Глава 1. Псих из Крепости

- Может, хватит уже? – Дрэг брезгливо кривился, чувствуя паленый запах плоти, остальные тоже смотрели с недоверием, испугом и отвращением, но вмешиваться не спешили.
Даже Сезанне было не по себе от того, что предстало ее глазам. В маленькой комнатке без окон и с одним низеньким, единственным входом, с угрюмо нависшим потолком и узкими стенами было душно и нестерпимо воняло. Свет, искусственный, противный и тусклый, нагнетал атмосферу еще больше – пыточная она и есть пыточная, ничего не поделаешь.
- Прекращайте, он помрет сейчас, все показатели стремятся к критическим отметкам, - высокий, немолодой эндаргом, полностью седой и морщинистый, как печеное яблоко, страдал, казалось, больше всех, даже больше, чем сам пленник. Он дернулся было к выключателю, но Сезанна резким, сухим окриком остановила его:
- Доктор Каратос, я еще не сказала, что пытка окончена!
Кровь воротом стояла вокруг ее шеи, посох слегка вибрировал в руке – ведьма была на взводе с того самого момента, как явился этот псих из Дома.
Все началось с самого утра – уже тогда день не задался: сначала она поругалась с Дрэгом. Сильно так поругалась, а все из-за паршивца Аукори. Со дня, как дух, измотанный бегством из Крепости, которая нашла его убежище, появился на пороге одинокого хутора, и до сегодняшнего дня прошло два долгих года, добавивших Сезанне много седых волос. В ту ночь по велению судьбы определился дальнейший путь ведьмы и оборотня, Дом в их глазах был признан чудовищем, и в дневнике женщины появилась короткая, но значимая надпись: «Крепость будет свержена, пусть даже ценой моей жизни.» А раз решение было принято, то и медлить было нечего – такова была Сезанна: решившись, она уже не останавливалась ни перед какими преградами.
Хутор был оставлен – и сожжен пришедшей Крепостью буквально на следующую ночь, но жильцов там уже и след простыл: они перебрались в надежное, защищенное убежище, где под чутким руководством ведьмы была собрана группа уродов, изгоев общества – магов с черным потенциалом и нестандартным стилем сражения. И имя им было Не ТАори, что в переводе с гномьего означало слово, характеризовавшее их коротко и ясно: сумасшедшие. И до сегодняшнего злополучного дня все было неплохо, пока не приперся этот синеволосый псих из Дома. Его нашли висящим вниз головой на дереве, слегка придушенного и побитого, но вполне себе довольного жизнью, сняли, хотели было убить на месте, но он сказал, что пришел с миром. Выродок не сопротивлялся, но ему никто не поверил на слово, стали пытать: ногти выдрали, волосы тоже, переломали пальцы и нос, а он все посмеивался про себя, как будто не чувствовал боли, и большие, безумные глаза смотрели как бы внутрь него самого, не видя и не осознавая, что его жизнь висела на волоске.
Вот и сейчас он ухмылялся, хоть его плоть уже дымилась на электрическом стуле.
- Сезанна, пожалуйста, хватит! – взмолилась полноватая, низенькая девушка в темно-зеленом сарафане. – Либо убей его, либо выслушай, это так жестоко издеваться над ним!
- Больно сердобольная ты, ЛУна, - ведьма цыкнула, но аппарат отключила.
Выродок из дома перестал трястись, обмяк на цепях, а потом в гробовой тишине, наставшей после дребезжания машины, раздался его тихий, но отчетливый смех. ЛУна, подошедшая было, отдернулась, и рослый, темноволосый эльф загородил ее собой, со злобой и отвращением глядя на пленника.
- Зачем ты пришел? – резко спросила Сезанна, но выродок не ответил ей.
Он поднял голову, нашел взглядом ЛУну и улыбнулся ей разбитым ртом:
- Спа-си-бо, сердобольная Луна, - дробя слова на отдельные слоги, выдохнул он.
Ведьма ударила его краем посоха по лицу, оставив новую пробоину на щеке.
- Я с тобой говорю, тварь, отвечай мне! – прикрикнула она.
Выродок повернулся к ней и устало, с каким-то смирением в голосе произнес:
- Сложи воротник, кобра, я не трону вас. Хотел бы – убил бы до того, как вы мне на шею нацепили ошейник, но я не люблю убивать. Я к вам пришел, чтобы быть с вами и сражаться, а вы переломали мне пальцы и выбили зубы.
