У тебя есть свой парень, мой тёзка. Люби его и позабудь меня. – Сергей с силой зажмурил глаза, обидно всё-таки стало. – А ты как себя чувствуешь, Галка Субботина? Моя первая любовь, окончившаяся так жестоко для меня. А я ведь до сих пор вспоминаю тебя с теплом и нежностью. Ну что ж, и ты живи, люби и здравствуй. Я отошёл от тебя.
– Он открыл глаза, посмотрел на окно. Там ещё было темно. – А ты там как, Лиана (Липа со слипа), поживаешь? Смешно и всё же приятно вспомнить о тебе. Такая ты была тогда чистая и наивная, когда мы дружили с тобой. Но и ты мне изменила. И с кем? Ладно, я тебя вовсе не ругаю и даже не обижаюсь на тебя. У тебя ведь тогда были просто детские побуждения. Но ты их вряд ли донесла до этих дней. Всё течёт, всё изменяется. Что же тебе пожелать? Наверное, хорошей и чистой любви и светлых мыслей, моя обманщица Липа!
– Услышав вялый возглас “Подъём!”, слегка заёрзал на койке, не собираясь вставать, остальные даже и не пошевелились. – А как вы все остальные: Капа, Маша, Люся?.. Сколько их побывало со мной? Сколькими я увлекался, бог ты мой! Ну и что? Ведь ни одной девчонке не причинил и капли зла, и никогда не поступал подло. Хотя сейчас… Я здорово изменился.
Эх, девочки, девочки, как вы все быстро надоедаете! Но позабыть о вас невозможно никак, как о своей милой маме. – Вспомнив о матери, с силой зажмурил глаза. – Мама, моя мама! Что ты делаешь сейчас, моя дорогая мама? Мой самый лучший на белом свете человек, от которого у меня так мало тайн. – Он на какой-то миг погрузился в воспоминания, и ему стало так тепло, словно огонь из печки охватил всё вокруг. – Как вы все живёте и празднуете этот весенний ваш день? Живите, любите, будьте счастливы, мои дорогие девочки, девушки и женщины!”
В кубрике уже все начали шевелиться, почувствовав приближение завтрака, понемногу стали подниматься. Праздник хоть и был женский, а коллектив у них в основном мужской, но на завтрак всё же добавили конфет с печеньем к каше рисовой и чаю. Не богато, но всё равно приятно.
Вернувшись в кубрик, все крепко призадумались, куда же податься? Компании ни у кого не оказалось. Злобин, как всегда, направился домой, куда ж ему ещё идти? Горкин засобирался к одной подруге, с которой успел познакомиться на последнем вечере. Новиков предложил себя в попутчики, но тот отказал другу. Сёмкин пустился в вольное плавание. Остальные занялись своими делами. И что же делать оставалось Сергею, как ни пойти к родственникам, где его всегда с радостью ждали. Так оказалось и на этот раз.
Вместе посидели, выпили, поговорили и пошёл он с братом в кинотеатр “Центральный”, но там на все сеансы билеты были проданы. И Новикову ничего не оставалось, как вернуться в училище, чтобы успеть как раз к ужину. Но и после него усидеть в четырёх стенах было невозможно. А тут Заступин пригласил прошвырнуться по проспекту, Сергей, конечно, согласился.
Пошли, стали курсировать туда и сюда, приглядываться к девушкам. Вскоре Новиков встретил Веру и сразу же подкололся к ней, та была не против, так как гуляла одна. Вот они с ней и шествовали вдвоём. Около “Центрального” стояли группки ребят с девушками. Один из них уж больно был похож на Горкина. Он стоял около входа, покачивался и косо глядел по сторонам ничего невидящими глазами. Во рту торчала сигарета, шапка на затылке, из-под неё русые волосы в стороны. Сергей остановился, начал приглядываться.
– Вер, смотри, вроде Виктор.
– Где? – не поняла та.
– Да вон! – показал на пьяного парня.
Та, ни слова не говоря, подошла к парню и тронула его за плечо. Он покачнулся, посмотрел на девушку и глупо заулыбался. Конечно, это был Горкин.
– Это ты? – спросила Вера.
– Я-я, а ч…что?
– Ну, как кино?
– Посп-п-пать не дали. Разбу-бу-будили.
– Слушай, а чего ты один? – спросил друга подошедший Сергей.
– Один? Почему один? Вон тут сколько этих… Вер, п-пошли в кино?
Девушка в ответ только рассмеялась.
– Может, тебя до училища довести? – предложил Новиков.
– Не-е, я ещё погуляю.
– Ну, гуляй, а мы с Верой пойдём куда-нибудь.
И они ушли, оставив Горкина около кинотеатра. Погуляли немного, зашли в сквер, но танцевать не хотелось. Сергей проводил девушку домой, а сам направился в училище. Вот так для него и закончился этот женский праздник. Честно признаться, не очень весёлым он получился. Но зато без всяких приключений. А для иных он оказался не очень удачным и продолжился даже на следующий день. Но за это пришлось им и поплатиться. Одного из их группы усёк Васильев и остриг наголо, другой попал в медсанчасть, третий вообще не появился на занятиях… В общем, начальник строевого отдела пообещал всей роте месяц сидеть без увольнения за такое проведение праздника. Что ж, видимо, заслужили.

На неделе Новиков получил письмо от Субботиной, даже и не ожидал, хотя и поздравил её с праздником, вот она, видимо, и решила поблагодарить за это. Всего-то несколько строк: “Серёжа, здравствуй! Большое спасибо за поздравление. Оно было и есть пока самое первое. Я уже думала, что тебя в армию забрали. Интересно, куда вас на практику пошлют? Если в Сибирь, на Лену, то передавай привет Капе. До свидания. Ещё раз спасибо. Галка”.
Странное чувство испытал он, получив это письмо. “Хотя бы пригласила зайти к себе, что ли, – подумалось. – Не мешало бы с ней поболтать кое о чём. Ну, да ладно. Как-нибудь обойдёмся. Хорошо и то, что ответила на поздравление”. И всё-таки он разволновался, заходил по кубрику. Это сразу заметили ребята.
– Чего, на свидание пригласили? – усмехнулся Горкин.
– Если бы, – отмахнулся от него друг.
“Действительно, а чего она меня не пригласила на свидание? – задумался вновь. – А что, приглашать надо открытым текстом, мол, приходи ко мне, будем целоваться? Нет, она на такое не пойдёт, она гордая. Но раз ответила, значит…” Сергей не стал даже домысливать, но какое-то подспудное чувство подсказало ему, что она, его Галка, Рыжие эти глаза, не против с ним снова сойтись. Но для чего ей это нужно? Для чего? А ему это нужно? “Да, нужно, – решил. – Нужно, чтобы отыграться за все нанесённые ею обиды”. Парень не стал, конечно, даже воображать, как он возьмёт над ней реванш, но какое-то чувство опять подсказало ему, что так и будет. И это чувство только слегка потешило его.
В субботу Новикова отпустили в увольнение без всяких проблем. Ребята разбежались ещё после обеда кто куда. В кубрике остался один Сёмкин, но они с ним поругались из-за Восьмого марта. Геннадий нашёл тогда себе компанию, но друзей оставил побоку. Вот Сергей и обозлился на него, даже не разговаривал. И сейчас, одевшись, молча ушёл из общежития.
