Босоногое детство мое... гл. 2 Ура! Новый год!

                29 ян. 2023 г.
 
  гл.2 БОСОНОГОЕ ДЕТСТВО МОЁ... УРА! НОВЫЙ ГОД!

Всем вам знакомо громадное время детства, когда
день длится вечность, и, как ни тратишь его на
чудесные путешествия и открытия, все еще
остается вдесятеро! Как бы необъятная ширь
простирается тогда перед ребенком, и кажется,
никаких крыльев не хватит долететь до ее края.
Леонид Леонов «Русский лес»
..........
А вот первый Новый год малого детства моего оказался горьким, что твоя редька!

Прознала старшая сестра Валя, что в огромном помещении МТС, или машино-тракторной станции нашего колхоза, затевается настоящая елка с игрушками. И самое главное, детям будут раздавать подарки вкусные! А тогда в сельмаге не укупить ни конфеток, ни печенья, только подушечки слипшиеся лежали. Да и откуда на них-то деньги – оплата колхозникам начислялась трудоднями да выдавалась зерном, подсолнечным маслом. А сладенького страсть как хотелось!

И замыслили мы тот зимний поход вдвоем, я ещё в школу не ходил, а Валя уже училась.
Заправивлись в путь-дорогу хлебом с шипящим салом на сковородке, поджаренным сестрой на раскаленной докрасна печке-«буржуйке», и натянув куцые одежки, потопали по снегам на чудо-праздник. Хутор-то приютился в гольной степи и елки здесь не росли. Для нас это было чудо зеленое(!) снежной зимой!

В помещении МТС голову задерёшь - потолка почти не видно, у стен стояли комбайны и трактора на ремонте, пахло мазутом, какими-то железяками, керосином. Народа всякого – не протолкнуться нам малым, за спинами ничего не видно. Кроме высокой, в ярких огнях лампочек и серебристых игрушках зеленой красавицы елки. Конечно, не Колонный зал в Москве! – теперь улыбаюсь я. Но тогда и этого хватало за восторженные глаза!

И стоял я, разинув рот на чудо-елку, аж сердечко ворохнулось, хотя меня, мальца, пихали, шпыняли со всех боков снующие подростки и взрослые. Сцепившись крепко за руки с сестрой,  смотрели во все глазенки и вытерпели до объявления: «Дети, становитесь в очередь за подарками». Шум и гвалт притихли. Пакеты раздавали знакомые нам тетя Варя Кривозубова и тетя Аня Серикова. Все радостно толпились друг за дружкой, и получив драгоценный пакет, тут же на ходу открывали и ели, смачно жевали. Мы тоже стали в очередь и в предвкушении улыбались, глядя на них. Вкусно-то как, ага!

Но счастье наше оказалось, ох, призрачным! Подарки выдавали строго только детям работников МТС, мы же, колхозная детвора, а нас собралось не мало, их не получили.
-Не положено вам!- нахмурились на нас взрослые тетеньки эти.
- Вот, братик, мы и облизнулись, - грустно прошептала сестренка и потянула меня к шумящему выходу. Печально было, нам,  сельским ребяткам уходить с праздника, не солоно хлебавши.
И поплелись мы  с печалькой  с сестренкой, взявшись за руки по глубокому снегу аж по колено в валенках, напрямик к дому, светящемуся где-то светом керосиновой лампы, окошками в темноте.

Через многие годы, заходя в то здание МТС, будучи уже комсомольским вожаком колхоза–миллионера «Заветы Ильича», видел я в нем обличие того сопливого малыша. И шел на заседание правления, проводимого председателем, Героем Социалистического Труда, депутатом Верховного Совета СССР Николаем Петровичем Логвином, нашим сельским умницей. Из нашего колхоза получил я путевку в юридическую жизнь, желанную характеристику в Саратовский юридический институт.

В колхозе работал и дружил я в 1968-69 гг. с главным инженером Иваном Петровичем Рыбкиным, ставшим в сложные годы страны Председателем Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации. Сохранилось фото с ним в колхозе зимой возле грузовика с водителем Валентином Крысиным, другом сельской юности.
С Иваном Рыбкиным затем продолжались встречи в Волгограде, когда трудился я в аппарате областной прокуратуры.

Тогда в хозяйстве этом работали большие специалисты, преданные душой своему делу, как гл. инженер И. Лембик, гл. агроном-орденоносец, муж моей сестры А. Камаев, зоотехник  А. Поляков, отменный бригадир-строитель П. Дырда, и многие заведующие ферм и механизаторы, которых знал с детства.

...Так вот, на следующий Новый год, я, хлопчик, не надеясь на благодать вечно занятых взрослых, пробрался в больших валенках по глубоким сугробам с прихваченным топориком в наш небольшой садик, любовно выращенный отцом и пыжась, срубил под корешок молодую вишенку. Затащил ее, замерзшую бедолагу в хату:
- Вот тебе и елка! - крикнул радостно сестрёнке! - Давай наряжать.
- Ну и влетит же тебе, - добавила она.
Мама, занося в комнату дрова для печи, глянула на нас. Радостных, с ножницами в руках, вырезающих из картонок игрушки, клеящих цепи и флажки из цветных обложек, оторванных от ученических тетрадей. Только вздохнула, покачала головой:
- Бедные вы мои дети!

