108 Дней Ее Жизни. День 21. Protection

Защита.
_______________________________________
Порой приходится защищаться не от кого-то, а от самого себя. Глупо? Что ж, значит пока вы не были на грани, на краю пропасти, в бесконечности, которая постоянно тянет вниз.
_______________________________________
День 21

   Утро. Раннее утро. От Мэтта никаких новостей. Прекрасно... Неужели он не понимает, что для меня важно знать, что с ним и как обстоят дела?
   Я сладко потянулась. Сколько я спала? Часа четыре? Пять? Странно, но я выспалась. Учитывая то, что до этого я спала очень плохо или вовсе не спала, то эта ночь оказалась чуть спокойнее, и я смогла отдохнуть. Поднявшись с кровати все снова пошло, как всегда: ванная, кофе, сигарета, размышления о том, что делать дальше. Осколки в ванной все еще лежали там, где и тогда. Похоже, я их еще не скоро уберу. После теплого душа я влезла в старую футболку Мэтта, завязала в пучок мокрые волосы и направилась на кухню. Свежезаваренный кофе медленно остывал на подоконнике, с открытого окна чуть дул свежий утренний ветер. Я старалась чтобы дым шел на улицу, но в моем доме все равно очень несло куревом. Наконец, решив не пускать дым в дом, я почти полностью вылезла из окна. Какая-то женщина, на вид лет сорока пяти, обратила на меня внимание и остановилась. Несколько секунд она просто смотрела на меня. Напрягало ли меня это? Совершенно нет, такое поведение для меня привычно, люди всегда немного странно на меня смотрят.
— Откажись от грехов своих, вымоли прощения Божьего и будешь прощена Всевышним, — воскликнула женщина.
   Сумасшедшая поклонница небесных сил, которых для меня, собственно, не существует. Я выкурила сигарету и бросила ее в пепельницу. Женщина все еще стояла на месте и ждала моего ответа. Смешно, но мне скучно, можно немного пофилософствовать на подобные темы даже с такими, как она.
— Секунду, — сомневаюсь, что она услышала меня, больше это предназначалось самой себе. Я села на подоконник и взяла кофе. — Люди грешны абсолютно все, — ответила я чуть громче. — В этом суть нашего существования.
   Она достала Библию и вытянула руку с книгой, показывая ее мне.
— Сын Божий отдал жизнь свою, что бы мы имели возможность быть прощенными.
— А Вы уверены, что этот бред правда? А вдруг если такой человек когда-то действительно существовал на Земле, просто создал иллюзию того, что мы имеем право отмаливать свои грехи и очистить свою душу? — я сделала глоток.
   Женщина слегка опешила, похоже мало кто отвечал ей таким образом.
— Вы когда-нибудь задумывались о том, что все это может быть ложью?
— Бог говорил со мной, когда я оказалась на пороге смерти. Я узрела его во сне.
   Сиэтл — место общительных и слегка странных людей. Вот одна из таких сейчас стоит под моим окном. Весело.
— То, что говорило с Вами — Ваш внутренний голос, а то, что приснилось — лишь плод Вашего воображения. Дело обычное.
— Всевышний приходил ко мне, — не сдавалась женщина.
— Вы уверены, что нашли хорошего собеседника? — засмеялась я. — Я не верю в подобное. Понимаю, что людям просто нужно во что-то верить, но как по мне, то скорей я поверю в единорогов, чем в высшие силы, которые обитают на небесах и изредка вмешиваются в наши жизни. С чего Вы взяли, что видели именно то, что видели? — люблю задавать вопросы, ответы других порой интересны, иногда заставляют задуматься или же задавать последующие вопросы.
— Это нужно чувствовать, видеть своими глазами. Заслужи внимание Господа и познаешь истину его, — она все еще держала в руке Библию, но уже не тянула ее ко мне.
— И в чем же заключается квинтэссенция?
— Он всемогущ и высок, он очистит душу, он любит нас, детей своих. Благодаря ему я сейчас здесь, перед тобой.
   Новая волна смеха чуть снова не накрыла меня, но кое-что меня остановило, и я стала холодной и серьезной. Она была на пороге смерти, а я уже почти зашла за него. Один-ноль.