- Ты из Дома, вдруг ты их шпион? – холодно поинтересовался Дрэг и скрестил руки на груди: как и Сезанна, он был готов молниеносно среагировать на любое действие пленного.
Тот был опасен даже в связанном состоянии и с блокировщиком энергии на шее, не позволявшим использовать даже простейшую магию.
- Вы думаете, я пришел бы один, если бы был заинтересован в вашей гибели?
- Может, ты привел их? – Сезанна снова ударила его по лицу посохом.
Выродок сплюнул кровь на пол вместе с выпавшим зубом, отдышался и заметил удивленно:
- Зачем ты меня бьешь, жестокая женщина? Мне ведь все равно, только тело калечишь, боли я не чувствую.
- У тебя что, отсутствует нервная система? Но это невозможно! – доктор Каратос присел на корточки перед пленником, его седые крылья опустились в грязь и кровь на полу. – Ты что, эксперимент какой-то?
- Да, я из пробирки, - у выродка был низкий, мягкий голос, он говорил слегка в нос, дикция была невнятной, как будто рот был чем-то забит, - но нервная система у меня есть, просто работает несколько по-другому. С чего бы ей не быть?
- Так почему ты не чувствуешь боли тогда? – спросил эндаргом: пленник все больше и больше интересовал его, как подопытный.
«Надо уломать Сезанну, чтобы она отдала его мне. Такая интересная и на редкость живучая модель… - думал он, внимательно следя за показаниями здоровья, – лишь бы тот не помер ненароком, так обидно будет…»
- Я и есть боль, - коротко пояснил пленник, затем, видя, что никто ничего не понял, выразился точнее: — Это мой стиль боя – Боль, она отключена в моем организме по моему желанию. Чего непонятного-то? Вы так вытаращились, как будто сами обладаете лишь основными Стихиями, - внезапно как-то по-детски обиделся он. – Да из вас только доктор Каратос «нормальной» Стихией обладает, остальные – что Страх, что Кровь, что Гравитация – это исключения из правила, а не оно само, один из здесь присутствующих вообще не маг, а оборотень… Чего прикидываться, что я – белая ворона? Тоже мне, Не ТаОри!
- Не ТАори! Ударение не путай! – прикрикнула Сезанна.
- Вы как Джулиан из Первых Пятерых. Он тоже за ударение был готов шею свернуть, - фыркнул выродок: похоже, он еще и не боялся.
А помимо отсутствия боли, у него еще и мозги отсутствовали.
- Да кто ты такой, в конце концов?! – пробормотала ведьма, едва ли не с ужасом глядя на пленника.
Казалось, тот знал абсолютно все с самого начала и до самого конца. И бог бы с тем, что он отыскал Логово группировки, запрятанное физически, защищенное ментально настолько, что сами хозяева периодически не могли найтись. Мало ли, каких случайностей не бывает. Но он знал всех участников, их способности, сильные и слабые стороны и даже личные отношения – во время пытки он честно и без утайки изложил всю информацию, которая у него только была. Угадать с такой точностью было просто невозможно. Неужели, Дом был настолько осведомлен? Но откуда? Где просочилась информация?
- Я же представлялся уже, - искренне удивился пленник. – Меня зовут Рэннис, ни рода, ни прозвища у меня нет, я из пробирки…
- Это мы уже слышали, - оборвала Сезанна. – Откуда у тебя информация о нас? Кто еще ее знает?
- Развяжите меня, тогда и поговорим. А еще… - его лицо по-детски скуксилось, - я есть хочу… Я не понимаю, почему злые люди не дали мне поесть, я ведь обещал принести им золотые кругляши потом… они забросали меня камнями и выгнали, я бы убил их, если бы погоня на хвосте не висела…
Да что с ним было не так? Он то говорил, как взрослый, опытный маг, то был готов разреветься на ровном месте, как ребенок. Одним словом: псих, подобного которому свет не видывал.
- Сколько тебе лет-то, бедняжка? – Луна вынырнула из-за спины своего жениха, с нескрываемой жалостью глядя в искренне расстроенное лицо выродка.
- Пять… семь? Нет, подожди, больше, - тот хлопал глазами, пытаясь вспомнить, потом внезапно озарился и выдал: - Мне одиннадцать, уже почти двенадцать.
- Парень, ты совсем спятил? – тут даже невозмутимый Дрэг поперхнулся. – Ты выглядишь на двадцать пять, не меньше. Коли уж врешь, так не завирайся что ли.
