Читаем вместе, или Непостижимая мудрость

 
Согласитесь, не каждый, кто имеет пару часов досуга и желание отдать их интересному чтению, обратится к произведению отечественного автора шестнадцатого века, не будучи знатоком древнерусской литературы. Конечно, любознательность толкает нас на самые смелые эксперименты над собой, но все же…

Все же человеку свойственно желание понимать прочитанное, причем сразу, еще в процессе чтения. Простим ему эту маленькую слабость. Но если у человека нет выбора, если произведение средневекового писателя и публициста Ермолая-Еразма включено в школьную программу и содержится в учебнике литературы, то вариантов практически нет. Итак, надо. Надо прочесть «Повесть о Петре и Февронии Муромских», ответить на вопросы по тексту, написать сочинение, пройти тестирование (нужное подчеркнуть). И наши бедные детки начинают задавать нам вопросы, на которые мы обязаны отвечать.

«Есть в Русской земле город, называемый Муромом, в котором правил, как рассказывают, благоверный князь по имени Павел. Но дьявол, испокон веку ненавидящий благо человеческого рода, послал жене князя на блудное дело злого крылатого змея. Он являлся ей в видениях таким, каким был по своей природе, а посторонним людям казалось, что это сам князь с женою своею сидит. Долго продолжалось такое наваждение. Жена же этого не скрывала и рассказала о всем, что с ней произошло, князю, мужу своему. А злой змей силой овладел ею». (Последняя фраза в учебнике для 7 класса отсутствует).

Что предпринимает оскорблённый муж? Хватает в гневе острый меч и уничтожает крылатого гада?  Нет, он пребывает в недоумении. «И говорит жене: «Раздумываю, жена, но не могу придумать, чем одолеть этого злодея? Не знаю - как убить его? Когда станет он говорить с тобой, спроси, обольщая его, вот о чем: ведает ли этот злодей сам - от чего ему смерть должна приключиться?» То есть продолжай с ним встречаться, вести разговоры и, «обольщая его», узнай его страшную тайну, а я уж потом приду и разберусь. Жена запомнила мужнин наказ и все в точности исполнила. «Он же, злой обманщик, обманут был простительным обманом верной жены, ибо, пренебрегши тем, что тайну ей открывает, сказал: «Смерть мне суждена от Петрова плеча, от Агрикова меча <…> Князь же, услышав это, недоумевал - что значит: смерть от Петрова плеча и от Агрикова меча?»

Павел поделился своим недоумением с братом Петром, который сразу всё понял и решил действовать. И меч нашелся, и случай представился, и змея убил, и сам пострадал: от ядовитой змеиной крови на теле его появились струпья и язвы. Местные лекари исцелить Петра не сумели. Но «прослышал Петр, что в Рязанской земле много врачей, и велел везти себя туда». Привезли, стали искать, кто поможет. «Один из княжеских отроков забрел в село, называемое Ласково. Пришел он к воротам одного дома и никого не увидел. И вошел в дом, но никто не вышел ему навстречу. Тогда вошел он в горницу и увидел удивительное зрелище: сидела в одиночестве девушка и ткала холст, а перед нею скакал заяц. И сказала девушка: «Плохо, когда дом без ушей, а горница без очей!»

Надо заметить, что отрок удивился не только присутствию скачущего зайца, но и  приветствию девушки. Но она, будучи не только мудрой, но снисходительной к отроческой глупости, объяснила: «Если бы был в нашем доме пес, то учуял бы, что ты к дому подходишь, и стал бы лаять на тебя: это - уши дома. А если бы был в горнице моей ребенок, то, увидя, что идешь в горницу, сказал бы мне об этом: это есть у горницы очи».
 
Следующую часть диалога приводить не стану, ибо он представляет интерес для специалистов узкого профиля, но некоторые сведения из него и простому читателю почерпнуть можно. Например, что отец девицы и брат - «древолазы, в лесу по деревьям мед собирают». Запомним это.

И дальше разговор пошел еще интересней. «Говорит ей юноша: «Вижу, девушка, что ты мудра. Назови мне имя свое». Она ответила: «Зовут меня Феврония». И тот юноша сказал ей: «Я слуга муромского князя Петра. Князь же мой тяжело болен, в язвах. <…> Поэтому повелел он сюда себя привезти, так как слыхал, что здесь много врачей. Но мы не знаем ни имени, ни где они живут». На это она ответила: «Если бы кто-нибудь взял твоего князя себе, тот мог бы вылечить его». Юноша же сказал: «Что это ты говоришь - кто может взять моего князя себе!» Взять себе князя - неслыханно, да кто может такие слова сказать! «Она же ответила: «Приведи князя твоего сюда. Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров!» Всего-то и надо - смирение и чистосердечие в словах.
 
Князь Петр как человек бесстрашный и решительный повелел везти себя в дом, где живёт мудрая ткачиха со скачущим зайцем. «И послал он одного из слуг своих, чтобы тот спросил: «Скажи мне, девица, кто хочет меня вылечить? Пусть вылечит и получит богатую награду». Она же без обиняков ответила: «Я хочу его вылечить, но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его». Ему, князю, подобает быть смиренным, а ей, дочери древолаза, подобает выдвигать ультиматум.