Сходил, к родственникам, но там, как ни странно, никого не оказалось. Двинулся в сторону ДК моторостроителей. Шёл медленно, поглядывал на приходивших мимо девчонок. Весна уже начала вступать в свои права, на улице потеплело, даже капель застучала с крыш, и девушки вроде стали наряднее. А, может, ему это так показалось от охватившего чувства одиночества.
“Эх, найти бы сейчас девушку лет семнадцати, симпатичную и свеженькую! – пронеслось в голове. – Так в чём же дело? Вон их сколько ходит по проспекту. Давай, знакомься, кто понравится”. Он даже остановился и начал внимательнее разглядывать проходивших мимо девушек. “Ну, давай, знакомься!” Но ноги словно вросли в тротуар, а язык присох к нёбу.
Он не мог ни подойти ни к одной из них, ни сказать и слова. “Как знакомиться? Стыдно даже”. Такого с ним ещё не случалось. Раньше он мог запросто подойти к любой девушке и завязать с ней разговор. А сейчас словно окаменел. “Странно всё. Ну, да Бог с ним! Может, лучше пойти к Галке? Она же рядом живёт. Но зачем? Да всё за тем же, что решил ты раньше”. И он уже готов был направиться к её дому, как неожиданно перед ним появилась Генералова.
– Ну и что? – вместо приветствия спросил он.
– Меня из дома прогнали, – тихо ответила девушка.
– Да? До двенадцати что ли?
– Не знаю.
– А за что?
– Не спрашивай ни о чём меня.
Он и не стал ни о чём больше спрашивать Татьяну, шёл молча рядом с ней. “Из дома её выгнали. Шутит или нет? И за что её выгнали? Наверное, за то, что ходила к нам на выпускной с тем пятикурсником. Ну, и правильно сделали. Нечего, с кем непопадя, шляться!”
– Пойдём к нашим? – предложил немного погодя.
– Пойдём, – сразу согласилась та.
Дома по-прежнему никого не было. Это и хорошо. Ключ от квартиры у него есть. Они зашли, разделись, прошли в комнату, сели за стол.
– Может, чаю попьём?
– Попьём, – машинально ответила Татьяна.
“Странно она как-то себя ведёт. Со всем соглашается. А если сейчас ей предложить?.. А надо ли мне связывать себя такими связями?”
Чай попили молча, видимо, каждый думал о чём-то своём.
– Ну, что ты молчишь? – не выдержала первой девушка.
– А о чём говорить? Всё уже сказано.
– Ну, ругай меня! Ругай! Я виновата перед тобой.
– Зачем? Тебе и так сейчас нелегко. Да и толку от этого будет мало, – спокойно ответил.
Девушка замолчала и совсем сникла. Сергею даже стало жалко её.
– Знаешь, один друг мне сказал: “Когда не можешь разговаривать языком, говори руками”, – с этими словами он взял её за руку, провёл по ней до плеча, чуть помедлил и стал опускать руку на грудь.
– Не трогай меня! – чуть ли не крикнула Татьяна и отбросила его руку.
Они снова замолчали, в Сергее от этого резкого её движения начала подниматься злость.
– Чего ты всё ищешь? – спросила она. – Сейчас нет идеальных, нет идеалов. Все одинаковые, все земные!
– Нет, ты не права, – не согласился он. – Есть идеалы.
– Может, и есть. Но ты его не найдёшь.
– Найду! – закипятился парень.
– Нет! – стояла на своём девушка.
– Вот увидишь! У меня был идеал. Надежда.
Тут он вспомнил Веткину, и на душе у него сразу потеплело. Сергей, кажется, что-то говорил о ней Татьяне. Он даже заулыбался, а она рассмеялась.
– Нечего смеяться! – оборвал её смех. – Она могла бы быть моей, но я её потерял из-за… – Не стал договаривать “из-за своей глупости”. – Ты этого не поймёшь.
Девушка опять только рассмеялась.
– Могла быть твоей? Но ведь не стала?
– Да, не стала. Виноват я в этом. Она не при чём.
– Она тебя не любила.
– Нет, любила! – начал уже злиться Сергей.
– Любила? Так почему же она не с тобой?
Ответить на такой вопрос он не мог, просто не знал ответа, но и молчать было глупо, сказал, что первое пришло на ум:
– Я не пошёл на это, и она ушла с другим.
– Вот видишь, какой твой идеал! – вновь рассмеялась Татьяна. – Она идеал, но только с другим.
– Да, с другим, – пришлось согласиться. – О, если бы не Галка… Всё бы было совсем по-другому, – чуть ли не простонал он и замолчал, она тоже.
– Ты жесток, Серёжа, – прервала молчание девушка. – Неужели я столько натворила, что ты так долго мне мстишь?
– Да, я жесток. Но только к тебе. Всего я тебе простить просто не могу и, наверное, никогда не смогу. Слишком много раз ты обманывала меня. А я больше всего не терплю ложь. Я люблю правду, люблю, когда мне её говорят, и сам говорю только правду. Хотя уже не раз из-за этого сильно страдал. И идеал свой потерял из-за этого, если хочешь знать. – Он замолчал, собираясь с мыслями. – Хватит об этом! – решил прервать разговор. – Пошли лучше погуляем.
– Пошли.
Вышли из дома, говорить уже ни о чём не хотелось. Около “Центрального” стояли парни из их группы, в их числе и Сёмкин.  Новиков даже вспыхнул, увидев его. “Опять он будет говорить мне, что я тряпка, что не могу отвязаться от этой Генераловой”. Сергей замедлил шаг, потом остановился, девушка, не оглядываясь, пошла дальше.
– Привет, – бросил он, подойдя к ребятам. – В кино собрались?
– В кино, – ответил Заступин. – Пойдёшь с нами?
– Пойду, берите и мне билет.
Борис пошёл брать билеты в кассу. Сергей отвернулся от ребят и посмотрел на уходящую всё дальше девушку. Ему откровенно стало жалко её. “Зря я всё-таки бросил Татьяну. Надо было хоть в кино пригласить. Ей и так тяжело сейчас”. Но догонять не стал. Если уж рвать с ней отношения, так рвать.

В воскресенье проходили выборы депутатов трудящихся. По этому поводу ротный никого в увольнение не отпустил, хотя и ходили все голосовать почти что строем, а Новикова он ещё и дежурить заставил около урн в вестибюле училища. Сергей постоял, постоял да и ушёл с другими парнями в город, благо Никоноров отправился домой. Сразу же все рванули в сквер на танцы.
В этот день погода по-весеннему заиграла, хорошо пригрела землю, тёмный снег значительно подтаял. Видимо, поэтому молодёжи на танцплощадке собралось столько, что и не протолкнуться. Новиков стал танцевать вдвоём с Горкиным и оглядываться по сторонам, и сразу же заметил Генералову. Она была с парнем. “Вот и хорошо, – подумал. – Есть ей с кем теперь гулять”. Задумавшись и слегка поскользнувшись, плечом ударил в спину танцевавшего рядом парня.
– Ты чего, лягушатник, пихаешься? – огрызнулся тот.
