Тринадцатая планета. Глава 9

Глава 9

                Десятая планета системы Калейдоскоп вращалась против часовой стрелки, то есть в сторону, противоположную вращению своего соседа с номером двенадцать. По размерам Калейдоскоп – десять несколько превосходил собрата, находившегося на максимальном удалении от центрального светила, но ненамного.
                В большом обзорном экране десятая планета выглядела как темный брат-близнец Калейдоскопа – двенадцать. Атмосфера отсутствовала и здесь, а поверхность небесного тела с расстояния в несколько тысяч километров казалась бежево-серой. Зато, в отличие от предыдущего небесного тела, на орбите которого остались два зонда, на поверхности десятой планеты не наблюдалось ничего похожего на серебристую паутину. Ничего подобного не удалось рассмотреть даже при максимальном увеличении в приборах визуального наблюдения. Зато, членов экипажа «Крузенштерна» изрядно удивило, что на десятой планете вполне отчетливо просматривались разнообразные геологические образования. Возле южного полюса обнаружились несколько довольно крупных впадин, и еще одно значительно большее по размерам углубление находилось возле экватора. Кроме прочего, в нескольких местах северного полушария аппаратура зафиксировала несколько возвышенностей. Высота их, судя по данным предварительных измерений, оказалась небольшой, но все же после почти гладкой поверхности Калейдоскопа – двенадцать, это хоть немного напоминало что-то похожее на горы или точнее, пологие увалы. Зонд номер шесть, отправленный на предварительную разведку, начал проводить аэрофотосъемку местности, а в ангаре готовили еще один аппарат, имеющий седьмой номер. Последнему предстояло совершить посадку на поверхность планеты.

               Зонд номер пять, отправленный в полет сквозь всю систему, благополучно миновал орбиту десятой, а теперь уже и девятой планеты и приближался к Калейдоскопу – восемь. Поскольку ресурс зонда был ограничен, именно восьмая планета системы являлась конечной целью полета. Благо, и сам Калейдоскоп – восемь к этому времени приближался к той точке, где зонду предстояло пересечь его орбиту, а это означало, что никаких дополнительных маневров не потребуются. Автономному аппарату предстояло выйти на круговую орбиту и сделать несколько витков, проводя стандартную процедуру исследования поверхности. Судя по данным наблюдений, в том числе сделанным с корабля, восьмая планета имела несколько больший диаметр, нежели десятая и двенадцатая, так что можно было надеяться на наличия там некоего подобия атмосферы.

               Что же касается необычного открытия, сделанного во время изучения грунта с Калейдоскопа – двенадцать Наталией Сосновской и Анабель Григ, командир пока не стал говорить об этом всему экипажу, запретив и дамам делать это. Своими опасениями он поделился исключительно с руководителем научной группы Пьетро Матинелли и старшим инженером Петром Самородовым. Этих двух людей, являвшихся фактически тезками, командир знал давно и побывал вместе с ними в нескольких экспедициях, поэтому мог надеяться на адекватное восприятие не самой приятной информации и нераспространение таковой.
                Посоветовавшись между собой, руководящая тройка управления кораблем и экспедицией, пришла к выводу, что необходимо форсировать поиски выхода из «зеркального пространства», не принимая, тем не менее, чересчур поспешных решений. Помимо этого, Самородову и Матинелли, не обращаясь за помощью к остальным членам экипажа, за исключением посвященных в суть вопроса Сосновской и Григ, предстояло заняться прояснением возможного влияния пространства «зеркального мира» на все материалы космического корабля и не только. Дело заключалось еще и в том, что обнаруженный субатомный распад частиц обычной, левозакрученной материи, вполне мог проявляться не только в неживых предметах – приборах и системах корабля. Человеческое тело состояло из точно таких же атомов и молекул, а значит, могло подвергнуться распаду в той же степени.
 
                Первое, что приходило в голову в этом плане – это анализ крови у всех пятерых, знавших о проблеме, возникшей в экспедиции, а затем его повторение через каждые четыре часа. Матинелли с Сосновской полагали, что это даст хотя бы какую-то возможность судить о степени воздействия «зеркального мира» на человеческое тело. И первый анализ провели почти тотчас после того, как Протасов оговорил с Самородовым и Матинелли условия их нынешнего положения.

