Тринадцатая планета. Глава 13

Глава 13

                Несмотря на вполне понятное ожидание экипажем «Крузенштерна» перехода в обычное пространство, после очередного воздействия необычной аномалии, они вновь оказались в «зеркальном мире». Немалое число созвездий, фиксируемых аппаратурой корабля, совершенно не соответствовали тому, что наблюдалось в данной части Галактики при подлете к системе Калейдоскоп. Стоит отметить, что таковое обстоятельство породило немало вопросов не только у членов научной группы, но и у пилотов и постепенно приходящего в себя старшего инженера. Ведь если следовать теории «зеркального мира», пространство «перевернутого» континуума должно почти полностью повторять все нюансы пространства обычного. То есть и расположение планет и характеристики звезд должны фактически соответствовать или различаться весьма незначительно. Отличия, вероятно, заключались бы в ином направлении движения большинства, если не всех звезд, в Галактике, да и не только в ней, которые, вероятнее всего, изменились бы на противоположное.    
                Но, вот как раз этого невольные нарушители границы между двумя мирами и не наблюдали. Зато рисунок созвездий, открывшийся в «зеркальном мире», совершенно не соответствовал привычному для космонавтов расположению звезд. Более того, и светимость, и звездная величина многих звезд в этом пространстве оказались совершенно иными.
                К примеру, вместо расположенного примерно в четырех световых годах белого карлика WCF103132, здесь находилась оранжевая звезда, по массе и светимости превосходившая Солнце примерно в два – три раза. Да и другие близлежащие звезды, по неизвестной причине имели иной цвет свечения и иные размеры.

                Ну, и главным критерием, по которому становилось понятно, что «Крузенштерн» находится в «зеркальном мире» являлось полное отсутствие реперных сигналов, улавливаемых в самых отдаленных уголках Галактики, и которые четко обнаруживались в тот момент, когда экспедиция только прибыла в систему Калейдоскоп. Несколько удивляло другое – «зеркальное пространство» вообще казалось необычайно «тихим» в смысле какого-либо радиоизлучения. Понятное дело, услышать работу радиостанций, подобных земным, при отсутствии в обозримом пространстве каких-либо цивилизаций, было невозможно. Но в этом мире отсутствовали и характерные всплески радиозвезд, чуткие локаторы не фиксировали излучения далеких квазаров, да и уровень реликтового излучение оказался необычайно низким, словно время в двух мирах текло совершенно по-разному.

                После очередного спонтанного перехода барьера, командир поначалу хотел отвести корабль на орбиту Калейдоскопа – двенадцать, считая, что это самое безопасное место. Судя по результатам проведенного математического моделирования, гравитационная аномалия, представлявшая собой что-то вроде ключа, открывающего проход между двумя мирами, практически никогда не достигала орбиты двенадцатой планеты. Однако, немного поразмыслив, Протасов пришел к выводу, что, находясь на окраине необычной звездной системы, у них останется не так много шансов выбраться обратно, в свой мир. Поэтому, посоветовавшись с Матинелли и Самородовым, командир принял решение перевести корабль как можно ближе к центральному светилу звездной системы Калейдоскоп. И даже более того, чтобы минимизировать время для преодоления этого расстояния, посчитали более верным вариантом лететь не на планетарной скорости – две-три тысячи километров в секунду, а на минимальной межзвездной – порядка трети от скорости света.
               Конечно, такая скорость, при которой становится практически невозможным оперативное маневрирование, могла привести корабль в очередную неизвестную аномалию, но с другой стороны, ни один объект в системе не перемещался с ускорением подобного уровня. Даже пресловутая гравитационная аномалия имела скорость перемещения в несколько раз ниже. Правда, последнее предположение строили на довольно отрывочных данных, но после некоторого размышления приняли решение ориентироваться на известные величины.

                Дмитрий Чистов предложил в этой связи попробовать перейти в режим «канала сверхпространственного переноса», что сократило бы время полета до считанных секунд. Однако оставалось неизвестным, как вообще поведет себя узкий проход в пространстве, пробитый с помощью специальной системы преобразования вакуума. А кроме этого, полет в таком режиме на столь небольшие расстояние был чреват колоссальным промахом, как по дистанции, так и по углу направления. Попасть же при выходе из «канала» в центральное светило системы, пусть даже оно представляло собой всего лишь необычный коричневый карлик, как-то совсем не хотелось. Поэтому командир остановил выбор на стандартном варианте движения.