Новиков даже опешил от такого возгласа. Как тут не пихаться, если впритирку друг к другу топчешься. Ну, раз толкнул, значит, надо бы извиниться.
– Пошёл ты вон, козёл! – ответил за него Виктор.
– Чего ты сказал?
– Я говорю – вали отсюда, пока цел!
Парень хотел было рыпнуться, даже девушку отстранил, но оказался между двух курсантов, готовых на него наброситься.
– Ладно, – зло выдохнул он. – Встретимся после танцев.
– Встретимся, встретимся. А сейчас вали отсюда! – не унимался Горкин.
Тому ничего не оставалось, как подальше отступить от парней.
– Надо нашим сказать, чтобы были готовы, – предложил Новиков.
– Будут. Здесь будут все наши.
Действительно, на танцплощадке, как всегда, собралось полно речников как в форме, так и в гражданке, так что беспокоиться особо не стоило. И когда закончил играть эстрадный оркестр, парни кинулись искать своего обидчика. Но того и след простыл. Дружно двинулись к центру города, но и там ждала их неудача, местные словно все попрятались. Так и вернулись курсанты в училище, не почесав кулаки. А как хотелось…

Вечером на следующий день Новиков заступил в наряд – помощником дежурного по училищу. Впервые его назначили на такой ответственный пост, всё-таки весь суточный наряд подчиняется помдежу. Это, конечно, польстило самолюбию. Сёмкин, тот уже не раз назначался на такую должность, а вот Горкин ещё ни разу. Да и многие в их группе не бывали в таком наряде. Как же тут не задирать нос?
Хотя быть помощником у дежурного по училищу – не такая уж и спокойная обязанность. Только и бегай то в приёмную к начальнику училища, то ищи какого-нибудь командира роты, а то ещё и курсанта, если к тому нагрянули родственники. Но больше всего приходилось «сидеть» на телефоне, отвечать на все звонки. Сначала это его забавляло, потом стало донимать и под конец даже раздражать. Это заметил  дежурный по училищу Шутников.
– Ты хоть матом не ругайся, когда отвечаешь на звонки, – рассмеялся тот.
– Да надоели, – честно признался курсант. – Спрашивают разную ерунду, а ты отвечай им.
– А чего тебе ещё делать? Сиди тут да отвечай, – и вышел из дежурки.
– Отвечай, отвечай. Больно хочется.
Тут ему пришла в голову неплохая мысль, а что если самому звонить? А куда? Знакомых девушек с телефоном у него, кажется, не было, но рядом на столе лежал городской справочник. Он полистал, полистал его и стал звонить наугад. Если отвечал мужской голос, Сергей сразу же клал трубку, если женский, то спрашивал: – Это Таня? Если следовал ответ: – Нет, это не Таня, – то опять трубку на место. Такое продолжалось долго. И вдруг последовал тихий и спокойный ответ:
– Да, это Таня. А кто спрашивает?
– Ой, вы, наверное, меня совсем не знаете, но у нас есть один общий знакомый, – начал на ходу придумывать курсант.
– Знакомый? – искренне удивились на том конце провода. – Какой знакомый?
– Да с которым мы вместе гуляли на Новый год.
Трубка молчала некоторое время, потом послышалось с сомнением:
– Николай что ли?
– Да, Николай, – обрадовался Сергей. – Вот он и дал мне ваш номер телефона.
– Интересно. И что же вы хотите?
– Встретиться с вами, – откровенно признался он.
Из трубки послышался смех, был он таким лёгким, приятным, парню явно понравился.
– Хорошо. Где вы хотите встретиться?
– В субботу, около входа в сквер, в семь вечера, – раздельно произнёс.
Девушка согласилась, потом рассказала, в чём она будет одета, а он не признался, что курсант, сказал, что сам подойдёт к ней. На душе немного стало веселее. “Интересно, что она из себя представляет? Может, тот идеал, который я ищу? Надо обязательно встретиться”, – решил и успокоился, стал нормально отвечать на все звонки, даже и не очень умные, по его мнению.

Вечером всех электромехаников собрали в актовом зале для распределения на практику. Сначала, как и на третьем курсе, назвали места, куда требуются специалисты, и сколько таких там нужно. Кстати, требовались электрики и в Бутяково. Услышав знакомое название, Новиков только горько усмехнулся: “Нет уж, туда меня никакими пряниками не заманишь”. Курсанты посовещались между собой и начали записываться.
– Поехали в Тольятти, – предложил друзьям Сёмкин. – Там новые суда есть.
– А как же Сибирь? – не выдержал Сергей и рассмеялся.
Геннадий только сердито зыркнул на него и ничего не сказал. Понятно, романтика и у него закончилась. Но против Тольятти никто не возражал. Вот они, Сёмкин, Новиков и Заступин, и записались туда. Хотя это не полная гарантия, что именно туда они и отправятся на практику, но на девяносто девять процентов точно. Сергей сразу же размечтался, что снова попадёт на Волгу, что, может быть, его судно, неизвестно ещё какое, пойдёт в Горький, а лучше в Дзержинск, и тогда… Что будет тогда, он уже не стал даже и воображать, потому как всё настолько непонятно, что происходит между ним и Веткиной. “Ладно, жизнь покажет”, – решил.

В субботу вечером они все вместе пошли в увольнение и сразу же направились в сквер. Около входа прохаживалась девушка в светлом пальто и песцовой шапке. Приметы, названные Татьяной по телефону, сходились. Наверняка это была та, которой здесь Сергей назначил свидание. Ребятам он ничего не говорил насчёт этого знакомства, поэтому сильно не нервничал, но подходить не решался, рассматривал со стороны.
Она и нравилась, и не нравилась ему. Наружность приятная, лицо доброе, но ростом чуть ли не с него и такая солидная: то ли пальто её полнит, то ли на самом деле она такая. Нет, не решился он к ней подойти. Посмотрел, посмотрел и пошёл с Горкиным в ДК полиграфмаша на танцы, топтаться на пятачке сквере что-то совсем не хотелось.
Там встретили знакомых девушек, только что вернувшихся из Якутии, поговорили о романтике, о любви, о знакомых, вспомнили Галку Субботину и Маринку Князеву, потанцевали с ними и разошлись каждый по своим направлениям. Правда, курсанты при расставании пригласили девушек к ним на вечер в училище.

Давно четверокурсники так долго не приводили себя да и форму в порядок, как в это воскресенье, некоторые даже сбегали подстричься накануне. И всё из-за чего? А из-за того, что Васильев надумал провести строевой смотр. Тут учиться-то осталось всего несколько недель, а он придумал такое. Курсанты, конечно, сильно не беспокоились за себя – не будет же начальник строевого отдела клёши им разрывать до паха, как когда-то случалось на первых курсах. Правда, тогда были в моде дудочки, а сейчас иные и клинья вставляли в брюки, чтобы шикарнее выглядеть.
Таким, естественно, пришлось искать замену клешам, бегать по знакомым на других курсах. И все, кто хотел, нашли. Вот шинели почти у всех выглядели далеко не по уставу – обрезаны выше колен. Тут уж никуда не денешься, не заменишь. Новиков тоже особо не тревожился. Брюки он не расклёшивал, они и так смотрелись прилично при своей натуральной ширине, ботинки имел форменные, хоть в увольнение и ходил в своих, зимних, которые намного были теплее кожаных и казённых. Ну, а шинель как у всех обрезанная, тут уж ничего не попишешь. Её же не меняли каждый год, как форменку.
