Святой князь Борис. Последний день

На высоком берегу реки Альты, недалеко от города Переяславля, стоял молодой человек в походной одежде русского князя и всматривался вдаль, в спину быстро удаляющегося всадника. Всадник хлестал коня и нёсся в сторону города Киева. На лице молодого человека с небольшой бородкой отражалась глубокая печаль. Удаляющийся всадник был одним из гонцов, прискакавший из стольного града к нему и сообщивший о смерти его отца, Владимира Святославовича, князя киевского. А молодым скорбящим человеком был младший сын этого киевского князя, Борис Владимирович Ростовский. Князь Борис смотрел вслед гонцу, на фоне которого, на горизонте, небо с чёрными тучами наливалось кроваво-багровым цветом. И тучи расползались в разные стороны, будто огромные крылья страшной невиданной птицы.

Шёл 1015 год. Первая четверть 11 века. Как же давно это было! Чуть больше 1000 лет назад. Даже страшно и подумать. Если всмотреться в летописи, которые нам доступны, 1015 году летописцы уделили намного больше внимания, чем годам, окружающим эту дату. Надо сказать больше – даже слишком много внимания. Ну, сами посмотрите. С 1008 по 1010 годы нет вообще никаких записей и упоминаний о чём-то. За 1011 год одна запись – преставилась  царица, то есть княгиня Анна. Следом 1012, 1013 годы – опять ничего. Предстоящий 1014 год – только шесть строчек. И то о намерении киевского князя Владимира идти войной на своего родного сына князя Ярослава Новгородского.
Так что же такого происходило на Руси в этом 1015 году?

Борис Владимирович Ростовский был одним из младших сыновей киевского князя. Всего же их у Владимира Святославовича было двенадцать. Вышеслав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Святослав, Станислав, Мстислав, Судислав, Подвизд, Борис и Глеб. Целых семь Славов. Двое старших сыновей к этому году уже скончались. Старшим по рождению становится князь Святополк. Следующий по старшинству следует Ярослав. Эти два старших брата почему-то не брали во внимание следующего за ними князя Мстислава, седьмого сына князя Владимира, князя Тмутараканского. А ведь эта личность в истории оказалась даже очень заметная. Но это потом.
 
Именно эта троица и могла претендовать серьёзно на киевский престол. Остальные оставшиеся сыновья киевского князя соперниками не являлись. По разным причинам. Вот только ещё Ростовский и Муромский князья могли быть возможными претендентами. Но если присмотреться повнимательнее – слабоватыми претендентами. Не по старшинству, не по значимости престола и географии княжеств.

Ранним летом этого насыщенного событиями года в Киев поступил сигнал от одного из крепостных пунктов на степной границе о приближении к русским областям сильного отряда печенегов. Князь Владимир в это самое время внезапно занемог. Что-то это стало часто случаться. Можно было бы и переждать – может быть, сами справятся на границе. Но это же были печенеги! А что печенеги? А это те кочевые племена, которые когда-то подстерегли и убили отца князя Владимира Святослава Игоревича. Печенежский хан Куря отличился. Перехитрил славного воина. А из его черепа повелел сделать чашу для вина. Такая вот распространённая практика была в те суровые времена.

И так как князь Владимир не мог возглавить отряд для отпора возможного вторжения неприятеля, то и был срочно вызван к нему один из младших сыновей, Борис. Почему позвал именно Бориса? Потому что верил в него и доверял. А ещё он с недавнего времени находился в Киеве, при отце. Больной князь Владимир поручает Борису возглавить киевскую дружину. И отправляться немедленно в поход. Немедленно. Что послушный князь Борис и сделал.

Дойдя до самой сторожевой заставы, князь Борис нигде не встретил неприятеля. Возможно, степные племена, увидев укрепления русских, повернули в другую сторону – туда, где можно было поживиться, не вступая в какую-либо схватку. Внеся своим появлением в эти приграничные области спокойствие, князь Борис повернул назад к Киеву. И не доехав совсем немного, расположился лагерем у Переяславля. Где и застигла его весть о смерти великого князя киевского.

