Утюги дальних странствий

Моему другу Серхио
в память о наших путешествиях,
ну и в день рождения
12.12.22

В то утро Серхио был в особо приподнятом настроении. Его ждал отпуск в целых две недели. И он проведет это время вместе с женой и двумя детьми, а также со своим другом (собственно, ваш покорный слуга) и его аналогичной по компоновке семьей – жена, сын, дочь - в открытом море.

Сказано, конечно, громко. Это был всего лишь круиз по Средиземноморью, который стартовал из Барселоны. Лайнер будет заходить в итальянские порты - на Сардинию, в Тоскану, затем Чивитавеккья (чтобы ненадолго попасть в Рим), Неаполь, ну и на закуску – Лазурный берег. Возвращение - в столицу Каталонии, откуда и будет выходить. Короче – кольцо.

Некоторые, особенно молодые люди, могут сказать, что такой вид отдыха вовсе не является интересным, в смысле – экстремальным. Ни тебе скоростных спусков с заснеженных гор «по пухляку», ни поездок на водных скутерах (ну или на худой конец – на «банане»), ни прыжков в волны с утёсов, ни глубоководных погружений, чтобы рассмотреть причудливых тропических рыб, беззаботно плавающих среди разноцветных кораллов. Кто-то из них даже посчитает, что такие развлечения достойны лишь пенсионеров.

Всё это в некоторой степени справедливо, но для Серхио самым главным был не адреналин, а хорошая компания близких людей, в которой он мог спокойно, как ледокол, миновать всю суматоху передвижения в пространстве, получив при этом полагающиеся в отпуске удовольствия от не скованного работой общения, а также смены картин жизни.

Из явных преимуществ круиза – это то, что у тебя нет необходимости каждый раз подыскивать отель в новом месте. Гостиница переходит с места на место сама собой. Ты засыпаешь в одном порту, а просыпаешься уже в другом. Как пояснили в туристическом агентстве, пароход этот «видал виды» (то есть не очень современный, если не сказать – старый), но в активе у него полнейший «ол инклюзив», а это значит, что на борту никаких ограничений по напиткам не предусмотрено. «И это точно плюс», - подумал Серхио. Решение было принято.

У каждого человека, особенно в полном расцвете сил, обязательно есть свои твердые убеждения, а также выработанные долгими годами привычки и ритуалы, в том числе связанные с дальними поездками. Многие перед дорогой обязательно присаживаются, замолкают на время, чтобы потом сказать: «С богом!». Другие пять раз проверяют, не оставлен ли свет или не бежит ли вода в кране. Кто-то закрывает чемодан в самый последний момент перед стартом. У кого-то есть обязательный дорожный талисман.

У Серхио был старый утюг, который он всегда брал в любые поездки – будь то на дачу или на другой континент. Гладильный инструмент был тяжел. Не паровая станция, конечно, но и не маленький дорожный утюжок. БОЛЬШОЙ и ОБЪЁМНЫЙ электроприбор, который паковался в багаж обязательно первым номером. В ходе поездки он может быть и не пригождался, но ездил всегда и везде. За долгие годы странствий этот утюг стал для Серхио чем-то вроде путевого фетиша, без которого самая поездка становилась неосновательной и даже неразумной. А мысль о том, что в любой момент можно подгладить брюки или устранить нечаянную складку на рубашке, придавала моему другу полную осмысленность собственного существования на этой планете.

Перед тем, как отправиться из Мадрида в Барселону, Серхио еще раз, на всякий случай, проверил свой чемодан. Утюг был на месте – можно ехать. Через шесть часов мы прибыли в порт.

-

Именно тогда выяснилось, что правила посадки на круизный лайнер и жизненная концепция Серхио полностью противоречат друг другу. На борт категорически запрещается проносить взрывоопасные, легковоспламеняющиеся, колюще-режущие предметы, наркотики, алкоголь и УТЮГИ. Если первые пункты свода корабельных правил у моего приятеля вопросов не вызывали, то последний явно выходил за все грани его мироустройства.

Серхио понял, что ему предстоит неравная битва с сотрудниками службы безопасности порта, а мне оставалось лишь с грустью за этим наблюдать.
Мой друг начал спокойно и даже вкрадчиво. Показал охранникам утюг со всех сторон, уверил их, что с точки зрения общечеловеческих ценностей он не представляет никакой опасности для мировых гуманистических идеалов.

Один из секьюрити после этого даже перечитал свод правил в надежде, что утюги магическими образом из него исчезнут, но всё было уже написано пером каким-то нечутким чиновником и вырубке топором не подлежало. Затем Серхио выступил с конструктивным предложением: недвусмысленно высказал готовность написать бумагу, заверить её в лице вице-консула нашего дипломатического представительства в Барселоне (который, к слову, нас и провожал в порту), с гарантиями и обязательствами по исключительно мирному применению утюга и полному соблюдению при этом всех положений Устава ООН.

