Блицкриг по жизни. Глава вторая. Коршун

Ветер, друже, ты что ли банку для цветов свалил? Нафиг ты это сделал? Там вода дождевая была. А где я теперь воду возьму? Я вон ветки берёзовые принёс. Им пить надо. Блин… Надо было хоть с болота воды набрать. Ага. С болота. А во что? В карман что ли? Ладно. Вон свежая могила. Цветов живых много. Позаимствую чутка водички. Ничо. Бог делиться велел.
Ни фига се... Не могила, а цветник. А венков-то как много... Одна корзина, наверное, как раз моё месячное пособие стоит. Хм... А у Лёхи всего три венка и те бумажные. Выцвели, раскисли. Выкинуть что ли? Ничо, брат. Я тебе железный венок куплю и бабульке куплю. Слышь? Не дождалась меня бабулька моя, хотя и обещала. Как узнала от отца, что мне дом инвалидов светит, так и слегла сразу, и не поднялась больше. Она от тебя далековато лежит, но всё равно, вместе вы тут. Лёх... А бабулька моя тебя любила. И меня тоже...
Папка, зачем ты ей про дом инвалидов сказал? Зачем?! Я вон поднялся, а она уже никогда не поднимется. Ни-ког-да…
Слышь, Командор? Ты на своих не обижайся. Дядя Вася - отец твой в психушке поселился. Не… Не сам. Тётя Нина не отойдёт никак. Понятное дело... С могилы твоей в психушку и увозят регулярно… Я в госпитале почти год провалялся, а она вон в психушке чутка поменьше.
А дедушка Тамаш совсем в себя ушёл. Сидит и часами смотрит в одну точку. Правда, если за помощью к нему приходят, никому не отказывает и тогда словно оживает. И меня, когда увидел - ожил.
*
- Что же они с тобой сделали, мальчик?
Хм… Да ничего особенного. «На войне, как на войне». Надеюсь, что восстановлюсь, раз поднялся. А вот внук Ваш - друг мой, уже никогда не поднимется. Ни-ког-да…
Не надо плакать, дедушка Тамаш. Не надо…
Привет, Наташка! Подросла-то как… Тихо! Не свали меня. Устал я чот. На автобус не успел, попутку не поймал – пёхом до вас добирался и спина в трусы осыпалась. Ничо. Щас я таблетку выпью. Принесёшь воды? Ага. Принесёт.
Чёрт… Наташк?... А это не тот бокал, из какого вы с Командором меня поили, когда я у вас тут после болота отлёживался? Гроздь рябины сбоку нарисована. Красная такая. Как кровь… Запомнилась мне. Тот бокал? Ага. Тот самый. Надо же… Лёшки нет, а бокал целый…
Здравствуй, дядя Вася. Не… Я не пил. Это у меня после контузии глаза мутными бывают, когда башку мкнёт. Ничо. Я таблетку и от головы выпил. Пройдёт.
- Серёжа… Я хочу тебе отдать кое-что. Пусть у тебя останется. На память, наверное. Не знаю… Но если Нина его ещё раз увидит…
Давай, дядь Вась. Я понял, что ты имеешь ввиду. Ага. Правильно понял. Краповый берет. Лёхин… «Салага! Когда ты такой же получишь – перестану тебя так называть!» Получил. Перестал. И Дон Жуаном перестал. Маэстро звал. И легендой ещё, когда злился. Как же это всё неважно сейчас…
Да, дядь Вась, я выпью с тобой. Давай помянем Лёшку. Давай...
Как мы встретились? Рассказать? Хорошо…
*
Стою, вытянулся, как положено, а внутри дрожит всё. Лёха! Уже прапор, да ещё и старшина роты. Однако… Не знал… Растёшь, как бамбук, друже. А ведь не признал меня слёта. Не признал… Мазнул взглядом и в список уткнулся. Ну читай-читай.
Эй! Ты там проснулся? Язык чуть не заплетается. Хотя… Ночь глубокая. Сам дремал в самолёте. Слышь, Лёх? Читай уже быстрее. Чёрт! Ты до моей фамилии дойдёшь когда-нибудь уже? Застрял он на середине списка. Нормальный Димка парень. Нормальный! А что помятый... Так спал он крепко. Вот же ж... Дальше давай зачитывай! Ну! Ну!
Ага, дошёл, слава те. Рот открыл и замер с открытым ртом, а глаз не поднимает, как будто чего боится. Хм… В общем-то, я понял. Не бойся, Лёшка. Я это. Ага. Закрыл рот. Правильно. Ну чо, привет, брат?
Эх ты ж… Глаза у него так горячо вспыхнули, что аж прикрыл их на секунду, словно обжёгся, а когда открыл, меня взглядом едва не спалил. Хм… Чот прям чересчур бурно проснулся ты, братишка. Слышь? Лёха! Мы не у болота, если чо.