                – И каковы результаты? Есть какие-то признаки того, что клетки крови разрушаются под воздействием местных физических законов? – Протасов не замедлил поинтересоваться  данными проб сразу после того, как образцы крови поместили в комплекс экспресс-анализа.

                – Пока анализатор не видит отклонений в структуре клеток, в их количестве или функциональности, – задумчиво разглядывая столбцы данных на экране, покачала головой Наталия Сосновская, – но для того, чтобы убедиться в этом, необходимо провести более тщательное исследование, поместив клетки крови в масс-спектрограф.

                – Да, воздействие иных физических законов, скорее всего, начнется на самом минимальном, даже не клеточном, а атомарном уровне, – согласно кивнул головой Матинелли, – я думаю, таковое изменение уже началось, ведь в этом мире мы почти сутки, но вот какова степень его – вопрос открытый.

                – Вот поэтому я и хочу, чтобы анализ крови проводился каждые четыре часа... – Протасов продолжал сидеть с задумчивым видом в одном из кресел для забора крови, хотя давно уже мог вставать. – Быть может, таким образом удаться поймать момент, когда изменения начнут приближаться к критической черте. Хотелось бы понять это значительно раньше, нежели мы почувствуем это, что называется, на своей шкуре.

                – Да уж, оказаться в полном неведении относительно выхода из «зеркального мира» в тот момент, когда у всех начнется какое-нибудь особенное головокружение и потеря всяческой чувствительности, было бы крайне нежелательно. – Добавил со вздохом старший инженер, а потом повернулся к командиру. – Знаешь, Андрей, я попробую запустить атомный анализатор, а попутно проведу тестирование критических узлов корабля, благо седьмой зонд готов и его без проблем запустят в мое отсутствие.

                – Добро, Петр, – кивнул головой командир, поднимаясь, наконец, из кресла, – а поиски выхода необходимо активизировать и думаю, восьмой зонд придется отправлять непосредственно через центр системы к её противоположному краю.

                – Согласен, – после непродолжительного размышления ответил Матинелли, – а пока не помешает взглянуть, из чего же состоит еще одна планета столь странной звездной системы, находящейся в двух мирах одновременно.

                – А что делать нам? – обе девушки, Анабель Григ и Наталия Сосновская смотрели на Протасова с некоторым замешательством.

                – Заниматься своими прямыми обязанностями и пока не говорить остальным о том, что произошло, – немного подумав, ответил командир, помолчал немного и добавил:
                – Анабель может помочь в некоторых исследованиях старшему инженеру, после чего займется подготовкой восьмого зонда, ну а для Наталии целых два задания – сбор крови у всех пятерых и экспресс-анализ образцов грунта, доставленного с Калейдоскопа – десять.

                – Думаете, у нас имеется шанс выбраться отсюда? – каким–то не своим голосом, непохожим на её обычный, необычайно уверенный тон, спросила Сосновская, и странный, одновременно и зовущий и сомневающийся взгляд, обращенный на командира, заставил того немного смутиться.

                – С чего вдруг такой мрачный тон, Наталия? – взяв себя в руки, Протасов постарался придать своему голосу ободряющие интонации. – То, что мы не смогли пока найти выход из этого мира, отнюдь не означает, что этот выход пропал, и мы останемся здесь навсегда, обреченные на медленный распад всех атомов, из которых состоим.

                – Верно, – с одобрительным видом кивнул головой Самородов, по–дружески сжав плечо заметно погрустневшей Анабель, – система существует в таком виде уже тысячи, а то и миллионы лет, судя по движению планет в противоположных направлениях, и никуда этот выход от нас не уйдет.

                – Что же, надеюсь, Вы знаете, о чем говорите! – глубоко вздохнула Сосновская, но почти тотчас же приняла обычный вид уверенной в себе женщины, к которому привыкли члены экипажа. – Хорошо, командир, мы постараемся оправдать Ваше доверие... – В данном случае девушка говорила и за себя, и за Анабель. – И будем в точности исполнять все Ваши распоряжения!

                – Хорошо, – одобрительно кивнул головой Протасов, с искренней улыбкой взглянув на обеих девушек, – действуем, как договорились, ну а пока посмотрим, что творится на поверхности Калейдоскопа – десять.