- Возраст – штука обманчивая, - не согласился тот, - вы тоже не выглядите на свои 120. Что же тогда судите по внешности? Я расту вдвое быстрее, чем обычные существа, если не в три, потому то я из пробирки.
- Князь, Дрэг, доктор Каратос, на пару слов, - сердито цыкнула Сезанна: ей вся эта история нравилась все меньше и меньше, - Луна, в оба глаза за ним.
Когда дверь за спиной названных закрылась, ведьма обвела мужчин долгим, вопросительным взглядом: Князь, тот самый эльф, что загородил Луну от пленника, был молчалив и мрачен, как и всегда, других эмоций он не показывал вовсе, и Сезанна сомневалась, что они у него в принципе есть, Дрэг задумчиво теребил прядь выпавших волос и отводил взгляд – ему было явно не по себе от встречи с выродком. Один только доктор едва ли не приплясывал на месте и лучился: он все еще не оставлял надежды забрать пленника себе и выяснить, из какого теста тот слеплен. В прямом смысле этого выражения. Эксперименты были его любимым способом воздействия на окружающую действительность.
- Так что с ним делать? – видя, что мужчины не станут говорить первыми, спросила Сезанна и тяжело оперлась на посох: ее бесило, что она всегда вынуждена была заводить беседу, но она понимала, что своей стальной волей сильно давила на всех.
- Сезанна, вы лидер группировки, вам и решать, ваше слово здесь закон, и никто не станет с ним спорить, - дипломатично проговорил доктор Каратос.
Ведьма глянула на него с плохо скрываемым презрением, с которым она относилась ко всем, кто не имел своего мнения, а доктор его не имел.
Высокий и худощавый, как большинство эндаргомов, он казался сильным и решительным засчет угрюмо нависших бровей и непропорционально большого лба, но в реальности был мямлей и рохлей, застенчивым, неуверенным и добрым в какой-то степени. Ему было не место в Не ТАори, среди преступников, вроде Князя, беглых рабов и убийц, но одно держало его здесь: неуемная тяга к экспериментам, и работал он не только с грибочками и бабочками, но и с телами умерших, и с живыми представителями разных королевств. На кухню его не допускали ни под каким предлогом, по части зелий и порошков он был первоклассным мастером, и не все из его препаратов были безопасны для жизни. Когда Сезанна только нашла его, ему как раз хотели оторвать крылья за то, что он кого-то по ошибке отравил, и только благодаря вмешательству ведьмы он выжил и попал в Не Таори.
- Только… если все же решите убить его, отдайте хоть тело мне, - заискивающе попросил он, и его глаза азартно блеснули.
Сезанна вздохнула и покачала головой: это было непереносимо. Она порой сама боялась существ, которых набрала в команду, потому с посохом не расставалась ни на минуту.
- Других мнений я не дождусь сегодня? – сердито спросила она. – Дрэг? Князь? Так и будете отмалчиваться?
- Он опасен, - вымолвил оборотень, - непредсказуем, умен и жесток. Он может стать как сильным союзником, так и страшным врагом.
- Тоже мне, пролил свет на ситуацию, - отмахнулась Сезанна, но давить дальше не стала: Дрэг был не в настроении говорить, значит, из него было и слова не вытянуть.
- Я бы поверил ему, - внезапно низким, каким-то замогильным голосом проговорил Князь и отвернулся: он ненавидел, когда на него смотрели.
Из всех Не Таори он был самым закрытым: даже Сезанна ничего не знала о его прошлом. Поговаривали, что он вырезал свою семью, по другим источникам он проклял Бога Ветров, за что и был изгнан из своего народа. У него была страшная сила, против которой не выстоял ни один его противник, а в купе с редкой жестокостью и безжалостностью это давало ему возможность вырезать небольшие города целиком, чем он бы и занялся, не встреться ему на пути Луна: девчонка, скромная, невзрачная, совершенно обычная по меркам нормальных существ, она завладела сердцем Князя. Он только ее и слушал, на других реагируя неохотно и часто агрессивно.
Они сами нашли Не Таори и вступили в группировку одними из первых. Что их связывало, узы ли брака или еще что – никто не знал и в личную жизнь не лез: так было принято здесь. Все, что можно, рассказывалось, остальное хранилось в секрете – у каждого здесь было непростое прошлое, ворошить которое никто не торопился. Нарвешься ведь на такие скелеты в шкафу, что потом не отделаешься.