              Маршрут проложили таким образом, чтобы корабль миновал, по возможности, большую часть вращающихся в разных направлениях планет, и вышел на малую дистанцию к центральной звезде недалеко от Калейдоскопа – один, ближайшей к центру планете.
И в настоящий момент корабль находился примерно на середине этого пути.

                Как ни странно, но после очередного спонтанного перехода барьера, большинство членов экипажа почувствовали себя значительно лучше, словно спало странное оцепенение, напавшее на людей после двукратного перемещения между двумя мирами. Как будто организм начал постепенно приспосабливаться к существованию в «зеркальном мире» и не так остро реагировал не изменившиеся условия. Хотя, анализы крови, проведенные в очередной раз Наталией Сосновской, не показали значительного улучшения ситуация. Правда, не исключался и такой вариант, что аппаратура для анализа тоже постепенно подстраивалась под параметры окружающего мира и теперь не фиксировала в качестве нарушений некоторые отклонения частиц крови. Такую версию предложил Алберт Вонг и, в принципе, никто из членов экипажа не смог ему возразить.
 
                Что касается различной аппаратуры, то пока грех было жаловаться – большая часть мелких неполадок, возникших во время прошлых переходов, по какой-то причине не развивались дальше, и их постепенно устраняли. Хотя последнее оказалось несколько затруднительным занятием – оба инженера, пострадавших при каком-то странном, узконаправленном воздействии извне, пока не пришли в нормальную форму. Впрочем, и Самородов, и Анабель Григ, нарушая предписания Сосновской и указания Протасова, потихоньку вернулись к своим обязанностям, помогая членам научной группы Вонгу и Нефедову, и примкнувшему к ним Алену Бесселю.

                А пока экипаж старался поддерживать в норме работоспособность всех систем корабля, попутно изучая окружающее пространство, «Крузенштерн» достиг орбиты шестой планеты системы. Самой крупной и самой массивной планетой в системе Калейдоскоп. Увы, изучить её, пусть даже поверхностно, не представлялось возможным, поскольку сама планета находилась на очень большом расстоянии от того места, где «Крузенштерн» пересек её орбиту. И все же, в каком смысле это пересечение выглядело знаковым – ведь до сих пор ни одному зонду не удалось достигнуть этой точки пространства в необычной звездной системе. Зонд номер десять после встречи с неизвестной гравитационной аномалией, вероятно, полностью вышел из строя. А девятый зонд, запущенный одновременно с ним, оказался в другом пространстве и стал недоступен системам связи и другим приборам корабля.

               Ближайшей же планетой системы, на траверсу которой в скором времени выходил «Крузенштерн», являлся Калейдоскоп – пять, малая планета, по размерам ненамного превышающая расположившийся на окраине Калейдоскоп – двенадцать. Мимо пятой планеты кораблю предстояло пройти на расстоянии чуть более двадцати тысяч километров, что позволяло произвести кое-какие исследования. Теоретически ничто не мешало послать к планете еще один зонд, но командир посчитал, что автономные аппараты стоит пока поберечь, поскольку предстояло изучение центральной области системы, где по предположению ученых, могла находиться за неким пространственным барьером, еще одна звезда, значительно более массивная, нежели наблюдаемый визуально коричневый карлик. Хотя, и эта гипотеза выглядела весьма и весьма призрачной.

               А вскоре Калейдоскоп – пять уже просматривался оптико-электронными системами наблюдения корабля, и находящиеся на вахте члены экипажа с интересом смотрели на появившееся в обзорном экране изображение. В отличие от бежево-бурых двенадцатой и десятой планеты, и зеленоватого Калейдоскопа – восемь, пятая планета казалась шариком из сахарной ваты, облитым малиновым сиропом. Хотя, быть может, это сказывалась близость планеты к центральной звезде, светящейся темно-вишневым светом и видимой отсюда как небольшая горошина.

                – Да, на столь малом расстоянии от этого карлика становится очевидным, что яркости квазизвезды однозначно не хватает для освещения планет с имеющейся интенсивностью, – глядя на обзорный экран со скептическим выражением лица, пробурчал дежуривший в рубке Константин Нефедов.

                К этому времени Петр Самородов решил, что ему больше не имеет смысла сохранять постельный режим и прибыл во всеоружии в технический отсек. Необходимость нахождения там Нефедова отпала и теперь он, по согласованию с командиром, вошел в состав усиленной вахты. Помимо него в рубке находились Дмитрий Чистов и сам Протасов.

                – Интересно, каким образом свет от этой звезды, находящейся за                неизвестным барьером, проникает в этот мир и освещает объекты в нем?! – с недоверчивым видом покачал головой первый пилот.