— Вас спас не он, а Вы сами, Ваши родные, если они есть. Человек сам себе помогает. Если бы каждый считал, как Вы, все давно бы исчезли. Глупо надеяться на то, чего нет. Я верю своим глазам и ощущениям, я видела многое. Вам даже и не снилось. — с этими словами я слезла с подоконника и закрыла окно.
   Она все еще что-то говорила, махала книгой. Мне плевать. На моем пути было сотни таких, и никто не смог пройти ко мне ближе, чем она. Не в физическом плане, в плане общения, этой не затяжной беседы. Никому не удалось заставить уверовать меня в Бога. Я улыбнулась. Хотя... Был один человек. Он не такой, как та женщина и даже отдаленно не напоминал ее. Да и мысли, их ход, иной, что мне и так нравилось всегда в нем. Тот парень, что писал в моем блоге. В прошлый раз я пыталась найти его в том же блоге, но ноутбук разрядился. Попробовать снова? Да, думаю, да. Раньше мы довольно много общались, переписывались практически на все жизненные темы, обо всем, что приходило в голову. Тема Бога, конечно же, тоже была затронута. Он не говорил, что его нет, но и не внушал мне его существование. Его рассуждения действительно интересны, его взгляд на это совершенно не такой, как у всех. Пожалуй, в это может поверить каждый, может даже так всё и есть.
   «Бог — это не какое-то высшее существо, которое сидит на небе, строит нашу жизнь, судьбу и все в этом роде. Я считаю он внутри каждого из нас. Голос его — наше сознание, что постоянно говорит с нами. То, что мы слышим внутри себя — это тоже мы, а не кто-то. Мы сами для себя Боги. Только для себя. Мы сами себе помогаем, выбираем путь, людей, обстановку, действия, суждения. Никто, кроме нас самих не вмешивается в нашу жизнь. Остальное, лишь иллюзия защиты кого-то свыше.»
   Это его слова. На секунду я задумалась и чуть не засмеялась. Я помню его слова, но не помню имени. Знала только то, что он один из первых кто мне писал, при этом, я не отвечала тогда никому. И помню, как потерянно он бродил по Сиэтлу.
   Попытка номер два. Достав ноутбук, я пролистала все диалоги до конца, большая их часть никогда не была прочитана, открыта мной. Его ник состоял из лигатуры, букв, образованных слиянием двух других. Я не сомневалась в том, что это был он. Прошло много времени, мы прекратили свое общение из-за того, что я очень долгое время не имела доступ к интернету. Просто не могла зайти в блог, а потом как-то забыла. Появлялись новые заботы и мысли, что заставили отступить нашему общению на дальний план.
— Джефф. Тебя зовут Джефф, — сказала я, перелистывая переписку.
   В последний раз он был в сети вчера утром в 7:21. Ну не важно, мне не помешает это написать ему.
Эйприл:
   «Привет.»
   Просто и ненавязчиво. Понятия не имею, зачем пишу ему, но что-то подсказывало, что так нужно. Он сыграет далеко не последнюю роль в моей жизни.
   Ответ последовал незамедлительно, он зашел в сеть.
Джефф:
   «Я скучал по тебе.»
   Неожиданно, тем более учитывая тот факт, что и он не писал мне очень долгое время.
Эйприл:
   «Ты как? Что нового?»
   Мне правда стало интересно, как у него дела, как проходит его жизнь.
Джефф:
   «Довольно много чего произошло. Закончил колледж, устроился на работу барменом в одном из клубов Рентона. Лучше расскажи мне, как сейчас живешь ты? Куда переехала на этот раз?»
   Он знает, что я не могу усидеть на месте, постоянно в переездах.
Эйприл:
   «Сейчас я снова в Сиэтле. Три недели назад приехала сюда. Зачислилась в школу, но так получилось, что я послала всех к Дьяволу. Чем буду заниматься дальше пока не придумала. Мэтт уехал, а девчонка из моего класса готовится к экзаменам.»
   Не знаю, что тут еще добавить, поэтому нажала «отправить». Спустя секунд десять Джефф уже печатал мне ответ.
Джефф:
   «Сиэтл... Так близко. Не думал, что ты вернешься. Наверное, я бы мог встретиться с тобой, если захочешь.»
