Тринадцатая планета. Глава 14

Глава 14

                Известие о внезапном появлении еще одной звезды в системе, столь взбудоражило экипаж, что на ногах оказались даже те, кто совсем недавно сменился с вахты и находился на отдыхе. Выскочила из лазарета даже Анабель Григ, еще не пришедшая в себя после происшествия в техническом отсеке. Положение, в котором оказался корабль, не могло оставить безучастным ни одного человека, в каком бы состоянии он ни находился.
                «Крузенштерн» висел в космическом пространстве на расстоянии около пятнадцати тысяч километров от Калейдоскопа – пять и не двигался. Не двигался в самом буквальном смысле слова. Что было для любого космического путешествия самым настоящим нонсенсом. Любой корабль, в какой бы местности, возле какой бы планеты не находился, всегда пребывал в движении. Он либо перемещался по орбите какого-либо небесного тела, либо перелетал от одной планеты к другой, либо находился в пути от одной звездной системы к другой, используя «канал сверхпространственного переноса». Даже с отключенными двигателями корабль обычно продолжал дрейфовать в космическом пространстве, либо под воздействием инерции, либо под воздействием тяготения какого-либо крупного объекта.
                Но сейчас «Крузенштерн» оказался, словно вмороженным в некое конкретное положение в пространстве и не смещался с течением времени ни на йоту. При этом любые попытки включения двигателей почти тотчас приводили к полному отключению энергии. В том случае, если все двигательные установки оставались отключенными, энергия для поддержания жизнедеятельности корабля имелась в достатке.

                Все попытки выяснить, каким же образом происходит утечка энергии, привели лишь к тому, что инженеры и ученые смогли обнаружить появление и исчезновение внутри корабля своеобразного аналога «канала сверхпространственного переноса». Только в обычном канале почти всегда удавалось идентифицировать вектор направленности и примерную исходную точку «канала». В данном же случае получалось так, что «канал» возникал сразу во всем объеме реакторов и основных двигательных контуров, и как будто перебрасывал часть рабочих элементов в какое-то иное пространство. Разумеется, в этот момент любая работа двигательных или энергетических установок становилась невозможной.
                После обнаружения столь необычного эффекта стало понятно, что подобное положение корабля не может быть проявлением какой-то естественной аномалии. Это однозначно говорило о наличии в системе Калейдоскоп высокоразвитой цивилизации, способной оперировать пространством на уровне, намного превосходящем земную науку.

                Окружающая обстановка в течение четырех часов, прошедших после принудительной остановки или, как говаривал Ален Бессель, пленения корабля, совершенно не менялась. В обзорном экране по-прежнему отчетливо просматривалась малиново-сливочная поверхность пятой планеты системы, а немного в стороне от неё, под острым углом на незначительной дистанции был виден Калейдоскоп – ноль, переливающийся оттенками темно-вишневого цвета. А еще чуть в стороне и немного ближе, по крайней мере, визуально, висело, нарушая все мыслимые и немыслимые законы, еще одно светило, чем-то напоминающее Солнце, но немного большее по размерам и имевшее больше желтых и оранжевых оттенков. Кстати говоря, по мнению Бенджамена Кларенса оранжевый оттенок свечения второго светила был обусловлен дополнительной подсветкой, идущей от коричневого карлика, и не более того.

                Некоторое время после того, как корабль оказался в своеобразной ловушке, потратили на попытки освободиться из невидимых и неосязаемых захватов, а затем Протасов и Матинелли приняли решение прекратить это бессмысленное действие. В конце концов, энергия, которую неизвестное устройство с невероятной легкостью поглощало, а затем вроде бы возвращало обратно, вполне могла пригодиться для каких-либо других целей. Хотя бы для того же возвращения домой, поскольку запасы были отнюдь не беспредельны. И в таких условиях командир корабля принял, наверное, единственное верное решение – попробовать наладить контакт с неизвестной цивилизацией и, по возможности, продолжать изучать как окружающее пространство, так и параметры поля удерживавшего корабль.