                – Вероятно, точно так же, как гравитационные поля всех планет, в свою очередь, находясь в различных мирах, каким-то образом взаимодействуют друг с другом, – слегка пожав плечами, ответил Протасов.

                В последнее время Андрей как-то перестал делать категоричные суждения, хотя ранее за ним такое порой замечалось.

                – Если гравитационные поля имеют общее происхождение, как считает доктор Бенджамен Кларенс, – заявил в ответ на замечание командира Нефедов, – возможно из-за разности потенциалов уровня гравитации на границе барьера между мирами, если так можно сказать, возникает нечто вроде разницы давлений и в других взаимодействиях, в том числе и электромагнитных полях.

                – Все-таки уровень преподавания физики, который дается в летных училищах, а потом в Академии космоплавания явно недостаточен для понимания некоторых вещей, – с нескрываемым огорчением проговорил первый пилот, с сожалением посмотрев на молодого ученого, – такое понятие, как разница в давлениях взаимодействий, для меня – темный лес.

                – На самом деле, несмотря на то, что некоторые области физики, как науки, за последнее столетие шагнули далеко вперед, ряд понятий до сих пор остаются довольно абстрактными. – Слабо улыбнувшись, проговорил Протасов, после чего продолжил рассматривать медленно приближающееся изображение пятой планеты.

                – Ну, в каком-то смысле командир прав, – немного уклончиво ответил Нефедов, слегка поморщившись с тем видом, что обычно появляется у узких специалистов, когда кто-то начинает рассуждать о предмете их занятия, – некоторые понятия пока являются чисто формальными определениями, дающими возможность построить теорию, объясняющую ряд совершенно неясных вещей.

                – В общем, если я правильно понял, – заметил Чистов после небольшой паузы, – физические принципы и условия того пространства, где может располагаться невидимая звезда, таковы, что световые лучи могут преодолевать пресловутый гравитационный барьер, – пилот помолчал немного, а потом продолжил, – надеюсь, я не ушел в совершенно дилетантские рассуждения?!

                – Все мы в какой–то степени дилетанты, и мним себя профессионалами до тех пор, пока не столкнемся с чем–то, что перечеркнет все наши прежние знания, – тяжело вздохнув, покачал головой командир, – похоже, в скором времени мы выйдем на траверс высокой орбиты пятой планеты.

                – Будем снижать скорость, и ложиться в дрейф на орбите? – первый пилот вопросительно посмотрел на Протасова первый пилот.

                – Думаю, детально обследовать планету у нас все равно не получится, – немного подумав, ответил командир, – но скорость все-таки сбросим, скажем, до десяти тысяч, чтобы хоть краем глаза посмотреть, что представляет собой этот шарик в малиновом сиропе.

                – Принято, – коротко ответил Чистов, запуская управляющий объем пульта управления и начиная корректировать скорость.

                В это время в рубке появилось сразу двое – Пьетро Матинелли и Филиппе Сорди. И если приход руководителя научной группы в рубку выглядел вполне естественно при приближении к еще одному космическому объекту, то появление здесь второго пилота, не выдержавшего положенное время отдыха, несколько удивило всех присутствующих.

                – Не спиться в ночь глухую? – подмигнув одним глазом, поинтересовался у коллеги первый пилот.

                – Действительно, Филиппе, у Вас оставалось почти полтора часа свободного времени, – с легким удивлением посмотрел на второго пилота Протасов, – полноценный отдых в сложившихся обстоятельствах – вещь реально необходимая, у нас в каждую минуту, ну или хотя бы каждый час может возникнуть серьезная нештатная ситуация.

                – Ох, что-то уже не могу ни спать, ни просто сидеть в каюте, – заметно поморщившись, покачал головой Сорди, – вроде и сна, как такового нет, а просто так лежать или смотреть видеофон как-то совсем не хочется.

                – Это все нервное напряжение, мой молодой друг, – похлопав второго пилота по плечу, Пьетро Матинелли протиснулся к центру рубки, поближе к командиру, – возможно, Вам стоит последовать примеру Бесселя, который несколько часов провел в малой обсерватории?!

                – Ну, нет, это не для меня, – отмахнулся, слегка поежившись, словно после долгого крепкого сна, второй пилот, – лучше я в рубке посижу – в таком времяпровождении хоть какой-то смысл будет.