Кто-то охотно рассказывал о себе, Князь же молчал, как и Луна, либо не знавшая его секретов, либо хранившая их в тайне. Сезанна даже имени-то его не знала – представился Князем, так его и звали. Диадемы, по которым эльфы различали роды, на нем не было – никакой информации.
Князь был высок, темноволос и сутул, худ, как палка, молчалив и мрачен. Как и все из его народа, был горд и презрителен ко всем, кроме Луны и Сезанны: одну он любил, другую уважал, как лидера, касательно остальных его поведение вряд ли сложно было назвать адекватным, хоть обычно он не обращал внимания ни на кого вокруг.
Он запахнулся плотнее в черный плащ и натянул капюшон на голову с таким видом, будто на него с потолка сыпались омерзительные жуки, в черноту скрылось его худое, бледное, как у покойника, лицо, только глаза продолжили влажно блестеть. Он знал, что от него ждут продолжения его мысли, но не желал говорить, его раздражало внимание, и тонкие пальцы с отвратительными хрустящими шишечками суставов сжали древко посоха так, что оно жалобно заскрипело.
- Он такой же, как я. Он предатель, оставивший свою сторону, но раз вы поверили мне, так почему бы не поверить и ему? – он говорил односложно, плохо изъясняясь на человеческом языке, а его непереносимый акцент каждый раз заставлял всех его собеседников кривиться в душе, желая, чтобы он поскорее замолкнул.
- Предателям не верят - это своеобразная черта: предал один раз, предашь и второй, и третий, - не согласилась Сезанна. Ей нравилась идея оставить синеволосого выродка – больно интересна у него была сила, да и черный потенциал на дороге не валяется, только вот его происхождение смущало ведьму, настораживало ее, больно опасен был мир, больно подл и зол. Всего следовало опасаться, особенное того, что приползло из Крепости. – Ладно, дадим ему испытательный срок и поставим в связку с Мастером Аукори, он-то его точно прикончит, если почувствует западню. Не нам равняться с гэльфордами, а там посмотри, убить его мы всегда успеем.
Доктор Каратос вздохнул с сожалением, покивал, принимая решение лидера, и пошел в свою лабораторию – колдовать над порошками и мазями. По нему было видно, что он расстроен, спасением пленника из его цепких рук. Вернее, из-под его скальпеля.
«Маньяк,» - содрогнулась Сезанна.
Пока судьба выродка решалась в коридоре, в опустевшей пыточной шел интересный разговор между беглецом и Луной. Та притащила табуретку и села напротив него, порылась в карманах своего необъятного золотисто-зеленого сарафана, вытащив горсть конфет в блескучих бумажках.
- Будешь? – спросила сердобольная девушка, одну за одной разворачивая конфеты и ловко кладя их в рот пленнику.
 - Что ты делаешь среди них? – спросил тот, глядя на нее.
Он знал, что здесь собрались воры, предатели, вроде него самого, вся шваль и грязь любого общества, эта девчонка же вовсе не походила на них. Даже по Сезанне, одетой в роскошное, открытое платье без рукавов, сотканное из летящей, невесомой ткани винного цвета, было видно, что она – бездушная убийца, готовая пройтись по дороге из трупов ради достижения своей цели. Луна же была… просто другой, как казалось на первый взгляд.
Она была совсем невысокой, если не сказать, низкой, полноватая, округлая и мягкая, с шелковистыми рыжими волосами, спускавшимися до самой ее талии, она казалась домашней и уютной. Невыразительные черты лица, слили бы ее с толпой, если бы не волосы, она скорее походила на обычную крестьянку, чем на мага-убийцу. Шелковый, дорогущий сарафан без пояса мягкими, объемными складками ложился вокруг ее фигуры, ослепительно белая туника с пышными рукавами-фонариками и кружевным воротничком скорее была под стать княжне, как и кокошник, умело вплетённый в прическу. Цветы рассыпались между локонами и по-детски большие глаза смотрели ласково и наивно.
- Тебе не место здесь, - продолжал пленник, ты добрая.
- Тебя, кажется, Рэннисом зовут, - она улыбнулась несколько смущенно, поправила прядь, упавшую на лицо.
Он кивнул, ожидая, кто она скажет дальше.