                Еще раз кивнув Наталии головой, Протасов покинул помещение медико-биологического модуля. Следом за ним, один за другим вышли Самородов, успевший еще раз подмигнуть своей напарнице, а за ним и Пьетро Матинелли, выглядевший чрезвычайно озабоченным. Руководитель научной группы был старше Протасова на несколько лет, и из всех членов экипажа только Бенджамен Кларенс превосходил его по возрасту. Поэтому переносить некоторые тяготы чрезвычайного положения, требовавшего увеличенного времени бодрствования, ему было тяжелее.
Командир заметил такое состояние Матинелли, поэтому, дождавшись научного руководителя в коридоре, попросил ученого немного отдохнуть.

                – Ничего, вот вернемся в наш, привычный мир, тогда и отправимся на отдых, самый заслуженный, – пожилой ученый постарался принять бодрый вид, но Протасов отлично видел, что тот просто хорохорится, – ты-то сам уже пятую вахту, по сути, стоишь?!

                – Ну-ну, я все-таки моложе буду, – возразил, было Протасов, сделав строгое лицо, на что Матинелли деланно рассмеялся и погрозил пальцем.

                – А как же, моложе, это на тебя так присутствие Наталии сказывается, – с добродушным видом усмехнулся ученый, – вообразил, что можешь на крыльях летать, а я бы на твоем месте тоже отдохнул немного.

                – Что же, возможно, ты и прав, – вздохнул командир, но тут же строго посмотрел на руководителя научной группы, – но исключительно в плане пятой вахты, поэтому для начала я проконтролирую запуск зонда на поверхность Калейдоскопа – десять и только потом немного передохну.

                – Давай, давай, – продолжал улыбаться Матинелли, но, когда Протасов, махнув рукой, скрылся за поворотом коридора, ученый заметно помрачнел и, как-то сгорбившись, медленно побрел в сторону своей каюты.

                Тем временем, в рубке полным ходом шла подготовка к запуску зонда номер семь. Впрочем, на самом деле, уже проходила предстартовая подготовка, поскольку автомат контроля объявил минутную готовность. Руководителем пусков на этот раз выступал Филиппе Сорди, поскольку Чистов тоже выбрал три вахты подряд. А вот Ален Бессель пребывал на своем месте, поскольку его почти на шесть часов подменял Алберт Вонг, отправившийся теперь на отдых, уступив место более опытному члену экипажа. Ну, а поскольку усиленный состав вахты должен был состоять из трех человек, в рубке присутствовал и Константин Нефедов, коего задействовали в качестве дополнительного наблюдателя. Заметив командира, появившегося в проеме люка, Нефедов привстал со своего места, вежливо кивнув головой. Как-то обозначать свое неудовольствие в связи со слишком частым посещением командиром биологического отсека, он не стал.    
                Впрочем, голова Протасова сейчас все равно была занята другими мыслями, и он просто рассеянно кивнул молодому ученому в ответ, а обратился уже ко второму пилоту.

                – Системы работают штатно? – коротко поинтересовался командир, взглянув на Сорди.

                – Да, командир, все в норме, – также кратко ответил второй пилот, и в этот момент зазвучал суховатый голос стартового автомата, объявившего десятисекундную готовность.

                Еще через несколько мгновений корабль слегка вздрогнул, а затем в объеме обзорного экрана появилось изображение зонда, постепенно ускорявшего ход и направлявшегося к буроватому шару десятой планеты. Телеметрия была в норме, контрольные автоматы отрапортовали о том, что все системы аппарата функционируют штатно, и вскоре в обзорном экране появилось все увеличивающееся в размерах изображение десятой планеты. Некоторое время зонд летел почти по прямой, неуклонно приближаясь к Калейдоскопу – десять, а затем начал совершать маневр, переходя на низкую орбиту, и заработавшие камеры высокого разрешения зафиксировали короткий отблеск в одном из районов планеты.

                – Стоп! Что это такое?! – весьма эмоциональным тоном воскликнул Ален Бессель, едва ли не подскакивая в кресле.

