Лишь четыре этажа

Они очень хотели увидеть друг друга в реальности. У него была только её фотография, как и у неё – его. Они переписывались ночами уже более полугода.

Их разделало лишь четыре этажа: его камера была на первом, её – на пятом этаже. Ночами их чувства соединяла верёвочная, сплетённая им из хозяйственных мешков дорога – для транспортировки писем и знаков внимания друг другу. Симпатичный, аккуратный, чёрного цвета тубус со светлой тесьмой был сшит ею по его эскизу. 
Эта ночная почтовая трасса меж ними была почти прямой – лишь одна камера посредник, – что экономило время доставки посланий. Поэтому они успевали до 5.30 утра отправить друг другу по большому письму, подготовленному заранее, и ответ на такое письмо.

А новый день был посвящён написанию следующего большого письма в ответ на предутреннюю корреспонденцию... Он успевал ещё и выспаться в течение дня, а она – поработать в тюремной пекарне. В этом ночном общении, где они делились воспоминаниями о дотюремной жизни, рисунками, идеями, сигаретами, чаем, конфетами, рукодельными и нерукодельными подарками, они и признались друг другу в чувствах.

И он и она не раз предпринимали согласованные усилия к свиданию – очень хотели увидеть глаза друг друга, соприкоснуться руками. Он вызывал в СИЗО своего адвоката – это, конечно, требовало денег, – чтобы в мгновения прихода адвоката увидеться с ней в административном корпусе. Она договаривалась на этот день со старшей по режиму, чтобы оказаться на уборке административного корпуса. Но случайность никак не случалась – либо он встречался с адвокатом до её появления, либо её переводили на другую работу до его прихода к адвокату. А бывало, адвокат не имел возможности приехать в назначенный день...

Она первой получила свой срок, 8лет, и была этапирована в лагерь. Ночное общение оборвалось. Существование вдруг потеряло смысл – он не находил себе места, не спал ни днём ни ночью, срывался на сокамерников, конфликтовал с сотрудниками СИЗО, за что получил две недели карцера...

Спустя полтора месяца он наконец-то получил первое письмо от неё. Это был самый удивительный, самый счастливый день в его жизни – они продолжали любить друг друга. Теперь нужно было привыкнуть к большим интервалам между письмами – длиною в месяц. Но это уже не было непосильным испытанием – он знал, что их чувства живы.

Через 6 месяцев он получил срок – 18 лет строго режима. А она продолжала мечтать в письмах о составлении с ним семьи после своего освобождения. В ответ он пытался убедить её в бесперспективности их чувства, в бессмысленности очень долгого ожидания того, кого она ни разу не видела. 

И всё же согласился, со слабо скрываемой радостью, с её непреклонным решением: когда освободится, она приедет к нему в лагерь и зарегистрирует с ним отношения. И они увидят впервые друг друга... А потом их будут ждать, как мужа и жену, трёхсуточные свидания один раз в четыре месяца, до окончания срока его заключения…

В мгновения написания этих строк ей оставалось пребывать на зоне, при всех льготах условно-досрочного освобождения, четыре года. Они продолжают писать друг другу и любить…

Ноябрь 2022 г.