   Я задумалась. Действительно, мы очень давно не виделись. Тогда я еще не была в отношениях с Мэттом. А потом я разъезжала по стране, была далеко. Американцы давно привыкли к переездам и путешествиям по городам штатов. Что я теряю? Нет ничего плохого в том, что я соглашусь на дружескую встречу, даже если за пределами Сиэтла. Не впервые. Несколько минут я еще думала.
Эйприл:
   «Было бы прекрасно.»
   Ответ последовал моментально.
Джефф:
   «Ты свободна на следующей неделе?»
Эйприл:
   «Сейчас я свободна почти всегда.»
   Он написал, что ему пора собираться на работу и пообещал написать, когда и где мы сможем увидеться. Я закрыла ноутбук. Закурила. В моей жизни было очень много людей. Не могу сказать, что привязываюсь к каждому, даже не через одного-два. Таких мало. Но есть безмерное количество тех, кого я просто помню. И, в последнее время, часто думаю о них. Понятия не имею почему. Мне нравится вспоминать прошлое. Нет, я не страдаю пассеизмом. Я ценю свое настоящее, для меня сейчас оно важнее, чем всегда. Не могу объяснить это. Иногда мне кажется, что я оставила в прошлом нечто важное, что те разговоры и встречи обязательно должны были произойти, ибо они чему-то меня учили. Я что-то узнавала, наблюдала. За все это время я видела очень многое: как люди теряют себя и находят, впадают в отчаяние, депрессию и выходят на свет, расцветают, будто заново рождаются, умирают, при чем умирают и физически, и душевно, уходят в одиночество, выходят другими... Я и сама была в подобных круговоротах. Смешно, когда люди говорят, что лучше бы так, чем их скучная, спокойная жизнь. Вас не устраивает ваша жизнь? Дайте ее мне, я согласна на обмен. Не заскучаете, обещаю. Мне плевать, только бы жить.
***
   Такое ощущение, будто я не я. То есть, словно мое сознание отдельно от тела. В последнее время мне кажется, что я и вовсе просто наблюдатель всего происходящего вокруг, что это сон. Я, как какой-то оператор хожу с камерой, ищу что-то интересное для фильма. Серьезно, мои глаза воспринимают все иначе. Сейчас я стою на кухне и гоняю чайный пакетик в кружке. При этом все делаю будто бы и не я. Это странно, не могу даже объяснить. Сон...
   «Мы ждем тебя.»
   Черт. Снова. Нет. Эйприл, забудь это. Сотри с памяти. Тебе это не нужно.
   Я забрала чай и пошла в комнату. Тело все еще как бы не мое, отдельно. Мне не привыкать к такому, явление частое пускай и странное.
— Реинкарнация... А вдруг я просто попала не в то тело, в которое должна бы?
   Души, мысли, все это никуда не исчезает. Я думаю, когда человек только зарождается до него и доходит сознание другого человека. Оно, конечно же, изменяется по мере его воспитания и жизни, но так может продолжаться вечно. Или я просто идиотка. Не знаю.
   В комнате я залезла под одеяло, мне почему-то вдруг стало очень холодно. Однако, это не спасло. Чай почти остыл и я залпом выпила его. Понятия не имею, как можно жить на одной жидкости, ибо ем я редко и мало, но как-то все-таки живу. Многие девушки садятся на диеты, чтобы быть такой, как я, а иногда даже худее. Зачем мучить свой организм настолько? Голодают месяцами, срываются, когда видят бутерброд или пирожное, снова голодают и снова срываются. Потом они набирают вес еще больше и быстрее. А те, кто все же добивается своей цели позже захочет сбросить еще и еще. Разного вида болезни цепляются за это обтянутое прозрачной блеклой кожей тело, за этот скелет. Человек не может ничего есть, его выворачивает только от мысли о еде, её запаха вкусе. Недостаток витаминов дает о себе знать: крошатся зубы, выпадают волосы, ломаются ногти, образуются синяки, когда совсем слегка ушибся, память и вообще мозг перестают нормально работать... А я? Я не специально шла до подобного состояния. Конечно, большинство решает, что все это диеты, но, как правило, эти люди ничего не знают обо мне. Никогда не узнают. Я не собираюсь давить на жалость рассказывая о своих проблемах. Не вижу смысла в этом. При чем, всех заботит лишь свое существование и своих близких. И то, не всех. Ну да, может не все эгоисты, конечно, просто очень мало тех, кто способен войти в сознание другого и поставить себя на его место. Понятия не имею, отношусь я к таким или нет. Я люблю слушать, вникать, но как я думала ранее — для меня большинство людей как сигареты.