                – Я видел вспышку, но зонд уже ушел на маневрирование, – словно оправдываясь, откликнулся Филиппе Сорди, – увы, сразу развернуть аппарат не получится.

                – Странно, что шестой зонд не обнаружил ничего подобного, – заметил Константин Нефедов, внимательно следивший за обзорным экраном, – а ведь он сделал уже больше дюжины витков вокруг планеты.

                – Шестерка подходила к планете под другим углом и с другого направления, – возразил молодому ученому Ален Бессель, – корабль находился на более высокой орбите, поэтому мы могли и не заметить ничего.

                – Удалось локализовать район, где зафиксирована вспышка? – осведомился Протасов после небольшой паузы, задумчиво глядя на обзорный экран.

                Именно в этот момент командир почему-то почувствовал неимоверную усталость, и ему тотчас подумалось, что это состояние может оказаться следствием уже заметного воздействия «зеркального мира». И словно в подтверждении его мыслей, Филиппе Сорди потер шею и сделал несколько наклонов из стороны в сторону, словно разминался:

                – Странно, вроде бы совсем недавно отдыхал, а такое ощущение, словно тяжести ворочал.

                «Вот тебе и начало проявления факторов распада атомов в наших организмах», – подумал Протасов, размышляя о том, насколько быстро может пойти этот процесс.

                – Примерный район я засек, – отрапортовал, тем временем, Ален Бессель, – но, увы, это довольно обширная область, для уточнения – нужно просматривать запись.

                – Что же, полагаю, это правильно, – кивнул головой командир, посмотрев на Нефедова, – Константин, я попрошу Вас заняться этим.

                –  Хорошо, займусь этим сейчас же, – ровным, без каких–либо эмоций голосом ответил молодой ученый, а затем как-то странно дернул лицом, вероятно скрывая зевок.

                «А ведь он совсем недавно отдыхал», – в голове командира вновь мелькнула мысль о воздействии «зеркального мира».

                – Курсовые поправки я внес, зонд сейчас вернется к тому месту, откуда начал маневрирование, – доложил в это время Сорди.

                – Хорошо, попробуем пройти тем же маршрутом еще раз, – распорядился капитан, чувствуя, что с трудом удерживается от того, чтобы не заснуть прямо в своем кресле в рубке, – а что у нас с информацией от пятого зонда?

                – Уже видит Калейдоскоп – восемь и находится на траверсе его орбиты, – после секундной паузы ответил Ален Бессель, – вывести изображение?

                – Да, давай посмотрим, что нас ожидает впереди, – стараясь говорить как можно бодрее и увереннее, ответил Протасов.

                Аналитик кивнул головой, и в верхней части главного обзорного экрана появилось темное пространство с висевшей в нем серо-зеленой горошиной, медленно, едва заметно увеличивающейся в размерах. Пока сказать что-либо о поверхности планеты было невозможно, но цвет, отличный от двенадцатой и десятой планеты, подтверждал предположение, что и условия, и рельеф местности на Калейдоскопе – восемь, могут заметно отличаться.

                – Хм, наконец-то, хоть что–то не бежевого оттенка, – в голосе Бесселя отчетливо слышались нотки неудовольствия, словно планета упомянутого цвета доставляла ему какое-то неудобство.

                В какой-то момент всем присутствующим в рубке показалось, что визуальное изображение восьмой планеты как будто исказилось на мгновенье, но поскольку эти ощущения почти тотчас пропали, кратковременный сбой списали на большое расстояние и особенности связи в «зеркальном мире».

                – Зонд номер шесть на круговую орбиту, но низко пусть не спускается пока, – распорядился Протасов, ощущая тяжесть во всем теле и откидываясь на спинку кресла.

                «Озоновый тоник, что ли выпить?» – мелькнула мысль в голове командира.

                «Озоновым тоником» называли специальный напиток, максимально насыщенный кислородом и содержащий в себе набор специальных ингредиентов, повышающих тонус организма и снимающих усталость.       
                Средство давало очень неплохой результат, но для того, чтобы постоянно поддерживать себя в нормальном состоянии, требовалось принимать его регулярно. Поэтому Протасов решил пока воздержаться от этого и дождаться результатов поисков неизвестного фактора, вызвавшего вспышку на поверхности планеты.
                Тем временем зонд номер семь уже развернулся и по плавной дуге начал возвращаться к тому месту, где предположительно обнаружился яркий свет на поверхности планеты. К этому моменту и зонд номер шесть сделал оборот вокруг Калейдоскопа – десять, и теперь приближался к этому же району.

