Странная собака

Однажды поздно вечером я шел домой. Задержался у приятеля. Иду, значит, никому проблем не создаю. Вокруг, как говорится у классиков, ни зги не видать. Я темноты не боюсь, и в нечистую силу не верю по причине своего высшего образования и воспитания в духе исторического материализма. Конечно, в глубине души существует какой-то атавистический страх перед темнотой, оставшийся от предков-неандертальцев. Или кроманьонцев. Короче, должен же человек чего-то бояться.
Делать нечего – надо идти домой. Иду, тихонько насвистываю песенку про зайцев, которым, якобы, все равно. Это я для того, чтобы показать несуществующей нечистой силе, что мое высшее образование позволяет мне ничего не бояться.
И вот необходимо пройти через улочку. Освещения никакого, если не брать в расчет луну, которая меланхолически изливала бледноватый свет на землю, навевая отнюдь не положительные эмоции. Иду. Пересекаю индифферентным образом улочку.
Вдруг вижу на пути своем собаку. Крупная. Надписи на ней никакой, непонятно – злая или не очень. В общем, поручиться за нее некому. За меня некому поручиться – вот что важно! Я ведь, как человек с высшим образованием люблю, чтобы у каждого существа, двуногого или четвероногого была справочка: кто такой, зачем такой и почему здесь сидишь? Со справочкой надежней. А тут – полная неопределенность.
Собака сидит прямо на середине улочки. Положение остросюжетное. Спрашивается: зачем собака здесь сидит? Собака не человек, просто так сидеть не будет.
Чувствую одним местом, что мне уготована участь стать действующим лицом весьма драматических событий, достойных пера Шекспира, Пикуля и Чейза. Я решил взять инициативу в свои руки. Деликатно, но достаточно громко крикнул:
– А ну, пошла отсюда!
Ноль внимания, и даже меньше, чем ноль.
Я вспомнил, что человек – царь природы. Царь природы, он и на темной улочке царь природы. И прибавил голоса:
– Сгинь, млекопитающее!
И добавил: «Из семейства псовых». Моя эрудированность не произвела должного впечатления.
Нечистую силу можно отогнать молитвами, против собаки это не аргумент. «Лучше бы мне попалось привидение» – пораженчески подумал я, и решил поменять тактику. Надо идти на переговоры.
– Ну, уйди, пожалуйста! Мне пройти надо.
Собака ни гу-гу.  Я противным, подлизывающимся голосом стал умолять:
– Пропусти, пожалуйста. Мне завтра рано вставать. Сжалься, миленькая!
Какая же «миленькая»! Не понимает, или не хочет понимать. А еще «друг человека»! И я,  каюсь, стал обзывать ее всякими нехорошими словами. Я, человек с высшим образованием, почитатель таланта Пушкина и Чехова! Как низко я пал! А я и не подозревал, что на свете так много бранных слов. Собака же совсем не гордая – никакого внимания.
Я в сердцах воскликнул:
– Ты что по-русски не понимаешь?
И почему-то добавил:
– Let me through, please*.
А собака… отреагировала!
– Do you speak English?**
– Yes, a little. Step aside, please***.
Собака встала и отошла в сторону.
Я даже забыл поблагодарить ее. И всю оставшуюся дорогу радовался, что немного говорю по-английски. Хорошо еще, что собаке не пришло в голову поговорить со мной на языке Шекспира и Байрона. Я ведь, кроме нескольких фраз, других не знаю.
И еще подумал: «Странная собака!».

Let me through, please* - с английского языка "Пропустите меня, пожалуйста".
Do you speak English?** - с английского языка "Вы говорите по-английски?"
Yes, a little. Step aside, please*** - с английского языка "Да, немного. Отойдите, пожалуйста, в сторону".