7. Плотник

- Ты понимаешь сколько проглотил? Тебя на следующие сутки убьёт. Ой дурак. Не надо было на тебе то... Ты слабый духом. Ну ладно... Позняк метаться. Сегодня ночью ты должен отомстить всем. Понимаешь? Всем! Они твою мечту разрушили, убили все старания. Вот, посмотри. Погляди. Узрей же наконец. Не восстановишь. Всё уже. Назад никак. Понимаешь? Пойми. Возьми лопату и сверши правосудие. Заставь мир плакать и сожалеть. А с этим твоим другом я разберусь. Убрать в рюкзак и кинуть в реку - Дело нескольких минут.

Год первый

И минуты текли беззаботно и красиво. В чайничке из стекла с металлическим пружинкой-ситечком, плавал цветок. Обожжённые кипятком листья цепко окружали тонкие фиолетовые тычинки. Но у некоторых не хватало сил держаться. Часть, не выдержав пылкого напора воды, отрывалась и витала вокруг. Весь зеленый хоровод медленно кружил вдоль стеклянных стенок, отдавая вкус и цвет правильно нагретой воде. Часть её мерно кипела в кастрюльке на огне, ожидая добавления в чайник. Вода вскипячённая на огне, была в разы вкуснее. И чай из такой получался совсем другим. Далеко не таким как в бедных пакетиках. Тот возможно пить лишь с сахаром и желательно без чая. Любой, даже некогда краснодарский, богатый и насыщенный вкусом, свежий, насколько позволяло время в дороге. Но сейчас, уже после подарка жены. После того как прошло пол года. Когда я наконец решил попробовать китайской мути из далёких и неизвестных мне пиков, оказалось что вовсе и не муть. Даже отлежавший свой, в неправильным хранении, жизненный срок. Он очень хорош. Особенно сейчас, утром, с свежей мятой, на пороге своего собственного дома. И ведь какой раз в голове кручу эту мысль. В какой раз уже приходит понимание о том что я строю свой дом. Дом мечты. То о чём думал долгими годами и представлял себе не раз. И вот оно, уже рядом. Уже есть каркас, порог, двери даже. Вот скоро я его дострою. Привезу сюда Ниночку. Она не верила в меня и я, если честно, сам не верил. Но вот оно настало время. Мечта, уже наполовину исполненная. Совсем рядом уже. Ибо чтобы начать строить дом, нужно было прожить сорок лет с мыслями, а потом разом, в один день, собраться, найти участок и через неделю уже ехать за материалами. Как всё просто оказалось. Надо меньше думать и больше делать. Хотя нет, план всё же очень важен, просто затягивать нельзя. Жаль что эти слова мне сказали только сейчас. Точнее я сам сказал.

А ведь помню как недавно ещё читал газеты и не верил в то как живут люди. Не мог воспринять в серьёз, как можно зарабатывать миллионы денег, ездить по странам и прочее. Не верил. И дело не в деньгах даже. А в том что эти люди же тоже когда-то мечтали о том что будут богаты и знамениты и ведь добились. И я добился своей мечты. Мне их деньги и знаменитости не нужны, но я тоже мечту свою воплотил. Почти воплотил, но уже в кармане считай. Вот же глупый был. Бородатый дурак. А сейчас не дурак, начал работать. А ведь так просто всё было. Берёшь и делаешь. Но сейчас нужно работать. А то упорхнёт мечта и бывай как звали.

Мышцы предплечья напряглись, поднимая деревянный поднос с чаем, миской фасоли в томатном и прочей утварью. Он тут же оказался в комнате. Седые волосы вокруг залысин, отряхнули от стружки замазоленные царапающие руки. Деревянная резная дверь захлопнулась от толчка калена в синих шортах. Вечно тёмное от загара тело, на ходу, окунулось в багрово-красную футболку. Молодые морщины на глазах разгладились, и в зрачках отразилось небо. Немного согнутые колени резко напряглись, торс опрокинутый на небольшой угол, подался вперёд и из под подошв воспарила пыль сельской дороги. Утренняя пробежка хорошо бодрила и была всегда по делу. Мчать приходилось не в одну и ту же бесцельно поставленную точку. А почти всегда по разным сторонам острова. Иногда к обрушенным в реку домам, за новой порцией бесплатной, через раз хорошей, древесины. Иногда за вновь прибывшими материалами, которые любезно привозил трамвайчик шедший по Большой Реке Волге. А в редких случаях просто в лес или на пляж. Но сегодня ноги несли прямиком к властителю волн и смерчей.