Дружище, ну-ка дунь на него! Дунул?
Лёха! А пофиг ему. Стиснул при всех, чуть не задушил, и выдохнул, как последний вдох:" Маэстро…"
И не отпускает. Отстранит на чутка и опять к себе прижимает. И… Чего? Ну, ё... Глаза заблестели. Командор… Давай спокойнее, брат. Давай, а? На нас вон все косят, Лёшка! Слышь? Мне тебя даже обнять неудобно. Стою столбом. А я, знаешь, как тебе рад? Аж колотит. Но давай всё потом? Давай, братишка ты мой. Успеем. Чёрт… У самого всё трясётся внутри.
Так. Взял себя в руки прапорщик. Отошёл от меня, прокашлялся, подмигнул и продолжил список зачитывать. Вроде, спокоен, а руки подрагивают. Понятное дело. У меня вон тоже ладони взмокли. Такого же просто быть не может! Это же один шанс на миллион — вот так встретиться! Спасибо тебе, Бог. Прям уже готов поверить в то, что ты есть и что любишь меня.
Ну всё - разместились мы. Приказано к старшине роты на ковёр в каптёрку. А вот теперь…
- Здравия желаю, товарищ прапорщик!
- Серёжка, а вас в самолёте кормили?
Ну, ё… Начинается… Ветер, друже, дунь на него, а то прям с места и в карьер. Закормит теперь. Чую. Ага. Правильно чую.
- Серый! Щас кормить тебя буду. Худой, блин… Одни мослы и кожа.
Хм… Да я никогда ни разу толстым не был. Да и ты не потолстел особо, возмужал скорее. Плечи прям косая сажень. Волосы жёсткие, наколоться можно. И рот жёсткий, очерчен, как из камня выточен. А вот глаза... Прежние у тебя глаза, Командор - хитринка цыганская в прищуре прячется. Уверенный такой, хозяйственный. Не суетится, как раньше. Сейчас каждый жест, каждое движение целенаправленные. Ну а чо? Настоящий военный.
- Серёг, как тебе мои владения?
Да ужжж… Точно - владения. Чего тут только не имеется в наличии. Даже холодильник и плитка есть. Однако…
- На-ка, поешь сперва тушёнки. Прям из банки ешь. Я кому сказал?! Ешь! Тушёнка - отпад. Одно мясо. Два ящика затарил по случаю, как знал, что пригодится.
- Да я…
- Молчать! Ешь! Это приказ.
Понятно. У шанса на миллион, как и на солнце, есть тёмные пятна. Ладно. Переживём.
- Лёх, тушёнку съем и всё, брат. Ну, чесслово, не голодный я.
Ага. Согласился, но чайник на плитку поставил. Слышь? А ты чего головой крутишь, товарищ прапорщик? Недоволен чем-то? Ага. Точно.
- Не… Серёг, слышь? Вернёшься домой – отращивай волосы. Прям чтоб до задницы отрастил!
Да ты чо? Прям до задницы? Ах, ты ж... А кто мне за них морду набить норовил? Кто пилил нещадно: «Подстригись нормально. Волосы, как у бабы»? Кто?
- Знаешь чо? Всё познаётся в сравнении. Идёт тебе грива, а стрижка не очень. Прям пацан-малолетка. Никакой солидности. Но если чо – я рядом.
Хм… Вообще-то, тут не внешний вид нужен, как я понял. А вот с тем, что нужно, у меня, вроде, всё в порядке. Ладно. Время покажет. А пока - как прикажете, товарищ прапорщик. Слышь? Отстань только. Не лезет в меня уже тушёнка. Нет, говорю! Вторую банку не потяну.
- Ешь сказал! Это приказ.
Ах, ты ж… Ну давай–давай - приказывай. Может, мне по твоему приказу заглотнуть консервы, не открывая?
Держи свою тушёнку! И в стойку, и под козырь.
- Разрешите идти на губу?
Чего усмехаешься? Смутился что ли? Ага. Смутился чутка. Вон зыркает исподлобья и мочку уха пальцами мнёт. Хм… А вот это – новая привычка у него. Раньше такого не замечал.
- Маэстро, какой же ты настырный. Ладно… Щас чай пить будем с бутербродами. Колбасой и сгущёнкой догонишься.
Ну, ё... Понятно. Спорить бесполезно.
*
Вот так и встретились, дядь Вась. Не… Я больше не буду пить. Я ещё хочу к берёзе дойти, что на болоте, а потом к Лёшке. Там выпью. С ним...
Да. Я буду к вам приходить. Обязательно.
Не надо со мной, Наташка. Сейчас не надо. Потом, как-нибудь. А сейчас я один хочу. Один…