Глава 16. ОкорАнти роду Йорсундов

- Зайдем поедим для начала, - Миллирэд схватил сына за предплечье и затянул Его в ближайший кабачок.
- Меня тошнит, отпусти меня, да и Йорсунды уйдут, некогда рассиживаться, - Синвирин попытался вырваться, но Звезда держал крепко:
- Ты едва на ногах стоишь, зеленый и помирать готовишься, да и кровь бы с головы вытереть, а то непрезентабельно выглядишь, ты Создатель, должен смотреться соответственно. По тебе не должно быть заметно, что ты разбудил народы только что, мы скажем, что это случилось давно, чтобы сбить Йорсундов с толку. Да и не уйдут они, пока не найдут души твоих детишек, а их тут нет пока что… так что поиски затянутся.
Синвирин только головой покачал, цыкнул, но сопротивляться не стал, позволил затащить себя внутрь кабачка и усадить за столик в темном углу. Дверной колокольчик еще не успел отзвенеть, как к единственным посетителям в столь ранний час подошла миловидная девушка-официантка, как бы назвали ее на Земле, с добрыми карими глазами в белом, слегка помятом фартуке. Она казалась заспанной и уставшей, но это ничуть не повлияло на ее манеры, когда она обратилась к гостям:
- Чего пожелаете, господа?
- Яичницу с ветчиной для меня и кашу Ему, - прежде чем Синвирин успел открыть рот, заказал Миллирэд, и девушка, кивнув, отправилась на кухню.
- Я не буду кашу. Сам заказал, сам и есть будешь, - скривился Синвирин: настроение было в конец испорчено.
- Будешь. Я бы поостерегся притрагиваться к пище в Звездной Империи, а раз Йорсунды уже здесь, мы отправимся туда немедленно. А каша, возможно, задержится в твоем желудке, а не совершит успешную попытку бегства, как утренние бутерброды, так что не капризничай, - отрезал Звезда.
- А как ты собираешься за все это платить? Из каких денег? – прошипел Юльванд-младший, еще больше злясь на то, что не может привести себя в порядок.
Разодранный висок кровил и зудел, не давая ни минуты спокойствия. Миллирэд хохотнул зловеще и выбросил на стол увесистый кошелек:
- Вот, срезал у одного толстого купца, пока мы шли по улице. Он ему явно ни к чему, а нам нужнее.
- Ты вор? – ужаснулся Синвирин, чем снова вызвал смешок отца:
- Путешествуя по мирам и не такому научишься. Выживать-то надо, а валюты везде разные. Ладно, сейчас это не важно. Я хотел тебя попросить: не влезай в дело, насколько это только возможно. Я собирал информацию около тысячи лет по-нашему, звездному счету, это очень, очень много, поэтому хорошо знаю, в чем могу обвинить Йорсундов. Нападение на твой мир – всего лишь повод для начала боевых действий. Так что будь любезен, не вмешивайся сильно, тем более что все твои слова будут вызывать отпор: ты ведь Мастер Обмана, - он говорил серьезно и строго, от утренней расхлестаности и дурашливого веселья не осталось и следа. – Ты нужен, как свидетель, на этом все, ты понял?
Синвирин молча кивнул, чувствуя, что и тут не до конца все просчитал: отец тоже был себе на уме и действовал исключительно в своих интересах. Ему Зетта нужен был только для достижения своей цели – для свержения Йорсундов, но вопрос, зачем он это делал так и оставался открытым.
- А ты чего хотел? – внезапно, словно прочитав Его мысли, спросил Миллирэд. – У каждого свои нужды, но пока что для совершения моей задачи у нас с тобой совпадают шаги. Я твой союзник, надеюсь, что на долго, но не могу обещать, что навсегда.
- Чем ты тогда отличаешься от Йорсундов? – хмуро отозвался Синвирин, и на Его лице застыло презрительное, ледяное выражение: в эту минуту он ненавидел отца, как, впрочем, и свою вторую звездную семью.