- Ничего ты не понимаешь в этой жизни, Рэннис, - продолжая улыбаться, заговорила девушка, - сам ведь сказал, что по внешности не судят. До того, как я встретила Князя, я жила в маленькой деревушке королевства Коннот, в королевстве людей, у нас был глава, старый такой, отвратительный. Он домогался до всех молодых девушек, в том числе и до меня, но родители считали это честью. Я нашла его во снах и убила страхом, никто ничего доказать не смог: сон – потаенная территория, на которой не остается следов, но меня все равно изгнали. Я убийца не меньше всех остальных, потому что нет разницу – убить одного или тысячу. Эта черта, перейдя которую ты уже не сможешь вернуться. Я ничем не лучше Кайты Хохотуна и Князя, за которыми тянется длинная череда трупов.
- Если бы ты могла поменять свою судьбу, ты бы поменяла? Оставила бы его жить?
Она покачала головой, и в ее посерьезневших глазах больше не было наивной глупости:
- Чтобы он и дальше приставал к моим ровесницам? Мне тогда было семнадцать, Рэннис, это слишком рано для таких дел. Каждая девушка заслуживает выйти замуж за того, кого любит, а не попасть в лапы к похотливому старику, - Луна содрогнулась и мотнула головой, отгоняя страшные воспоминания. – Некоторые существа добровольно превращают себя в чудовищ, потакая своим страстям, и такие твари не должны жить.
Тут дверь открылась, и в пыточную вошла Сезанна в сопровождении Дрэга и Князя. Последний недовольно нахмурился, взял Луну за плечи, силой подняв на ноги, и мрачно заметил на эльфийском:
- Не говори с ним, это может быть опасно.
- Не тебе решать, - также на эльфийском продолжал прерванный разговор Рэннис, - кто должен жить, а кто нет.
- Мое право проживать свою жизнь и убирать из нее тех, кто творит мне зло, - решительно возразила Луна, обхватив руку Князя, и в ее голосе зазвучали стальные нотки.
 - Идем-ка потолкуем, - эльф вытолкал девушку за дверь, обрывая разговор, и в пыточной остались лишь ведьма, оборотень да пленник.
- Капец тебе, парень, - пробормотал Дрэг, распуская цепи. – Князь ревнив и злобен, он так просто это не спустит.
Рэннис потянул руки к лицу, глядя на изуродованные пальцы, затем перевел взгляд на Сезанну.
- Так вы не убьете меня? – спросил он, и в его голосе не было даже тени страха: он был готов умереть.
- Нет пока что, - она нагнулась и воротник из кровяных капель запульсировал у самого лица выродка. – Мы даем тебе испытательный срок: пройдешь проверку – будешь принят, не пройдешь – напарник тебя убьет, - ведьма резко провела пальцем по его щеке, стирая кровь, затем поднесла ее к губам, слизывая каплю.
Кровь в ее воротнике запульсировала, а затем испарилась в воздухе, посох, чуть мигнув, погас.
- Я убью тебя, если почувствую что-то неладное, - сухо предупредила она. – Ты даже не успеешь начать колдовство, как твоя кровь вылетит наружу, разорвав плоть. Я теперь и ею могу управлять, ты полностью в моей власти.
- Ты вампирша, - задумчиво проговорил Рэннис, глядя то ли на свою пленительницу, то ли сквозь нее, но самым удивительным было то, что он ничуть не боялся. – Тебе подвластна любая жизнь, но лишь та, чью кровь ты почувствовала. Как же ты борешься с теми, чью ты не успела выпить? Или с монстрами?
- Много будешь знать, скоро состаришься, - оборвала Сезанна: ишь чего захотел, чтобы ему все секреты зараз выдали.
- Я и так скоро состарюсь, - он махнул рукой, и переломанные пальцы дернулись. – Я расту в три раза быстрее любого существа, значит, и стареть буду с той же скоростью.
Дрэг поежился: любой другой по полу бы катался от причиненной боли, а этому было наплевать.
- Идти сможешь? – проигнорировав его последние слова, спросила ведьма.
- А как же? – хохотнул Рэннис. – Вы мне ноги переломали и колени выбили, чего это мне вдруг не смочь? Боли-то нет, но я физически не встану.
- Дрэг, понеси его, - властно велела ведьм и, резко повернувшись, вышла, полы ее воздушного платья бордовым облаком взлетели за ее спиной, и на мгновение показалось, что она вся покрылась кровью.