                Протасов коротко кивнул головой, указывая на сиденье рядом с креслом аналитика, занимаемое сейчас Нефедовым, а сам подумал о том, что помимо физических последствий пребывания в этом странном мире могут появиться и последствия психологические. Ведь ощущение того, что ты находишься в абсолютно неизвестном и непонятном месте, с черт знает какими условиями, и не знаешь, как это место покинуть, оказывает серьезное воздействие даже на психику довольно крепкого человека. А в отличие от первого столетия космоплавания, к участникам экспедиций уже не предъявляют столь строгие требования.

                – Начинаем снижать скорость и выравнивать курс для движения по хорде, – сообщил тем временем Чистов, – от планеты пройдем на расстоянии около двадцати тысяч километров.

                – Принято, все системы контроля и наблюдения в полную готовность, – распорядился командир, краем глаза наблюдая за Пьетро Матинелли, который с невозмутимым видом рисовал что-то в своем личном планшете.

                Протасов уже неоднократно летал в различные экспедиции с руководителем научной группы, поэтому отлично знал о причинах подобного поведения – Матинелли пришел не просто так, он явно хотел о чем–то поговорить.

                – Подключаю стандартный комплект наблюдения, – глубоко вздохнув, ответил Константин Нефедов, кивая головой Сорди, что тот может присоединиться к нему, чем второй пилот незамедлительно воспользовался.

                – Добро, – проговорил Протасов и повернулся к Матинелли, – знаешь, Пьетро, ты можешь сколько угодно усиленно делать вид, что занят вычислениями, но я-то отлично знаю, ты пришел поговорить о чем-то, что волнует конкретно тебя.

                – Хм, ну я, собственно, и не собирался что-либо скрывать, – с рассеянным видом ответил руководитель научной группы, откладывая планшет в сторону, – просто вопрос не совсем тривиальный, тем более, зная о том, что Петр сталкивался кое с чем подобным.

                – Так-так, это уже интересно... – Тотчас же насторожился Протасов, пристально глядя на Матинелли. – И о чем же пойдет речь? – в голове командира почему-то всплыл образ того мерцающего облачка, которое уже дважды довелось наблюдать, причем однажды, как будто даже на борту корабля.

                – Скажи, – очень медленно, словно ему внезапно стало трудно говорить, произнес Матинелли, – когда нас в прошлый раз накрыла эта необычная, незримая волна при преодолении барьера между мирами, ты не заметил в обзорном экране чего-то странного?

                – Так... – Протянул понимающим тоном командир, бросив исподлобья взгляд на старого товарища. – Выходит, ты тоже видел странное облачко, висевшее вроде бы в обзорном объеме, но как будто присутствовавшее и в рубке корабля?

                – Откровенно говоря, в тот момент мне показалось, что это нечто вроде галлюцинации, – немного помявшись, признался научный руководитель, явно чувствующий себя неуютно, – я долго не мог поверить в то, что произошло, но после некоторого размышления пришел к выводу, что это было вполне реально.

                – Вот как? – после небольшой паузы покачал головой Протасов. – Честно говоря, у меня в тот момент возникла мысль о каком-то мираже или последствиях сильного переутомления, особенно в свете повторения возможной галлюцинации.

                – Выходит, ты видел эту штуку раньше? – с неподдельным изумлением посмотрел на командира корабля научный руководитель. – И давно? И где – здесь же, в обзорном экране?

                – Нет, это случилось в коридоре, примерно в тот же момент, когда с инженерами приключилась непонятная история в техническом отсеке, – задумчивым тоном ответил Протасов, припоминая все нюансы произошедшего происшествия.

                – Неужели?! – даже как будто с воодушевлением воскликнул Матинелли, хлопнув в ладоши. – А ведь я пришел сюда из технического отсека, где почти в полную силу трудится мой тезка. Так вот он сказал мне по секрету, что перед тем, как отключится, ему также привиделось странное мерцающее облачко, появившееся непосредственно из-за закрытого люка шлюзового отсека.

                – Интересно, интересно, – пробормотал командир, в задумчивости поглядывая на обзорный экран, в котором Калейдоскоп – пять вырос до размеров футбольного мяча, – это уже нельзя назвать совпадением, насколько я знаю, одинаковых галлюцинаций у разных людей, причем в различной обстановке, не происходит, а это говорит о том...

                – А это говорит о том, что на борту находится или находилось некто или нечто, проникшее снаружи, – закончил за Протасова научный руководитель с многозначительным видом.

                – Не самое приятное открытие... – Командир потер подбородок, замечая, что находившееся в рубке Чистов, Сорди и Нефедов, начали прислушиваться к разговору и переглядываться с озабоченными лицами. – Неизвестно что проникает на корабль, минуя обшивку и силовое защитное поле, и занимается здесь неизвестно чем... – Протасов помолчал немного, а затем добавил:
                – Ведь не исключено, что некоторые вещи, происходящие на борту, являются ничем иным, как следствием действий неизвестного объекта или существа.