                Поскольку любая экспедиция дальнего радиуса априори расценивалась как имеющая шанс на контакт с внеземным разумом, на «Крузенштерне» имелись для этого все необходимые средства. Программы для контакты создавались еще три с лишним столетия назад, потом дважды пересматривались, но в целом их идея оставалась неизменной – познакомить иной разум с цивилизацией Земли и опять-таки, по возможности, наладить хоть какой-то диалог. Большинство модулей этих программ содержали в себе визуальную и звуковую информацию о Земле и человечестве, а также набор математических формул, которые, как считали земные ученые, должны восприниматься любыми разумными существами, даже весьма отличающимися от человека.
                Последнее предположение время от времени подвергалось немалой критике, ибо периодически находились исследователи, считавшие, что некоторые цивилизации могут создать принципиально иной математический аппарат. Но, поскольку никаких представлений о подобных гипотетических системах счисления на Земле не имелось, приняли решение оставить имеющиеся системы контакта.
                И в настоящий момент эти программы были запущены экипажем «Крузенштерна», что называется, на всю катушку.

                В течение короткого времени опробовали практически все диапазоны электромагнитного излучения, начиная от длинноволнового и заканчивая микронным диапазоном. Пробовали передавать картинки и визуально, с помощью видеопроектора, располагавшегося, что характерно, все в той же малой обсерватории. Затем, после того как предыдущие попытки оказались неудачными, последовала передача в рентгеновском диапазоне излучения, а после и на частотах гамма-излучения. Но и в этом случае эксперимент закончился неудачей – кто бы ни скрывался за неведомым экраном, удерживающим корабль на месте, он ни разу не дал ответа на послания землян.

                Оставалось лишь два варианта – передавать послания в гиперчастотном диапазоне и с помощью гравитационных волн. Тем более что Кларенс, и примкнувший к нему Алберт Вонг, почти в один голос утверждали, что неизвестная цивилизация, с которой им пришлось столкнуться, почти наверняка использует для коммуникации именно гравитацию.
                Вопрос, однако, заключался в том, что ни гиперчастотные излучатели, позволяющие проводить пакетный обмен информацией с Землей, ни гравиметрические локаторы не были приспособлены для трансляции программ контакта. И чтобы хоть как-то переоборудовать эти устройства для передачи необходимой информации, требовалось изрядно попотеть.

                При этом для начала решили попробовать гравиметрическую связь, ибо на ней настаивали Кларенс с Вонгом, да и перестроить эти системы казалось несколько проще, нежели гиперчастотные установки. Руководил всеми работами Петр Самородов, который в экстремальных, без преувеличения, условиях практически забыл о своем недавнем недомогании и с большим энтузиазмом взялся за дело. Помогали ему и Алберт Вонг, и Ален Бессель, и Константин Нефедов, и пилоты, которым теперь все равно было нечего делать и, разумеется, Анабель Григ. Девушка-инженер сумела перебороть все еще мучившую её слабость и приступила к работе, помогая сразу на нескольких участках.

               Что касается Наталии Сосновской, биолог экспедиции, совместно с Бенджаменом Кларенсом пробовала изменить программы контакта таким образом, чтобы их могли воспринимать существа, имеющие принципиально иной тип мышления. Благо подобная работа являлась наиболее близкой к её непосредственной специальности – изучению вариантов развития жизни во вселенной.

                Ну, а оставшиеся вроде как не у дел, командир Протасов и научный руководитель Матинелли, чтобы не мешать готовить системы для возможной связи, занялись изучением характеристик окружающей среды и удерживающего корабль поля.
                Впрочем, довольно быстро выяснилось, что исследования можно вести лишь в чрезвычайно узкой области пространства и далеко не всеми средствами. Например, проводить сканирование и осматривать визуально с помощью оптико-электронных систем поверхность Калейдоскопа – пять получалось без проблем. Не стало в этом плане исключением и основное (или наоборот, дополнительное) центральное светило, в виде коричневого карлика. Единственными средствами, которые оказались бесполезными в этом случае, стали гравиметрические локаторы и гиперчастотные радары.
 
                А вот при попытках изучения второй звезды, неожиданно появившейся на глазах путешественников, исследователи потерпели полное фиаско.    
                Ни один локатор, ни одна сканирующая установка не работали так, как положено, стоило только направить их на желтую звезду. При этом визуальный осмотр вновь объявившегося светила оставался вполне доступным, как обычными телескопами малой обсерватории, так и оптико-электронными камерами.
                К слову сказать, через некоторое время в окружающем корабль пространстве обнаружилась еще одна локальная область, расположенная как бы над плоскостью вращения планет, которую не удавалось рассмотреть никакими средствами.
                Этот феномен немало заинтересовал Протасова и Матинелли, поскольку получалось, что неизвестное силовое поле обладает весьма немалой избирательностью воздействия. Причем не только на человеческое восприятие, но и на большую часть измерительной аппаратуры. И командир и научный руководитель сомневались в том, что им удастся обследовать закрытые области, но попытки все же не оставляли.

