Будем жить

   Невысокий, сухощавый, похожий на подростка, Алексей воевал уже два года, почти с самого начала войны. Но после ранения получил назначение в санчасть. Не сразу боец освоился. Поступало много раненых. Их надо было принять, разместить, подготовить к операции, прооперированных – сопроводить по госпиталям. Словом, много сложных боевых заданий у санинструктора.
   Алексей рвался на передовую. Там всё понятно: бой, враг, и надо его бить, пока есть силы, пока ты живой. Но ему отвечали: - Нужен здесь!
   Служба в санчасти не была лёгкой, она была просто необходимой. Скоро Алексей уже привычно ухаживал за ранеными, мог наложить повязку, знал названия хирургических инструментов. Максим Георгиевич Мухин, пожилой опытный хирург, никогда не отказывался от его помощи, при этом давал ему нужные советы, помогал приобрести необходимые навыки.
   Военная обстановка была напряжённой...
   – Немцы! Немцы близко, - тревожно разнеслось по палатам. Началась звакуация. Действовали предельно быстро и слаженно. Едва - едва успели отправить по госпиталям тяжёлых и укрыть в подвале коробки с инструментом, как немцы уже были у посёлка, и персоналу санчасти надо было срочно уходить вместе с легкоранеными и выздоравливающими.
   Бескрайнее снежное поле за посёлком. По глубокому снегу трудно идти. И мороз – дух захватывает. По цепочке передали приказ – остановиться, залечь, соблюдать тишину. А вокруг – бой: свист пуль, взрывы, шум моторов, похоже – танки.
   Невозможно лежать неподвижно при таком морозе. К тому же ноги у Алексея так замёрзли, что уже ничего не чувствовали.
   По цепочке – новое сообщение: погиб командир. Командование вынужден был принять на себя старший по званию - доктор Мухин.
   Шум боя постепенно затих. И новый приказ – ползти бесшумно, медленно, ничем себя не обнаруживая.
    - Ползи уже, - кто-то толкнул в плечо Алексея. Тот увидел бойца,  движущегося впереди по снегу, и пополз за ним. Ползли утомительно долго, пока не приказали: - Остановиться, сконцентрироваться. В полутьме призрачно маячили занесённые снегом улицы. Деревня...  Алексею сразу припомнилась красивая, среди цветущих черёмух, деревня, где живёт бабушка, и куда он каждый год приезжал к ней летом. Проплыл дразнящий запах бабушкиного хлеба. Но щемящее чувство голода вернуло его в сегодняшний морозный и жестокий мир. Выплывая из воспоминаний, Алексей услышал негромкий хрипловатый голос Мухина, стоящего среди бойцов совсем близко от него: -  С потерями, но нам удалось выйти из окружения. Ждём разведку. Если в деревне чисто – отдыхаем.
    Наконец, приказ: - Тихо, без шума войти в деревню, рассредоточиться по домам. Обмороженные ноги не слушались Алексея. Он шагал с трудом, еле-еле, из последних сил...
    Пожилая хозяйка, тётка Матрёна, истопила печь, сварила в чугуне картошку, вскипятила чай. Скоро бойцы сидели за столом, молча ели картошку с салом, которое нарезала тётка Матрёна, пили травяной чай с остатками довоенного варенья. Нашлось и по чарке – другой самогона.
   Потом был сон, беспокойный, тревожный, который оборвал крик: - Немцы! Собраться на краю деревни.
   Дом опустел. Алексей встать уже не мог совсем - ноги не двигались...   
    - Придётся мне здесь воевать, - тихо, сам себе, сказал он и стал проверять винтовку.
    - Все вышли? – раздался голос Мухина.
    - Один идти не может, - озабоченно вздохнула тётка Матрёна.
Мухин подошёл к печке, где лежал Алексей.
   - Алексей… Беда… Немцы нагнали. Не уйти. Люди обмороженные, раненые. Вступим в бой на краю деревни...
   – А тебе, тётка Матрёна – боевой приказ: доставить бойца Алексея в госпиталь - иначе ему не жить!..  Запряги в сани лошадь, спрячь бойца в сене и вези в село, там передай надёжному человеку, чтоб тот довёз до другого села – и так по цепочке до города. Там госпиталь. Прощайте.
   - И ты, Алексей, прощай!
   Алексей ещё долго слышал взрывы и выстрелы. У деревни шёл бой.
    - Погибнут ребята, - горько отзывались эти звуки в душе бойца. А тётка Матрёна увозила его на лошади от этого страшного боя...
   Алексея морозило, бил озноб, он часто терял сознание. Когда Алексей в очередной раз поднял голову и огляделся, то уже не увидел тётку Матрёну. Вёз его старенький дед в ушанке и хрипловато подбадривал лошадку: - Н – но, милая!
   Потом он не помнил ничего, только голос седого доктора: - Выдержал. Молодец! Жить будешь. Вот только ходить придётся учиться заново. Лишь пятки и остались… Ничего, научишься. Плясать вот, вряд ли,  сможешь.
   - Это я переживу, - улыбнулся Алексей. – Может быть, и спляшу ещё когда-нибудь. А Вам спасибо, доктор. Всю жизнь буду Вас помнить...
   Отвоевался Алексей. А потом и война закончилась. Третий год страна залечивает страшные раны. Алексею забыть про войну не даёт  пуля, которая застряла где-то под сердцем. Да и простуженные лёгкие дают о себе знать. Вот и теперь снова переболел пневмонией, только вчера выписали из больницы...
   Пригревало солнце, таял снег. Весна. Алексей с палочкой медленно двигался по улице. Навстречу, чётко, по – строевому, шагал широкоплечий седой военный. И вдруг он остановился, внимательно посмотрел на Алексея и неуверенно спросил: - Алексей?
   Алексей вздрогнул - таким знакомым и не забываемым показался ему  голос военного!
   - Максим Георгиевич! – крикнул он, узнав Мухина, подошёл и обнял его – Вы - живой! А я считал вас погибшим в том бою у деревни.
   Мухин, едва сдерживая слёзы, прижал к себе Алексея: - И я считал тебя погибшим... Война - она такая... Но вот никак не пойму - как смогли довезти тебя до города, до госпиталя эти простые, измученные войной, люди? А вот ведь довезли - русскому человеку всё по силам! Он такой - наш великий русский человек... Я здесь в командировке, в военном госпитале. Через день уезжаю. Может быть чем-то  могу помочь?
    - Да у меня всё хорошо. Одна беда - лекарство очень редкое никак достать не могу...
    - Лекарство? – задумчиво переспросил Мухин и снова прижал к себе Алексея. – Алёшка!.. Чертяка!..  Живой… А лекарство… Скажи – какое? Завтра же найду и    принесу... Алёшка!..  Родной!.. Ты - живой!.. И я - живой!..  Мы  -   живые …  И  - БУДЕМ ЖИТЬ !!!