Стоя на берегу реки Альты, Борис Владимирович вдруг оторвал взгляд от пропадающего вдалеке силуэта всадника, повернулся на шум к своему лагерю. Киевские дружинники в полном военном снаряжении, на лошадях, ровными колоннами с двумя стягами покидали вчера поставленный лагерь.
– Быстро же они собрались, – сказал вслух князь стоявшим рядом дружинным отрокам. – Остаюсь без войска.

Несколько человек, оставшиеся с князем, с удивлением смотрели на говорившего князя. А князь провожал печальными глазами последних дружинников. Он всё больше огорчался, еле сдерживая слёзы, уже выступившие на глазах. Но мысли его возвращались к гонцам. Кто они? Доброжелатели или орудия врагов? Их за такой короткий срок было несколько. Первым был дружинник, которого князь Борис отправил в Киев к отцу, чтобы доложить о своём скором прибытии. Он же и вернулся из Киева со скорбной вестью. Он же и уходит сейчас вместе с отрядом в Киев. Подозревать его в чём-то коварном у князя Бориса не было никакого повода.

Следом прискакал другой гонец, который сообщил о том, что князь Святополк Туровский занял стол в Киеве. Занял сразу. Не задумываясь. Не дождавшись всех христианских обрядов. Чтобы не терять времени. Претендентов много. Но пока они далеко. И вдобавок к этой новости князь Святополк писал в своем послании о предложении князю Борису жить в дружбе и любви, за что в залог этого предлагал увеличить княжеские владения.

После получения этих известий состоялся совет князя с дружинниками. Поведав о новостях из Киева, князь Борис принялся слушать дружинников. Киевская дружина не заставила себя долго ждать. Предложения ратников были однозначные: «Иди и сядь на отцовском столе! Мы тебе в помощь!» Услышав это утверждение, князь Борис думал тоже не долго. Он оглядел совет, дружинников, многих из которых знал и со многими сражался плечо к плечу. Понимал, что именно здесь никакого подвоха быть не должно. Дружинники напряжённо ждали.

– Я не подниму руку на своего старшего брата. Он будет мне вторым отцом, – негромко, но твёрдо сказал князь Борис, глядя поверх голов дружинников.
Старшие дружинники переглянулись и, ничего не говоря в ответ, вышли из шатра князя.
Получив команду разбирать лагерь, через некоторое время войско выступило из него. В доспехах и высоких шлемах, со стягами ушло киевское войско. И на фоне скрывшегося за горизонтом войска вдруг появился третий гонец. Он принёс из Киева последнюю весть. Услышав эту весть, князь Борис опечалился ещё больше. Добрые люди уведомляли о намерении князя Святополка подослать к нему убийц. За что? Почему? Как можно поверить в такое после уверений князя Святополка в любви к нему?

Надо отметить, что Святополк Туровский был в те времена достаточно заметной личностью. Если верить летописцам, то он был приёмным сыном князя Владимира. Отцом Святополка являлся князь Ярополк Святославович, родной брат князя Владимира. Как раз Ярополк и погиб от руки своего брата в междоусобной войне. Тем не менее, князь Владимир называл Святополка своим сыном. Посадил на княжение в Туров. Но доверия тот не снискал. И это было заслуженно. Даже пытался организовать заговор против Великого князя. Но заговор раскрыли, а Святополка посадили в темницу. Да чуть позже добавили ему туда, в темницу, и жену-полячку. Для большего осознания. Но недолго это продолжалось.

Перед самой смертью князя Владимира, по неизвестным причинам, Святополк был освобождён из-под стражи. Опять же, в свой Туров не поехал, а остался в Киеве. Что это – совпадения или продуманные действия? Как бы то ни было, князь Святополк Туровский был первым у одра князя Владимира. На то время он был единственным из сыновей князя в Киеве. И всё-таки. По мнению летописца, киевляне с недоверием относились к князю Святополку. Уж очень угрист и своенравен был князь. Киевлянам нравился князь Борис. Князь набожный и смелый. Настоящий наследник киевского княжества. Ну, а то, что произойдёт дальше, для меня остаётся загадкой истории. Может, это когда-нибудь и разгадают. Особенно про готовность князя Бориса к мученичеству.

