Неудачная карьера

Из большого, разноголосого семейства он один не сделал карьеры. По чистой случайности в школу попал. Временно. Так всем и сообщил в первый рабочий день:
- Я здесь ненадолго. Достойного места службы жду.
Смутно представляя при этом, что значит «достойное место». Ещё более расплывчато было понимание, где оно находится и почему там надо служить. Просто принял на веру слова дядюшки:
- Достойное место службы только большим терпением заслужить можно.
Знал, дядюшка слов на ветер не бросает. Не зря двадцать лет на морском судне прослужил. И в зной, и в стужу. И в дождь, и в сушу склянки морякам бил.
Достойным местом обзавелись все родственники. Старший брат по дядиному примеру на судно отправился. Речное, правда, но солидное. По большим рекам путешествует. Бьёт склянки по всем правилам, старается. Средний брат на курьерскую тройку устроился. За версту его звонкий голос раздаётся. Двоюродные братья, всегда любившие суету и многолюдье, свадьбы да юбилеи устраивают. Младший брат у входной двери служит. Тётушки в народный оркестр определились. Рядком да ладком на сцене красуются. Больше всех батюшке подфартило.  Высоко вознёсся. В подзвонные попал. Родня от радости на всю округу по этому поводу перезвон устроила.
Ясное дело. На то и случай, чтобы его не упустить. Тебе польза, родственникам радость. Когда соседи у ямщиков бубенцами звенят, а твой родственник с верхушки колокольни звонкими нотами рассыпается, любой духом взыграет.
Что в колокольчиках хорошо, они обо всём в курсе, за всех радуются, в любую минуту поддержать готовы. У каждого свой голос, своя нота. Раскачиваются внутри увесистые лепестки языков. В тулово изнутри всем телом ударяются. Колокольчики от этих ударов в дрожь бросает. По всей поверхности волны идут. Под куполом звоном оборачиваются. Волшебство, да и только.
Никому не завидуют, никого не перекрикивают. В радости и согласии рассыпятся малиновым звоном на разные голоса:
- Диннннььь….Динь-динннььь, - переливчатой трелью льют серебро бубенцы.
- Дееень-длиннннььь…Дееенннььь-длииииннньь, - отзываются средние колокола.
- Боооннн-боооомм…Доооннн, - отвечают густым басом колокольные гиганты.
Сливается многоголосье в один напев. Поднимается плотной волной упоения в небеса. Ничего прекраснее этого хора он в жизни не слышал.
Среди другого звона его подкачавшее «ля» звучало гармонично и свежо. Надо признаться, если бы не тощий старик в сером пальто, он бы до конца жизни был уверен, что с его голосом всё в порядке. Пел радостно вместе с родственниками. С тайной надеждой хоть раз в жизни вместе с батюшкой на колокольне очутиться.
Хмурый старик вошёл в лавку ранним утром. С порога устремился к стене с колокольчиками. Достал из кармана вилку металлическую. Устроил настоящее прослушивание. Толкнёт колокольчик, слушает молча. Вилкой об стену ударит, её слушает. Хмурится, головой качает. Всех переслушал. Как его звон услышал, головой покрутил, крякнул громко, сказал с досадой:
- Что за «ля»! Сила есть, нежности довольно. Минор в самый раз подошёл бы. Мне грусть нужна, а он мажором рассыпается. Подкачало «ля» в колокольце.
Ткнул колокольчик жёстким пальцем в бок напоследок. И ушёл прочь. Ничего не приобрёл. Только инструменты растревожил и дверную ручку разболтал. Колокольчик оторопь взяла. От неожиданности и бесцеремонности незнакомца. Неделю вместо звона брякал. Как старая жестянка. Будто он не из распевной меди отлит. Из-за этого бряканья его школьный сторож за бесценок купил.
Принёс в учительскую. На полку между деревянным ящиком с мелом и будильником поставил.
Школьные предметы новому обитателю обрадовались. Знакомиться начали. К порядкам приобщать. В правила школьные посвящать. Тут-то он и сказал:
- Я здесь ненадолго.
