Тайна рубина. Глава 25. Остается только ждать

     – Куда ты меня ведешь?

     – Увидишь.

     Родион недовольно хмыкнул – с Семеном у него, как и с «начальником», отношения были натянуты. Парень с удовольствием убил бы обоих, если бы не общее дело и верховенство двух обозначенных лиц. Человек в очечках мог стать для него поистине легкой мишенью, и эта мысль частенько не давала покоя. К тому же, если главарь еще посвящал в свои планы и раздавал четкие инструкции, то его правая рука был молчалив и загадочен, чем только подогревал недовольство в свою сторону. «Вот зачем мы идем с утра пораньше в город? – все рассуждал Родион. – Что этот лис задумал? Если он решил взять с собой именно меня, значит, вопрос «дипломатически» не решается, нужна сила. И ведь молчать будет до последнего, собака!»

     Они спокойно шли по улицам, разгуливая в центре на виду у всех. Парень все время оглядывался. Пейзаж не был ему интересен, окружающие люди и подавно, а вот изредка попадающиеся на глаза звери… Да и нужно было быть внимательным с тем, чтобы вернувшийся в строй детектив случайно не прошел мимо, – его зрительная память в будущем могла дать о себе знать. С каждой минутой вопросов в голове становилось все больше: почему вышли именно рано утром, когда вокруг немало народу? Что им могло понадобиться, чего у них и так не было? Или кто? Как только они прошли мимо очередного магазина, Семен вдруг свернул в темный переулок и поманил Родиона за собой, дав знак молчать. Парень косо посмотрел на мужчину, но решил послушаться. Все-таки, он не знал, что их обоих ждет за поворотом.

     Товарищи остановились, когда из-за угла послышался свист, быстро сменившийся ехидным смешком. Семен хитро улыбнулся, Родион же нахмурился и сжал пальцы в кулаки. К ним вышли звери, быстро окружив заблудшие души. Один из хищников выступил вперед, навстречу людям. Парень сразу обратил внимание на торчащий из его черепа дротик. «Видать, кто-то удачно в дартс сыграл, прямо в яблочко попал», – подумал он, жалея, что шутку сейчас мог оценить он один в своей голове. А шутить вслух явно не стоило, реакция наверняка была бы незамедлительной – в ход пойдут ржавые затупленные ножи да огнестрельное оружие, которое никто не стеснялся показывать.

     – К нам редко заходят гости, – начал говорить зверь, стоя совсем рядом с Семеном, – да еще и непрошеные. Ну да ладно, мы очень, на самом деле, гостеприимные. У вас, друзья, сигаретки, случайно, не найдется?

     – К сожалению, не курим, – спокойно ответил мужчина.

     – Все больше и больше некурящих становится, товарищи, – обратился он к другим зверям. – Это ж какой отвратной стала жизнь… Зачем по таким районам гуляете, ребята? Бывают ведь и недобропорядочные граждане в таких вот переулках.

     – Нам это известно, – продолжал улыбаться Семен, – и у нас была цель найти самых недобропорядочных.

     – Неужели? – удивился крокодил. – Странные вы, но мне нравитесь, правда. Хотя, признаюсь честно, такие как вы мне нравятся больше мертвыми, – звери подошли ближе, кто-то зарычал.

     – Прежде, чем начнется бойня, я бы хотел кое-что предложить.

     Мужчина извлек из кармана брюк ампулу с прозрачной жидкостью и специально повернул ее так, чтобы зверь прочел этикетку на ней. Крокодил, только заметив знакомое название, потянулся к спасительному лекарству, как вдруг Семен выпустил ампулу из рук, и та вдребезги разбилась. Все разочарованно смотрели на осколки и маленькую лужицу. Родион, ощутив, как нарастает напряжение, положил руку на рукоять ножа, что виднелся в набедренной повязке.

     – Да ты бессмертный, как я погляжу, – усмехнулся крокодил.

     – Почти. У нас в запасе полно сыворотки, и мы бы могли поделиться, если вы кое-что расскажете и сделаете.

     – Хочешь со мной поторговаться? – рассмеялся зверь. – Что ж мы можем тебе поведать, о, владелец большого количества сыворотки?

     – Вы видели кого-то из них?

     Семен вытащил из кармана жилета несколько фотографий и протянул зверю. К нему подошел один из приспешников и громко выругался.