                – Вышли на высокую орбиту, сейчас попробуем снижение под тем же углом, что в прошлый раз, – доложил Филиппе Сорди, манипулируя органами управления на своем пульте.

                В обзорном экране появилось изображение, транслируемое с зонда номер шесть, приближавшегося к нужной области на поверхности планеты. Седьмой зонд в свою очередь начал снижение, опускаясь под углом примерно шестьдесят градусов. Внимание всех присутствующих в рубке было приковано к пространству объемного экрана, которое теперь разделилось на две части. В первой наблюдалось ползущее по горизонтали изображение с шестого зонда, во второй – постепенно увеличивающийся вид, передаваемый с седьмого автономного аппарата.

                – На записи видно только вспышку метеора или что-то в этом духе, – с задумчивым видом проговорил Нефедов и снова зевнул, – сейчас выведу на информационные панели.

                Присутствующие немедленно перевели взгляд на изображения, висевшие перед каждым членом экипажа в рубке. В течение нескольких секунд на записи виднелась только темно-бурая поверхность планеты, на которой постепенно появлялись более светлые возвышенности. Но затем, возле одной возвышенности, а точнее – практически на её склоне, появился яркий огонек желтовато-лимонного цвета, который разгорелся, но через пару секунд погас.

                – Да, с такой дистанции мы вряд ли разглядим эту штуку детально, – еще более недовольным, ворчливым тоном произнес Бессель, а командир подумал, что воздействие «зеркального мира» на организм человека происходит весьма и весьма индивидуально.

                – Ничего, – каким-то непривычно расслабленным тоном ответил второй пилот, – может, поймаем его сразу двумя зондами?!

                – Ага, как же?! – с крайне неодобрительной интонацией  проговорил Бессель, и в этот момент сразу в обеих частях обзорного экрана сверкнула яркая точка.

                – Вот тебе и ага, – наставительным тоном произнес Нефедов, растягивая слова и уже не сдерживая своего зевка.

                – Все внимание – на экран! – властным тоном приказал командир, чувствуя, что воздействие необычного фактора на человеческий организм идет слишком быстро и, пожалуй, необходимо принимать какие-то меры.

                Как ни странно, но резкий, уверенный тон подействовал на всех, кто находился в рубке и члены экипажа стали внимательно рассматривать изображение на экране. Теперь зонды, подчиняясь командам операторов, не ушли в сторону, а сфокусировали свои приборы наблюдения на светящемся пятне на поверхности.

                – Дайте максимальное увеличение! – твердым и требовательным тоном проговорил Протасов.

                – Может, переведем оба аппарата на бреющий полет? – с рассеянным видом оглянулся на командира второй пилот.

                – Пока не нужно, – решительно возразил Протасов, – просто дайте увеличение!

                Ален Бессель набрал нужные команды, и небольшое светлое возвышение на поверхности планеты, на склоне которого светился какой-то объект, начавший увеличиваться в размерах. Некоторое время все смотрели молча, а затем Сорди вдруг шумно выдохнул, а Константин Нефедов начал кашлять, словно поперхнулся. Что касается Андрея Протасова, то в первый момент он даже подумал, что у него случилось нечто вроде галлюцинации. Но потом понял, что это не так, и объект на поверхности Калейдоскопа – десять видят и остальные члены экипажа, сидящие в рубке.
                А объектом этим оказался... точно такой же автономный зонд, как те два, что висели сейчас над поверхностью планеты и транслировали изображение. Более того, судя по коротким светящимся вспышкам в носовой и кормовой части аппарата, находящегося на поверхности, можно было предположить, что маневровые и главные двигатели работали, находясь в предполетном режиме. Из чего следовало, что зонд либо только что произвел посадку, либо наоборот, собирался взлетать. Вот только дело заключалось в том, что сей аппарат никоим образом не мог являться зондом с корабля Службы Дальней разведки «Крузенштерн».
 
 
 Продолжение - http://proza.ru/2022/12/10/1252