Охранники, чувствуя натиск, позвали старшего офицера. Он пришел не один, а с представителями технических служб теплохода. Последние под пламенные речи Серхио внимательно изучили нагревательный прибор. Долго качали головами и цокали языками. Потом вынесли вердикт, который озвучил один из них - молодой и веселый каталонец в спецовке:

- Если вы подключите этот многотысячеватный утюг в сеть нашего «немолодого» лайнера, то возможны замыкание сети с выходом из строя электрики одной из палуб. Это в свою очередь может спровоцировать некорректную работу систем навигации и управления судна.
 
- В двух словах, - лихо добавил его коллега – можем нечаянно изменить курс и налететь на айсберг. Дальше вы знаете.

Серхио в пылу сражения (а бился он, надо отметить, как целый львиный прайд) хотел было что-то возразить насчет айсбергов в Средиземном море, но я его остановил, пообещав исправить ситуацию немедленно после прибытия в один из баров судна. А утюг мы отдали на хранение вице-консулу, который пообещал моему другу до нашего возвращения обращаться с ним в высшей степени гуманно и отдавать все причитающиеся прибору почести.

-

Для меня ничто не сравнится с выходом корабля из порта. Когда многопалубная громадина отрывается от причала, набирает скорость, и тебя начинают обдувать сначала легкие, потом всё более свежие ветра, создаётся ощущение перерождения, перехода из одной стихии – привычной земной, в другую – таинственную водную. К горлу подкатывает эйфорический комок, и, глядя на улыбающиеся вокруг лица, хочется выкрикнуть короткое, подобающее случаю приветствие открытому морю.
 
Но нет такого приветствия (в голову приходит только что-то вроде «Эгегей!» или заграничного «Иии-хааа!», но это явно не то, что нужно), зато есть прекрасное настроение и друг Серхио, которого после перенесенного стресса надо отпаивать вкусными, отвлекающими от грустных мыслей напитками.

Бар на данном теплоходе заслуживал особого внимания. Он, как и сам корабль, был очень старый. Пол там был обтянут ковролином, который за десятилетия впитал в себя все возможные нечаянно пролитые жидкости. В нем содержались и остатки кофе «бон-бон», и крафтового пива, и экзотических фруктовых коктейлей с соломинками и зонтиками. Короче, в нем была вся барная карта, прекрасно перемешанная и взболтанная вкупе со льдом, синтетическим ворсом и морскими брызгами. Поэтому, несмотря на все усилия уборщиц, при входе в это «заведение мечты» в нос ударял характерный запах чего-то до боли знакомого. Посовещавшись, мы дружно пришли к выводу, что так может пахнуть лишь традиционное блюдо русской кухни, а именно – щи кислые (не путать с суточными).

Таким образом в наших разговорах данная часть судна была вскоре переименована в «Бар кислых щей», который несмотря на странный запах, стал любимым местом пребывания всех членов наших семей. С Серхио мы часами могли играть там в нарды, потягивая подобающие времени суток жидкие смеси, или созерцать проносящуюся мимо волнистую гладь моря. Либо вдруг выйти на открытую палубу, чтобы ощутить соленые брызги и ветер на лице и ладонях. У «Бара кислых щей», безусловно, была своя магия и отрицать это мог только какой-нибудь слепой закодированный анонимный алкоголик.

Круизные маршруты, если они даже и проходят недалеко от берега, всегда составляются так, чтобы первые сутки-двое идти без захода в порт, да еще так, чтобы земли не было видно. Понятно, что это делается для создания эффекта погружения и приобщения к среде, из которой все мы вышли. Меня же это состояние отрыва от земной пуповины одновременно и пугает, и радует. Пугает безбрежие и непредсказуемость Мирового океана, а радует то, что человек, хоть существо и сухопутное, может иногда с ним общаться на равных.

Так было и у нас. В первые сутки мы изучали внутренние и внешние помещения лайнера, узнавали, где лучше и интереснее провести время.
 
Побывали в казино. Поиграли в рулетку. Серхио мне поведал, что у него есть беспроигрышная система, как делать ставки, чтобы выиграть кучу денег. Сейчас я её, конечно, не вспомню. То ли сначала нужно ставить всё время на красное, и с каждым проигрышем ставку повышать, то ли наоборот – сразу очень много на чёрное, а потом понижать. Часок поиспытывали судьбу. Потом решили уйти. Я играл «от балды», ставил как бог на душу положит. Серхио придерживался своих чётких правил. Короче, я выиграл несколько бумажек, а он их проиграл. Потом усилием воли, а также по многочисленным просьбам наших верных подруг мы остановили колесо фортуны.
 