   Голова резко начала болеть. Ощущение, будто в висок вонзили длинную тонкую спицу, и она вышла из другого виска. В глазах потемнело, озноб усилился. На улице солнце греет, жарко, а я умираю от холода и боли. Прекрасно. Пришлось снова лезть за таблетками. Надеюсь поможет.
   С головой накрывшись одеялом, я уснула.
   Вокруг много людей. Дождь размывает их силуэты. Не могу разглядеть лица. Кажется, я не знаю ни одного из них. Я брожу по улицам и ищу кого-то. Четкое осознание того, что я кого-то потеряла среди толпы все нарастало и нарастало. Кого я ищу? Паника поглощает меня, страшно. Дождь сменился снегом. Я и люди вокруг в теплых зимних куртках. Движение продолжается, паника уступает место безысходности и депрессии. Но смириться с потерей не получается. Ком в горле, ощущение будто сейчас пойдут слезы. Отчаяние поглощает все моё естество. Не знаю, что мне делать. Я подняла опущенные грустные глаза. На секунду я обрадовалась, показалось, что я нашла того, кого искала. Со спины мне действительно так показалось. Я подбегаю к нему и... нет, это не он. Так кого же я ищу? Мэтта?  Нет. Не его.
— Эйприл, — мое имя эхом отдалось позади меня, где-то в толпе.
   Кто это? Тот, кого я ищу? Не могу понять, что это за голос. Слишком тихий.
   Я бегу, пробиваюсь через людей. Нет, это Крис. Не понимаю, что она тут делает, но все равно иду к ней.
— Где он? Кристен, где он?! — голос дрожал, меня колотил озноб и волнение.
— Я не знаю, не могу тебе помочь.
   Обычно я могла вмешиваться в свои сны, но не в этот раз. Хотелось задать всего один вопрос и получить на него ответ. К сожалению, сделать это я не могла.
   Мои поиски тянулись месяцами, как мне казалось. Погода постоянно менялась. Безуспешно. Ничего не могу сделать. Вроде бы бессмысленно искать того, кого не знаешь. Во сне, только здесь, мое сознание поставило четкую цель — найти человека, имя которого скрыто для меня реальной.
   Кто-то дотронулся до моей руки. Рука того человека была в разы холоднее моей. По коже пробежали мурашки. Я боялась обернуться. Чьи-то руки пытались развернуть меня к себе, и я сдалась. Только я поворачиваюсь... сон обрывается.
   Головная боль и озноб исчезли. В душе так тихо и спокойно. Интересно только одно — кто это был?
***
   Будничные занятия людей настолько просты и скучны, что я совсем не могу представить — как можно так жить? Что было бы если б и я была обычной? Как это? Мне никогда не узнать этого. Да и зачем? В любом случае моя жизнь интереснее любого из всех этих прохожих. Конечно, у них есть гораздо больше времени, чем у меня.  Однако, они не умеют им правильно распоряжаться. Это дело каждого, как и куда его тратить, для них правильно то, что они делают. Они даже не замечают, как монотонна их реальность и мал их мир. Он скуден и сер. Не могу сказать, что мой намного краше и лучше. У меня свой ад.
   Некоторое время я сидела в тишине, смотрела в окно. Я выпила третью чашку чая. Где-то далеко показалась знакомая фигура. Кристен. Она помахала мне рукой.
— Заходи, — крикнула я. — Мне как раз нужно общение, — уже почти прошептала я.
   Крис зашла в гостиную на первом этаже.
— Будешь чай?
— Не откажусь.
   Мы сидели на кухне. Крис рассказывала, что и как будет на экзамене и на сколько это для неё важно. Хочет поступить в какой-то хороший колледж в Южной Америке. Сказала, что ей нечего тут делать, никто и ничто не держит её, забыть все перебравшись на новое место — вот что ей нужно. Да, я делала так же. Всю жизнь.