- Я не стану пользоваться услугами монстров для достижения своих целей. Никогда. На это табу, тьму нельзя контролировать, - усмехнулся Звезда, - А еще я предупрежу, когда наши пути разойдутся, а не кину, не стану строить козни, не предупредив о начале войны, и я не буду впутывать в это дело мирных. Запомни, друг мой, в этой жизни никто не станет помогать просто так, даже ради родственных связей, у всего есть своя цена.
- И какова твоя?
- Симбиоз: ты растишь Кольдбранда, я расчищаю ему императорский престол. Для этого ему нужен безопасный мир. Я служу не тебе, а моему будущему императору.
Тут вернулась девушка и беседу пришло временно прервать: нечего было мирным знать. Миллирэд расплатился, подождал, пока она отойдет.
- Зачем тебе возвращать императора? – спросил Синвирин.
- Это уже личное, - вскользь ответил Юльванд-старший. – Официальная причина такая: он луна по рождению, мне это выгодно. А неофициальную версию тебе знать не нужно.
Синвирин скривился – Ему вся эта история нравилась все меньше и меньше, когда раскрывались новые детали, но избежать очередной, ужасающей войны можно было только таким путем.
- Девушка! – крикнул Миллирэд, и служанка поспешно подошла, с любопытством глядя на двоих серебряноволосых мужчин. – Скажи, нет ли у вас врача поблизости? Мой друг разбил голову, ему бы перевязать чем, - он кивнул на разодранный висок сына и словил Его уничтожающий взгляд: Синвирин не желал принимать заботы после всего сказанного.
- Сейчас схожу к дяде Йолимо, он живет напротив, - обещала девушка и выпорхнула за дверь.
- И сколько с меня за это? – язвительно осведомился Юльванд-младший, на что отец только беззлобно хохотнул:
- Не говори глупостей. Я не настолько меркантилен.
И между звездами повисла неловкая тишина, ставшая явственным следствием неудачного разговора, поэтому, когда пришел доктор, оба с облегчением выдохнули, что хоть на время им можно было не терпеть друг друга.
- Где несчастный ваш? – раздался сухой, старческий голос, и сгорбленный, седой мужчина, опираясь на палку, вошел в сопровождении служанки.
- Вон он, за тем столиком, - девушка указала на гостей и убежала на кухню, но из-за перегородки все равно сверкали ее любопытные глазки.
- Что у тебя тут? Выйди-ка на свет, - прошамкал старик, и Синвирин, внутренне проклиная «заботу» отца, пересел к окну и сгорбился, чтобы знахарь мог дотянуться до Его головы.
- Да тут ничего страшного, не боись, сынок, жить будешь, - успокаивающим тоном заметил лекарь. – Подумаешь - кожу сорвал, кровит сильно, а вреда, если сразу подлечить, не будет. Ко мне многие за мою жизнь обращались и, слава Богам-Близнецам, все ушли целехонькие и здоровехонькие.
Говоря это, он ловко смазал и забинтовал голову пострадавшего, стер ржавые пятна с лица.
- Спасибо тебе, добрый целитель, - ласково сказал Миллирэд и отдал увесистый кошелек с остатками денег.
- Куда мне столько? – попробовал отказаться тот. – Неловко мне за такую царапину столь щедрую награду принимать.
-Это за тех, кто не смог или не сможет тебя отблагодарить, - усмехнулся Звезда.
- Он сказал, что прожил долгую жизнь, - тихо проговорил Миллирэд, когда они вышли из кабачка, - но он очнулся пару часов назад. Как так?
Они вышли на улицу и вместе с шумной, оживленной толпой направились к центру площади, где явственнее всего чувствовалось присутствие Йорсундов. День стоял прекрасный: морозный и солнечный, дома сверкали в сугробах, во дворах детвора лепила снежные фигуры и играла в снежки, мелькали разноцветные шарфы и шапки, слышался искристый смех, и жители Счастливого города улыбались, не зная о бедах. Ни одного мрачного или угрюмого лица не было видно среди двигающейся толпы, и, казалось, что город всегда так жил, уже многие тысячи лет. Старуха выбивала ковер с балкона, снег блестел под солнечными лучами так, что слезились глаза, и мерный гул жизни висел над равниной, где еще пару часов назад властвовала лишь усыпляющая тишина.