Оборотень не стал спорить, с молчаливой покорностью поднял выродка на руки и последовал за Сезанной, брезгливо морщась и стараясь не прижимать того к себе: в отличие от ведьмы, он терпеть не мог кровь, а на изуродованные пальцы пленника вообще смотреть не мог.
- Мы поселим тебя в соседней комнате с нами, - говорила Сезанна, легко двигаясь по полутемному коридору. – Попытаешься выйти, удрать или еще что…
- Куда мне бежать? – бестактно перебил Рэннис. – Да и как, если ноги сломаны?
Ведьма резко повернулась, в сумраке ее глаза сверкнули зловещим, красным огнем:
- Не перебивай, - прошипела она, - когда я говорю.
- Как скажешь, злюка, - отмахнулся выродок и нагло улыбнулся с рук оборотня.
- Я одного не понимаю: тебе что, жизнь не дорога? – поинтересовалась она, прищуренными от гнева глазами глядя на хама: никто не позволял себе так вальяжно и нагло вести себя в ее присутствии, а выродка не пугало вообще ничего. Ни боль, ни сила, ни даже смерть.
-А кому я нужен? – внезапно строго, совсем по-взрослому, спросил Рэннис и в упор посмотрел на ведьму. Вот теперь он был здесь, его взгляд был направлен точно на Сезанну, и ей стало не по себе: она еще никогда не встречала существа, которому даже на свою жизнь было наплевать. – Мне так и не объяснили, почему ценна жизнь.  Я могу убить без зазрения совести, - продолжал тот и по его спокойствию становилось ясно, что он не лгал и не преувеличивал, а говорил так, как есть. – Но если жизнь существ вокруг – дешевка, то почему моя должна быть ценна?
- Мы поговорим об этом позже, я тебе объясню, - Сезанна вздохнула, внезапно успокоившись. – Тебе надо отдохнуть теперь.
Сталь в ее голосе сменилась заботой, она грациозно повернулась и пошла дальше, рукой придерживая посох на спине. Дрэг удивленно вскинул брови, но последовал за ней: он привык к внезапным перепадам ее настроения за долгую совместную жизнь, что чтобы так…
До комнаты, которую ведьма решила выделить новичку, дошли в молчании, Сезанна распахнула дверь, жестом указала на застланную кровать, сама же стала открывать окна, приводя пустое помещение в жилой вид. Ворвался свежий, холодный запах Плагуса, и занавески полетели на ветру, стало слышно, как капель стучит по дереву – первый месяц весны кончался, начиналась настоящая пора цветения. Солнечные лучи заскользили по стенам золотыми пятнами, спертый воздух задрожал от суеты зарождающейся жизни, что творилась за стенами Логова. Дрэг уложил пленника в постель, и Сезанна накрыла его одеялом: в хорошем освящении Рэннис выглядел еще ужасней, чем в пыточной.
- Я позову доктора Каратоса, он тебя осмотрит, - проговорила она. – Мы с Дрэгом живем через стену, но тут хорошая звукоизоляция, так что можешь не кричать. Только ментальная связь, ладно?
- Вы женаты? – словно не слушая ее, спросил пленник.
- Брак – это формальность, - отмахнулась ведьма, - кому это нужно? Уж точно не наемникам. Все, - она предостерегающе подняла палец, завидев, что на болтливом языке выродка созрела еще пара тысяч вопросов. – Спи давай.
Щелкнула его по лбу и вышла вон, качая волнами алой ткани, оборотень молча последовал за ней, и дверь за его спиной затворилась. Но Рэннис не собирался спать: ему это было глубоко неинтересно. Ему страшно хотелось узнать поближе место, куда он попал. ОмонэрИ, Первозданный лес, принадлежал закрытому народу, что неохотно общались с другими существами – людям-теням, людям-оборотням, но они заселяли лишь его часть, расположенную ближе к королевству Таарон, резиденции гномов. Северо-западная же часть этой местности пользовалась дурной славой: поговаривали, что тут была вырезана целая деревня, и духи погибших вселились в деревья, в результате чего лес ожил и стал опасен для мирных жителей. Что же, это было правдой, ведь Логово Не Таори располагалось именно тут. Да и лес был странным: Рэннис успел заметить, что толстенные деревья перемещались, будто живые, пока он шел сюда, а потом корень и вовсе схватил его за ногу, вздернув вверх тормашками. Его бы разорвали, не подоспей на помощь Князь и еще один, на шута похожий, которого выродок больше не видел. Они отбили его у злобного дерева и взяли в плен, потом потащили внутрь ствола, пытали… и внезапно оставили жить.