                – Знаешь, мне кажется, это не совсем так, – немного подумав, возразил Матинелли, чье лицо выражало крайнюю степень сосредоточенности, – на мой взгляд, это нечто или некто, проводило своеобразную разведку объекта, вторгшегося в его пространство.

                – Стало быть, ты считаешь, мы имеем дело с местным жителем, возможно даже строителем всей этой системы? – Протасов исподлобья взглянул на Матинелли.

                – Я этого не утверждаю! – руководитель научной группы предупреждающе выставил ладони перед собой. – Возможно, что это нечто или некто и не является местным жителем, а такой же пришелец, как мы. Однако стоит признать, что нечто или некто неизвестный явно проводил что-то вроде разведки у нас на борту.

                Протасов задумался на несколько секунд, но ответить не успел, поскольку послышался удивленный возглас первого пилота, который с нескрываемым недоумением смотрел то на информационную панель перед собой, то на обзорный экран.

                – У нас происходит снижение скорости и довольно заметное! – сидевший со слегка ошарашенным видом Чистов быстро набирал на пульте каки-то команды.

                – Что значит – происходит снижение скорости? – командир корабля не сразу понял странную реплику пилота. – Мы же вроде и так должны снижать скорость?!

                – Мы и снизили уже дважды, – кивнув головой, подтвердил первый пилот, – но для дальнейшего снижения скорости требовалось включать маневровые двигатели, но я пока ничего не запускал, а скорость падает и падает весьма существенно.

                – Наблюдается утечка энергии из главного силового контура, – теперь в разговор вступил и Константин Нефедов, чей внешний облик говорил о крайней степени озабоченности.

                – Контура силовой защиты? – уточнил Протасов, повернувшись к молодому ученому.

                – Нет, это просто утечка энергии из всей энергосистемы корабля, как будто кто-то подключился к нам извне, – Нефедов с озадаченным видом потер подбородок.

                И в этот момент корабль довольно ощутимо тряхнуло, а затем еще раз и еще. Все почувствовали незначительную вибрацию, которая впрочем, довольно быстро прекратилась. Но, буквально в следующую минуту первый пилот доложил, что скорость снизилась почти до уровня первой космической.

                – Еще немного и мы просто зависнем в пространстве, – у Чистова был откровенно растерянный вид, – а прибавить скорость я не могу, поскольку система постоянно дает сигнал о сбоях в подаче энергии.

                Протасов бросил взгляд на обзорный экран, в котором уже треть пространства занимало изображение пятой планеты системы Калейдоскоп. Теперь даже без всяких измерений становилось ясно, что корабль прилично притормозил и продолжает снижать скорость.

                – Похоже, нас кто-то хочет остановить на орбите Калейдоскопа – пять, – почесав затылок, проговорил Филиппе Сорди, оглядываясь на командира и научного руководителя.

                – Боюсь, дело немного в другом, – с сомнением покачал головой Матинелли, – кто-то очень не хочет, чтобы мы достигли центра системы, и прибегнул для этого к некоему средству, способному без проблем отключить главные двигатели нашего корабля.

                Протасов чувствовал, что взгляды всех присутствующих обращены на него, и это, наверное, выглядело вполне логично – именно он являлся командиром корабля. Вот только проблема заключалась в том, что он и сам не знал, как правильнее поступить в сложившейся ситуации. Теоретически, можно было попробовать дать задний ход и уйти от планеты, но командиру подсознательно казалось, что это нисколько не улучшит положение. А, с другой стороны, имелась вероятность, что именно на орбите пятой планеты и удастся ответы на многие вопросы.
                И в этот момент снова послышалось короткое восклицание, причем на сей раз возглас издали сразу два человека. Протасов взглянул на обзорный экран и обомлел.
                Корабль висел под таким углом, что Калейдоскоп – пять находился впереди и чуть левее по курсу корабля. Прямо по курсу виднелся коричневый карлик, светившийся темно-вишневым светом. А чуть правее, примерно в том районе, где предположительно могла находиться первая планета системы, висел еще один звездный диск – по размерам и светимости заметно превышающий Калейдоскоп – ноль. Да и светилась эта, внезапно возникшая звезда, лимонно-желтым светом, озаряя сиянием все вокруг.
 
 
Продолжение - http://proza.ru/2022/12/11/986