- Фальшивые воспоминания, - тихо пояснил Синвирин, и спрятал глаза. – Он не проживет больше двух лет – слишком стар. Но это так жестоко – дать всего два года на жизнь, и как судить, кому родиться молодым, а кому умереть через пару лет? Я дал им воспоминания других людей, чтобы им было не так горько уходить в другой мир.
- Ты подделал воспоминания? – удивился Юльванд-старший. – До сегодняшнего дня это считалось невозможным.
- Не совсем подделал, я их подселил в пустые головы. Кому-то больше, кому-то меньше. Кому-то всю жизнь, а кому-то лишь ее начало. А вон и наши гости, - резко оборвался Он, скрестил руки на груди и сощурился, льдистым холодом повеяло от всей Его фигуры.
Он больше не был тем неуверенным дурачком, боявшимся всего на свете, Он был хозяином и Повелителем целого мира, и кто-то посмел вторгнуться в Его владения. И тогда Он стал Темным Владыкой для тех, кто посмел коснуться Его души.
«А ведь тот унылый дух был прав, - подумал Миллирэд, пристраиваясь за спиной сына, - есть в Нем что-то темное…»
- Как и договаривались, горячку не пори, - предостерег Звезда и был награжден снисходительным взглядом зеленых щелочек-глаз.
Йорсунды были видны невооруженным глазом: они физически возвышались над толпой едва ли не на полторы головы. Они пришли вдвоем – оба, как и в прошлый раз, были в белых, объемных шубах, Ульвидра, склонившись над прилавком с побрякушками, разглядывала холодные голубые бусы с темно-синими прожилками на вычурных, неровных камнях, Эрратрильям со сдержано-скучающим видом через плечо супруги рассматривал ее выбор.
- Не подойдут эти, - как Синвирин разглядел побрякушку, приглянувшуюся матери, оставалось только гадать. – Они холодные, а вы, Солнца - теплый свет. У вас сущность другая, Звезды, - последнее слово Он выплюнул с такой ненавистью, что Миллирэд поежился: в эту минуту он не завидовал своим злейшим врагам.
Йорсунды повернулись, на лице Ульвидры отразилось нескрываемое отвращение, она вернула бусы на прилавок и скрестила руки на груди, подсознательно приняв ту же позу, что и ее сын:
- Что тебе нужно от нас? – резкий голос сталью зазвенел над площадью, заставив людей оторваться от своих дел.
- Привет, дорогая, - Юльванд-старший высунулся из-за спины сына и улыбнулся настолько мерзко, насколько только мог.
Госпожа Йорсунд ахнула, задохнувшись от гнева, схватила было мужа за руку, но тот не обратил на нее внимания. На его лице выразилась искренняя печаль, он сделал пару шагов к пасынку, потянулся к Нему, но, увидев Его суровый взгляд, остановился и сжал пальцы в кулак.
- Что он успел наговорить тебе обо мне? Как оболгал мое имя? – только и спросил Эрратрильям, с грустью глядя на презрительное лицо.
- Он сказал мне достаточно, - сухо ответил Синвирин, но внутренне содрогнулся: Йорсунд не лгал, его эмоции были… искренними.
Ему и вправду было тоскливо, ему и вправду было жаль. И Темный Владыка запутался, Его уверенность в правильности принятого решения пошатнулась.
«Я ведь не чувствовал лжи, когда говорил с ним, но пуговица на жилете принадлежала Миллирэду, в этом нет сомнений… Кто из них лжет? Кому я могу доверять? Я уже ничего не понимаю…»
- Он знает все теперь, - Юльванд-старший двинулся вперед, к Йорсундам, и толпа расступалась перед ним, - я все рассказал Ему и о Кольдбрндах, и о свержении императора, и о том, как ты приходил убрать Сиварда, Менииля и Аниараги, а потом, отчаявшись убить троих, уничтожил десятерых, да еще и Евгению Юльванд в придачу. И об этом тоже, - он вытащил из кармана телефон с трещиной по всему экрану и буквально в нос Йорсунду сунул фотографию машины, уничтоженной прошлой ночью.