     – Вот эта же псина нас навела на того урода, помнишь? Мужик этот еще нашего Федьку чуть в землю не втоптал, пострелял. И тебя помял… – сказал он, после чего крокодил ударил его по черепу.

     – Значит, вы знакомы с ними, чудесно.

     – Что тебе за дело, с кем мы там знакомы? – прорычал главарь банды. – Выворачивай карманы, голубчик, да колдуй нам лекарство, а не то…

     – А не то что? – встрял Родион. – Хочешь выделываться, найди себе цель попроще. Ты, проклятая ошибка природы, знал бы только, как тяжело с самого утра работать с такими, как ты. Соглашайся сотрудничать, я уже устал тут торчать и терять время!

     На парня тут же набросился один из бандитов, готовясь рвать его плоть на части, но, не добравшись до цели, открыл пасть. Все в ужасе наблюдали за тем, как некогда наглый человек превращается в зверя. Прорычав на всю округу, на главаря и его приспешников смотрел взбешенный волк, не иначе.

     – Так что, – довольно заговорил Семен, заставив крокодила вновь обратить на себя внимание, – готовы сотрудничать?

     Вопрос казался риторическим, заданным скорее из приличия. Все еще можно было попытаться отстоять свои интересы, свою силу, показать свою значимость, но неведомая сила заставляла подумать еще раз. Главарь банды переводил взгляд с человека на новоиспеченного зверя, все пытаясь понять, что и как произошло. Единственное, за что он зацепился, – стекающая жидкость с острых клыков волка.

     – Вы люди или звери? – вопрос родился сам собой.

     – В душе все мы звери, – по-доброму произнес мужчина. – Если поможете, обретете человеческий облик, даю слово. Это и в наших, и в ваших интересах. Вы станете снова людьми, не будете иметь проблем с сывороткой, если захотите остаться зверьми, а также отомстите обидчикам.

     – Что вам с того?

     – Нам эти лица неприятны так же, как и вам. Вы разберетесь с ними, как вам будет угодно, получите заслуженную плату, а мы останемся в стороне с чистыми руками. Выгодное предложение, не находите?

     Семен протянул крокодилу руку, и тот, немного подумав, пожал ее.

***

     Есть различия в ощущениях потерь. Стоишь так рядом с человеком, за которого готов отдать даже жизнь, а его забирают у тебя по какой-либо причине. Казалось бы, в чем разница, кто его заберет и что с ним, если вы все равно больше не рядом? На самом деле, разница велика. Тяжело смириться с гибелью того, кто дорог, но еще тяжелее понимать, что он жив и вы не увидитесь. Мария была уверена, что обещание главврача было не более, чем попыткой утешить. Ее не подпустят к пациентке, чтобы не нарушить динамику выздоровления оной. Чтобы не портить ее жизнь, даже если это вовсе и не так.

     Из окна автомобиля девушка смотрела на лечебницу, на раскинувшуюся рядом с ней чащу. Чем ближе они были к городу, тем слабее казалась связь с прошлым, с Женей. Вздохнув, бывшая работница психиатрической клиники смахнула очередную слезу. Теперь ее ждали вместе с Псом в полицейском участке – Воронов настоял на том, что они должны приехать. Ученого Николая Кирилленко убили, и, как поняла Мария, его гибель слишком уж схожа с судьбой пациента, с которого все в общем-то и началось. Необходимо было, чтобы девушка посмотрела на труп или то, что от него осталось, и сказала точно, есть ли сходства с тем, что она уже наблюдала в палате пару месяцев назад. У Пса была другая задача – учуять запах убийцы. Если же он почует алхимию, то сообщит об этом детективу.

     Артем пытался поддержать и подбодрить пассажиров, и зверь откликался, пусть и не был многословен, девушка же только кивала или мотала головой. Оставив попытки разрядить обстановку, следователь прибавил газу и быстро добрался до пункта назначения.

     Проходя по коридорам, освещенным холодным светом потолочных узких ламп, Мария вздрагивала от каждого шороха: будь то скрип очередной решетки или стук двери, она сильнее сжимала себя руками. Особенно жуткими были взгляды здешних сотрудников. За темными глазами каждого из них, за полными безразличия лицами крылись тайна и ужас, от которых хотелось сбежать. Белозерский, здороваясь с ними, был улыбчив и крайне доброжелателен. Девушка понимала, что так он пытается не только с коллегами перекинуться парой фраз, но и показать, что все в порядке. Зачастую ему не отвечали тем же, и от этого становилось только хуже.