— Чем планируешь заниматься ты?
— В каком смысле? У меня только лето, — она издевается, точно издевается.
— Почему ты думаешь, что не проживешь дольше?
   Порой ее вопросы меня добивают.
— Два года назад я проходила курс химиотерапии. Я достигла ремиссии, но болезнь не пропала. Рецидив снова проснулся.
— Не понимаю. Ты ведь говорила, что заболела недавно? Я думала, она спала до этих самых недавних пор.
— Нет, я лечилась несколько раз по году-два. У меня выпадали волосы, они не успевали отрастать. В последний раз моё лечение лучевой терапией закончилось два года назад, и я думала, что это всё. Лейкемия умрёт. А потом чёртовы вирусы вызвали рецидив. Думала, это просто обычная простуда или инфекция. Но все вернулось. Теперь остается вариант лишь вариант с высокодозной терапией. Не вижу смысла в этом. И сомневаюсь, что смогу найти донора, у которого будет максимальная совместимость тканей с моими. Это сложно. Тогда мне просто очень повезло. Я могла умереть, ибо тот человек не был мне родственником. Я подвергла себя риску. Конечно, я не боюсь смерти, только тогда я ещё хотела жить, очень. Раз был шанс вылечиться, то почему бы и нет? Аллогенная трансплантация стволовых клеток прошла успешно. Поэтому, я ещё здесь. Пока что. Как видишь, мне и аутологичная трансплантация костного мозга не помогла надолго. Некоторое время я жила, как обычно человек. Почти. Боялась, что это ещё не конец. Мэтт не знал о болезни, не знал про операции, больницы, доноров. Ничего. Он узнал только сейчас. То есть, он думал, что она в спящем режиме с самого моего рождения. Когда я пропадала на время моего лечения, он думал, что я просто прохожу профилактику против лейкоза, а волосы выпадают... Я надевала парик. Этого он тоже не знал.
— Почему ты ничего не говорила ему? — наконец подала голос Крис.
— Никто не знал кроме меня и тётки. Думала, вылечусь и все будет в порядке, ему никогда не придется волноваться обо мне, и мы будем жить, как обычные люди. Он очень многого не знает до сих пор. Мне так спокойнее.
   Последовавшее молчание слегка затянулось. Конечно, я знала, что можно сюда добавить, но ждала пока заговорит Крис.
— Так всегда происходит, хорошие люди умирают раньше времени, — вздохнула она.
— А с чего ты взяла, что я хорошая? — я сощурила глаза.
— Разве нет?
— Ты ошибаешься.
   Мысли в голове стали резко сменяться одна за одной. Стало трудно дышать.
   Люди — твари, они ни на что не способны, кроме как отравлять существование всем вокруг и себе. Я бы убила их всех.
   Почему я больна, а эти сволочи нет? Им не место в этом мире.
   Ад ждёт меня. Мне снится Дьявол.
   Трупы. Семья. Мэтт...
   Чёрт, возьми себя в руки! Ты можешь убить столько, на сколько тебе хватит времени, Эйприл. Ты можешь.
   Голос, говоривший эти слова, не принадлежал мне. Однако и мой не молчал. Он пытался сказать что-то вроде: "этим ничего не исправишь", но первый громче и чётче, он перекрывал все мысли. И ещё, я боюсь людей. На самом деле это так. Они могут больше чем я. Их возможности, о большинстве которых они даже не подозревают, действительно страшны для меня. Я социофоб. Просто никогда никому об этом не говорила.
   Слишком много страхов. Слишком. Общество, которое осознанно давит на меня. Сны, в которых я вижу трупы моей семьи и любимого человека. Страшно, что есть сомнения насчёт того, люблю ли я его вообще так, как следовало бы любить. Боюсь уйти, причинив хоть кому-то боль. Страшно, что я не боюсь своей смерти, я ведь должна. Но нет. Мне, в какой-то мере, плевать. Хотя жить хочу. Порой готова наложить на себя руки. Есть много вариантов покончить со всем. А стоит ли? Сомнения, сомнения... Чёрт бы их побрал. Что может быть хуже вышеперечисленного? Сложно, однако... Самое страшное увидеть внутри себя пустоту. Когда тебе совершенно безразлично на всё и всех. Ты — пустой.