Смотр начался весело. Погода стояла по-настоящему весенняя, уже прилично пригревало солнышко. Поэтому настроение было у всех хорошее. Командиры рот доложили начальнику строевого отдела о готовности курсантов к смотру. Васильев поздоровался со строем:
– Здравствуйте, товарищи курсанты!
Строй ответил хоть и громко, но вразнобой и даже сам рассмеялся от этого.
– Да-а, совсем разучились отвечать, – разочаровался начальник. – Давненько я, значит, с вами не встречался.
– Как же, частенько строгачи объявляете! – выкрикнул кто-то из строя.
– Разговорчики в строю! – крикнул Никоноров.
Все притихли. Васильев стал ходить перед первой шеренгой и внимательно осматривать курсантов, частенько недовольно хмыкал и качал головой. Когда осмотрел, вышел на середину аллеи, где проводился смотр.
– Плохо выглядите, товарищи курсанты! – изрёк итог. – Позарастали все, как будто и забыли, что и у меня машинка есть. Видимо, давно я вам затылки-то не стриг.
– А зачем их стричь? – спросил кто-то. – Сейчас это не модно.
– Что это там за модник нашёлся? – спросил сердито Васильев. – Может, выйдешь из строя и всем покажешься?
Курсанты слегка зашумели, им тоже интересно стало, кто же это такой смелый. Но из строя никто не вышел, а кто стоял рядом с модником, промолчали.
– Так, понятно. Духу не хватает. Ладно, сейчас я сам посмотрю, кто какую причёску носит.
Начальник строевого отдела зашёл за первую шеренгу и начал одного за другим отправлять стричься, а третью – чуть ли не половину отправил, а нескольким даже и клёши порвал. Да, такого исхода никто не ожидал, курсанты дружно загудели, высказывая своё возмущение.
– Тихо! Тихо! – стали успокаивать строй командиры рот.
Васильев, ещё немного походив среди курсантов, опять занял командное место, поднял вверх руку.
– Что, вам не нравится? – спросил, когда все чуть поутихли. – А вы как думали, раз остались тут за старших, так вам и распорядок можно нарушать, и форму одежды не соблюдать? Так что ли?!
Никто ничего не отвечал. Видимо, малость приуныли ребята, стало уже не до шуток.
– Прошу всех хорошо усвоить: раз вы здесь – все подчиняются внутреннему распорядку и уставу училища. Хоть вам и осталось учиться всего ничего, но от этого никто не освобождается. Вам ясно?
– Ясно. Чего не ясно, – вразнобой послышались ответы.
– Да вы и отвечать-то разучились! А ну-ка, как положено отвечать. Вам ясно?
– Ясно, товарищ начальник строевого отдела! – ответили дружнее.
– Вот и хорошо. Но раз вы нарушаете распорядок и форму одежды, всех на сегодня оставляю без увольнения.
– У-у-у! – загудел снова строй. Васильев словно и не обратил внимания. – Командирам рот встать во главе колонн. Оркестру занять место на правом фланге. – Все быстро выполнили команды. – Курс, равняйсь! Смирно! Правое плечо вперёд, шагом марш!
Оркестр заиграл, колонна тронулась сначала по двору училища, а потом и по улицам города. Давненько курсанты четвёртого курса не ходили строем, поначалу даже немного и сбивались, но потом подтянулись и уже чётко отбивали шаг. Маршировали чуть более получаса по ближним улицам, а потом вернулись назад, встали на прежнее место.
– Отвыкли от  маршировки?
– Да не совсем, – ответил строй.
– Ладно, ладно. Научим, время ещё есть, – Васильев слегка улыбнулся. – Командирам рот развести курсантов по месту проживания. – Он чуть помолчал. – И отпустить всех желающих в увольнение.
– Ура-а! – понеслось над училищем.
Строевой смотр закончился без особых потерь, после обеда все засобирались в город.

Друзья тоже направились на главную улицу, походили туда, сюда, повстречали многих знакомых. Видели Татьяну с Лидой, но не подошли к ним, те тоже не проявили, кажется, интереса. Сергей среди гуляющих заметил даже Лилию (эту Липу со слипа), и что-то дрогнуло в нём при виде девушки, но он пропустил её мимо, не остановился, не поздоровался. Вроде и не узнал, да и она сделала вид, что не узнала. Так и гуляли они до вечера своей мужской компанией. Потом сходили на ужин и снова в город. По привычному сценарию направились в сквер. Но все эти пляски на чистом воздухе так уже им обрыдли, что они и заходить туда не стали.
– А не пойти ли нам в театр? – предложил Новиков.
– В театр? Чего там ловить-то? – засомневался Сёмкин, остальные промолчали.
– Ловить там действительно нечего, – согласился с ним Сергей. – Но зато там тепло, уютно и можно кое-что посмотреть.
– И что там можно посмотреть?
– Драма там идёт “Я не отдам тебя”. Говорят, что вещь хорошая.
– И дорогая, конечно, – усмехнулся Горкин.
– Немного дороже, чем билет в кино. За рубль пятьдесят можно сходить.
Ребята чуть-чуть подумали и согласились с другом, пошли в театр и не пожалели, что сделали это. Драма зацепила всех по-настоящему, заставила задуматься о многом, они даже потом долго спорили о дружбе между ребятами, о любви, о том, что больше значит: мужская дружба или любовь между парнем и девушкой. Ни к чему конкретному, конечно, не пришли, но и в кубрике продолжили спор. И когда ребята уже начали засыпать, Сергей всё никак не мог уйти от размышлений.
Все парни, конечно, сильно изменились за эти четыре года. Помнится, когда-то он всё звал Виктора погулять с девчонками, и тот зачастую отказывался, видимо, стеснялся. А сейчас всё наоборот происходило. Горкин то и дело знакомился с девушками и звал его в свою компанию, а Сергей упрямился.
“Почему? Неужели Надька затмила всех девчонок? Кажется, да. Я же знаю, что потерял её, но не могу смириться с этим и не могу что-либо сделать, чтобы всё стало так, как мне хочется. Почему? Да потому что каждый человек имеет свои особенности. Да, а интересно, каким должен быть настоящий человек? Есть ведь люди очень жестокие, есть очень добрые и мягкие, есть люди, обладающие смесью этих двух крайностей. Каким же должен быть человек? По-моему, прежде всего быть самим собой, но не замыкаться в себе и не строить из себя идеал. Надо быть простым. А скромным? Скромным надо быть? Ведь говорят, что скромность украшает человека? Трудный вопрос. Но ведь и скромность можно понимать по-разному. Каким же мне быть? На кого равняться? А стоит ли равняться на кого-то?”
Ответить на эти вопросы он так и не смог и вскоре уснул. И приснился ему странный сон. Он летел где-то над облаками (увы, летал он ещё во сне, а значит, и рос, хотя как сказать), летел, летел и вдруг оказался над Ёлнатью. Опустился чуть пониже и увидел Надежду со своим тёзкой, соперником. Они шли рядом и о чём-то говорили, точнее даже спорили. Потом девушка бросила какое-то резкое слово в лицо парню и убежала в темноту. Сергей полетел за ней и оказался прямо над своим домом. Надежда стала стучать в дверь, но никто не отзывался на её стук. Тогда он опустился рядом.