- Что это? – спросил Эрратрильям. – Первый раз вижу.
- Не лги, Синвирин все равно видит ложь, - скривился Миллирэд.
- И правду тоже, - с гордым, оскорбленным достоинством проговорил Йорсунд.
- Он не лжет, - Синвирин подошел ближе, чувствуя, что напрочь запутался в обоюдной лжи.
Оба не договаривали, ходя по тонкой грани между враньем и правдой, оба говорили одно, подразумевая другое, и в этой лживой игре первым запутался самый неопытный игрок – Он сам. Отец был зол, отчим – печален, оба себе на уме, оба со своими тайными целями и планами.
- В любом случае, - холодно продолжал темный Владыка, - мы это решим не здесь, а в Звездной Империи. Кто прав, кто виноват, кто развязал войну в моем мире, из-за которой погибли мои солдаты…
- Война – твой удел, - резко вставила Ульвидра, но Синвирин взмахнул рукой, безо всякой сыновьей почтительности обрывая ее слова:
- Не лезь не в свое дело, все, что ты могла, ты уже сделала. Насколько я знаю, Звездам запрещено вмешиваться в жизнь подконтрольных им миров и спускаться туда. Ваше присутствие здесь – мой повод обратиться в Совет Звездной Империи и попросить защиты и помощи. Кто-то установил маяк на внешнюю оболочку мира, что развязало серьезные боевые действия, доказательства у нас есть. Если это не ваших рук дело – я принесу свои извинения, но пока что все доказательства указывают на вас. Прошу покинуть Зетта и разобраться с этой проблемой.
Холодный, не терпящий возражений голос требовал незамедлительно повиноваться, и Эрратрильям склонил голову, соглашаясь:
- Я готов на все, только бы доказать свою невиновность. Уверен, это недоразумение, которое мы сможем разрешить вместе. В знак доверия и дружбы, попрошу вас воспользоваться нашим транспортом, чтобы добраться до Звездной Империи без помех.
- Тогда вперед, - кивнул Синвирин и, казалось, чуть смягчился, и четыре световых столпа сорвались с площади Счастливого.
Все путешествие прошло в напряженном молчании, Синвирин задернул шторку, чтобы не смотреть на галерею чудовищ, проплывающих за окном, но у Него все равно остались крайне неприятные впечатления: Он так и представлял себе, что хлипкая машина развалится и придется сражаться со множеством тварей… от одной мысли по спине поползли мурашки. Да и покидать родной мир было жутковато: там все же гэльфорды была, а тут… чего ждать? На кого положиться? Он сжал катану и закрыл глаза, внутренне готовясь к худшему.
На причале их уже ждали: строгий, утомленный мужчина из Лун, остриженный достаточно коротко для Звезды, в классическом костюме, но с веером в руках сухо кивнул Йорсундам, Юльванду же пожал руку.
- Это Эамундарат КУгуран, - представил Миллирэд, - луна твоего мира.
- Рад знакомству, Синвирин Юльванд, - Луна протянул руку темному Владыке, и Тот удивился слабости его рукопожатия. – Я о вас наслышан. Мы в хороших отношениях с вашим отцом. Господа, - обратился он к Йорсундам, - предлагаю провести встречу совета через час, чтобы все успели спокойно собраться.
- Вы знали, что у нас будут гости? – только и спросил Эрратрильям. – И мне ничего не сказали? Это не по-товарищески, Эамундарат.
- А я к вам в товарищи и не набивался, - сухо срезал луна. – Идемте.
