Да, колдунья она, - по жизни!

Глава третья

Судьба сироток.


Услышав на рынке разговор, что Мазый ава видели на станции, семилетняя Матрона зимой, - без теплой обувки, рванулась туда.
Простояла часов десять на путях, но мамку так и не нашла.
Возвращалась в деревню затемно, и вдруг увидела в поле огоньки.
Бедная девочка поняла, — это стая волков. Бежать бесполезно.
Легла на дороге, свернувшись клубочком, и молилась… молилась своими словами, - и как будто окаменела.
А может смирилась с участью, - один конец и всё…
Почувствовала смердящее дыхание зверя, который обнюхал её, - и ушел… прочь.

Почему звери не разорвали щуплую мордовочку, до сих пор не понятно ни ей, - ни нам…?
Прибежала она к себе в холодный хлев, - и долго плакала по мамке, по отцу, которого не видела, но любила всем сердцем, и о своей сиротской доле.
Но вытерев слезы, - запела свою любимую:
«Эх, мордовочка моя, тобой любуется народ...
Голосочек звонкий твой, - мне покоя не даёт.»,

- и прошла печаль, тоска.  Так и спасалась сиротка.

Старшая сестра жила в людях. 
Хоть и тяжело было смириться с такой участью, но она была сыта и не мерзла. Хозяйка не обижала девочку.
Там она научилась и шить. 

Младшенькая же жила в баньке, но никогда не унывала.
Никто не видел её плачущей или поникшей.
Соседки судачили:
- «Стырь Мазый ава бросила, - а этой девке все ни по чем? Еще и поет…».

Осенью залезала девочка на любимое яблоневое дерево в своем саду и пела песни, чтобы не замерзнуть и отогнать голод…
И тогда в деревне, «добрые» сельчане судачили:
- «Тузаня, - опять поет!».
Голос у Матря был – высокий и чистый.

Прошло лет десять.

Природа отдыхает на детях, и никто не унаследовал дивную красоту матери: ни старшая, ни младшая.
Девочки уже работали в колхозе, хотя и продолжали жить в сооруженной «заботливым» родственником - времянке.
Старшая дочь Мазый авы была уже просватана и ждала осени, чтобы сыграть свадьбу.
Обе трудились в тот год на колхозных полях, и за тяжелый труд им сгрузили возами на двор, - большую «зарплату».
Матрона не сребролюбива была, и потому ячмень, пшено, гречку, муку и прочие продукты, которые она получила за трудодни, - отдала своей сестре.
- По мордовскому обычаю, невеста должна была одаривать крестников, племянников, и многочисленных родственников жениха рубахами.
Поэтому все заработанное сестрами за сезон, - съела эта свадьба.
Сгребли «родственнички» со двора все крупинки, - ничего не осталось, а впереди осень и зима…
Матрона радовалась, - она теперь, - наконец, - будет жить в доме и в сытости…
Но после свадьбы, когда она пришла в дом, где жила теперь её сестра, - ей «сделали» от ворот поворот…, сказав:
-«Матря, - я же не хозяйка в этом доме, - живи, сестра, как знаешь, а меня не тревожь. У меня теперь своя семья и муж…».
- Заплакав, девочка ушла к себе… в хлев…зимовать…
Но тут опять, - подсуетился дядька Егор, и прибавив в метрики года, отправил сиротку с оргнабором в Ногинск.
В 13 лет Матрона, - в лаптях, - приехала «покорять» город.
Сначала она трудилась на заводе грампластинок в Глухове, а потом на прославленном комбинате мотальщицей. Дали место в общежитии.
Мордва народ работящий, и начальство со временем отметило добросовестный труд девчушки: выделили ей комнатку. Получая большую зарплату, поменяла она лапти на туфельки и купила первое свое платье.

Сталин говорил тогда народу: «Жить стало веселее…». А и правда, жить стали лучше…
Во всех вечеринках, на которые довоенный народ любил собираться, Матрона была первой запевалой.
Тогда девчата пели частушки под балалайки, отбивая подошвы. Большинство частушек  были о любви:

«Я любила тебя, миленький,

Любила дорогой.

Ожидала того времечко,

Кода ты будешь мой»,


- озорно пела Матрона, и взмахнув платочком, - не сходя с места, отбивала каблуками дробь, а чем мельче была дробь, тем больше ценилось искусство плясуньи.


«Ну, смотрите, - она и здесь не унывает. Всех ребят околдовала, - ведьма?», - шипели землячки.
Вскоре Матрона вышла замуж за хорошего парня.

Неожиданно приехала старшая сестра.
- Мужа её обвинили в троцкизме (написали донос его двоюродные братья), и после суда отправили на север.
Только чудом спаслась сестра от ареста, как жена, осужденного по 58 статье.
Сбежала из деревни, оставив малолетнего сына на попечении свекрови.

- Матрона прописала сестру на свою жилплощадь, как няньку для ребенка, а муж сказал:
-«Надо помочь в беде…».
Так и жили в маленькой комнатке: Матрона с мужем, Даря и младенец Васенька.
Перед самой войной Ивана, арестованного по доносу, неожиданно отпустили, и сестра уехала в свою деревню.

