Важный день

         Мы жили в маленьком стареньком домике на окраине уральского посёлка вблизи города С. В ту бытность у нас ещё был крытый двор, а пол во дворе –выстелен деревянными дощечками. У крыльца дощечки красили коричневой половой краской, а дальше уже нет – слишком большая площадь двора была. В дальнем углу мы складировали поленья для топки печи в домике. И там, в том углу доски начинали гнить и портиться от сырости и времени. Там пахло то ли болотом, то ли лесом.
     Однажды ворота распахнулись и во двор вторглась большая машина, тарахтя и выпуская невкусно пахнущий дым. Она привезла ….пианино. Нет, этого не может быть! Пианино – это из другой жизни! Пианино – это для избранных! У нас во дворе не может стоять пианино! Это как-то даже неправильно и неестественно! Пианино у нас во дворе – это очень странно. Меня переполняли невероятные смешанные чувства – интереса, предвкушения, что я прикоснусь к клавишам, страха, что мне не разрешат трогать это незнакомое загадочное существо.
Пианино было чёрное  и очень старое. Раньше, вероятнее всего, оно было лакированное. Теперь лак виднелся лишь в некоторых местах .
Пианино поставили в ту часть двора, где лежали дрова. Под него подложили побольше досок и брусьев так, что инструмент  оказался на постаменте. Это ещё больше отдаляло меня от возможности пообщаться. Так оно  простояло во дворе несколько дней. Я даже боялась немного. Мне казалось почему-то , что оно живое, совершенно стопроцентно живое.
     Однажды я дождалась маму с работы и наигранно весело (на самом деле очень волновалась почему-то) спросила:
-Мама, а что это за пианино?
- Это Лёнькин сын занимался в музыкальной школе, сейчас забросил, пианино им в квартире мешает, вот попросили, что б у нас во дворе постояло. У нас места много, пусть стоит.
Я помолчала. Значит, инструмент нам не подарили, а просто попросили подержать у себя. Ну тогда его надо беречь, а не ставить в дровеник.  И я спросила о том, что интересовало меня больше всего:
- А можно нам играть ? Я буду аккуратно.
- Да, конечно. Они сказали, что им не надо, больно старое уже.
Мама сказала ещё какие-то фразы по которым я поняла, что её брат, Лёнька, хотел его на мусорку выбросить, но потом решил нам отдать в качестве игрушки. И всё же она предупредила, что мало ли – вдруг потом заберут….  Вообщем,  я поняла, что играть я всё же могу.
     Я знакомилась  с новым жильцом постепенно, надавливая несколько дней на одни и те же клавиши, затем переходила на другие. Несколько белых клавиш у пианино западали.
Играла я как могла. Никаких знакомых песен или мелодий  у меня не получалось воспроизвести, как бы я не пыталась. Но зато в отдельные моменты моего детского вдохновения, мне казалось, что я сочинила ни на что не похожую мелодию и пребывала в этом состоянии личного индивидуального творчества, и где-то  глубоко внутри себя гордилась своим достижением.
     Оказалось, моя мама вполне сносно умеет подбирать простые мелодии. С её помощью я поняла как играть «В лесу родилась ёлочка». Это может показаться странным, но это умение – играть знакомую мелодию, не доставило мне удовольствия. Мне хотелось ещё и ещё испытывать чувство, когда звучит что-то необыкновенное, что-то новое, наполняющее удивительным тонким чудесным чувством собственного сотворения.
     Потом пришла подружка. Она сказала, что у неё идеальный слух, а в музыкалке она не учится потому что просто не хочет. Она уверенно тыкала пальчиками в белые и чёрные клавиши (я тогда до чёрных ещё не дошла), подбирая детские песни и даже какие-то популярные современные мелодии того времени. Меня тогда занимал один вопрос – почему у них так просто получается подобрать мелодии, а у меня –нет? Что , у меня совсем нет слуха? Наверное, где-то тут зародились мои первые психологические зажимы и сравнивая себя с другими, я забывала, что могу я. А я могла играть так, как хотела.