Он подтолкнул Юльвандов, как бы закрывая их от злобного взгляда, подаренного Ульвидрой, и повел их по своим владениям. В коридоре из прозрачного материала, похожего на сверхпрочное стекло, все настолько плотно заросло растениями, что космоса совсем не было видно. Дорожка из ровных, идеально подогнанных друг ко другу плит шла сквозь настоящие джунгли, одуряюще пахло каким-то цветами, лианы свисали с потолка, и в вечных сумерках, освещенных лишь бледным сиянием Луны, невидимые среди листвы тоненько свистели птицы.
- Я не люблю пронзительного света Солнц, полумрак – лучшая среда обитания для Лун, - сказал Эамундарат, отвечая на незаданный вопрос Синвирина, и Миллирэд кивнул, подтверждая его слова. – Ты же – дитя Солнца и Луны, поэтому нормально переносишь и то, и другое. Добро пожаловать в мой кабинет, - он ввел гостей в просторную комнату, в которой совершенно не было углов. – Мое рабочее место и пыточная.
Здесь тоже царил сумрак, но КУгуран похлопал в ладоши, и темные жалюзи расползлись, открывая вид на Вселенную: сеть Звездного города распространялась, насколько хватало глаз, светящиеся комнаты-шары, соединенные нитями коридоров, по которым неспешно двигались существа, то вспыхивали, то погасали. И несчетное количество миров – круглых, плоских, прямоугольных и даже многоугольных – висело или вращалось вокруг своих звезд, и вся эта система Империи медленно, незаметно для глаз, дрейфовала в космосе. У Синвирина дух захватило от подобной картины, но Он не подал виду, лишь подошел к окну, заложив руки за спину, и со скрытым любопытством стал разглядывать скопления точек, пытаясь среди них вычислить ту, что была Зетта.
- Ты приготовил, что я просил? – Миллирэд, видимо, бывший частым гостем здесь, по-хозяйски вальяжно скинул куртку и шапку на ближайшее кресло и потер озябшие руки, неприятно хрустнув пальцами.
- Да, у меня в спальне, иди, - кивнул Эамундарат, подошел к столу и, вынув из внутреннего ящика пачку печенья, обратился к Синвирину: - Кажется, вы такое любите?
- Почему вы сказали, что здесь – ваша пыточная? – спросил Темный Владыка, отворачиваясь от окна – Зетта Он так и не нашел.
- Вам не идет красный, - проигнорировав вопрос, заметил хозяин, внимательным взглядом окинув плащ Темного Владыки. – Вам пойдет серебряный, бирюзовый, на худой конец, черный с черным, но красная подбивка на вашем плаще… Хотите, у меня есть несколько такого фасона, да и по росту вы не сильно выше меня будете…
Миллирэд вышел, и Синвирину стало совсем неудобно в этом чужом месте, а столь резкий уход от ответа вообще сбил Его с толку. Эамундарат выглядел истощенным и крайне уставшим, но было ли это связано с грядущими действиями? Или же было что-то другое, о чем умолчал Юльванд-старший? Пряный аромат ночных цветов, дурманящий и сильный, не мог перебить отчетливого смрада, пробивавшегося отовсюду: и в отношениях между Звездами, и во всей Империи – везде было разложение, и оно сразу было замечено чутким гостем.
- Спасибо за заботу, - вежливо улыбнулся Синвирин, - все же нет. Этот плащ имеет ля меня особое значение как память о доме. Так все-таки, почему пыточная?
Эамундарат потер подбородок, водянистыми глазами глядя на гостя, затем все же ответил медленно:
- Так хотите знать? Что ж, воля ваша. Сами подумайте, кому нужен свет Луны? Он не греет, не дает жизни, даже монстры не сильно его боятся и вылезают по ночам, он безжизненен и слеп, никто не ждет его появления. Так зачем тогда светить? Я родился с непереносимостью этого процесса, каждый раз, когда я выхожу на работу, с меня словно кожу живьем сдирают. Работенка болезненная очень, а главное – бесполезная. Кому он нужен, этот лунный свет, и для чего мне тогда страдать без конца и края, не возможности ни уйти с этого места, ни даже умереть?
- Не слушай его, - Миллирэд вышел из соседнего шара-комнаты, одергивая черный пиджак и помахивая элегантной тростью. – Эамундарат уже несколько столетий как погряз в безвылазной депрессии, ни в чем смысла не видит. Идемте лучше, прогуляемся, пока время есть.