«Князь же Петр с пренебрежением отнесся к словам ее и подумал: «Ну как это можно - князю дочь древолаза взять себе в жены!» И послал к ней, молвив: «Скажите ей - пусть лечит, как умеет. Если вылечит, возьму ее себе в жены».  Подумал князь с пренебрежением, сказал с лукавством. Оба друг друга стоят: каждый идет к своей цели любыми средствами. Дух Макиавелли нашептал? Это ему молва приписывает слова - которых он, кстати, не писал - про то, что цель оправдывает средства. Феврония князю поверила. Или сделала вид, что поверила, и приступила к лечению. «Она же, взяв небольшую плошку, зачерпнула ею квасу, дунула на нее и сказала: «Пусть истопят князю вашему баню, пусть он помажет этим все тело свое, где есть струпья и язвы. А один струп пусть оставит непомазанным. И будет здоров!» Все-таки оставила его с одной раной, чтобы вернулся долечиваться, то есть от неё зависел. Хочу спросить: это похоже на любовь? Или хотя бы на легкую влюбленность?

«Эта девица хочет стать моей супругой ради мудрости своей…» - говорит князь загадочную фразу. И добавляет, что хочет испытать ее мудрость, дав ей невыполнимое задание. Она очень ловко выходит из положения, переадресовав задание князю. Состязание в мудрости? Или в хитрости?

Так или иначе, но князь вышел из бани здоровым. Про одну незалеченную рану до срока не вспоминал. И смирения не проявил: «не захотел он взять ее в жены из-за происхождения ее, а послал ей дары. Она же не приняла». Твердости характера девицы и князьям можно позавидовать. Знает, чего хочет, такую с пути не собьешь. «Князь Петр поехал в вотчину свою, город Муром, выздоровевшим. Лишь оставался на нем один струп, который был не помазан по повелению девушки. И от того струпа пошли новые струпья по всему телу с того дня, как поехал он в вотчину свою. И снова покрылся он весь струпьями и язвами, как и в первый раз». Пришлось князю к Февронии возвращаться.
 
«Она же, нимало не гневаясь, сказала: «Если станет мне супругом, то исцелится». Он же твердое слово дал ей, что возьмет ее в жены. И она снова, как и прежде, то же самое лечение определила ему, о каком я уже писал раньше. Он же, быстро исцелившись, взял ее себе в жены. Таким-то вот образом стала Феврония княгиней». (Даже сама конструкция последней фразы выдает отношение повествователя к  свершившемуся).

В городе Муроме новоявленной княгине почтения не оказывали. Князь же продолжал жену испытывать «на мудрость»: наблюдал, как она выходит из затруднительных положений. Даже за свой стол однажды посадил, чтобы проверить, верен ли боярский навет. Но она и тут не ударила в грязь лицом. «И с того дня он ее больше никогда не испытывал». Наверно, окончательно удостоверился в мудрости супруги. Ни жалеть, ни защищать, ни покровительствовать нужды нет, сама со всем справляется. Но бояре не унимались, стали подстрекать Петра прогнать Февронию из города и взять новую княгиню соответствующего происхождения. Что ответил супруг? Согласился? Отверг предложение? Ни то, ни другое. Он ответил: «Скажите об этом Февронии, послушаем, что она скажет». Она, конечно, нашла, что сказать.
 
«Блаженный же князь Петр не захотел нарушить Божиих заповедей ради царствования в жизни этой, он по Божьим заповедям жил, соблюдая их…» Трудно, очень трудно быть князем - соответствовать, подавать пример благочестия, справедливости и любомудрия. «И правили они в городе том, соблюдая все заповеди и наставления Господние безупречно, молясь беспрестанно и милостыню творя всем людям, находившимся под их властью, как чадолюбивые отец и мать. Ко всем питали они равную любовь, не любили жестокости и стяжательства, не жалели тленного богатства, но богатели Божьим богатством». (Зачем автор упоминает о чадолюбии бездетной княжеской пары?)
 
«Когда приспело время благочестивого преставления их, умолили они Бога, чтобы в одно время умереть им. И завещали, чтобы их обоих положили в одну гробницу, и велели сделать из одного камня два гроба, имеющих меж собою тонкую перегородку. В одно время приняли они монашество и облачились в иноческие одежды». Завещанное исполнить не было возможности, ибо, как объясняет автор, оба иноки, должны быть поврозь. Но погребённые супруги чудесным образом оказались вместе, против обычая, но по воле господней.

Князя и княгиню причислили к лику святых. А несколько веков спустя учредили праздник в честь Петра и Февронии - День семьи, любви и верности. Как знать, может быть, Дмитрий Донской и жена его Ефросиния, имевшие дюжину детей, ничуть не меньше достойны почитания как любящие супруги, создавшие полноценную семью.

P.S.Из предисловия к тексту (по сборнику - автографу Ермолая-Еразма: РНБ, Соловецкое собр., № 287/307): В «Повести о Петре и Февронии» рассказывается история любви между князем и крестьянкой». Я бы не стала вводить читателя в заблуждение. О любви в тексте нет ни слова, ни намёка. Феврония пожелала стать княгиней и уверенно дошла до цели, умело через посредников выстраивая отношения с незнакомым человеком княжеского рода. Кстати, можно ли её считать крестьянкой, если отец её был древолазом, то есть собирателем мёда диких лесных пчел, а не земледельцем? И Петр женился не по сердечной склонности. Он не стал ни защитником, ни покровителем, ни отцом. По отношению к жене он был тихим наблюдателем; его интересовало только одно - как она разрешит очередную трудную ситуацию.

Супружество как взаимовыгодный союз существовало всегда. Но его вряд ли это можно назвать примером любви, верности и благополучия семьи.

P.P.S. Для того чтобы оценить мудрость Февронии, надо жить в шестнадцатом веке.