Она всю жизнь твердила мне с сестрой и братишке Шурику:
- Нам с отцом война не дала выучится, так хоть вы образование получИте.

И всех троих, натужено ведя домашнее хозяйство, управляя скотину, выращивая огород и "вкалывая" с отцом в колхозе, выучила, «вывела в люди». Это была ее самая заветная мечта!
Думаю, мы «не подкачали», и все получили высшее образование, брат стал кандидатом  исторических наук, профессор.

Так вот, в том безоблачном детстве с нетерпением ожидали мы, младые школяры, Новогоднего праздника в стенах старенькой школы, сложенной до войны  из разваленной безбожниками церкви. Ведь на нем награждались увлекательными книжками лучшие ученики. При этом учитывалось появление в маскарадных костюмах героев известных произведений, как «Пятнадцатилетний капитан», «Три мушкетера» и всякие другие, как королевы, снежинки, клоуны.

И мы заранее для маскарадных костюмов, знойным летом охотились в прокаленной жгучим солнцем степи на орлов-коршунов и сусликов-хомяков, расставляли на последних капканы, заготавливали впрок роскошные перья и шкурки, оттачивали из толстой проволоки шпаги, мастерили луки и широкополые шляпы. Тайком от всех хранили кто где: в чуланах, на чердаках, в погребах.

Наступил тот чудесный, увлекательный праздник! В школе, в физкультурном зале, разукрашенном свисающими с потолка снежными гирляндами, с кружевными снежинками на замерзших окнах. Вышли дед Мороз со Снегурочкой, чем-то похожие на наших учителей. Прозвучало «Елочка зажгись!» Волшебное действо началось, закрутилось веселым хороводом…

Наше появление с дружком, сорвиголовой Николаем, особенно среди галдящих малявок младших классов, вызвало неистовый визг и восторг. Еще бы, мы были  в красочных костюмах мушкетеров, как у де Артаньяна, в бордовых плащах ( скатертей со столов учительской), в черных картонных шляпах с перьями, выщипанных нами из гогочущих гусей, в красных перевязях из сатина через плечо, надраенных до блеска шпагах из толстой проволоки с шикарными желтыми эфесами из крышек  консервы «Килька».

- Мушкетеры! Ну как живые! Эй, Колян!- орали и толкались одноклассники, «группа поддержки». Мы важно прохаживались, подкручивая черные усы, нарисованные под носами нам молодыми учительницами своей тушью. Шок у всех наступил, когда заводная учительница русского и литературы Александра Константинова Губанова, громкоголосо объявила, что сейчас состоится нешуточная  дуэль мушкетеров.

Мы обнажили шпаги, стали друг против друга, низко раскланялись шляпами, чуть не уронив гусиные перья, и с неистовым треском скрестили шпаги. Все замерли – ведь всамделишная-то схватка! Ух ты!..

И тут сам черт, не иначе из "Вечеров на хуторе близ Диканьки", шпыганул меня под руку! Хотя раньше с дружком договорились не колоть друг друга, ведь, кто первый коснулся острием шпаги противника - тот и победил. Ага!

Так вот, черт лукавый в тот новогодний вечер не дремал – я вытянулся в "фехтовании" – и  пырнул шпагой, уколол крепкого дружка! Сам от себя в том запале не ожидал! Николай ах отпрянул! От неожиданности. Все от этого живописного действия просто взвыли, затопали, захлопали. Восторгу добавило, когда Александра Константиновна вскинула мою ручку вверх, как  того победителя!

Но... Николай неделю со мной не разговаривал, да мне и самому  перед ним было неловко. Запомнил тот «урок» на всю жизнь и держал данное слово, порою в ущерб себе.

А далее у елки Александра Константиновна лихо сыграла на балалайке, потом выбила звонкую плясовую на бубне, и покорила всех, отбивая мелодии двумя деревянными ложками, держа в одной руке, с пристукиванием ими в такт по коленке ли, плечам. Да так искусно и удало! И сама вся светилась добром материнским, глядя на изумленных ребятишек.

Она была моей тетей, очень трудолюбивой и оптимисткой, дружна с нашими родителями. Первая затейница и выдумщица, искренне веселая на сельских гуляньях  и неслись, вызывая смех и хохот, ее задорные припевки:
- Тида рида, тида рида, заризала баба дида, повисыла на килок, шоб не бигав до дивок!

Ну, а праздник у елки закончился ее борьбой с большим медведем: с одетым мехом наружу кожухом и оскаленной маской старшеклассником Юрой Поповым, другом, в будущем судьей в Майкопе.

Господи, ну разве не удовольствие невиданное, такая вот елка, а впереди чудные дни каникул с санками, лыжами и чтением-чтением книжек! Вволю!