                – Больше всего меня интересует, каким образом можно сделать так, что даже гиперчастотное излучения вязнет в пространстве, не давая ни единой картины отражения? – с немалым интересом спросил Протасов после очередной подобной попытки. – Ведь, насколько мне известно, при определенных параметрах модуляции, с помощью гиперчастотного сигнала можно добиться получения изображений объектов, даже находящихся за силовыми экранами?! – командир вопросительно посмотрел на Матинелли.

                – Теоретически это возможно... – Немного помедлив, кивнул головой ученый. – Другой вопрос, что за исключением небольшого числа чисто лабораторных исследований, никто не пытался сделать это на практике, а уж каковы характеристики экрана, удерживающего «Крузенштерн» в своих объятиях, нам вообще не ведомо. – Матинелли помолчал немного, а потом добавил. – Несмотря на все старания.

                – Понимаю, что уже узнавал и твое мнение, и мнение Самородова, но все же спрошу еще раз... – Протасов словно находился в некоторой нерешительности, что являлось для него крайне редким состоянием. – Что случиться, если мы запустим зонд, попробовав пробить для него «гиперчастотный канал»? И что будет, если попробовать использовать системы защиты?

                – Мне кажется, ты задаешь этот вопрос исключительно для того, чтобы еще раз убедиться в справедливости собственного мнения. – С легкой укоризной покачал головой руководитель научной группы. – Ты ведь и сам понимаешь, что применение оружия в таких ситуациях, когда ни кораблю, ни экипажу, в явной форме ничто не угрожает, окажется абсолютно неоправданным, и может обернуться, куда большими неприятностями.

                – Да, в этом плане ты совершенно прав, – в голосе Протасова, подавившего тяжкий вздох, слышалось искренне сожаление, – да, наверное, и экстренный запуск зонда тоже могут воспринять в таком же ключе.

                – Ну, вот видишь, ты и сам уже все решил, а меня спрашиваешь только для укрепления в собственном мнении, – устало махнул рукой Матинелли, усаживаясь в кресло первого пилота.

                – Я все думаю о другом, – после небольшой паузы Протасов решил сменить тему разговора, – насколько мне известно, гравиметрические локаторы имеют возможность менять вектор направленности гравитационного поля в широких пределах.

                – Хм, меня вряд ли можно назвать знатоком по этим системам, – Матинелли явно не ожидал такого поворота в разговоре и теперь смотрел на командира с удивлением, – но, насколько помню, что-то подобное вполне возможно, а что такое?

                – Я все думаю о том, что гравитационная аномалия, с которой мы столкнулись не менее трех раз, в какой-то момент меняла вектор направленности гравитации на противоположный, – задумчиво проговорил Протасов, глядя куда-то перед собой.

                – Полагаешь, можно попробовать подать сигнал тем, кто управляет неизвестным силовым полем, меняя векторы направленности гравитации с помощью гравиметрических локаторов? – научный руководитель явно заинтересовался предположением командира «Крузенштерна».

                – Не знаю, честно скажу, не знаю, – теперь в голосе Протасова слышалось немалое сомнение, – однако другого варианта предложить не могу, все остальное пока оказывается неэффективным, – командир развел руками.

                – Понимаю, – после непродолжительной паузы ответил Матинелли, – в конце концов, это от меня должны исходить предложения по построению контакта, но твоя идея может оказаться вполне действенной, нужно только уточнить у инженеров, возможна ли такая перестройка гравиметрических локаторов.

                – А мы сейчас спросим об этом у Самородова, он как раз занимается перестройкой локаторов для передачи упорядоченной информации, – командир многозначительно покачал головой и включил личный коммуникатор, – Петр, как продвигаются дела с настройкой радаров?

                – В принципе уже имеется ясность, каким образом перестраивать контура управления гравилокаторов, – почти тотчас откликнулся старший инженер, по голосу которого становилось понятно, что он с большим удовольствием окунулся в работу, которой был лишен почти двое суток, – придется повозиться, конечно, но за сутки вполне можно управиться.