     Воронов и Фирсов дискутировали о чем-то, когда Артем дал знать о себе и своих спутниках. Мария взглянула на детектива с горечью и, громко выдохнув, перевела взгляд на бетонный пол. Евгений с сожалением кивнул девушке, и все они подошли к камере, в которую успели определить одного только Кирилленко.

     – Мария Александровна, пожалуйста, посмотрите, – произнес Воронов мягко. – Ваша помощь нам очень нужна.

     Маркова прищурилась и осторожно подняла взгляд, когда распахнулась дверь в помещение. В голове вспыхнула ужасающая картина стерильно чистой палаты, окрашенной кровью некогда живого человека, чьи куски были повсюду; немой санитар и упавшая в обморок санитарка; похороны Таисии и убитый взгляд ее жениха. Она сделала шаг назад, прикрыла рот рукой и посмотрела на Воронова. Он все понял без слов. Подойдя к девушке, он закрыл ей обзор, после чего Фирсов закрыл камеру.

     – Осталось только найти, кто к этому причастен, – задумался Виктор. – Не знаю, как обратиться к зверю… Чем-то кроме принадлежащего трупу пахнет?

     – Присутствия других людей я не ощущаю, – ответил Пес, принюхавшись. – Разве что тех, мимо кого мы уже проходили, а так… Ничего.

     – Предлагаю обсудить все без лишних ушей, – хмыкнул Фирсов.

     – Согласен, день был тяжелым, нужно отдохнуть, – Белозерский легонько похлопал Марию по плечу и направился к выходу.

     Дорога на улицу оказалась гораздо тяжелее, чем к месту убийства. Пока детектив и следователи обсуждали произошедшее и дальнейшие действия, Маркова стояла у стены, желая упасть на землю и закричать во все горло… Окружение не позволяло. Пес был с ней, не пытаясь даже заговорить, – знал, что лучше дать человеку обдумать все самостоятельно. Его самого поражало то, что происходит. Почти каждый день нес за собой смерть, о которой приходилось слышать. Которую приходилось лицезреть. «Убийца явно профессионал, – понимал зверь. – И ведь даже алхимия непричастна. Как Евгений найдет убийцу? С мальчишкой повезло, но здесь… Едва ли везение спасет».

     Спустя несколько минут Воронов подошел к ныне официально признанным свидетелям.

     – Завтра придется тебе явиться в участок для дачи показаний, – обратился мужчина к товарищу. – Меня с тобой не будет, так что за безопасность ручаться не могу. Там покажется Артем, он с вами в лечебнице был, может, подсобит. Что вообще случилось?

     – Мы с Мироновым были в палате, как вдруг Женя вскрикнула, – начал Пес. – Это был невидимка, которого Томас… – он посмотрел на Марию. – Обсыпал чем-то. Зверь, кто-то из псовых. При всем желании я бы не смог ему противостоять. Твой коллега его не…

     – Меня уволили, Евгений, – вставила девушка. – Теперь доступа к Жене нет и не будет. Почему это все происходит?..

     Она простонала что-то еще, но из-за рыданий было не разобрать. Воронов поправил шляпу и кобуру, вздохнул и накинул на нее плащ.

     – Холодно, – сказал он тихо. – Здесь тебе делать нечего. Более ты к делу отношения до суда не имеешь. Я разберусь со всем и верну тебе работу, обещаю. К Жене в лечебнице будет приставлена охрана, с ней ничего не случится. Отчеты о ее состоянии тебе будут присылать как можно чаще. Поезжай домой и постарайся забыть о том, что видела.

     Он осторожно вытер слезы на ее щеках. Девушка слабо улыбнулась и неожиданно прижалась к мужчине. Сейчас ей была необходима поддержка живого человека. Осторожно погладив ее по голове и спине, он отошел в сторону, чтобы вызвать такси.

     Когда девушка выходила из автомобиля, она последний раз окинула взглядом детектива. Даже после того, как ее фигура пропала в темноте подъезда, мужчина ощущал незримое ее присутствие и единственное горящее в ее светлых глазах слово:

     – Пожалуйста.