Не знаю, у кого было больше радости у нарядной елки: у изумленных сверстников или довольных учителей, а может у нас, прижимающих крепко к груди драгоценную книгу-подарок за костюмы да учебу: «Спартак», «Звезды Эгера», «В стране райской птицы».

Эти и другие книги, звезды моего детства, светили подросткам в нашей, забвенной в степи чумазой деревеньке. И настойчиво звали познавать мир удивительной истории и окружающей, ну такой заманчивой жизни!
И, думаю, книжки такие исподволь готовили нас, к трудностям и опасностям, их преодолению. Так чудесно и потихоньку появлялись эти крепкие, незримые нити. Так для нас сходились сумерки минувшего и заманчивый рассвет юности.

На той елке учитель истории Виктор Федорович Бозриков, поощряя мою тягу к книге,(  под мощной дланью  его начал   выступать я на сцене в Доме культуры  со стихами перед многолюдным залом), сказал:
- Ну вот, подрастёшь. И пойдем в поход со старшеклассниками по местам боевым славы дивизии Киквидзе…

Конечно, возрадовался я тому предстоящему настоящему походу, как у героев вычитанных книг. Сказал о том другану Коляну:
- Пойдешь с нами? Не всегда же яблоки по садам тырить…
Он лишь пожал плечами.
- Если ты шмыгнешь в поход, кто же у нас на «атасе» стоять будет, девчонки, что ли?!..

Морозная зима и раскисшая весна проходили в постоянном чтении книг. Конечно, после того, как сделал уроки и дела по хозяйству, уборке скотины, носке ведрами воды из проруби на пруду, колки дров, расчистки от снега дорожек и заваленного им под крышу сарая. Отца прооперировали и тяжелое делать ему было нельзя. Он подзывал нас с сестрой к своей постели, и малость поговорив, внушал: «Дети, никогда не надо падать духом!». Да мне и самому нравилось помогать, «хозяйничать». Не отсюда ли «растут «ноги», когда при своих двух детях мы с женой взяли   участок земли у Варваровского водохранилища и годами строили дачу и вырастили сад своими мозолистыми руками.

Да, та первая в жизни моей экспедиция произошла. Но уже без Николая. Вы спросите, почему?

Он с отчимом дядей Петей, хлопотливой мамой и двумя младшими сестричками, Тамарой и Любой, жили в саманной землянке. Николай, не по годам рослый и крепкий, горячо заступался за мать, когда подвыпивший отчим придирался к ней. Тому не нравилось вмешательство пацана и он тумаками отгонял его. Николай, обидевшись, уходил из переполненной саманки, ночевал в сделанном нами шалаше в  саду и я таскал ему  пирожки с плиты. Может потому он и учился неохотно и куролесил на уроках и в хуторе. А там-то все на виду и на языке… Так или иначе, оказался он в школе-интернате для трудных подростков в Майкопе, в который опосля судьба приведет общего друга Юру Попова.

Так вот. Будучи следователем и прокурором района г. Волгограда, я с осторожностью и повышенным вниманием относился к судьбам трудных подростков, особенно при избрании им по уголовным делам ареста или возбуждении в отношении  их таковых дел. За ними мне всегда виделась, маячила и остерегала от неверных решений фигура неприкаянного другана Николая.

Одним словом, будучи уже без этого заводилы, на Новогодний праздник невесело тащился я по снежной улице, неся в завязанном материнском платке костюм отважного индейца Чингачгука из книги «Последний из могикан» Фенимора Купера. Не очень-то радостным этот шумный праздник был без неугомонного дружка. Хотя получил я за это одеяние в подарок чудесную книгу о первобытных племенах с судьбой мальчишки Льока, ставшего шаманом племени. Она называлась «Листы каменной книги» и мы с сестрою зачитали ее до дыр.

А звезды нашего детства незабываемы!
Почти все книги детства и юности собрал я потом. И с полок моей огромной библиотеки они и поныне призывно зовут к новым путешествиям и приключениям!

Открытие мира продолжалось!..
И состоялся-таки наш пеший и конный поход с учителем истории Виктором Федоровичем! О чем и многом другом речь впереди.
 

 Продолжение следует гл.3  Пацаны и Робинзон Крузо 
В краю, где по дебрям, по рекам
Метелица свищет кругом,
Стоял запорошенный снегом
Бревенчатый низенький дом.

Я помню, как звёзды светили,
Скрипел за окошком плетень,
И стаями волки бродили
Ночами вблизи деревень...

Как всё это кончилось быстро!
Как странно ушло навсегда!
Как шумно - с надеждой и свистом -
Помчались мои поезда!

И всё же, глаза закрывая,
Я вижу: над крышами хат,
В морозном тумане мерцая,
Таинственно звёзды дрожат.

А вьюга по сумрачным рекам,
По дебрям гуляет кругом,
И весь запорошенный снегом
Стоит у околицы дом...

© Николай Рубцов


http://proza.ru/2022/12/04/1127