– Ты? Откуда? – искренне удивилась та.
– Оттуда, – показал ей на небо.
Она только улыбнулась и бросилась ему на шею.
– Серёжка, я твоя, – прошептала в ухо. – Ты счастлив?
– Да, – опешил он. – А ты?
– О, Серёжа, сколько я передумала за это время, сколько передумала. Теперь я тоже счастлива.
Они постояли ещё немного около двери, потом вошли в крыльцо, прошли в его боковушку. Она легла на кровать, он опустился рядом. Девушка обвила его шею горячими руками и стала страстно шептать:
– Теперь я вся твоя, Серёжа… Вся твоя…
От охватившего его возбуждения парень проснулся и стал озираться по сторонам. Девушки рядом с ним, конечно же, не было, и лежал он не на кровати в боковушке, а на своей койке в кубрике, в котором стояла привычная тишина, прерываемая редким всхрапыванием Сёмкина. Сергей зажмурил глаза, укрылся с головой одеялом и попытался снова погрузиться в этот счастливый сон. Но все усилия оказались напрасными, этот сон никак не возвращался.
“О, если бы так оказалось в действительности! Но она мне даже почти и не пишет. А вот возьму и заеду к ней по пути на практику. Приду и скажу: “Делай со мной что хочешь, но я без тебя просто не могу жить. Давай поженимся!” Возможно, что она и согласится, а что потом? Как нам жить, если я ещё училище не закончил? Нет, о женитьбе сейчас нечего и думать”. Решил так и тут же уснул.

На подъём пришёл ротный, и не спится же ему дома! По команде дневального, конечно, никто почти не поднялся. Никоноров бегал по этажу и матерился что есть мочи, но это мало помогло. Только к завтраку зашевелились курсанты, стали вставать, умываться, о зарядке уже никто и не вспоминал. Потом поплелись кучками в столовую. Ротный вообще взбеленился. Начал кричать на старшину роты, потом на старшин групп. Те хоть и поднялись чуть раньше своих подчинённых, но особого рвения по их побудке не проявляли.
– А ну, живо постройте мне это стадо баранов! – подал команду старшинам.
Те стали потихоньку возвращать назад ушедших в столовую, выгонять из кубриков не успевших уйти.
– Вот чёртов Макака, осталось всего пару недель, а покоя на даёт, – возмущались парни, но командам своих старшин подчинились, выстроились в коридоре.
– Что это за сброд тут стоит! Посмотрите на себя, что на вас напялено! – стал кричать Никоноров, проходя перед не совсем ровной шеренгой ещё до конца не проснувшихся курсантов. – Вы кто такие? Вы почему нарушаете распорядок дня? – продолжал разносить всех.
– Так занятия почти закончились. Какой тут распорядок? – возмутился кто-то.
– Я покажу вам “занятия закончились”!
– А что ты нам сделаешь? Задержишь что ли тут? У нас ведь скоро практика начинается.
Последние слова утонули в дружном смехе строя. Ребята, конечно, помнили второй курс, ту злосчастную “зондеркоманду”, сформированную из нарушителей распорядка. В неё тогда попал и Новиков. Но и тогда Никоноров смог задержать ребят всего на пару дней, хотя и был впереди отпуск. А сейчас? А сейчас-то впереди практика, надо будет всем разъезжаться. Как задержишь в училище курсантов? Да никак, никто этого не позволит. Это хорошо понимали и сами ребята, и их командир роты.
– Ну что ж, давайте, кто кого, – прошипел он зло. – Вас девяносто четыре человека, а я один. Посмотрим, кто кого.
– Посмотрим, – отозвался кто-то, и старшина роты дал команду идти в столовую.
Не больно сильно испугались курсанты этой угрозы. Конечно, ничего страшного всем им вместе он сделать не мог, а вот с каждым в отдельности – увы. Новиков с Сёмкиным, хоть и не вставали по подъёму, но в строю языки сильно не развязывали, им-то ведь нужно было добиться снятия взысканий перед практикой. Хотя при таком настрое ротного вряд ли что могло осуществиться. Но надежда всё же оставалась.
А на неделе уезжали на практику третьекурсники. Уезжали дружно и очень шумно. Начали «закладывать за воротник» ещё в училище, а потом продолжили на вокзале, ну, и попёрла дурь. Поцапались сначала с несколькими местными парнями, пришедшими проводить своих подруг. В драку вмешались два дежурных милиционера, они и на них наехали, и тем пришлось ретироваться за подмогой.
Вскоре к вокзалу подкатили две машины со стражами порядке, которые тут же оцепили всю площадь. Пришлось изрядно побегать начальнику строевого отдела с командирами рот, чтобы уладить эту заваруху. Благо времени до отправления поезда оставалось совсем мало, и курсантов стали в буквальном смысле загонять в вагоны. Отправили одних ребят на практику. Оставалось отправить ещё одних – четверокурсников.
Те тоже оказались не паиньками, «бухать» начали ещё с третьекурсниками, потому как много было отъезжающих земляков, а потом пошли куролесить по городу. Новиков с Горкиным зашли сначала к Злобину, добавили там немного. Правда, Сергей почти и не пил, но Виктор крепко набрался, и потянуло его на подвиги. Только вышли из квартиры, тут же начал приставать к Новикову – и чем ему не понравился Сергей? Может, пил меньше? Этого друг не понял, но увильнул от Виктора, лезшего на него с кулаками. Тогда тот напустился на прохожих. Парни пытались, как могли, удержать его, но напрасно – того неудержимо тянуло на подвиги.
– Вот хотите, я с-сейчас харкну на этого … – показал он на проходившего мимо парня.
– Да ты чего? Брось ты, Витька! – схватил его за локоть Сергей.
Но Горкин выхватил руку и стал догонять уходящего, а потом и плюнул тому на спину. Парень даже не обернулся, но ускорил шаг, чтобы отстать от курсанта. Тогда Виктор стал приставать к девчонкам, пытаясь завязать знакомство. Но кто с таким будет знакомиться? Он злился от неудачи и чуть ли не с кулаками кидался на обидчиц.
Ребятам такие художества товарища порядком надоели. Хотелось плюнуть на всё и уйти. Но куда уйдёшь от этого одурманенного зельем друга? Пришлось силой тащить его в училище, чему тот изрядно сопротивлялся. Друзья всё же оказались настырными, дотащили до самого общежития, но тут Горкин вырвался и быстро скрылся в темноте. Догонять его было бесполезно. Вернулся он буквально через полчаса – губы разбиты, лицо всё в крови.
– Ничего себе! – только и воскликнули все. – Где это тебя так разукрасили?
– Где, где? Да на Гагарина же!
– А чего туда тебя потянуло?
– К подруге бегал!
– Хорошо сбегал.
– Хорошо. Дайте мне нож. Я сейчас пойду всех порежу! – начал он по тумбочкам искать какой-нибудь нож.