Война.

В июне 1941 года, - Николая Антоновича Лексуткина забрали на фронт.
Голосила Матрона на станции, а Николай успокаивал любимую, говоря:
-«Мотя, прошу, - береги сына и себя».


Прошло время.

Матрону, как жену красноармейца с дитем, выслали из прифронтового города на Урал.
Но она сошла в Потьме, и направилась на попутках в свою деревню.
Приехав в Дудниково, она столкнулась с тем, что – ей не рады.

Сестра, не приняла её, объяснив, что сама живет у свекрови.
Матрона не растерялась.
Продав костюм мужа и кой какие городские шмотки, сняла угол у деревенской бобылки...
Неожиданно умирает от дифтерии сыночек Васенька, - не смогла Матрона выполнить наказ мужа.
Но беда одна не приходит…
- В 1942 году пришло извещение из военкомата: «Ваш муж, ……… пропал без вести…».

В 1946 году Матрона с трудом вырвалась из деревни и вернулась на свой комбинат.
Матроне, как хорошей работнице, выделили койку место в бараке...
А вскоре Матроне прислали документ из военкомата, в котором сообщалось, что Николай Антонович Лексуткин, - её муж, - был в отряде Заслонова.  Повешен фашистами в 1943 году за участие в партизанском движении в Белоруссии. И погиб геройской смертью.
Документ был прислан для оформления пенсии.
- Но сыну Васеньке от геройского отца ничего уже не нужно… было…

Поплакав, Матрона через год вышла замуж за земляка Василия Гаушкина.
И в браке родилось трое детей.
Диво дивное, как смертельно больной Василий и Матрона, были обвенчаны священником. (Описано в одном рассказе) …
Первый муж Матроны геройски погиб в 25 лет, второй - Василий Гаушкин, умер от военных ран - в 33 года.

На руках вдовы уже трое детей…, и она снова, - сама за себя…
Трудилась на трех работах, чтобы дети были одеты и накормлены.

Многие её земляки перебрались тогда из деревень в Ногинск, организовав общину мордвы.
Любили они в праздники собираться вместе: много пели, танцевали…, хотя частушки были и грустные:

«Хорошо тебе, подруженька,

Приедет милый к лету

У меня, у бедной,

Мужа теперь – нету».

Внезапно посватался к Матроне холостой старшина милиции, мордвин по национальности.
Даря, вместо матери, благословила их образом Владимирской Божией Матери.
А «молодой» муж поклялся беречь сестру и детей её, как родных…

«Тут девки после войны в вековухах сидят, женихов нет.
 А Мотька, с тремя детьми какого богатыря отхватила, - приворожила, точно!», - судачили товарки.
«Да знает она что-то!», - подытожили дружно мордовки, которые враз забыли, как жила и выжила эта сирота…, в то время, когда они сами грелись на печке и ходили в валенках, подшитые отцом… 

Прошли годы, - дети выросли!
Старший сын отслужил в Морфлоте три года. А потом и на БАМЕ несколько лет.
Младшенький трудился на фабрике помощником мастера.
Дочки, получив образование, работали в торговле…

А землячки Матроны, продолжали «промывать ей косточки»:
-«Почему Тузаня такая везучая?
Сирота ведь круглая, а вот, ведь выкарабкалась.
Первый муж Николай, - красавец был?
А второй, и третий еще лучше!
Что это, как не колдовство?
Старухи говорили, что её мать с ума парней сводила.
Перед тем как сгинуть, Мазый ава, верно и передала дочке заговоры».

И пошла гулять молва про бедную сироту…


Продолжение следует….

Белова О.В.


PS:
Колдуны и колдовство в поверьях и суевериях мордвы.

До сих пор в мордовском народе сохранились поверья и суеверия о колдунах. Их боялись неграмотные крестьяне, боятся просвещенные даже и сегодня.
Слово «колдун» к мордве пришло от русских. Прижилось оно в народе от того, что в эрзянском языке есть ему аналог: «кол» – «способный, одарённый, сильный». 
Мордва народ удивительный. Наряду с православием, умудряются чтить языческие обычаи и обряды. Ни в одном народе нет такого страха перед магией, как у них
В мордовском народе поверья о колдовстве и колдунах в жизни занимают не самое последнее место, сохранив свои позиции с глубокой древности до настоящего времени. Нет ни одного мордовского селения или семьи, где бы в той или иной мере не боялись порчи, сглаза и т.д.
Красивых, от природы женщин, часто обвиняли в воздействии сверхъестественным образом на людей со злым умыслом,

По мордовским древним поверьям, колдуны (ведьмы) делятся на три категории – «от рождения», «учёных» и «случайных, которые «Порчу наводили на фату невесты».

После крещения мордовского народа верования о колдунах стало дополняться русскими народно-христианскими поверьями и суевериями, что дало питательную среду для дальнейшего существования этой стороне жизни.