Десертные тарелки с машинками

Когда человек умирает в 103 года скоропостижной эту смерть назвать очень трудно. Но, тем не менее, мы были ошарашены услышав новость о смерти мадам Коклико во время репетиции рождественского концерта.
- Анжела, бедняжка. Скончалась, тихо во сне. Вчера спать легла и сегодня не проснулась.
- Праведница, и умерла смертью праведницы. Господь наделил таким здоровьем. Так ее будет не хватать!
Вступление в наследство во Франции удовольствие дорогое даже для наследников первой очереди. А наследник у Мадам Коклико всего один: единственный сын Жерар. Свет в окошке. Но неудачный совершенно. Ни жены, ни детей. И 85 лет уже не тот возраст, чтобы была надежда на рождение детей.
Жерар и не собирался вступать в наследство в имущество, оставшееся после матери. Замок, построенный его несколько раз прадедом в 14 веке нуждался в реставрации, а налог насчитали как будто это Версаль. Нужно было продавать незамедлительно. И покупатель был.
На следующей репетиции концерта мы застали в церкви Жерара собственной персоной.
- Александра, дорогая моя, приходите ко мне в среду вечером. Я распродаю разные мелочи, что не нужны новому хозяину замка и с удовольствием отдам вам все, что захотите.
Как было отказаться от такой удачи?
Я люблю ходить в гости. Но не в замки, которые продаются со всем убранством бездетными наследниками. Месье Жерар продавал замок вместе с имуществом, бесценной библиотекой, мебелью и даже овчарней, с 12 охотничьими собаками. Все это ему было уже не под силу содержать, продавать все нужно было давно, до того, как начали осыпаться горгульи на башнях. Но мама была против, постоянно точила сына за то, что он не дорожит нажитым их славными предками и даже доходила до унижений. Особенно, когда к ней приезжали подруги с внуками и правнуками. В такие моменты Жерар сразу же собирался из дома и не возвращался несколько дней.
И вот мадам Коклико не стало и можно было перевернуть страницу.
- Я приготовил вам эти замечательные рубашки. - на большом обеденном столе лежали четыре льняных ночных женских рубашки, ручной работы с маленькими вензелями. - Это вещи моей прабабушки. Я знаю, что вы хотите открывать ателье, вам обязательно пригодятся образцы, как раньше шили.
- Месье Жерар! Это же музейные ценности!
- Это все, что осталось. Остальное просто сгнило без дела. Я вчера выбросил десять сундуков плесени, удивительно, как эти уцелели. - Может быть вам что-то нравится? Я все отдам в Красный Крест, там людям нужнее, чем мне.
Мой взгляд остановился на посуде. У меня вечно все бьется.
- Вам обязательно нужно взять мою посуду! - воскликнул Жерар.
Он открыл нараспашку высоченные двери буфета:
- Этот сервиз попросил оставить новый хозяин замка, но посмотрите на эти замечательные тарелки! Их тут по 24 штуки разных размеров. Мама купила два комплекта для своих застолий. Что-то перебилось, но вам для ваших замечательных вечеров все пригодится. И салатнички к ним - все забирайте.
Я с восторгом начала загружать тарелки в коробки, которые нашла тут же на полу столовой. Когда почти все было собрано, в глубине буфета блеснули золотом десертные тарелочки с креманками и блюдами для торта.
- А что это за красота такая? - не удержалась я и взяла в руки один из предметов.
Невероятной тонкой работы старинный фаянс, с настоящим золотом по краю, с изображением Фиата 1901 года с персонами, одетыми в наряды соответствующей эпохи. Я взяла другой предмет: другая машина и другие изысканно одетые дамы и кавалеры. На тарелках были разные автомобили, исполненные в невероятной технике, которую я не встречала до сих пор.
- Какая прелесть!
Месье Жерар изменился в лице. Какие-то невероятные эмоции промелькнули на его лице, но он справился и ответил мне:
- Вам нравится? 
- Это же ваш детский сервиз? - начала я выспрашивать, не задумываясь, что могут нести за собой мои вопросы.
- К сожалению, Александра, это сервиз для гостей. А не для меня. Видите, - и месье Жерар достал еще одну тарелку из стопки, - эта тарелочка с обычным краем, а в ваших руках - с резным?
- Да, вижу.
- Это два разных сервиза. Мама покупает всегда по два сервиза, у нас была очень большая семья и каждые выходные приезжали еще разные гости, мама всегда приглашала женщин из Красного Креста на ужин.