Чтоб особо не радовались и на него не рассчитывали. Нечего без повода планы строить. Мел рассыпался белой пылью в извинениях. Будильник строго ответил:
- Так-так…
Подкрутил повыше усы стрелок. Покосился на учителей:
- Тик-так…
Несколько мгновений рассматривал теллурий, стоящий на шкафу:
- Тик-тик…
 Повернулся к деревянному циркулю, выглядывающему с верхней полки. Повторил:
- Тик-так…, - и отвернулся.
Отвечать колокольчику было нечего. Если говорить откровенно, вовсе не хотелось.
На следующий день сторож занялся колокольчиком. Полдня прилаживал длинную деревянную ручку. Полировал и без того чистую поверхность до зеркального блеска.
Пристальное внимание было непривычно и приятно. Колокольчик ободрился, встряхнулся и воспрял духом. Завершив манипуляции, сторож, взялся за ручку, сильно тряхнул колокольчик. Тот осторожно отозвался негромким, мелодичным звоном.
- Застоялся. Ничего, ты у нас быстро разговоришься, - пробормотал сторож.
Следующий день запомнился суматохой, топотом ног и гулом детских голосов.
Сторож протер его напоследок суконкой и вынес на крыльцо. Во дворе было светло, людно и шумно. Букеты цветов, оживлённые лица, красные галстуки, весёлая толчея пробудили в колокольчике давно забытое чувство восторга. Медный горн ободряюще блеснул ему издали. Барабанные палочки отсалютовали
короткой дробью.  Красный кумач знамени жарко затрепетал на ветру.
Люди затихли, выстроились в линию. Дети с цветами в руках впереди. Взрослые за ними. Во дворе стало просторно и тихо. Колокольчику было хорошо видно, как на крыльцо один за другим выходили люди. Говорили громко и воодушевлённо. Окружающие смеялись, в ладоши хлопали. Колокольчик так увлёкся происходящим, что не заметил, как из рук сторожа перекочевал в детские ладошки. Тёплые пальцы робко взялись за деревянную ручку.
- Смелей, дочка. - подбодрил сторож, - звени громче. Пусть все слышат, в школе праздник.  Первое сентября сегодня.
Девочка тряхнула колокольчик. Сам того не ожидая, он подхватил торжественный настрой окружающих. Забыл о своём подкачавшем «ля». Заголосил бодро, громко и красиво.
- Динь-динь-дили-динь…
Звонкое «ля» заполнило весь двор, отразилось от стен здания. Вернулось зычным эхом:
- Ли…ли…динь…
- Ну вот, - удовлетворённо произнёс сторож, возвращая его на полку - другое дело. Весело и приятно. А то изображал из себя грусть хрипатую.
После праздника жизнь повернула в другое русло. Постепенно дистанция между ним и обитателями учительской, возникшая после знакомства, стёрлась. Будильник перестал сурово шевелить стрелками и громко тикать по каждому поводу. Мел оказался интересным собеседником. Теллурий отражал свет парафиновой свечи, заставляя бегать по стене серые тени. Циркуль затевал долгие споры с треугольником. Сердился и сурово щёлкал зажимом для мела. Чернильница молча слушала их и вздыхала. Географические карты демонстрировали свою всестороннюю осведомлённость и постоянно шушукались с таблицами.
Иногда колокольчик выносили в школьный коридор. На прогулку. Ему нравилось слушать эхо собственного звона, бормотанье учителей за дверью, гвалт перемен и тишину уроков. Постепенно колокольчик стал забывать, что его «ля» звучит не на тот лад. Радовался жизни и уверял себя, что именно его мажор привлекает детей в школу.
Всё изменилось в один миг. В разгар учебного дня послышались резкие, громкие, беспорядочные щелчки. Люди стали кричать и бегать. Что-то не переставая бахало, вызывая непереносимый грохот. Оконное стекло треснуло и посыпалось на пол мелкими, острыми осколками. Стена соседнего здания внезапно рухнула, подняв в воздух клубы кирпичной пыли. Когда наступила долгожданная тишина, в здании было непривычно пусто и неспокойно.