Тут уж стало не до шуток. Друзья схватили его, стали силой раздевать, тот брыкался что есть мочи, даже влепил хорошую оплеуху Сёмкину. Геннадий не удержался, врезал как следует обидчику, отчего последний и успокоился, дал себя раздеть и даже уложить в постель.
– Вот дурак, – подытожил Сёмкин. – Пить совсем не может, а туда же.
Виктор уже ничего не слышал, уснул.
– Да и драться тоже, – вставил Новиков.
– Ты бы лучше помолчал! – огрызнулся Геннадий. – Вам обоим ни пить, ни драться нельзя. Потому как слабаки вы оба.
Да, тут уж не поспоришь, Сёмкин, конечно, сильнее был их во всём. И пить умел, и кулаками махал дай боже, если, конечно, вынуждали. Но это сейчас. Раньше и его частенько тянуло на подвиги. Сейчас он немного успокоился, в драки с местными почти не ввязывался. Да и друзьям особо не советовал выяснять правду силой. А вот Горкин… На следующее утро на него было жалко смотреть: лицо всё в ссадинах и распухло, под глазами синяки. Хорошо погулял, ничего не скажешь. Два дня на занятия не ходил, «раны зализывал». А потом пошёл, удивил преподавателей, особенно Шугаева. Но что поделаешь? За всё надо отвечать.

Кубанской, кажется, понравился тот радиоэфир, когда ребята рассуждали о любви, вот она и решила теперь обкатать эту тему на диспуте в их училище. Предложила курсантам выступить в качестве зачинщиков разговора. Новиков сразу согласился, Сёмкин немного помялся, но тоже не отказался. И вот диспут “Поговорим о любви” начался.
За небольшим столом на сцене они сидели втроём, Елизавета Александровна между ребятами. Она и начала говорить об этом светлом чувстве, о чистой красивой любви. Собственно, как и тогда, на радио. После второкурсник прочитал стихи. Настала очередь что-нибудь сказать и друзьям. Сергей перед самым вечером очень сильно волновался. Больше всего его беспокоили два момента: придут ли вообще на него курсанты и кто из его подруг появится? Как оказалось, волнения были напрасными – актовый зал полон, знакомых девушек хватало.
Первым начал говорить Геннадий. Он затронул больную для него тему верности, поэтому и говорил слегка даже заикаясь. Сергей к этому времени успел совсем успокоиться и, как мог, поддерживал друга. Затравочку вроде они сделали приличную, но зал почему-то молчал, только изредка раздавались в нём смешки. Поэтому пришлось выпускать на сцену артистов. Те спели песни, почитали стихи о любви.
– Так, кто ещё хочет поговорить? – обратилась к залу Кубанская. – Пожалуйста, выходите сюда на сцену, чтобы лучше было слышно всем. Говорите, не стесняйтесь ничего.
Вот тут из зала и пошла на сцену одна девушка, такая стройная, с насупленным лицом. Шла она спокойно, гордо подняв голову. Когда зашла на трибуну, сердито посмотрела в зал и так спокойно, но весьма громко заявила:
– О какой любви мы сейчас говорим? О чистой и красивой? Ха-ха-ха. Да вы посмотрите внимательно друг на друга. Тут же собрались все хамы и пошляки, и половина из вас пришла из гастронома!
Сказала, как выстрелила, и также горда стала спускаться в зал, который, конечно, просто обалдел и напряжённо ждал ответа на такое заявление. Кубанская даже растерялась и не знала, как парировать на такое выступление. А Сергея как пружиной подбросило с места:
– Вы, девушка, надо понимать, тоже были в гастрономе, раз всё видели сами.
Зал разразился громким смехом, сразу снявшим напряжение. Засмеялась было и ведущая, но тут же спохватилась, одёрнула курсанта:
– Зачем же так, Сергей? К нам в училище ходят только очень приличные девушки. А вот насчёт гастронома… Девушка… Кстати, вы не назвали себя. Может быть, представитесь? – обратилась в зал Кубанская.
Ответа никакого не последовало, поэтому она не стала настаивать.
– Да, девушка в какой-то степени права. Водится такой грех за нашими ребятами, но он не остаётся незамеченным у командования училища. Некоторые собравшиеся здесь, – Елизавета Александровна посмотрела сначала на Сергея, потом на Геннадия, отчего оба слегка смутились, перевела взгляд в зал, – могут это подтвердить. Так ведь, ребята?
По залу пробежали смешки и отдельные выкрики. Конечно, курсанты подтвердили.
– Но это к теме нашего диспута не имеет отношения. Поэтому продолжим разговор. Кто ещё хочет высказаться? – обратилась опять к собравшимся Кубанская.
Выступающие ещё нашлись, разговор продолжился, получился он интересным и живым, отчего и настроение у всех потом на танцах было неплохое. Сначала Сергей походил среди танцующих, поздоровался со знакомыми девушками, многие из них его поздравили с удачным, по их мнению, ведением диспута, что весьма было приятно услышать, и тут его взгляд остановился на Лилии (Липе со слипа). Давненько он так близко и в одном платьице не видел свою давнюю подругу.
– Каким ветром тебя занесло сюда? – спросил, подойдя к ней.
– Да всё тем же, – улыбнулась она в ответ.
– О любви захотелось поговорить?
– О любви? – Лилия немного подумала. – А что о ней говорить? Она или есть, или её нет. Вот и весь разговор.
– У тебя она есть? – спросил, усмехнувшись, Сергей.
– У меня? – Девушка задумалась. – Как тебе сказать… Может, и есть. Но замуж я пока не вышла, – и рассмеялась.
– А хотелось бы?
– Нам уж замуж невтерпёж, – в задумчивости произнесла она. – Куда спешить? Ещё успеем.
– Смотри, не опоздай, – посоветовал Сергей с улыбкой.
– А что? Ты хочешь предложить мне что-то конкретное?
Что он хочет ей предложить? Руку и сердце? Как бы не так. Измену простить невозможно. А вот в остальном… Можно было бы, конечно, с ней поразвлечься. Девушка она стала уже вполне взрослой, даже совершеннолетней, не то, что тогда, на втором курсе. К тому же не менее привлекательней, чем и раньше, может, даже и наоборот, больше, чем раньше. Уже не такая, видимо, наивная, повидавшая жизнь во всей её красе, со всеми её прелестями и горестями. Что он может предложить конкретное? Да ничего. Некогда просто сейчас чепухой разной заниматься. Скоро ведь экзамены и… вольная свободная жизнь на практике.
– Ой, – вздохнул глубоко Сергей. – Не знаю, что тебе и предложить. Через пару недель мы уезжаем отсюда. А разлука – дело известное, – усмехнулся. – Так что потанцуем сейчас с тобой и разбежимся. Ты не против?
Девушка только пожала плечами, и они стали танцевать. А когда закончилась мелодия, просто разошлись в разные стороны. Уже навсегда. Да это и давно было понятно.

На неделе начались экзамены. Первым назначили теорию устройства судна. Побаивались этого предмета курсанты, больно уж много всего надо было запомнить. В принципе всё это интересно, можно и поучить. Вот и учили, да и преподаватель, этот Ферштевень, заставлял. Новиков начал познание ТУС с двух баллов, из-за чего пришлось немало посидеть без увольнения, поэтому относился к нему вполне серьёзно, и перед экзаменом был вполне спокоен.