Я пробую представить себе, как удивился бы сам князь Борис, узнав про себя, по прошествии многих лет, что о нём понаписали деятели церкви. Эпитетов много. С самого начала жизни. А вот некоторые из них. Воспитывался в христианском благочестии, желал посвятить жизнь служению Богу, хотел подражать подвигу угодников Божиих. Вместе с тем был мудрым и кротким, заботился о насаждении православной веры среди подданных. Прославился как храбрый и искусный воин.

Через несколько лет после крещения в Киеве князь киевский Владимир пришёл с дружиною в Ростов. И крестил всех желающих. Крестил и уехал. А что же дальше? А дальше, если внимательно вглядеться в редкие документы того времени, жители Ростова с недоверием отнеслись к этому крещению и вообще к новой вере. И прогнали подряд двух епископов, присланных в Ростов. Выгнали и третьего. Всего-то минуло 23 года со дня приезда князя Владимира. Насаждение. Как бы люди не взбунтовались, выгоняя следующего епископа. Поэтому утверждать о торжестве или насаждении православия в эти годы, мне кажется, мягко говоря, преждевременно.

И такие черты князя Бориса как мудрый, храбрый и искусный воин как-то меркнут в продолжение дальнейшего рассказа о князе. Сам безропотно отдался в руки убийц. Даже не обнажил свой меч, с которым изображён на одной из старых икон. Этому нет объяснения. Может, в те давние времена, когда писались летописи, составлялось житие, они и были единственные. Сейчас же их разнообразие. Я не стану их разбирать здесь, а буду следовать всё-таки официальной версии. Но замечу, что похоже на то, что князя Бориса подталкивали к мученичеству. Решительно и планомерно. Кто же это мог быть? Тот, а может и те. Кто-то из окружения князя. Кто стоял очень близко и пользовался доверием. Кого не афишируют летописцы и деятели церкви, пропуская эти места. Они хорошо заметны в тексах. И в подталкивании и направлении князя к мученической смерти они преуспели. Что, в общем-то, и произошло.

Проводив глазами последнего дружинника, князь Борис Владимирович вернулся к тем, кто остался вместе с ним. Таких было немного. В основном это были дружинные отроки. Князь, посмотрев на оставшихся, заметил в глазах только один застывший вопрос: «А что дальше?» Они же не знали, что к князю уже посланы убийцы. А вот сам князь уже приготовился безропотно принять смерть. Молча принять. И не просто принять, а принять мученически, направляемый всё тем «собеседником» и «настоятелем» князя. Что же, в конечном счёте, князю Борису было предложено? А то, что было предложено, я не сомневаюсь.

Как бы там ни было, но князь Борис всё для себя решил. И опять же, если бы он принял другое решение, история могла бы пойти другим путём. И брат Глеб был бы жив, и брат Святослав. Но пока князь Борис попытался успокоить людей, с ним оставшихся. И посоветовал положиться на Божью волю. Видя настрой князя, дружинные отроки и малочисленная прислуга успокоились и решили разойтись по своим шатрам.

История сделала свой оборот колеса. Князь Борис был уже втянут в водоворот будущих событий. И не желал ничего менять. Тот, «настоятель», видимо был уверен в своих наставлениях. «Не противиться, а смириться! Если всё же его брат по навету злых людей и убьёт его, то он непременно будет мучеником!» «Настоятель» очень пристально наблюдал за совершением договорённостей. И князь, уже совсем смирившись, начал их выполнять.

А убийцы-то уже подползали к княжеской стоянке на Альте. Вытащив мечи и приготовив копья к нападению, они вдруг услышали голос князя Бориса. Предназначенный для мученической смерти пел псалмы. Вместе с ним оказались и некоторые дружинные отроки. Как раз князь Борис заканчивал 37-ой псалом царя Давида:
– А враги мои живут и укрепляются, и умножаются, ненавидящие меня безвинно;
И воздающие мне злом за добро враждуют против меня за то, что я следую добру…
И после очередного псалма он начинал петь другой.