Вечером посетили капитанскую вечеринку, на которой мужчины должны быть в непременно костюмах, а женщины – в вечерних платьях. Дань старым традициям прежних морских путешествий. Как по мне - так весьма приятная.

В целом день прошёл неплохо, но на вторые сутки уже немного тянуло на берег.

- Как же они месяцами ходят, не видя земли, - спросил меня Серхио, выбросив дубль, и очевидно охватывая вопросом представителей всех морских профессий.

- Даже представить не могу! - был ему мой ответ.

- Ты, кстати, не заметил, что вчера на капитанской вечеринке стрелка на моих брюках выглядела слегка несвежей? – как бы невзначай спросил он.

- Отнюдь, - обнадёжил я своего друга. Хотел добавить «милостивый государь», но оглядев антураж «Бара кислых щей» сдержался.

-

И вот первый выход на берег после двух суток мореходства. Прекрасная Сардиния. Мы добрались до ближайшего пляжа, где лазурь на лазури сидит и лазурью погоняет. После обязательных водных процедур, довольные, сели в пляжном ресторанчике и немедленно заказали просекко. Обслуживала нас знойная итальянка, с макияжем в стиле Софи Лорен и в платье, достойном вечернего приема в королевском дворце. Держалась не менее строго. Своим заискиванием перед ней, а также несуразными выражениями то на английском, то на испанском (итальянским-то из нас никто не владел) мы с Серхио так и не смогли «высечь» хотя бы лёгкую улыбку Джоконды из этой неприступной островитянки.

На следующий день была Тоскана. Благодатный и вдохновляющий край. Многие считают, что лучший город Италии – это Венеция. Не соглашусь. Для меня таким местом в этой стране всегда будет Флоренция! Всё здесь дышит Возрождением и Творчеством в самом высоком смысле этого слова. В приподнятом настроении ты проходишь по Соборной площади, любуешься Храмом Санта Мария дель Фьоре, запрокидываешь голову, пытаясь охватить взором колокольню Джотто, пересекаешь реку по диковинному испещрённому торговыми лавками Старому мосту, ни сколь не изменившемуся за столетия. А вокруг в лучах солнца пишут картины уличные художники, надеясь потягаться в величии со своими земляками той прекрасной эпохи. Порой кажется, что даже кучера, сидя на своих двуколках, предназначенных для катания туристической публики, в «перекурах» между поездками набрасывают четверостишья.

- Подольше бы здесь побыть, - выразил общие ощущения Серхио, но у нас было лишь несколько часов, затем автобус, пароход и ночной переход в Чивитавеккью.

Из этого порта до Рима около ста километров. На пристани ищем транспорт, находим микроавтобус, на котором молодая и стройная итальянка обещает «покатать» нас по Вечному городу.

По дороге к столице с Франческой (так звали нашего гида) завязывается беседа. Оказывается, прабабушка у нее была из России. Тут Серхио мне шепчет:

- Слушай, она же как две капли воды похожа на Ольгу из рязановских «Невероятных приключений итальянцев в России». Да и по русскому происхождению – тоже.

Присматриваюсь:

- Точно, - говорю, - один в один!

Как многие знают, жители Апенинского «сапога» в ходе разговора должны жестикулировать, причём двумя руками сразу. Кроме того, в процесс активно включаются кисти рук, пальцы на которых складываются при этом в разнообразные комбинации и фигуры. А еще обязательно смотреть собеседнику в глаза, чтобы видеть реакцию.

Так происходило и у Франчески, которая неслась по трассе со скоростью, явно превышающей все лимиты. Мы все сидели у нее за спиной. На каждый наш вопрос она отрывала руки от руля, полностью разворачивалась к вопрошавшему и, активно используя обе кисти и все пальцы, давала развёрнутый ответ. После очередного моего вопроса Серхио сказал:

- Хватит, а то еще влетим ненароком куда-нибудь. Итальянским языком жестов на полном ходу лучше не злоупотреблять!

Рим как всегда был шумен, а в Ватикане - толпы народа. Автомобили, скутеры, пробки. Успели маленько прогуляться, увидеть Колизей, фонтан Де Треви, собор Святого Петра, съесть пиццу, запить красным вином из кувшина и отправиться обратно на нашу плавучую гостиницу.

Всё бегом! Вот он и минус круиза – ты не можешь остаться в понравившемся тебе месте хотя бы на пару дней. А в голове - радужный калейдоскоп, укладывающийся в воспоминания только спустя годы.

-

Следующий день – подходим к Неаполю. Из бухты открывается величественный вид на неспокойный и грозный Везувий, умертвивший своим пеплом античный город Помпеи в самом начале Нового времени. Напротив – остров Капри, вошедший в качестве романтического антуража во множество литературных шедевров и ставший пристанищем для не менее великих мастеров слова.