Моря тут не было. Разве что ГЭС своей платиной его напоминала. Но хорошие моряки имелись. Один у нас такой на острове жил. Немало штормов прошёл, наверное. На вид, так с сотню. Но это и не важно. Человек был хороший и всегда помогал. И в ответ тоже получал помощь. Добрый. Пил говорят раньше, но сейчас даже пива ни глотка не сделает. Молодец. Работает, живёт в удовольствие и корабль свой строит. Дабы по Волге ходить.

- Здорова, морской. Руль делаешь?

- Пронто, друг. Штурвал друг, штурвал. Руль на волге у твоей.

- Судно на Волге у тебя. А вот машины нет уже. На лак обменял.

- Лак? Взял бы у меня.

- Соточку лака? Разве что под подушкой.

- Ну в таких объёмах нету конечно. А ты какими судьбами? Кофе пить будешь?

- Нет, припил чайку с утра. Дел много, нужно на кладбище сходить, крест Вите покрасить. У тебя краски не будет случаем?

-Зулину? Помню. Краска то будет, но немного. Из лишнее, только банка.

- Мне как раз банку и нужно. Ещё хотел дома подкрасить кое что.

- Бери. А как с домом дела?

Синяя, если бывший её держатель не обманул, вязковатая жидкость бултыхалась в серой банке, ручка которой лежала в руке. В другой сигарета "Пифагор". Старые папиросы, такие только на складах остались, но один знакомый подвозил по возможности. Сейчас новых светил науку на сигаретах печатают. Изобретателей, ракетопускателей и машиностроителей. Мелон Аск на каждой пачке. Вот раньше все сигареты были в честь философов греческих, почитать можно было о них на пачке. А сейчас картины с вселенной, молекулами и какими-то мне не известными людьми. Чему детей учат. А вот у друга моего, что краску то отдал, сигареты новые. С картинками вот этими, но ему и так в голове тесно. Он всех греческих и любых других философов знает. Редкого ума человек. Постоял бы ещё с ним. Покурил вот так пару цебарок. Но пора идти.

На кладбище лежал старый знакомый. Год прошёл как тут отдыхает. А могилка уже в запустении. Обросла колючими сорняками. Заборчик подупал. Кривовато всё, крест облез. Но ничего, подправим. Ты, Витька, мне деньгами помогал, хоть и немного совсем. Но всё же и я тебе помогу. Лежи, отдыхай. Я тебе стаканчик налью и бутылочку поставлю. Авось, кто и помянет. Жалко. Ну кто же знал что дверь в кузов не закрыли. Никто не хотел тебя дынями засыпать.

Год второй

Год прошёл спокойно, я делал гробы, возвращал покосившиеся двери, стругал игрушки и отправлял что-то в город на продажу. Заработок шёл хорошо. Удалось даже отложить небольшую сумму. Но времени на дом не хватало. Я конечно занимался им каждый день, но столь мало, что иногда стыдно было самому себе в этом признаться. И тогда я решил накопить сумму на которую смогу пол года жить. Хоть и плохо, но жить. И на это время отойти от дел. Как раз должен успеть дом доделать. За пол года плодотворной, я разве не успею? Успею конечно.

Двор освещенный искусственным светом шестидесяти-ватной груши, был вымощен, старой тротуарной плиткой, найденной на речных обвалах. Оттуда же были два высоких табурета, и доски из которых был сколочен гроб, что стоял на них. Почти ошкуренный и во многом заколоченный. А напротив колиточка металлическая, из прутьев синих. За ней Волга, уже заведённая. Хозяин которой за собой воротину закрывает. Потом дверь щёлкает, хлопает и автомобиль заводиться.

Наверное, ехать на волге за досками, не очень то и правильно, но особого выбора не было. В этом году, два дома обвалом в реку ушли. Хорошие, не старые особо то и дома. Но куда уже скорбеть. Доски там отличные, жалко материал пропадёт. А сколько они ещё в воде пролежат то? Немного, явно. Пока я их отколочу, пока домой довезу, потом гвозди все вытащить, обработать где, подрезать. Работы море, и искать под это новую машину, не вариант, не успею. Ну совсем никак. Работаем с тем что есть, как неудобно бы не было.

Год летел быстро и осознать скорость времени смог только ближе к зиме. Под новый год я зашёл к почтальону.

- Ну что, жора, как год прошёл? Все планы воплотил? - Спросил улыбчивый почтальон, протягивай руку, сквозь прутья калитки.

- Здравия, Ярослав Олегович. Да вот нет, но всё идёт, как говориться, по плану. Скоро вот начну откладывать деньги. - Протянул в ответ руку, а второй отворил засов калиточки.

- Ты же в прошлом году хотел отложить там что-то. Отпуск взять хотел. Ну что-то такое ты рассказывал. Не случилось?- Всё ещё улыбаясь, зашёл внутрь почтальон и достал из пачки новых и противных, цебарку. Закинул в губы и разжег, материализовав откуда-то зажигалку. Другой рукой он, вытащил из кармана небольшой тканевый мешочек. От него исходил странный, но притягивающий запах трав. Он протянул его мне. И переминая сигарету из одного угла губ, в другой, сделал мокательные движения.