     Всю поездку до гостиницы Евгений смотрел в одну точку. Впрочем, тем же его досуг ограничился и в номере. Сидя за столом с неизменным задумчивым видом, он толкал ложку в чашке. Судьба заваренных листьев, что уже были больше похожи на кашицу, его не заботила, как и то, что концентрация чая уже была далека даже от звания «чифиря». Пес смотрел на знакомого и изредка громко вздыхал – пытался дать понять, что стук керамики его раздражает. Человек ни разу не шелохнулся, а когда зверь сел напротив и отодвинул чашку, не попытался воспротивиться. Взгляд его при том оставался таким же пустым, он не произнес ни слова.

     – И что ты сопли повесил? – спросил Александр, сделав глоток из чужой тары и тут же открыв пасть от горечи.

     – Лучше не видеть меня, когда я этим на самом деле занят, – ответил детектив.

     – Тогда в чем дело? Лицо у тебя, как посмертная маска, ведешь себя странно, вечно в облаках будто витаешь…

     – Спасибо, что печешься обо мне, – усмехнулся Евгений и откинулся к спинке стула. – На самом деле, мне самому не нравится пребывать в таком состоянии, но… Похоже, ничего не остается. Предупреждая твои будущие вопросы, скажу коротко: дело крайне запутанно и близко к тому, чтобы стать нераскрытым. Что ты почуял у камеры Кирилленко? Неужели и вправду ничего?

     – Я решил, что делиться информацией следует только с тобой, все-таки следователи мне неизвестны, а твое к ним отношение только доказывает, что я сделал правильный выбор. Запахов было много, все они принадлежат людям, мимо которых мы проходили, когда шли к камере. Только один принадлежал зверю.

     – Значит, все-таки зверь порвал его на части, – хмыкнул Воронов. – Убийства пациента в лечебнице и ученого связаны, я уверен, реакция Марии это только подтверждает. Но как быть с Женей, тот же это монстр или… – он умолк. – Есть, что еще добавить?

     – От следователей пахнет алхимией, – Пес щелкнул пастью. – Аромат легкий, но ощутимый.

     – Однако их причастность к алхимику это не объясняет, – вздохнул детектив. – Все-таки половина города так или иначе проходит мимо тех, кто ею пользуется, полицейские и эти столичные особенно. Но и выбрасывать это из головы нельзя. Спасибо, хорошая работа.

     – Тема не закрыта. Почему ты считаешь дело невозможным для раскрытия? Я могу помочь?

     – Помочь, – ухмыльнулся Евгений. – Начнем с того, что я не сказал «невозможно». Но… Слишком уж много деталей, узнать о которых почти не представляется возможным. Хочешь открыть этот ящик Пандоры, давай. С самого начала было ясно, что дело нечисто: папка полупустая, за два месяца никаких изменений, а убийств все больше. Быстро выясняется, что замешен алхимик, и вот тут-то назревает целый ворох вопросов, от которых приходится плясать. Если пробежаться по всем несостыковкам, то станет яснее. Начнем с убитой медсестры. Зачем убийца выбрал такой способ умерщвления? Кому и что хотел показать? Самое главное, зачем все было выставлено, как самоубийство, как по итогу судмедэксперты и оформили, если ясно, что девушка сама в петлю не лезла? Да, опираться на слова ее жениха не совсем корректно, вернее, это недостаточно точные сведения, которые не подлежат объективной оценке, но почему никто не обратил внимания на угрозы в ее адрес? Раскрыть телефон и узнать о звонках было проще простого. Не буду зацикливаться только на этом, есть и другие нюансы. Например, мне совершенно неясен механизм проверки аптек и всего, что связано с фармацией, на предмет наличия запрещенных методов, грубо говоря. Если запахи неуловимы, а с помощью алхимии можно сокрыть все, что угодно, то как вообще можно надеяться что-то обнаружить? Хотя, это довольно легко объясняется, но за любовь к простым деньгам едва ли кого-то можно осуждать. Работе это, однако, не помогает… Еще не до конца понимаю, на каких правах живет и работает Ган. Насколько мне известно, настоящие оборотни все попадают в базу данных полиции сразу, как только обнаруживается их истинная сущность, и если он в системе, то за ним должен быть постоянный контроль, но ладно это. В его данных должна быть фотография с его человеческим обликом. Откуда ее-то взяли? Возможно, Габриэлла что-то наколдовала, может, Петр с помощью знакомых смог его оформить и дать даже фальшивые документы, но ведь он никогда не пребывает в человеческой форме. Почему ни у кого не возникает вопросов? Поехали дальше. К чему было сообщение Наумова об уничтожении города? И ведь на пустой треп не похоже, но и за правду принять немыслимо. Как скоро придет время всем эвакуироваться с тонущего корабля… Далее встают вопросы работы полиции внутри полицейского участка, причем очень серьезные. Во-первых, кто и зачем убил Леонида Федоровича, который, пусть и пытался контролировать своих подчиненных, был довольно слабой фигурой в этой партии, да и почему так шумно? Явно демонстративно сделано, наверняка, чтобы предупредить. Не меня ли? – он усмехнулся и достал сигарету. – Второй вопрос, – раздался скрежет зажигалки, – почему ни у кого не возник вопрос о книгах?