«Что же, - подумал Рэннис, - я думал, будет хуже. В живых остался – и то хлеб, остальное выправится.»
- Эй, парень, ты…
Выродок вздрогнул, очухиваясь от своих мыслей, и глянул на источник звука.
- Счастье какое! Я уж думал, все, кома! – доктор Каратос появился в дверях, ногой открыл себе проход, но не сумел поместиться – широкие крылья не дали пройти.
Вход был явно не предназначен для эндаргомов, людей-ангелов. Он неуклюже врезался в косяк, уронил часть склянок с подноса, бинт укатился под кровать. Смотреть на это без смеха было попросту невозможно, и Рэннис прыснул, словил неодобрительный взгляд и расхохотался в голос, глядя, как крупный эндаргом пытается протиснуться в проход, с сердитым шипением ругаясь на тех, кто вообще додумался строить дома. Наконец, он все же справился, но тут же занял собой половину помещения, выдохнул с облегчением, собрал все упавшие склянки, скатал бинт в аккуратный валик.
- Меня зовут Каратос, здесь кличут доктором Каратосом, - представился он, откинул одеяло в сторону и принялся легкими, быстрыми движениями снимать остатки рваной одежды с пациента, благо, что от одежды после долгого пути и пыток осталось немного.
В каждом его движении чувствовалась отточенность и ловкость: он мог быть сколь угодно неуклюжим в обычной жизни, но вот в своей профессии давал фору не то, что лекарям Эльфийской Академии, но и врачам самого Дома.
- Я знаю, - кивнул Рэннис.
- Откуда? – удивился врач, больной же только плечами пожал:
- Много слухов слышал, кому-то заплатил, кого-то запугал, где-то применил силу… не станешь же просто так из Крепости уходить, не продумав, куда спрячешься.
Пока доктор работал, Рэннис сумел тщательно его разглядеть: тот не был молод уже, хоть эндаргомы и не были подвластны старению, но по Каратосу было видно, что живет он уже порядочно. Глаза выдавали, да полностью седые волосы. Он носил короткую бородку, волосы на левом виске были сплетены в три косички, закрепленные на затылке, остальные были распущены, но, похоже, ничуть ему не мешали. Четко очерченные скулы, острая линия подбородка и провалившиеся щеки давали понять, что жизнь у него была не сладкой в последнее время, между высокими бровями лежали складки, выцветшие глаза же, на удивление, смотрели активно и живо. Он не был молод, но в нем жила кипучая энергия, неостановимая, как вулкан, и сухое, изможденное тело подчинялось ей, поэтому руки действовали быстро и аккуратно. А еще у него был посох – собственно, из-за него он и не прошел по высоте – огромный, высоченный, с белым месяцем на конце и подвесками из перьев на цветных лентах. Такой носить-то был не удобно, куда уж с ним летать… Мягкие, белые крылья, поседевшие вместе с волосами, лежали за спиной и, казалось, не усложняли жизнь хозяину, хоть Рэннис слабо представлял, как с такими можно жить.
«Наверное, привыкаешь со временем,» - подумал он.
Выродок в упор не понимал, каково это – жить, когда за спиной у тебя болтается еще что-то.
Одет доктор был совсем просто: в штаны, тунику с подвернутыми рукавами и глубоким вырезом, и на шее у него болтался шар, в котором на темно-синем камне росли голубые поганки.
- Что это? – Рэннис протянул руку к шару, но доктор легко перехватил ее и принялся с хрустом вставлять и бинтовать переломанные пальцы, обрабатывая раны, оставшиеся вместо ногтей.
- Это пропуск. Лишусь его – и УллиАрия меня убьет, - он все косился на пациента, но тот никак не реагировал на то, что его кости пробили кожу, а ногти были выдраны с мясом.
Притворяться, что не чувствуешь, было бы невозможно… значит, он реально не чувствовал боли.
- А у меня такой будет? – с любопытством спросил пленник: он был не в силах оторвать взгляда от пропуска, как будто тот был слитком чистого золота.
- Будешь хорошо себя вести, получишь, - строго, как шаловливому ребенку, сказал доктор и спрятал шар за шиворот.
- Скажи, а вам зарплату дают? Или там, деньги на личные расходы? – Рэннис быстро отошел от переживаний по поводу пропуска и, казалось, вообще про него забыл: теперь его волновали деньги.