   Помню, как несколько лет назад тётка повезла меня в Новый Орлеан. У неё были какие-то дела, говорила, что нужно повидаться с её старой знакомой. Тогда она в очередной раз забрала меня из приюта, решила развеять мою скуку. Хотя я не раз сбегала оттуда. Мне не было особо весело, но и скучно тоже. В приюте с двенадцати лет я только числилась, почти там не находилась. Конечно, меня искали, когда я убегала, но тётка брала всё на себя и мне никогда сильно не попадало, за что ей до сих пор благодарна.
   Что ж, если ехать куда-то ради развлечений, то по-любому в списке городов в первых рядах будет красоваться Новый Орлеан, самый густонаселённый город штата Луизиан, США. Множество клубов и казино всегда забиты людьми. В вечернее время и шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на какую-то пьяную в хлам физиономию. Тут часто идут дожди, сезон ураганов с июня по ноябрь, дикая жара, вокруг вода: Мексиканский залив, река Миссисипи и озеро Пончартрейн. Поэтому здесь люди одеты очень по-разному, можно легко понять кто идёт на пляж или в клуб, кто ждёт дождь смотря в небо и размахивая закрытым зонтом перед собой, а кто всё-таки спешит на работу. «Биг Изи» слишком контрастный, он собрал всех и всё. Развлечения, фестивали, парады, яркие праздники, шоппинг, даже большие гей-сообщества и при этом застроен множеством старинных зданий. Немного странное смешение, но в наше время подобное считается нормой. По пути в аптаун я постоянно размышляла о тех, кто тут живёт, что в их головах и как им не надоедает существование в вечной игре автоматов, отдыхе на пляжах, разговорах с барменом за очередным бокалом виски или мартини, беспорядочных половых связях... Не знаю, сомневаюсь, что продержалась бы так больше года. И то, только с тем условием, если не зацикливаться на одном, перепробовать всё и когда надоест уехать без возврата. Мне больше нравится тихая и спокойная жизнь. Конечно, порой и я жажду приключений. Я тоже человек.
   Через полторы недели после приезда, я уже свободно гуляла, изучая город. Не помню точно где это произошло, на каком из перекрёстков Нового Орлеана, встретила её. Был вечер, темнота ещё не наступила, но пьяные и обдолбанные компании уже были практически везде. Она была среди них. Стройная темнокожая девушка, она смеялась над шутками своих приятелей, потянула одного к себе и впилась в его губы. Когда парень отошёл она заметила меня и не сводила своих чёрных глаз. Не знаю, что её сподвигло подойти ко мне, алкоголь или же ещё что-то, но она чуть шатаясь приблизилась.
— Ты не отсюда, — девушка смотрела меня с ног до головы.
— Мне везде это говорят.
   Она выдала легкий смешок.
— Тут много приезжих. Тоже решила немного развлечься?
— Я здесь не для этого.
— Тогда зачем?
   Действительно, зачем? Я не была особо против предложения тётки поехать куда-нибудь.
— Не знаю. Наверно, люблю посещать новые места. Сидеть на одном месте — не мое.
   Компания окликнула ее и обернувшись к ним девушка уже собиралась уходить.
— Не будь как все в этом городе и в других. В тебе что-то есть и я бы хотела узнать тебя получше. Но сомневаюсь, что мы встретимся снова, — бросила она мне через плечо и убежала к приятелям.
   Через несколько минут они исчезли в темноте, вокруг стало тихо. Для таких больших и ярких городов тишина — это когда машины едут по дорогам без громкой музыки, шумные компании решили куда-то зайти и выпить или вовсе разойтись, а клубы слышно не на каждом шагу. Идеальной тишины не бывает. В Сиэтле с этим особых проблем нет, не здесь.