- Это не депрессия, - невозмутимо парировал Кугуран, - а всего лишь осознание и принятие бренности всего сущего, в том числе, и меня самого.
Он поднялся и вместе с гостями вышел из кабинета, направившись в Залу Совета, бывший тронный зал императора Кольдбранда. Миллирэд буквально преобразился: от его неопрятности и потрепанности не осталось и следа, черный костюм сел, как влитой, ботинки были идеально натерты, а взлохмаченные волосы ровными волнами улеглись по спине. Трость мерно цокала по гладкому полу в такт с его размеренной, горделивой походкой, чуть вздернутый подбородок и насмешливый взгляд позволяли безошибочно узнать в нем Звезду – гордеца из рода Юльвандов. Он считал, что все ему дозволено, и всем своим видом демонстрировал свое право.
«Мы уже давно сбились со счета, сколько раз он пытался покончить с собой, - раздался в Его голове смешливый голос отца, - когда-то его спасали, когда-то он умудрялся умереть, но его вытаскивали. Дело в том, что он очень, очень стар: не по годам, конечно, у Звезд, существ бессмертных, возраст считается по состоянию души. Так-то он мой ровесник, мы вместе учились, но я молод, а он – дряхл, потому что слишком много думает, да все не о том. Вот и впадает в апатию и тоску. Этим сейчас многие из наших страдают.»
Синвирин ничего не ответил, лишь внимательнее стал вслушиваться в разговор, шедший параллельно на физическом уровне: Звезды обсуждали план словесного боя, готового разразиться с минуты на минуту. Только вот Ему было не до этого: Он запутался и уже не верил никому, Ему дела не было до возвращения императора, Ему хотелось домой, и сердце на месте не лежало за тех, кого Он оставил на земле.
«Можем поговорить? – раздался в голове голос Эрратрильяма. – Я должен тебе кое-что рассказать, другой возможности не будет.»
Синвирин повернулся и увидел отчима: тои шел параллельным коридором в ослепительном золотом сиянии, на нем были свободные, белые одежды, расшитые золотом и камнями, широкие рукава закрывали его руки до самых пальцев. Рядом с ним шли его сообщники или, может, родственники, и Темный Владыка внезапно заметил, что и сам движется в окружении незнакомых Лун. У них шла война, и теперь она получила законный повод для начала, война Солнц и Лун.
«Только быстро.»
«Луны хотят восстановить Империю, вернув императора Кольдбранда, единственным наследником которого является твой приемный сын Сивард, но рассказали ли тебе, кто он, император Кольдбранд?»
«Разве это имеет значение?»
«Ключевое. Нет рода Кольдбрандов – Кольдбранд всегда был один, потому что он вел еще одну должность. При сотворении мира ты должен был познакомиться с существом, по имени Смерть. Так вот, есть академия Смерти, где воспитываются Звезды-полукровки, потом становящиеся Смертями в разных мирах. Ты спросишь, откуда их столько? Я отвечу: это недуг, болезнь всего нашего народа. Мы, в особенности, мужская часть, боимся на генетическом уровне, что род прервется, что некому будет светить, что мы умрем, не оставив никого взамен. Отсюда и столько полукровок и дети, вроде тебя, рожденные вне брака. А директор этой академии, Смерть, ответственный за Загробный мир Звезд, носит фамилию Кольдбранд, вернее, носил, пока не был низвергнут в небытие. Скажу без утайки: я участвовал в свержении, я помог разработать план и привести его в исполнение, но дитя-полукровка исчезло из колыбели на долгие пятьсот лет, потом его нашел ты…»
«Сивард старше меня?!»
«Теперь уже нет, но тогда был. Я думаю, вы сравнялись – в небытии, где пребывают их души сейчас, нет ничего, даже времени. Луны борются за возвращения Кольдбранда на престол, но появится он – снова возникнет Смерть, а этого нельзя допустить.»