Убийцы оказались терпеливыми и, как ни странно, – набожными. Они дали князю закончить заутреню. Борис Владимирович ещё раз осмотрел своих оставшихся с ним подвижников. Простился с ними. Захотев остаться один, отпустил по своим шатрам.  Но только он, уставший ото всех этих переживаний за минувшее время, не раздеваясь, по-походному, решил возлечь на постель, в шатёр ворвались, как пишут летописцы, – как дикие звери – убийцы. Они не разбирали ничего на своём пути. Попавшихся под руку безоружных отроков дружинных они кололи и рубили орудиями убийства. До нас из глубины веков дошло имя одного из них – Георгия. Этот отрок хотел своим телом закрыть несчастного князя. Но был пронзён мечами и упал у ног князя Бориса. И порубили других отроков и некоторых слуг. Но кто-то бегством всё-таки спасся.

Наконец, убийцы добрались и до князя. Главную цель своего присутствия на этом «мероприятии». Не раздумывая и забыв про набожность, которую несколько минут назад показали перед нападением, проткнули князя копьём. Стоя над телом Бориса Владимировича, убийцы долго решали, как с ним поступить. В конце концов, завернули тело, бросив его в телегу. И повезли в Киев. Но видно злодейские руки, направляя копьё, дрожали перед ударом. По дороге оказалось, что князь Борис ещё жив. И дышит. Заметив это и не зная, что предпринять, убийцы решили отправить к князю Святополку гонца. Чтобы он и решил судьбу своего брата. Для чего это было сделано, непонятно. Так как князь Святослав уже давно всё для себя решил. И медлить не стал.

Навстречу обозу с ещё живым Борисом немедленно были направлены двое других убийц, у которых руки не будут дрожать. Они и правда без сожаления сделали своё чёрное дело и пронзили мечом сердце ещё живого князя Бориса. Об этих злодеях было известно, что они были варягами. Далее обоз уже повёз мёртвое тело будущего мученика князя Бориса Ростовского. Надо думать, что без награды злодеи не остались. Хотя про них ничего в дальнейшем не сказано или написано ничего не было. Как в воду канули.

И что же дальше? А дальше запутанная история продолжалась недолго. Хотя запутали её крепко. Тело князя Бориса перевезли в Вышгород. Тайно, ничего не сказав людям. Как будто он где-то бьётся с печенегами. Положили в церкви Св. Василия. Дожидаться. Очередную жертву. А за ней дело и не встало. Вскоре так же пал жертвою убийц родной брат Бориса князь Глеб Муромский. Он был самым младшим из сыновей князя Владимира. И никакого веса в княжеском междоусобье не представлял. И вообще он почему-то находился в Смоленске. Его же повар и зарезал. Когда он молился. С ним не стали мудрить и мучиться. Там же, где убили, и похоронили. И только через четыре года нашли место, достали тело и в деревянном гробу перевезли в Вышгород к князю Борису. Дождался Борис.

А тут подоспело время и князя Святослава Древлянского. К нему тоже гонцы прискакали и доложили, что князь Святополк двух его братьев извёл. Прослышав про это злодейство, бросив свой удел, Святослав бросился в бега. Попытался сбежать в Венгрию. Но куда там – настигли убийцы князя Святослава. Перед самыми карпатскими горами. И умертвили. Ну, а дальше князь Святополк становится великим киевским князем. Аж на целый год. Потом его Ярослав Владимирович, в дальнейшем известный по прозвищу Мудрый, его двоюродный брат, выгонит из Киева. Но через два года Святополк опять умудряется взойти на киевское княжение. Просидев ещё год, он был опять выбит и бежал куда-то на западные границы. Где и пропал, а может, скончался. И остался он в истории с прозвищем «окаянный».

Канонизировали обоих князей, Бориса и Глеба, одновременно в 1072 году, спустя 57 лет со смерти, после перенесения мощей в новую церковь, так как старая, Святого Василия, сгорела. Здесь нужно отметить, что третьего убиенного князя Святослава Древлянского не канонизировали почему-то. Почитаются князья как страстотерпцы, то есть мученики.

*Троицкая летопись(реконструкция текста) М.Д. Присёлков. - С-Петербург, «Наука», 2002, стр.121-128.

*Иллюстрация: «Совет Бориса Владимировича Ростовского на реке Альте с дружиной и воинами отца и отказ Бориса от предложения дружины занять престол в Киеве в обход старшего брата, Святополка».
Миниатюра из Радзивиловской летописи, конец XV века.

Корректура М. Зуйкова
 
Русавкино, май 2022г.