                – Отлично, – кивнул головой Протасов, бросив выразительный взгляд на Матинелли, – а подскажи-ка такую вещь – возможно ли каким-то образом  оперативно перестроить контура так, чтобы получалось произвольно менять направление вектора гравитации?

                – Хм, откровенно говоря, не задумывался об этом, – судя по всему, Самородов оказался немало озадачен таким вопросом, – теоретически гравилокатор может работать в таком режиме, но ведь речь, насколько понимаю, не идет о том, чтобы пару раз в течение длительного времени сменить этот вектор?

                – Правильно понимаешь, – тяжело вздохнул командир, вновь бросив взгляд на Матинелли, внимательно слушавшего разговор, – имеется предположение, что неизвестная цивилизация воспринимает информацию только в формате изменения направленности гравитационного поля, – Протасов замолчал на несколько секунд, а затем добавил, – ну, или это один из вариантов восприятия информации.

                – Непростой вопрос... – После примерно полуминутной паузы ответил Самородов, и командир представил, как старший инженер озадаченно трет подбородок. – В принципе, наверное, мы можем это сделать, но потребуется дополнительная перестройка всей аппаратуры. Как минимум это займет часов двенадцать, не меньше.

                – Понятно, – после небольшой паузы вздохнул Протасов, – в таком случае, начинаем прямо сейчас, поскольку времени у нас, как мне кажется, совсем немного осталось.

                – Я понял, Андрей, – судя по интонациям в голосе старшего инженера, он уже начал обдумывать варианты решения проблемы, – сейчас подключу к этой задаче Вонга с Нефедовым, а заодно Бесселя, он соображает в таких вещах, – на этом Самородов отключился.

                Тем временем, Наталия Сосновская и Бенджамен Кларенс продолжали размышлять над тем, как сделать программу первого контакта удобной для восприятия существ, чья психика и психология могут радикально отличаться от человеческой. Для начала Кларенс предложил попробовать самые простые системы, построенные на примитивных ассоциациях, которые имеются, что называется, прямо под рукой, то есть – звезды, планеты, космос в целом и тому подобные.
                Однако Наталия возразила на это, что у гипотетической цивилизации даже спектр зрения может оказаться иным, и они могут видеть отнюдь не ту картину, что наблюдает вокруг себя человек. А кроме этого, используя только имеющиеся под рукой ассоциации, составить какие-либо, более-менее осмысленные послания, несколько трудновато. И после некоторого размышления Кларенсу пришлось согласиться с мнением молодой дамы-биолога.

                Сосновская же считала, что для построения мнемокодов и каких-то образов для программы контакта необходимо использовать всевозможные зеркальные зависимости и визуальные картинки. На эту мысль её натолкнули микрочастицы, похожие на обломки ДНК, найденные в пробах грунта с двух планет системы, и из которых, судя по всему, целиком и полностью состояла почва.
                То, что в каждом из миров существовала только одна своеобразная «половинка» полного образца ДНК или, что казалось вполне возможным, частицы некоего чрезвычайно сложного организма или даже некоей конструкции, говорило о том, что пресловутые «отражения» играли важную роль, как в макромире, так и микромире. А это, в свою очередь, наводило на мысль о том, что и информация у столь необычной колонии, цивилизации, а может и единого организма, обрабатывается одновременно в обоих мирах.
               Более того, Наталия предположила, что любая информация, обрабатываемая или получаемая неизвестной цивилизацией, должна иметь два массива – основной и зеркальный. Вопрос заключался лишь в том, каким образом подобное «отзеркаливание» должно происходить – целиком или дискретно, по минимально возможным отрезкам передаваемой информации.