«Вы свергли его, чтобы обрести бессмертие?» - уточнил Синвирин.
«Да, в том числе и это, - Эрратрильям ничем не выдавал ментального разговора, даже не смотрел в сторону пасынка. – Но вслед за отсутствием Смерти пришло Уныние, депрессия, поразившая уже большую часть населения. Посмотри на господина Кугурана: он кончал с собой бессчетное количество раз. Вешался, вскрывал вены, один раз даже бросился в космос, где был разорван и пожран монстрами, его душа была уничтожена, но он проснулся в своей постели как ни в чем ни бывало. Всех, у кого есть своя связка миров, невозможно уничтожить, пока нет императора. Когда это заболевание проявилось, мы не обратили внимания, но теперь… если Кольдбранд вернется, половина Звезд тут же покончит с собой, и тогда начнется конец света. Большая часть миров погибнет, начнется хаос, в опустевшие дома Звездного города ворвутся монстры, и наступит конец всему. Сивард – дитя Смерти, поэтому я пытался убить его, только так мы можем сохранить равновесие и остаться в живых.»
«А Менииль и Аниараги, что насчет них?»
«Есть легенда, что император вернется с помощью брата, и кровь Юльвандов взойдет на престол. В пророчестве говорится, что будут близнецы: один с силой Звезды, другой – смертный, значит, оба родителя будут полукровками. А полукровок-Юльвандов, кроме твоих детей, нет.»
«Бред, это невозможно. Они брат и сестра, они не могут пожениться,» - резко одернул Синвирин.
«Они не будут братом и сестрой ни по крови, ни по духу, так гласят легенды. Как это понимать – не знаю, мое дело не дать этому совершиться,» - тихо, но решительно произнес Эрратрильям.
«Я не отдам тебе моих детей!» – отчеканил Темный Владыка.
«Сивард – монстр, в нем будет жить тьма его отца, которую будет не сдержать, он уничтожит миры и сотрет в порошок то, что будет дорого тебе. Он не должен жить.»
«Не тебе решать, должен он жить или нет, пусть Сивард мне и не родной, но я не дам тебе его убить. Он МОЙ ребенок, и он не тронет вашу Империю также, как не тронул ее я,» - и Синвирин оборвал контакт, не желая больше ничего выслушивать.
Ему было наплевать на разборки этого прогнившего народа, он не желал принимать ничью сторону в этих клановых разборках. Единственное, что держало Его здесь, среди этих вежливых внешне и враждебных внутри гордецов, это возможность прекратить нападки на Зетта и защитить мирных жителей и гэльфордов от гибели. А сердце на месте не лежало, болело в мучительной тревоге за… за Джулиана в основном…
- Синвирин…? Синвирин, ты здесь?
Темный Владыка и не заметил, как Миллирэд, шедший во главе Лун с Эамундаратом, протолкался назад, к сыну, и пристроился рядом.
- Если и разговариваешь с кем-то ментально, постарайся делать это менее заметно, - посоветовал Юльванд-старший, - и так косятся уже.
Его трость равномерно стучала об пол. Впереди замаячил конец коридора: огромные ворота в Залу Советов, оплетенные цветочным венком, вокруг плыли лица, много, много незнакомых лиц, но среди них не было ни одного живого, все застывшие, будто замороженные, маски, а не лица…
- Запомни, - собрано стал объяснять Миллирэд, - говорить будешь ты, но все доказательства у меня, - он стукнул двумя пальцами себе по лбу. – Наша главная цель – убедить Совет, что Йорсунды вмешивались в жизнь подконтрольного им мира, что они спускались в миры Зетта и Земля, и натравили монстров на молодое творение. Тогда их обоих погрузят в ОкорАнти, по-простому, в некое подобие комы, когда Звезда вынуждена светить миру, но не может жить. Убедим – безопасность и свет тебе обеспечены, дальше я отпущу тебя домой.
- Что за ОкорАнти? – Синвирин поймал взглядом статную фигуру Эрратрильяма: тот как раз входил в Залу. Блеснули золотые волосы, и Йорсунд скрылся, будто исчез.
