Памяти брата

Мы с Толиком – двойняшки, потому что родились одновременно 25 августа 1953 года,  с разницей в 15 минут, по маминому рассказу: первым на свет появился я, чем уж очень гордился в раннем возрасте- ведь опередил брата. В детские годы нам покупали  одежду только одинаковую, чтобы мы не ссорились, иначе  я орал как «иерихонская труба» до тех пор, пока соседка по лестничной площадке  Ванда Климович не уговаривали маму обменять купленную вещь. Игрушки также дарили одинаковые, чтобы не было лишних обид. Особенно оказались памятны мне папины подарки, привезенные им из Москвы: оловянные зеленые солдатики – увесистые и ладные, металлические фонарики, а железные барабаны с леденцами внутри, от души побарабанив, можно было открыть крышку и тут же отправить леденцы в рот, да большой горстью! Огромную радость нам с братом доставила большая  модель легкового автомобиля «Волга», у которой открывались двери,  руль поворачивал колеса с резиновыми шинами – ну, прямо, как настоящая!
 
Мне, кажется, Толик был гораздо спокойнее меня, имел выдержку, был добрым и даже делился со мной своим мороженым, когда я жадно, по-быстрому, съедал свою порцию  в надежде на дополнительную его угощение и получал желанный лишний кус, а мороженое, уж поверьте мне на слово , было тогда и вправду самое вкуснейшее (эскимо, сахарные трубочки и др.). Шалили мы,  пожалуй, вполне умеренно: например, иногда мама с подругами на кухне увлеченно играла в карты, мы с братом через форточку (один стоял на подоконнике, а второй подносил «патроны»: ложки, вилки, ножи) выкинули поштучно все «домашнее серебро» или же как-то придумали попеременно одевать на голову друг другу наш общий туалетный эмалированный горшок, пока он не застрял на моей бедной голове (так сказать на моем «лобастом затылке») и после многих домашних попыток его смогли снять только у врача, к которому меня  сопроводили, повязав для маскировки сверху горшка женский платок. Рассказывали также, что во время обязательного для нас послеобеденного сна мы умудрились «наделать  какашек» прямо в отцову военную фуражку. Совсем не помню, как нас за это наказали.
 
Вообще мама держала нас постоянно в строгости и  по углам ставила частенько, отец же, по-моему, своим  офицерским кожаным ремнем  пользовался совсем редко, в основном, для устрашения. Все свободное время, которого у нас было навалом,  мы с друзьями проводили во дворе, где всегда  находились самые разнообразные и интересные занятия, с перерывом только на обед, о котором детям  громко возвещалось прямо из окон дома. Со двора далеко не убегали, мешал высокий деревянный забор и наказ родителей. Очень любили играть в футбол на небольшой полянке рядом с домом, днями и часами оттачивая технику владения мячом, сначала там, а потом даже на стадионе  Академии со слушателями. Наша дворовая сборная команда участвовала в детском турнире «Кожаный мяч » и разгромила каких-то красиво экипированных в оранжевую форму фаворитов со счетом 11 : 1, и затем была  и нелегкая( 2:1) победа над командой ДЮСШ Выборгского района, после чего  несколько наших игроков сразу получили приглашение от их тренера, но мы гордо отказались.
 
В пятилетнем возрасте нас с Толиком  привезли на отдых в Анапу, где  у  него начались астматические приступы, которые его и маму долго мучили впоследствии, она ночами с ним сидела на лестнице, где было прохладнее и даже водила его к гипнотизеру, где братик входил «в транс и собирал грибы». Из-за астмы позднее его и освободили от военной службы, признав годным к нестроевой службе в военное время.

В 1960 году прямо со двора закрытого военного городка гурьбой мы пошли в первый класс средней школы № 103 Выборгского района, куда шагали по короткой вполне деревенской улице- проспекту Раевского и  в которой  ранее обучались мои старшие сестры Тамара и Нина. Учились мы с братом хорошо и всегда под строгим маминым надзором. А дома, в меру шалили, часто и всегда вместе болели, вместе гоняли во дворе, любили лепить из пластилина рыцарей, мушкетеров, крепости и даже танк, четырех танкистов и собаку из многосерийного фильма. Обязательно показывали маме дневник, усердно готовили  домашние задания, иногда и сильно дрались, но после короткого побоища гнев быстро улетучивался и мы мирились.  В школьные  годы у нас сложилась очень дружная компания, куда входили Юра Петров, Боря Петров, Валёк Ефимов, Валера Цветков. Толика все любили, он самостоятельно принимал решения, всегда прямо высказывался и  к его мнению прислушивались, он пользовался у нас уважением и авторитетом.  Он единственным из нас подрабатывал  почтальоном и сторожем в детсаде, много учился.
 
После школы брат закончил сначала Радиоаппаратостроительный техникум, а затем заочно и Северо-западный политехнический институт, работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте телевидения на площади Мужества  над космическими передающими камерами. Далее по уговору  шефа перебрался  работать на НПО «Северная Звезда», которое располагалось недалеко от метро Лесная.

Вдруг, как-то внезапно, состояние здоровья его резко ухудшилось  и  после анализа крови, сделанного на дому, брата быстро уложили в Мечниковскую больницу. Лечение в трех  больницах (в том числе Институте переливания крови на 2-й Советской ул.) не дало никакого результата, кроме кратковременных улучшений (ремиссий) и 23 июля 1984 года Толик умер на моих глазах (я и спал рядом) в больнице на Петроградской стороне от рака крови (лейкоза) - нарушения функций спинного мозга. До конца своей жизни он не терял мужества и не признавал себя неизлечимо больным, а перед смертью  даже женился на Свете, они, увы, недолго снимали однокомнатную квартиру на пр. Культуры.

Толика похоронили на Богословском кладбище. Теперь у меня там лежат вечным сном папа и мама, и брат.