Накануне вечером даже в кино ходил, а не зубрил, как некоторые, и уж тем более не писал шпоры для себя, а для коллектива – куда же денешься? Надо. Вошёл в кабинет в первой пятёрке, быстро подготовился, но вызываться не стал, подождал, когда пригласит к доске с плакатами Шугаев. По билету отвечал спокойно и, кажется, правильно. Ответил и на два дополнительных вопроса.
– Молодец, курсант Новиков. Ставлю тебе пять баллов, – изрёк преподаватель.
Сергей даже чуть не запрыгал от радости.
– Я всегда говорил, что ты способный лентяй, – и расхохотался.
Курсант только улыбнулся, но сказать спасибо не забыл, и вышел из кабинета весьма довольный. Двоек Шугаев никому не поставил, хотя некоторые из их группы и путались в ответах. То ли пожалел их, то ли настроение у Ферштевня было хорошее, но это уже не интересовало парней.
Сдав успешно первый экзамен, к вечеру все разбежались кто куда. Вчетвером, Сёмкин, Горкин, Пужин и Новиков, двинулись в недавно открывшееся на набережной Волги кафе “Чайка”. Все пошли в гражданке, чтобы меньше привлекать внимание, да и в этом модном заведении, подающем виды на претензиозность, почему-то не особо любили курсантов, видимо, пугаясь их необъёмного аппетита ко всему, в том числе и к спиртному.
Но ребята, чтобы хоть малость приблизиться к изысканному обществу, которое тут иногда собиралось, нет-нет да и захаживали в кафе, и почти всегда в цивильном платье. Так и сейчас заняли столик, заказали для начала пятьсот граммов водочки, пару бутылочек “Жигулёвского”, кое-какую закусочку и подняли первый тост за успешный старт своей предпоследней сессии. Малость закусили, потом ещё выпили, и всем стало так хорошо, все расслабились, развалились на мягких стульях, стали разглядывать собравшуюся тут публику, внимая лёгкой музыке.
Через столик от них сидели две подруги, пили маленькими глоточками красное вино и тихо о чём-то беседовали. Чем-то они привлекли внимание Сергея, особенно одна из них, что сидела почти напротив него. Девушка смотрела то на свою подругу, то отрывала взгляд от неё, и тогда он невольно упирался в курсантов. Девушка слушала и слегка улыбалась одними губами, и ему показалось, что она улыбается ему. В парне закипела кровь.
– Я хочу с ней познакомиться, – кивнул в сторону подруг Новиков.
Все, как по команде, уставились на подружек, а те даже и говорить перестали.
– Брось, Серёга, – проговорил Геннадий. – Они не для тебя.
– Почему это не для меня?
– Почему, почему. Ну, не для тебя и всё! – стоял на своём Сёмкин.
– Давай поспорим, что одна из них будет моей, – закипятился друг.
– Нечего и спорить, – пытался успокоить его Геннадий.
– Нет, давай!
– Хорошо, давай, – согласился тот. – Ещё на один графинчик. Идёт?
– Идёт. Разнимите нас.
Парни дружно кинулись разбивать руки. Сразу же Сергей поднялся и направился к соседнему столику. На него с удивлением уставились примолкшие девушки.
– Кажется, мы с вами где-то встречались, – улыбнулся он, заглянув в голубые глаза понравившейся ему подруги.
– Вы ошиблись, молодой человек, – не ответила на улыбку та. – Вам надо не таких.
– Как… не таких? – не понял тот.
– Очень просто. Не таких! – отрезала девушка.
Новиков некоторое время постоял около стола, до него всё никак не доходил смысл сказанного, вернее, он всё не мог никак понять, почему эта подруга ответила ему именно так? “Не таких. А каких?” – так и рвалось у него с языка, но выяснять отношения в таком приличном кафе совсем не хотелось.
– Понятно, – бросил он и отошёл.
– Ну что? Познакомился? – спросил с ехидцей Геннадий. – Заказывай ещё графинчик.
Деваться было некуда, пришлось заказывать. А потом, когда опустела и эта посуда, друзья расплатились за услуги, поднялись и пошли искать “таких”. И нашли. Но у Сергея было не то настроение, чтобы болтаться с разными “такими” подругами, и он ушёл в училище и завалился спать.

По училищу, как волна, пронеслось известие, что на экраны вышел новый фильм – кинокомедия “Кавказская пленница”, очень весёлая и очень хорошая. Конечно, все кинулись в кинотеатры, но в “Центральном” билеты были раскуплены на все сеансы вперёд на неделю, а стрелять лишние – дело малопривлекательное и почти безнадёжное. Но были в городе и другие кинозалы. Кто-то друзьям по секрету сообщил, что этот фильм идёт ещё и в Переборах и билеты можно купить, вот они вчетвером и махнули туда.
И действительно “Кавказская пленница” там шла, и билеты были, чему ребята несказанно обрадовались. Стали смотреть с удовольствием, от души смеялись над всеми приключениями Шурика, а на Сергея словно какое-то наваждение нашло – увидел он в главной героине Наталье Варлей сходство с Веткиной. Были они примерно одинакового роста и одевались почти также в брюки, и такие же обе шустрые, какой запомнилась больше всего Надежда. И парень откровенно загрустил на этой смешной комедии, хорошо хоть друзьям было не до него, все они не отрываясь смотрели на экран.
На следующий день снова все дружно двинулись в кино, теперь уже в кинотеатр “Волгу”, что находился за рекой. Но на этот раз смотрели “Трёх мушкетёров”, тоже новый фильм, и тоже очень хороший. Оставалось освоить ещё один район – Копаево. Но что-то там новых фильмов не показывали, да и дела в училище ещё имелись некоторые. К примеру, сессия. Надо было и о ней подумать.
А тут ещё слушок по роте зашелестел, что ротный снимает выговора с нарушителей, почти со всех за исключением Новикова и Сёмкина. Надо было что-то предпринимать. А что? Геннадий сунулся к командиру роты по этому делу, но тот даже разговаривать с ним не стал. Сергей и не пытался этого делать.
Но вот какая оказия опять случилась: Никоноров заступил дежурным по училищу, а Новикова включил в наряд своим помощником. Понравилось ему что ли нести службу с этим ненавистным курсантом? Не поймёшь ротного. Но деваться было некуда – от наряда же не откажешься. Пошёл Сергей нести с ним службу. И не выдержал, спросил прямо, когда в дежурке остались вдвоём:
– Иван Максимович, вы с меня выговор не снимите?
– А ты считаешь, что ты исправился? – вопросом на вопрос ответил ротный.
– Ни одного же взыскания за этот год не было.
– Взысканий не было, потому как заступников у тебя стало много.
– Каких заступников? – не понял курсант.
– Да всяких! А я не люблю подхалимов. И не валяй ты мне тут Ваньку!
Новиков аж поперхнулся от охватившего его возмущения, но ничего не смог ответить командиру роты. Это он-то подхалим? Да он никогда и ни у кого не просил заступничества. Но если люди сами шли ему навстречу, что ж тут плохого?
“Ладно. Не хочешь снимать, и не надо. Видимо, придётся ехать на практику с выговором. Проживём и так. Только бы не сорваться  на практике. А там останется всего три месяца проучиться, и всё – прощай училище. Всё будет позади”. На этом он и успокоился, не стал больше приставать к Никонорову. Была, правда, идея снова обратиться к Васильеву, но всё как-то не получалось.