                Ознакомившись со столь необычными выкладками Сосновской, Кларенс довольно долго размышлял, но затем осознал, что в них имеется немалый резон. После чего исследователи уже вместе стали думать над тем, как должен выглядеть информационный пакет, которому предстояло войти в программу первого контакта. В конце концов, сошлись на том, что визуальные образы можно передать в трехмерном виде, но вкладывать в каждый такой пакет сразу два изображения, одно в другом – обычное и зеркальное. То же самое предстояло сделать и с мнемонической частью пакета программы, куда вложили минимальную информацию о Земле и о том космическом корабле, который волею случая оказался в системе Калейдоскоп. Весь цифровой набор требовалось задублировать, а затем передать обе части одновременно, используя и, так называемое, обратное кодирование, и передачу от конца к началу. Конечно, тотчас же возникли немалые сомнения, что это сработает, но поскольку иных вариантов все равно не имелось, было решено попробовать и это.
                Хотя для начала о таком варианте программы для контакта стоило доложить командиру и начальнику научной группы и согласовать с ними. При этом Наталия считала необходимым переговорить по этому поводу с командиром лично, на что Кларенс, конечно же, согласился, лукаво улыбнувшись при этом.
                Андрей Протасов к этому времени уже покинул рубку управления и находился в помещении малой обсерватории, куда зашел по пути в технический отсек, где работали инженеры.

                – Знаете, я порой больше удивляюсь не тому, что многие члены экипажа любят бывать в этом отсеке, а скорее тому, что некоторые из них не просиживают тут все свободное время. – С задумчивым видом проговорил командир в тот момент, когда Сосновская появилась в помещении обсерватории. – Все-таки это удивительно притягательное и успокаивающее занятие – смотреть на звезды, изучать космос. Изучать не с помощью каких-то сверхсовременных технических средств, а видеть все это своими глазами, приблизив всего лишь с помощью простого оптического прибора. Я ведь и сам частенько захожу сюда, чтобы отвлечься и привести мысли в порядок. Это только, кажется, что командир корабля всегда собран, всегда подтянут и всегда знает, что и как делать. На самом деле я частенько нахожусь в ничуть не меньшей растерянности, нежели остальные члены экипажа, а показывать этого просто не имею права. Вот в таких случаях обсерватория порой неплохо помогает.

                Несколько секунд Наталия стояла в задумчивости, не зная, как реагировать на такую, неожиданную и довольно откровенную тираду Протасова. Но затем подошла ближе и неожиданно даже для самой себя поинтересовалась:

                – Скажите, Андрей, у всех командиров кораблей Службы Дальней разведки жизнь складывается так, что отсутствуют семьи? Или Ваш случай – скорее исключение?

                – Хм, однако, это довольно личный вопрос, – Протасов обернулся к Сосновской и пристально поглядел ей в глаза, – откровенно говоря, у всех это бывает по-разному, скажем, мой прежний командир, Грегори Уинслоу, женился только после своего пятого сверхдальнего перелета, то есть уже в весьма преклонном возрасте.

                – А сколько сверхдальних полетов было у Вас? – Протасову показалось, что в словах Наталии слышится какой-то намек, а сама девушка как будто немного смутилась.

                – Ну, вообще, это уже четвертый сверхдальний полет в моей карьере... – Тут Андрей поймал себя на мысли, что и сам почему-то начал смущаться, и чтобы не показывать своего волнения решительно перешел на более деловой тон. – Простите, Наталия, насколько понимаю, Вас привел сюда не праздный интерес к моей личной жизни, ведь так?

                – Ну, в целом, конечно, это так, – Сосновская отвела глаза, но Протасов был готов поклясться, что на лице девушки на несколько мгновений мелькнуло выражение разочарования, – у меня и Кларенса возникла идея, каким образом донести информацию до гипотетической цивилизации, с которой мы здесь столкнулись.

                – Что же, это просто прекрасно, – с преувеличенным воодушевлением ответил командир «Крузенштерна», внутренне обзывая себя слабаком, – и в чем же заключается суть этой идеи?

                Сосновская несколько секунд смотрела куда–то в сторону, и на лице её в эти мгновенья промелькнула целая гамма эмоций. Но затем девушка взяла себя в руки, повернулась к Протасову и уже намного более спокойным и серьезным голосом рассказала о своей задумке.
                Командир слушал внимательно, не перебивая и не делая никаких уточнений, но почему-то все время боялся встретиться с Наталией взглядом, хотя, с другой стороны, ему ужасно хотелось взглянуть девушке в глаза. Когда Сосновская закончила рассказ, оба некоторое время молчали, а потом Протасов вздохнул и сказал просто:

                – Пойдемте, нужно рассказать об этом Самородову и Матинелли, возможно мы сумеем реализовать Вашу идею, пусть даже частично.

                С этими словами командир покинул свое кресло и, подав Наталии руку, которую та с некоторым удивлением приняла, кивком головы указал в сторону выхода.
 
 
Продолжение - http://proza.ru/2022/12/13/1618