   Я задумалась, что она имела в виду? Неужели по мне так явно видно, что я будто не из мира всего? Сомневаюсь, что все люди, говорившие мне это, имели в виду одно и то же. Позже я начала наблюдать за поведением людей ещё более усиленно, развивала все свои качества, помогавшие мне выживать в этом безумном обществе. Что-то получалось быстро и без особых усилий, а что-то не могу сделать до сих пор. Для кого-то я стала ангелом, для кого-то демоном. Большинство ненавидит правду, которую я доносила им. Порой приходилось лгать, чтобы они стали на другую дорогу. На ту, которую хотели, но не знали, как. Я поняла, что без лжи нельзя дойти до вершин. У каждого они разные. Моя вершина — жизнь. Не существование. Но не только моя жизнь. Ещё тех, кто мне близок, кого люблю. Мы не пустые, внутри каждого из нас есть нечто похожее на огонь. Наши дни такие же, как у всех, мысли и стремления похожи, но только такие же «другие» увидят во всём этом что-то отличающее нас от всех. Таких нет, и в то же время, мы повсюду. Как подснежники. Не все так наблюдательны, проходят мимо и не замечают эти маленькие белые цветочки под полу растаявшим холодным снегом. На них наступают или проходят мимо.
   Кристен смотрит на меня. Всё ещё в ожидании пояснений на мой ответ. Сколько времени я размышляла обо всём этом? Глаза нашли часы на стене. Восемь минут. Немного, думала прошло несколько часов, меня будто отключило. Пускай прошло только каких-то восемь минут Крис успела заскучать.
— Извини. Кое-что вспомнила.
— Твои мысли добивают тебя. Ты будто неживая.
— Люди, которые не думают — они мертвы. Жив тот, кто не просто думает, а ещё анализирует и помнит. Промежуток между этим называется существованием. На автомате выполняем различные команды, что подаёт нам наш мозг, думаем, но не всегда продумываем, не всё важное запоминаем и держим в голове всякий мусор. Мы все пытаемся жить. Не у всех получается.
— Думаю, у тебя получается.
— И снова ты ошибаешься. Я на пути к этому. Близка, но не настолько, чтобы это так можно было бы назвать. На самом деле, никто в нашем мире по-настоящему не живёт. Мы так думаем, не более. Наша жизнь — иллюзия. На каждом шагу только то, что мы сами построили или только строим. Настоящего почти нет. Нигде вокруг.
— Не думаю, что всё именно так. Даже если всё не настоящее и люди действительно не живут, мы воспринимаем всё как должное. Мы так привыкли. Что же для тебя мир без иллюзий?
— Мир... Без иллюзий... Сложно сказать. Ну, может, как минимум, отсутствие масок. Хотя бы так.
—Как ты? — прядь каштановых волос спала ей на глаза и не сводя их с меня, она убрала её за ухо.
— Эм, нет. Я и сама довольно часто скрываю своё реальное лицо.
— Если хочешь изменить мир — начни с себя. Фраза заезженная, но я считаю так же.
— А кто сказал, что я хочу изменить мир? Не хочу, в этом нет необходимости. Вообще-то с другой стороны, тут созданы идеальные условия для манипуляции другими. Нет ничего сложного в этом. Есть только одно правило — хочешь кем-то манипулировать, делай всё так, чтобы он этого не понял. Не дай человеку узнать это.
   Глаза Кристен были опущены, но, когда я произнесла последнее предложение она подняла их.
— Ты манипулируешь мной?
   Не знаю, что ответить. Иногда. Редко, конечно.
— Каждый это делает и чаще всего даже не понимает, что делает.
— Но ведь ты понимаешь.
   Я не всегда понимаю кто я, что тут можно говорить о подчинении других мне? Хотя... Ух, не знаю.
   Время близилось к одиннадцати вечера, когда я, просидев несколько часов в парке, а потом ещё часа два у себя на веранде, зашла в дом. В животе бурлило, я, можно сказать, ничего сегодня не ела. Я всего-то выпила несколько кружек чая, съела круассан и один вкуснейший сандей. Пускай мне и хотелось есть, я решила не обращать на это внимание и пойти спать. Меня очень утомили размышления за сегодня. Да, меня всё-таки стоит оберегать от моих же мыслей.

Из Дневника Эйприл:
   «Защита — это жертва ради спасения. Самозащита — спасение самого себя в жертве другого. Но когда борьба внутри тебя? Мы снова выбираем жертву. И эта жертва — ты сам.»
Эйприл.