     – Каких книгах?

     – Тех, что в неполном составе лежат у меня в комнате. Они были оформлены как вещдоки, между прочим, – он затянулся и на несколько секунд замолчал. – Улики совершенно никому неинтересны, нужен только результат в виде украденного камня. Уверен, личность его бывшего владельца никому не сдалась. Тогда становится ясно, зачем Наумов из раза в раз «вытаскивает» меня из участка – хочет, чтобы я нашел осколок. Знает ли он о его настоящем значении? О том, что есть пять других таких же? Почти на сто процентов уверен, что да. И все-таки основные проблемы начинаются с теми, кто так или иначе связан с алхимией по ту сторону. Кто этот «нездешний», кто эти двое, что пришли ко мне на кладбище ровно в тот момент, когда я был там? Найти их нельзя, описание не составить. Не убили они меня скорее всего только потому, что я им нужен, как и Наумову – в роли ищейки. Отсюда дополнительный вопрос: связан ли Наумов с алхимиком, о котором мы все еще не знаем? Связаны ли эти уродцы в противогазах и этот человек в черном? А может, их пути вовсе не совпадают? Если еще предположить, что наши столичные таки имеют отношение к этому цирку уродов, то где их место?.. Видишь, Пес, как оно все обстоит? – Воронов грустно улыбнулся. – И ведь надо как-то распутывать это все. Магия очень сильно размывает границы, и многого я попросту не могу увидеть, а надеяться на кого-то я не имею права.

     – На меня можешь положиться. Ты приютил меня, несмотря на отношение к зверям. Да и едва ли ты углядишь, где от моей преданности другим я что-то выигрываю.

      – Что ж, – Воронов встал и подошел к окну, за которым вот-вот должен был хлынуть дождь. – Уверен, скоро наступят очень непростые времена, если они еще, конечно, не наступили. К тому же, убийца... Ответы явно где-то рядом. Я рассчитываю на тебя, приятель, – он выдохнул клуб дыма, когда в фонарь в очередной раз ударила молния под грохот падающих с неба капель.

***

     – Приветик…

     – Приветик, – скривился кот. – Кажется, начинать нужно было тебе с чего-то вроде: «Прости, я такая безответственная, ухожу в магазин вечером, а возвращаюсь днем». Ты где была? У него? Можешь даже не отвечать. И чем ты думаешь? Хотя, и так все ясно. Хорошо, что Томми об этом не знает, а то бы…

     Габриэлла улыбнулась и потрепала Гана по голове, прикладывая некоторое усилие. Ей не особо хотелось слушать целую тираду, которая была выстроена еще рано утром. Поправив шерсть, кот фыркнул, показывая провизору, скольких клиентов он сегодня с ее подачи обслужил. Она услышала за время отчета и демонстрации кассы немало историй: об одной женщине, которая готова была его удавить за лишние девять копеек; о мужчине, испугавшемся оборотня, но так желавшем купить микстуру, что решил не просто протянуть деньги или приложить карту, а бросить купюры и монеты прямо в доброжелательную мордашку; о родителях девочки, которые были готовы засудить кота за то, что их доченька вдруг чихнула, при этом о наличии или отсутствии у той аллергии они не знали.