- Спасибо за чаёк, Олегович. Мож со мной кружечку?

- Не, ты заваривай, а у меня что-то не настроение. Давление скакнуло ещё. От чая поплохеет совсем. А ты пей, Жор. Я с тобой посижу покурю.

Год третий

Год подходил к концу. И к этому времени дом заметно оброс. Лестничные перила, что раньше лежали на готове, уже стояли на своих местах, окружая ступеньки на второй этаж. Там уже были обшиты вагонкой стены, проведена проводка, кое-где упакованная в розетки, а иной раз торчащая из дыр под выключатели. Светильники были установлены, но пока не работали. На ещё не крашенных и не лаченных окнах висели шторы. Лоснящиеся толстые и красивые с рисунками белых цветов на воде. Название которых я не знал, но моей любимой такое по вкусу. Завтра я сколочу кресло, в котором она будет любоваться этими цветами и видом через окно.

За этот год я много чего сделал. И много что поменялось в моей жизни. Денег становилось всё больше и тратить я их почти не хотел. Покупал только нужное. Материалов было в избытке, времени хватало, и работы подкидывали тоже вдоволь. Много работал и сил много было. Часто думал о том как будем с Ниной тут жить вместе и чай пить. Очень вкусный чай теперь пью. Ярослав Олегович мне его даёт. Говорит что это лесные травы и его личные селективные виды мяты. Он вроде в огороде не возился, но чай мне поставлял в любое время. Со временем такой расклад меня перестал устраивать. Такой хороший чай. Вкусный. Человек старается, собирает травы, выращивает и ничего не получает. И я начал ему платить за чай. Он конечно отпирался, говорил что от чистого сердца даёт и не ради денег. Но я считаю что любой труд должен быть оплачен. Услуги плотника ему не требуются и поэтому остаётся только деньги давать. Но немного. Он много не берёт.

Ну что-то я об этом чае зачастил. Просто часто думаю о нём в последнее время. А надо о другом думать. Скоро лёд потает и опять берега река заберет. Надо место освободить под навесом, чтобы при первом оползне, сразу забрать новую партию домок и начать обрабатывать. Ещё пару домов в реку съест и я свой дострою. Ну а что. Я же сам эти дома в реку не толкаю, землю не подкапываю. Просто такова судьба. И совеснять тут нечего я считаю. А то бабки эти на почте заколебут.

Год четвёртый

Вот вновь пришло время домам, под воду уходить. А я уже второй день сижу и смотрю на рюкзак с инструментами. Первые вести и сразу к новому обрыву за свежими досками. На складе голяк полный. Только и остается стены красить. И в тех домах тоже ведь кто-то стены красил. И труд прикладывал. Неправильно я так о них говорил. Жалко их, труд чей-то, и время, и деньги. Может быть тоже мечта была, дом построить. Но что же поделаешь. Река же не виновата что берега на острове никто не укрепляет. Что ей поделать.

Дома разбирались уже достаточно легко. Удавалось даже вытаскивать на волгой их части. А потом уже на берегу разбирать. На один средний дом уходил примерно месяц. Чтобы разобрать, ошкурить, вытащить гвозди и прочее. Наверное долго. Но мечта уже была близко. И я щёл к ней по плану. Нужно было немного ускориться, обогнав план и дать себе время отдохнуть. А то в последнее время не всегда и обедать успеваю. Не то что чай спокойно попить. Хотя вот на чай время всегда нахожу. Я его называю серым. Как пепел по цвету. Не красивый, но вкусный зараза.

Год пятый

Вот так и шёл следующий годик. Я успел много чего сделать в доме. Но так он приелся мне, что решил пока отложить и начать делать сооружения на улице. Беседку, летнюю кухню, место под мангал с навесом и столиком. В общем придворовые мелочи. Не знал за что конкретнее взяться и начал сразу все три объекта. Быстро накидал план на бумаге, и приступил. А чего тянуть то за хвост. Опаздывать не хотелось. По плану через три года уже должен в доме стоять и радоваться готовности.

Почтальон наш, сказал что этот год не очень урожайный на нужные травы и чай стал поставлять реже. Пока я не предложил повысить цену. Он отпирался конечно. Мол времени много, травы искать сложнее. Но когда я цену удвоил, он заулыбался и как миленький согласился. Отлично помню этот момент. Сейчас то цены уже не те. Сейчас чтобы попить чай, мне нужно примерно три гроба сколотить. И я ему очень благодарен. Ибо три гроба за такую вкусную травяную настойку, это считай подарок. И я этому подарку очень рад. Нужно ему тоже гроб сколотить. Бархат заказать с города. Дерево подороже, гвозди вот эти, из дорогих салонов. О рад будет, друг мой. Свой гроб при жизни, как мне кажется, отличный подарок.