     Мой дядя тогда разошёлся с женой, но свято место, как говорится, пусто не бывает, и он стал встречаться с милой культурной женщиной, которая знала несколько языков ,  к тому же работала в консерватории.  Однажды они вдвоём приехали к нам в дом, в гости. Было прекрасное летнее утро. Мне очень хотелось послушать что-нибудь грандиозное и недоступное. Конечно, западающие клавиши мешали полноценному музицированию, но эта богиня сыграла немного Моцарта, а затем и Бетховена. О, Боже! Что это был за момент? Её нежные белые пальцы порхали по клавишам… Старый инструмент ещё держал строй. Её исполнение мне показалось тогда недостижимым и ввергло меня в состояние дикого внутреннего возбуждения и одновременного понимания, что я так точно никогда не смогу. Наверное мои глаза горели, как два огня, когда я просила её научить меня . Она тряхнула светлыми тонкими волосами и ответила, что «я – не педагог и нет желания кого-то учить»  Я расстроилась очень сильно и наверное, это отразилось на моём лице, потому что она принялась показывать мне «К Элизе»…
     Иногда в жизни людей случаются важные дни. И эти дни важны для самого человека, а не для его окружения. И вот, никто никогда не знал о том важном дне… Никто никогда… Теперь узнаете вы. Я попросила переставить фортепиано ближе к крыльцу, там светлее и суше. Мне не хотелось , что бы инструмент был там, в дальнем конце двора, вместе с дровами. Я была всего лишь маленьким ребёнком, но мне очень хотелось уважать это чудо, которое может дарить мне то состояние. И теперь пианино находилось рядом, здесь, вблизи дворовых окон и крыльца.
      Я сидела у клавиш. Солнечная погода сменилась мелким дождиком… Неожиданно я вспомнила, что я могу и хочу играть своё… Я не помню, что именно я играла, но помню, что чувство чудесного личного усиливалось.  И вдруг!... Я услышала, как на крыше играет скрипка. Я знала откуда-то, что играет мальчик с чёрными волосами. Это был такой явственный звук, что невозможно было его ни с чем перепутать . И самое главное, невозможно было опровергнуть этот реальный до боли звук. Мальчик не просто играл на скрипочке, он подыгрывал мне. И я это ясно чувствовала. Смысла в этом никакого не было- трудно представить, что какой-то мальчик залез к нам на крышу и играет на скрипке, хотя бы по той простой причине, что живём мы на окраине маленького посёлка.. У нас тут не только скрипача, машины-то редко ездят(асфальта даже нет!...)
Но признать, что мне показалось, я тоже никак не могла! Слишком реальный был звук. И я испугалась. Мне почему-то стало страшно. Я даже крышку не закрыла и убежала домой. Открытым инструмент стоял несколько дней. Однажды я подошла и закрыла крышку. Я боялась услышать звук скрипки на крыше вновь . Я боялась хоть кому-то сказать об этом. Ведь скорее всего меня подняли бы на смех или ещё хуже – сказали бы, что мне показалось. И что бы избежать
всяких ненужных выводов взрослых(да и детей) я предпочитала до сегодняшнего дня молчать об этом дне. Больше не подходила к пианино. Тем более, что через  некоторое время, дядя Лёня с женой уговорили сына продолжить занятия… И…. Во двор вползла большая машина и увезла прочь уже совсем разваливающийся инструмент. Сказали, что починят западающие клавиши, настроят, отреставрируют и ещё послужит. Наверное, это было правильным решением, ведь звучание у него было шикарное, а новый инструмент покупать дорого.
     Он уехал. Я не сразу поняла, что одно его присутствие даёт мне ощущение индивидуальности бытия. Я пошла в школу, изучала математику, физику, химию, ходила на спортивные секции, каталась на лыжах… Поступила в технический ВУЗ… И всё это время не встречалась ни с ним ни с ему подобными. Не встречалась лично. Не взаимодействовала… Не могла любить… А в тридцать три года записалась в музыкальную школу. Но это, я вам скажу, совсем другая история.
                11.12.22