На следующий день никто не переступил порог школы. К вечеру будильник натужно произнёс:
- Так-таааак…
И затих. Теллурий покосился с высоты шкафа. Молча отодвинулся подальше от края. Циркуль выставил вперёд ногу с острой иглой. На всякий случай. Карты долго шуршали о непокойных временах. Чернильница по своему обыкновению вздыхала. Колокольчик с удивлением смотрел по сторонам. Ждал, когда придёт сторож.
Вместо сторожа появились совсем другие люди. Одетые в военную форму, они ходили по всей школе. Разговаривали резкими короткими фразами. Громко топали и бесцеремонно хватали школьные предметы. Географические карты пострадали первыми. Их безжалостно порвали и растоптали грязными сапогами. Циркуль вместе с теллурием полетели в окно. Колокольчик видел, как они беспомощно валялись во дворе среди учебников и сломанных парт.
Будильнику и чернильнице повезло больше. Чернильницу заправили и поставили на стол. Будильник завели и разместили рядом. Больше колокольчик ничего не успел заметить. Резкий толчок смахнул его на пол. Он больно ударился об угол стола, глухо тренькнул и закатился в угол.
Там он пролежал всю зиму. Дрожал от холода. Слушал писк мышей под половицами. Треск, удары и буханье за стеной. Задыхался от пыли и осыпавшейся со стен штукатурки.
Переживал горькие минуты и думал, что судьба колокольчика с мажорным «ля» должна сложиться более счастливо.
Зима ещё трещала морозами, когда нежный хруст снега сообщил о приходе людей. Абсолютный музыкальный слух подсказал колокольчику, что в здание пришли дети. Они осторожно ходили по школе. Заглядывали в классы. Бережно собирали уцелевшие принадлежности. Гулкие коридоры салютовали тихим эхом. Колокольчик обомлел, увидев перед собой мысок валенка.
- Гляньте, звонок, - услышал он, - я его в первом классе давала.
- Глянь-ка, Ванька, пупырь летит. Сколько тебе говорить? Просторечие признак малограмотности.
- Ладно…ладно…Ручка треснула и бок немного помят.
Колокольчик встряхнули. Он осторожно отозвался. Помятый бок дал о себе знать новым звучанием. С первого раза не понять. То ли «ля» на полтона изменилось. То ли…
- Как он грустно звенит…
МАЖОР ИСЧЕЗ!
Его недостаток. Его изъян и дефект, стоявшие преградой на пути успешной карьеры, больше не существовал!
Чистое «ля» звучало безукоризненным минором. Грустно и романтично.
Колокольчик похолодел. От одной мысли о великолепной перспективе его замутило. Как же детские голоса, дневная суета и вечерние разговоры? Праздничные линейки и торжественные собрания?
Он не может оставить школу! И дело не в том, что только он годится для этой работы. Любой другой колокольчик справится не хуже.
Просто это ЕГО место, ЕГО жизнь, ЕГО судьба. Без Первого и Последнего звонка, тёплых детских ладоней, красного банта на деревянной ручке он перестанет быть счастливым и зачахнет. Колокольчик звенит только когда счастлив. Минором, мажором, нейтралом, звонко, глухо, наполненно или свежо. Без счастья нет звука. Волна паники наполнила всё его тело. Колокольчик изо всех сил сдерживался, чтобы не закричать в голос:
- Мой неправильный мажор, где ты? Верните мне мой мажор!
Так разволновался, что не сразу понял, что говорит мальчик:
- Ты на полу да на холоде полежи, не так загрустишь. Ручку заменим. Деревяшка не проблема. Погнутый край поправим. Начистим сукном. Лучше прежнего звенеть будет.
Через несколько дней классы заполнились детьми. Здание ещё выглядело неказисто. В разбитых окнах вместо стёкол вставлен дипт. Ученики сидят за разномастными столами. Их принесли в школу родители. У кого, какой дома оказался. Пустая чернильница молча смотрела, как шуршат карандаши, выводя слова на обороте немецких листовок.
Обласканный и налаженный колокольчик удовлетворённо оглядывал свои владения и звенел мажором:
- Динь-ли-дииинннньььь…