     – Ты вон как один хорошо справляешься, – усмехнулась девушка. – Д и много ты понимаешь…

     – Что тут понимать-то? – бурчал оборотень. – Куда тебя это потом приведет? Уже проходили это все. Томми был прав, нужно было рвать с ними всеми…

     – Женя спасла тебя, животное. Будь благодарен.

     – Я тоже ее спас, когда она в ночи набрела на зверя. Но она-то ладно, а детектив этот нам, думаешь, много хорошего делает? У тебя рука перебинтована, с аптекой напряг, а из-за его расследования пришлось работу сворачивать и быстро искать новые безопасные маршруты, еще и полиция вечно рядом. Собачонка эта его, что вечно зубами клацает. Уверен, что в будущем…

     – Думай о настоящем.

     Она ударила его по плечу, извещая: разговор окончен. Девушка ни о чем не жалела, а потому быстро забыла о разговоре, полностью отдавшись работе. Разобраться с внеаптечными делами было только малой частью проблем. Необходимо перебрать документы, рассчитать доходы и надеяться, что они покрывают расходы, при этом процент следовало отнести Петру. Ожидали и списки лекарственных препаратов, сырья, возможные заказы в ближайшее время. Сидя в комнате, Габриэлла заполняла документы, часто подчеркивала и вычеркивала наименования или цифры, будь то коды, суммы или номера телефонов. Кнопки калькулятора громко щелкали, иногда сбивая Гана за кассой, когда тот обслуживал редкого клиента.

     Когда в ее жизнь приходили приключения, что бывало не так уж часто, но и не слишком редко, она не могла долго думать о работе. Откинувшись к спинке дивана, Габриэлла вздохнула и посмотрела в потолок. Знакомый до мельчайших царапинок он не особо привлекал внимание, но и не он собственно был в голове. Усмехнувшись, девушка закрыла глаза, пока в темноте мелькали картинки. Вот она на свободе, а вот уже в плену человека, который не очень-то и хотел ее приковать к себе. «И что я делаю? – задала Миронова себе вопрос. – Ведь уже проходили это все, еще и так мало времени прошло… Странный он, этот детектив».

     Поднявшись с места, она выглянула из-за угла комнаты. Ган с особой учтивостью обслуживал очередного посетителя. Парень не вызвал у нее никакого интереса, а вот его спутница… Девушке на вид было чуть меньше двадцати, ее короткие темные волосы были немного растрепаны, рукава белой рубашки закатаны, а одна из брючин подкатана почти до колена – из-под нее виднелся ярко-желтый длинный носок. Забавная на вид, она была еще более забавна тем, что все детально рассматривала на полках, иногда открывала рот будто от удивления. Но Габриэлла особо пристально стала наблюдать за спутницей клиента только тогда, когда та подошла к шкафу и прикоснулась к его дверце кончиками пальцев.

     – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

     Одернув руку, девушка перевела взгляд на провизора.

     – Вы ее простите, – произнес парень, виновато улыбнувшись. – Она очень уж любопытная, все никак не отучится лезть, куда не следует.

     – Знаем мы таких, – ухмыльнулся кот.

     Оборотень протянул человеку пакет с лекарствами, посетитель поблагодарил его и снова извинился перед Мироновой.

     – Занятные товарищи, – произнесла Габриэлла, когда клиенты пропали из вида.

     – Никогда их не видел, – кивнул Ган. – Приезжие, видать. Многовато их стало…

     – Многовато, – повторила девушка задумчиво.

     Она хотела было продолжить обсуждение «занятной» парочки, но внезапно услышала из комнаты едва доносящееся шипение. Алхимик ни с чем бы не спутала звук рации, но само возникновение этого звука не предвещало ничего хорошего.

     – Что и у кого случилось, прием.

     – За мной подозрительно долго кто-то едет, – прозвучал спокойно знакомый голос. – Подъезжаю к парку, буду двигаться в сторону завода. Нужна бы помощь, прием.

     – Кто хоть примерно в автомобиле, прием.

     – Не знаю. Прости, но у меня нет сейчас возможности поболтать, жду поддержку, конец связи.

     Бросив рацию на стол, девушка сообщила обо всем коту, и тот, на ходу скинув халат, рванул в сторону парка. Сложив руки на груди и впившись ногтями в предплечье, Миронова понимала: остается только ждать.