- Да, она у вас невероятная, даже я успела побывать на ее ужинах, до того, как она совсем ослабла.
- Именно. И для каждого случая у нее были свои сервизы. Подружки и родственники приходили с детьми и для нас тоже нужно было накрывать стол. Но в магазине не было двух одинаковых сервизов: один был с обычным краем у тарелочек и креманок, а второй - как у вас в руке. И мама купила эти два похожих, но разных..
Он почему-то замолчал. Перевел дух.
- Вам интересна эта история? - спросил он.
- Очень.
- Пойдемте тогда к камину. Я лучше вам расскажу ее сидя в тепле. Тут очень холодный каменный пол.
Мы прошли в соседний зал, который представлял из себя что-то вроде тронного зала, но без трона. На его месте был невероятно огромный камин с кружевными каменными колоннами. У камина стояли два деревянных резных стула, на которых лежали темно-красные бархатные, вытертые до основы, подушки с золотистыми кистями, свисавшими с четырех углов.
- Присаживайтесь поближе к огню и протягивайте ноги. Не стесняйтесь. Тут очень сыро и холодно.
Мне было очень тепло. И я не чувствовала никакой сырости. Но я понимала, что его ощущения больше связаны с внутренними эмоциями, чем с температурой и влажностью воздуха.
- Мама купила эти два сервиза. Не смотрите, что осталось совсем мало. Сервиз подавался детям, а вы сами понимаете, что он бился нещадно.
- Да, я вижу, от сервиза с гладким краем осталось только пять тарелочек...
- Из двенадцати. Зато с резным краем осталось 10. И креманки к нему живехонькие и блюдо для фруктового салата. - он перечислял все с такой точностью, он знал каждую деталь.
- В первый же день, когда я увидел эти замечательные машинки я попросил у мамы разрешение завтракать в них. Представляете! Каждое утро у меня бы начиналось с новой машинки! Я бы представлял, как выучусь, получу уважаемую профессию, стану знаменитым и куплю настоящие машины. Какая красивая мечта! И ведь это не сложно: дать ребенку красивую тарелку!
- Но мама вам отказала?
- Мама сказала, что это баловство. Я все разобью. И выдавала этот сервиз только гостям. Причем выдавала сначала сервиз с обычным краем. И только исключительным детям давался сервиз с краем резным! - месье Жерар даже повысил голос рассказывая об этом. - Представляете, милая моя Александра, я видел, как с этих замечательных тарелок, - и он показал на тарелку с резным краем, - кушали соседские дети, дети наших лавочников, беженцев, которых мама приглашала на праздники Красного Креста. И мне никогда не доставалась тарелка с резным краем! Их было только двенадцать, а детей всегда было больше, чем двенадцать. И я наделялся по остаточному принципу.
Он перевел дух.
- Я не разбил ни одной тарелки. На моих глазах разбили тарелку с Рено 1904 года, и Фиат 1914. Летели в помойку креманки. Мама смеялась и говорила чужим детям, что это всего лишь тарелки и незачем плакать, вызывая восторг их матерей. Но мне никогда не давали их даже потрогать.
Я не нашлась, что сказать.
- Представляете, я всю жизнь упустил только от того, что приучил себя жить по остаточному принципу.... Я даже любимую женщину свою отдал человеку, который не сделал ее счастливой. Я так и остался тем мальчиком, которому мама не посчитала нужным давать каждое утро новую тарелку с красивой машинкой. Я в своем доме был хранителем чужих вещей. И так и остался им навсегда.
- Можно я заберу их себе?
- Вы хотите забрать эти несчастливые тарелки?
- Тарелки ни в чем не виноваты.
- Да, верно. Я хотел их разбить на могиле матери...
- Отдайте их мне, и мы с вами все исправим.
- Каким образом?
- Мой Витя будет каждое утро есть с новой машинки и говорить вам спасибо за подарок. А когда вы будете приходить к нам в гости, то мы будем кушать с тарелок с резным краем десерт.
- .. и наливать мед в эти красивые креманки...
- ... и инжирное варенье с имбирем...
Он закрыл глаза.
- Вы станете тем самым гостем, ради которого их когда-то купили. Это же не сложно?
Месье Жерар поднялся со стула, посеменил в столовую, переложил тарелки старыми газетами и сам сложил в коробку.
- Мы поменяемся местами, - сказал он мне, показывая на готовую к отправке в машину коробку.
- Только теперь хозяйский мальчик будет кушать на них, когда захочет.