Апрель начался с неожиданного события – женился староста их группы Николай Крыгин. Появился первый женатик в строю курсантов. Хотя чего тут удивительного. Николай был на несколько лет старше основной массы ребят, так как поступил в училище уже после службы в армии. Все курсанты его, конечно, от души поздравили, некоторые даже позавидовали, Сергей воспринял это сообщение вполне нормально. Женился, ну и молодец. А он пока и не собирался это делать, хотя и вёл шутливые разговоры на эту тему со своими подругами. Шутливые, естественно, для него, а не для них. Тем не менее, начало семейным отношениям в их группе было положено. Возникал вопрос – кто следующий? На него ответить могло только быстро бегущее время.
А тут и последний день занятий наступил. Отучились ещё один курс. Сразу же сдали экзамен по электрооборудованию судов, сдали все нормально, без “гусей”, отчего и шумно погуляли. Новиков с Сёмкиным отметили это событие походом в кино, не более. В субботу состоялся прощальный вечер для их курса “Весенние мотивы”. В концерте принимали участие как сами виновники торжества (читали свои стихи, в том числе и Сергей, исполняли песни о любви), так и приглашённые артисты и модельеры, которые исполняли бальные танцы, показывали модную одежду и причёски. Шли на концерте и отрывки из кинофильмов. И, в общем-то, всё получилось довольно-таки прилично, о чём потом поведали друзьям пришедшие подруги.
Честно признаться, танцевать особо не хотелось, почему-то не было такого настроения. Сергей ходил среди парочек, здоровался со знакомыми девушками, интересовался их делами и проходил дальше. Неожиданно на его пути встала Генералова.
– О, ты тоже здесь? – усмехнулся он.
– А ты этому не рад?
– Почему же… Мне всегда приятно тебя видеть.
– Не иронизируй, – никак не хотела реагировать на его шутки Татьяна.
– Новиков! – вдруг услышал он голос сзади. – Познакомил бы ты нас со своей женой.
Курсант обернулся, на него смотрел улыбающийся Васильев.
– Да вы что, Михаил Петрович, – стал тот оправдываться. – Я же не женат.
– Как так? А помнишь, отпуск у меня брал для свадьбы.
– Э-э, Михаил Петрович, вы не шутите так. – Он обернулся к ничего не понимающей девушке, взял её за руку. – Пойдём, Таня, отсюда, а то…
 Васильев только рассмеялся. Хорошая получилась шутка. Но для Новикова не очень.
– Ты что, и вправду женат? – начала допрашивать его Генералова, как только они поднялись на второй этаж.
– Ты чего? – Он покрутил у виска пальцем. – Он же шутил. Не поняла что ли?
– Разве так шутят?
– У нас и не так ещё шутят. И успокойся. А хотя, какая тебе разница, женат я или нет. Тебе же всё равно с кем гулять.
– Перестань, Серёжа! – оборвала его девушка. – А-то я обижусь и уйду.
– Ладно, не сердись, – улыбнулся он. – У нас же с тобой очень хорошие отношения.
Он не стал объяснять, какие именно, взял её за руку и потащил в коридор. Она не сопротивлялась, побежала за ним. В конце коридора было темно и пусто. Сергей притянул девушку к себе и начал целовать, та сильно не отказывалась. Нацеловавшись, они спустились в вестибюль, станцевали пару раз, и он проводил её домой, договорившись о встрече на следующий день.

Встретились с ней, как и договорились, в центре города. Татьяна пришла со своей подругой Лидой, что Сергея очень задело. Они шли спокойно и разговаривали, совсем почти не замечая парня. Это вконец вывело его из себя.
– Я, наверное, пойду, – не выдержал он.
– Пойдёшь? – удивилась Генералова. – Куда пойдёшь?
– Да пойду куда-нибудь. Вам и без меня интересно.
– Лид, подожди меня немного, – обратилась она к подруге. – Я сейчас с ним поговорю.
– Поговори, – усмехнулась та и отошла.
– Мне, конечно, интересно с подругой. А тебе тоже гораздо интереснее с другими, чем со мной, – начала выяснять отношения.
– Да я со всеми уже поругался, – почему-то стал оправдываться тот.
– Скучно с ними стало, и ты решил со мной поразвлечься, – наступала на него девушка.
Парень даже опешил от такого заявления и не знал, что сказать. Но злость прилично закипела в нём. Это хорошо почувствовала Татьяна.
– Ладно, не будем ругаться, – сказала примирительно. – Пошли лучше в кино.
– Пошли, – недовольно ответил тот. – У меня в кармане как раз есть девять копеек.
– Ах, так! На других девок, значит, деньги есть, а на меня нет?
Такое заявление уже совсем его вывело из себя.
– Знаешь, пошла ты куда-нибудь подальше! – бросил, повернулся и быстро пошёл прочь от девушки.
Та стояла и не знала, что и делать. А потом тоже повернулась и направилась к ожидавшей подруге. Так они и расстались.

Курсанты четвёртого курса начали уезжать на практику. Из их кубрика первыми уехали Горкин и Пужин. И сразу стало как-то пусто и грустно в нём. Те досрочно сдали экзамены и уехали, а остальным ещё предстояло сдать два предмета. Больше всего пугали, конечно, судовые силовые установки. Сергей к этому испытанию готовился основательно. К другому – электрооборудование и электродвижение судов – поменьше, надеясь на везение.
А тут ещё одна мысль засвербела – съездить перед началом практики домой. Ну, так захотелось увидеть родных, что просто сил нет. И он решил по электроприводу сдать экзамен с другой группой, как это делали те, кто уезжал раньше. Набрался такой наглости и пошёл почти без подготовки. И сдал, причём на отлично. Его радости не было предела. Тут же стал готовиться к испытанию по ССУ. И тоже сдал успешно, но только на четыре балла, что вполне его устраивало. Ждать долго не стал, вечером и отправился в дорогу.
Родители появлению сына обрадовались несказанно – он ведь не обещал приехать перед практикой, и вдруг такая неожиданность! Мать, правда, всё охала и ахала, что так мало тот погостит. И действительно, погостить пришлось очень мало, всего-то два дня. И деваться некуда, надо было возвращаться в училище, чтобы вместе с остальными курсантами отправиться на практику. Он не опоздал ни на час, вернулся тютелька в тютельку назад.
В понедельник оставшиеся ребята разъезжались. В основном все сначала ехали в столицу на одном поезде. Поэтому шума на вокзале было прилично. Парни пришли почти все в гражданке, отчего командование пришло чуть ли не в ярость. Особенно злобствовал их командир роты Никоноров. Но парни послали его подальше открытым текстом, тот больше и не возникал. Завязалась и драка одна, но схватившихся быстро разняли милиционеры, отчего и стражам порядка изрядно досталось. И всё стало стихать, когда паровоз подал первые гудки, курсанты начали заскакивать в свои вагоны. Провожающие махали им платками, а отъезжающим было уже и не до них. Все они входили в ещё один новый для них этап жизни. И что их ждало на этой второй практике, никто ещё ничего не знал.