К старому, одним углом притопленному, причалу подходил белый речной трамвайчик. Швартовщик уже стоял у борта с толстым мотком веревки. Забравшись одной ногой на перила причала, он выпятился вперёд и кинул петлю в аккурат на кнехт, начав подтягивать к нему судно, двигатель которого уже заглушили. И когда расстояние между бортом и причалом было уже совсем небольшим, он перепрыгнул на твёрдый пол и пробежав до второго кнехта, аккуратно вытянул с борта другой шматок веревки и обвязал об кнехт. На этом корабль был пришвартован. На причал шагнул седой головы, но вовсе не старый мужчина. На плече было несколько рулонов завернутых в плёнку.

- Жор, иди забирай доски.

Утренний чай. Аромат кружил вокруг, паря над головой. Деревянный поднос лопнул прям по центру, ещё в том году. Но чайник и чашка компактно помещались на его половине. Вторая служила просто подставкой для горячего или разделочной доской. На которой лежал давно подаренный Ниной нож. Уже с десяток лет наверное прошло с той поры. Но скоро, я доделаю дом и она увидит на что я гожусь и способен. Нужно только доделать гроб для Почтальона. А то материалы уже год как лежат. Бархат этот синий. Зачем столько заказал. Никому он не нужен. Уезжают люди, в городе умирать. А обо мне не думают. Халупы свои уродские побросали. Вон неделю назад семейка одна драпанула отсюда. Так у них уже дом потихоньку и валиться. Уродливый такой. Через один от моего. По скорей бы упал. Разберу это халупень и сколочу себе балкон на втором этаже. А то сейчас просто дыра под дверь в стене зияет. Некрасиво. Скорей бы уже все отсюда съехали, дома их в реку порушились, а я наконец дострою своё творение, привезу сюда Нинку и будем мы вдвоем на острове с ней жить. Завтракать будем, вот как сейчас. Чай пить Почтальонский. А вообще его тоже надо с острова гнать. Эта паскуда, ценник на чай ломит, да так что пришлось чуть ли не сарай ему строить, чтобы расплатиться. Нужно у него рецепт узнать этого чая. И потом уже гнать отсюдава. Гниду эдакую.

Волосы посидели, а тело истощилось. Но ничего, у меня есть дом и надежда. Наденька. И мне плевать что плесенью поросло в углах, и что перила упали. Всё восстановлю и всё доведу до идеала. Ещё буквально годик и всё. Поеду за Ниной.

Пришло письмо от тёщи. Нина умерла. Наконец это произошло и мне больше никто не мешает. Я могу заниматься домом сколько угодно. Хотя осталось то, балкон собрать, плесень убрать, покрасить стены внутри, покрыть защитной жидкостью. Мебель собрать, но это быстро. Ну и ещё мелкие работы. Тем более вчера удалось пронюхать где почтальон чай хранит мой. Не отдает. Даже работу не принимает. Сегодня ночью заберу у него всё что найду. Попью чайку и с новыми силами в бой. В прошлом году ещё дом в реку упал. А там столько материалов. Завтра утром пойду за ними. Благо не далеко, сосед бывший.

Луна серебрилась на волосах старика. Редких и уже совсем ломких. Хрупкая кисть зацепилась за плотный забор, который некогда стругала. Ноги с большим трудом поднялись на уровень рук, и тощее тело искалеченное голодом и болезнью, перепало на другой сторону. На участке было тихо. Свет в доме не горел. Собак у Олеговича не было никогда, не любил он их.

Ноги медленно и аккуратно переступавшие трухлявые ветки и громкие, редкие листы метала, двигали по направлению сарая. Там внутри, как то раз уцепился взгляд за склянки, оборудование сложное и всякие баночки. Вот в одной из них точно должен быть чай.

Чая не оказалось, но вот был серый порошок, очень напоминающий по запаху чай. Руки молниеносно схватили банку и худой их владелец скрылся в ночи.

Утром, человек лежал у крыльца дома, с пустой банкой в руках. Его лицо было в пыли. Рядом пробежали детишки и остановились у калитки. Там стоял почтальон.

- Ярослав Олегович, а где Лучник? Дядя Жора наш?

- На домбас уехал с женой. Воевать.

Грустные детишки убежали и Ярослав Олегович подошёл к лежащему на земле мне.

- Ты понимаешь сколько проглотил?...

Но человек не слушал. Его глаза в оцепенение были направлены вправо. Долгое время взгляд не уходил от дома. Правая часть, которого была обрушена в тёмную воду Большой Реки Волги.