Доктор поморщился: ему было неприятно столь мелочное желание. В Не Таори о деньгах не заботился никто, всем заведовал ВЕллес ЛУокард.
- А зачем тебе? – все же спросил Каратос.
- Так что, значит, нет? – от внимательного взгляда выродка не укрылось выражение эндаргома. – Плакала моя мечта…
- Мечта? – в голове доктора стремительно проносилось то, что хотел купить пленник. Артефакт? Магический свиток? Личного раба? Что в конце концов? – Что за мечта?
- А ты никому не скажешь? – хмуро отозвался Рэннис. – Особенно ведьме?
- Конечно нет, - без зазрения совести солгал Каратос: их разговор уже прослушивался, так что Сезанне будет известно все, каждое слово.
- В Юрдзау, - доверительным шепотом начал псих, - есть лавочка, что торгует свежими фруктами круглый год, даже зимой. И там есть… - он осекся, полоумный взгляд в ужасе остановился на лице эндаргома. Тот едва ли не с испугом следил за пациентом. – Я забыл, - после продолжительного молчания выдал тот, и паника в его взгляде усилилась.
Он судорожно пытался вспомнить название, и никак не мог, и это действовало на него хуже любой пытки.
- Такие красные, с пол пальца величиной и с зеленой коронкой, - Рэннис умоляюще глядел на Каратоса, ожидая подсказки.
- Клубника…? - неуверенно предположил тот.
- Ты мой спаситель! Она самая! – искренне облегчение отразилось на лице выродка, и он откинулся на спину, улыбаясь с таким видом, будто бы ему реально спасли жизнь.
- Ты любишь клубнику? – сам не веря в весь этот бред, уточнил доктор.
- Не совсем. Ее еще надо макать в сливки, так Синвирин делал, когда мы ходили с Ним на задания, Он всегда меня угощал, но для этого нужны золотые кругляши, - жалобно захныкал пленники, поскуливая по-звериному, повернулся лицом к стенке, натянув на голову одеяло.
Он был похож на мумию, полностью запеленутый в бинты и гипсовые повязки, да и звуки издавал слишком странные для выродка из самой Крепости.
- Не плачь ты, - доктор утешающе потрепал больного по плечу, не зная, плакать вместе с ним или смеяться - уж больно абсурдной была ситуация. – Сезанна добрая, она даст денег, если ты будешь трудиться и хорошо себя вести.
- Правда? – с замирающим сердцем спросил Рэннис, доверчивыми глазами глядя на Каратоса.
Тот кивнул:
- Только тебе надо поправиться сначала…
- Это я быстро, - с готовностью улыбнулся псих, - двенадцать дней и я встану на ноги.
- Думаю, ты пролежишь около трех месяцев, потом еще три будешь учиться ходить заново, - осторожно заметил доктор, но Рэннис только отмахнулся:
- Регенерация – моя сила, поверь мне, доктор Каратос, если вы выполните мои условия, я встану в назначенный срок.
- И что же ты просишь?
- Полутьму, холод и тишину, - с серьезностью, совершенно не вязавшейся с его недавним буйством, проговорил выродок. – Ко мне можно будет входить, но только тем, с кем я знаком, вас я не восприму, как угрозу. А вот чужое присутствие выдернет меня из комы, и я не смогу долечиться. Я же из пробирки, - пояснил он, видя, что доктор все еще находится в некоторых сомнениях, - я улучшенная версия любого живого существа, переходная ступень между младшими народами и гэльфордами. Один из модифицированных аспектов – улучшенное восстановление после травм. Меня специально калечили, чтобы это узнать. Часть моего организма из чужой плоти – ко мне все прирастает, на мне все заживает. Меня не надо ни кормить, ничего, мне надо просто отлежаться. Если вы боитесь, что я жду подмоги и буду подавать сигналы, то ограничьте пространство, вы ведь не поверите на слово.
«Доктор Каратос, я даю добро на этот эксперимент, - раздался в голове эндаргома голос Сезанны, - этот парень нам еще пригодится. Можете снять с его шеи блокировщик магии, Урунье рядом, вы в безопасности.»
- Я буду с нетерпением ждать твоего возвращения, - проговорил доктор и разомкнул ошейник на шее пленника.
Тот даже не дрогнул, не дернулся в попытке удрать, он даже к магии не прикоснулся.
- Буду через двенадцать дней, - он шутливо отсалютовал и закрыл свои безумные глаза, погрузившись в целительную кому.