- Ужасное состояние, - поежился Юльванд-старший, - его даже злейшему врагу не посоветуешь. Ты раз за разом проживаешь свою жизнь, лишенную радостных и счастливых моментов. Пытаешься что-то изменить, помня, чем все кончилось, но все равно приходишь к тому же результату, и так по кругу. Ни умереть, ни выйти из игры. Ни поменять концовку. Эта мера наказания за содеянное.
- Это жестоко, - пробормотал Темный Владыка.
- Жестоко, - отозвался Миллирэд, - но это гарантирует безопасность от их козней.
- А если мы ошиблись? Что, если не Йорсунды чинили мне неприятности? Эрратрильям не лгал, когда сказал, что устанавливал машину.
- Конечно, не лгал: лично он не устанавливал маяк, но он отдал приказ. Или обсудил его с женой, и она приказала. Ты видишь, солгал оппонент или нет, но какой смысл он вкладывал в слова? Тебя можно обмануть, Синвирин, хоть ты и обладаешь даром Лжи, обмануть полутонами правды, недоговорками, поэтому…
Тут они вошли в ворота, и Он не услышал, чего хотел сказать отец.  На мгновение вокруг повисла кромешная тьма, а потом они вынырнули в огромное помещение, по размерам превосходящее все, что Синвирин видел до этого. Чашеобразный амфитеатр был весь заполнен Звездами, но четко делился на две половины: теневую, увитую цветами и плющом, и солнечную, всю состоящую из сверкающих камней. А между ними была определенная, прозрачная стена из осязаемого воздуха, ступени разбегались вверх и вниз, на прозрачном стекле теневой половины среди лиан и корней деревьев лежали белые с серебристые подушки, женщины в открытых платьях без плеч и мужчины в строгих костюмах переговаривались, ожидая начала суда, но лишь только виновники дела вошли, как шепот стих и все взоры зеленых и голубых глаз обратились на дитя, о котором столько говорили, на сына Луны и Солнца.
Синвирин на мгновение зажмурился, чувствуя, как лупится сердце о ребра и дыхание срывается с губ, затем открыл узкие-узкие щелочки смешливо-презрительных глаз и оглядел все собравшееся общество: Он был для них диковинным зверьком, выставленным на обозрение, но Он был еще более низкого мнения о них самих.
«Я уже через слишком многое прошел, чтобы отступать сейчас,» - подумал Он и улыбнулся едко.
Совет уже ждал: шестеро Звезд сидели на возвышении с той и другой стороны.
- Идем? – как шелест, вырвался сзади шепот Миллирэда, и ледяное дыхание неприятно пробрало по коже.
Все чувства обострились до предела: Синвирин слышал шелест платьев и тихий говор, чувствовал дрожь энергетического поля, разделявшего день и ночь, и мысли выстраивались в четкую последовательность.
- Пора, - только и сказал Он, и от самого входа над пространством потянулась ровная дорожка лунного света.
Трое вступили на нее со стороны Луны и двое от Солнц. Поначалу Темному Владыке показалось, что Он провалится сквозь свет, но нога оперлась, и Он пошел, капли сияния вздымались до самого лица, как бабочки Его мира на Большой равнине. Он дошел до самой стены и повернулся к Совету, без страха выдерживая тысячи взглядов, тысячи любопытных, презрительных, оценивающих взглядов. Рядом с ним по обе стороны встали Миллирэд и Эамундарат, лениво обмахивавшийся веером, за стеной, спиной к лунам, встали двое Йорсундов. Трость Юльванда-старшего гулко ударилась об пол и остановила свое мерное движение, и тогда суд начался.
- С чем пришел ты, Создатель, в Звездный Суд? – спросила женщина из Лун, поднимаясь навстречу просителю. – С какой обидой столкнулся ты, Синвирин Юльванд?
Он склонил голову, приветствуя судью, и спокойно, как-то даже на распев, заговорил страшные слова обвинения, требуя высшей степени наказания своим родителям – Окоранти роду Йорсундов.