И надо же было так всё испортить неказистым Неаполем, который выглядит как бедный никчёмный родственник среди этих природных чудес. Дома, выходящие на набережную, облуплены, сбились в негармоничную кучу ветхих построек. При приближении причала морского порта ощущение заброшенности «миллионника» только усиливается. Бродят собаки, неопрятные уличные торговцы предлагают всякую чепуху. Общее ощущение – вокруг одни жулики.
 
- Может быть на Везувии будет по-другому? – предположил Серхио.

Куда там! К главной туристической достопримечательности этих мест подходит узкая разбитая дорога, на которой два автобуса разъезжаются при помощи криков, жестов и неаполитанского мата. С импровизированной парковки поднимаемся пешком на край смертоносного исполина. Впечатляет как сам пышущий жаром вулкан, так и открывающий с него завораживающий вид на береговую линию и красавца-Капри.

Но самое интересное, что общественных туалетов рядом с чудом света нет! Если тебе приспичило, то нужно зайти в единственный здесь крохотный магазин-кафе, купить воду или кофе, и только тогда получить возможность… встать в очередь, поскольку кабинка ОДНА! А на дворе XXI век, глобализация, нано-технологии, искусственный интеллект. А в регионе Кампания – всё те же прошедшие сквозь века жулики южных кровей.

Наверное, чтобы почувствовать разницу следующую и последнюю остановку перед возвращением в Барселону мы сделали в живописной бухте Лазурного берега. От бросившего якорь на рейде лайнера лёгкий как мысль катерок доставил нас до небольшого пирса.

Тут перед группой «русо туристо» встал выбор: налево пойдешь – в Ниццу попадёшь, направо свернешь – в Монако загремишь. Серхио размышлял так:

- Море везде одно, и справа, и слева живут богачи и плейбои, однако Монако – это отдельное княжество, а не кусок Франции, значит там должны быть свои, отличные от соседней страны особенности и характерные черты.

Жребий бросать не стали, а сразу сели на междугородний автобус маршрута «Ницца-Монако», который за одну евромонету с носа доставил нас в район Монте-Карло.

Не знаю, какие там характерные особенности могли оказаться в Ницце, но здесь, в Княжестве, в глаза сразу бросается только одна черта. Вернее не так - в нос бьёт резкий запах. Этот ничем не выводимый, устойчивый и не выветриваемый, как в тренажёрном зале, ЗАПАХ ДЕНЕГ. Куда ни посмотри – богатство. Беднейшая часть города-государства ездит по улицам на Мерседесах, у остальных – машины поинтереснее, да подороже, всё уникально оттюнингованные. Мостовые вымыты с шампунем. А уж какие там виллы и жилые здания! Подошли к знаменитому казино – денежное амбре усилилось. Заходить не стали.

- Ещё лишимся чувств, - прокомментировал Серхио.

По холмистому городу его жители, если не передвигаются на своих спортивных болидах, то ездят на эскалаторах. На одном из них мы решили подняться на смотровую площадку.

- Может отпустит? – мечтательно предположил я.

Когда мы туда забрались и увидели монакскую бухту-марину, где парковались яхты, одна шикарнее и больше другой, то Серхио которому эта вонь роскоши, как и мне, уже сильно дала в голову, подытожил:

- Это невыносимо! Пора валить отсюда.

Привести в равновесие нас смогли только нарды и «Бар кислых щей».

-

Круиз закончился. Просоленные и опаленные средиземноморским солнцем мы спустились по трапу в барселонском порту.
Вице-консул торжественно вручил Серхио его многострадальный гладильный прибор.

-

Через неделю, когда мы с ним сидели в уютном мадридском ресторанчике, ели тапас и запивали это безобразие густым красным тепранильо, на моего друга вдруг снизошло откровение:

- А я понял, почему на круизные лайнеры нельзя брать утюги!

- Так нам же уже объяснили. Опасно, короткое замыкание, внезапная смерть, гибель от переохлаждения в торосах и тому подобное. Я как раз недавно пересматривал «Титаник» и понял, кстати, что Кейт Уинслет – глупая располневшая корова, - отвечал я.

- Всё не так просто, дорогой мой, всё гораздо сложнее, - заговорщицки произнес Серхио.

У меня защекотало в мозгу от предвкушения приобщения к трансцедентальной истине.

- На что похож по форме любой корабль? А? – он поставил бокал, и его руки повторили в воздухе стремительные формы морского судна. - Это же тоже утюг, только очень большой!

- Пока звучит не очень убедительно, - парировал я.

- Ты еще просто плохо разбираешься в сакральных свойствах вещей. Я уверен, что утюги появились одновременно с кораблями, а это, как ты можешь представить, было много веков назад. И те, и другие предметы люди наделяли божественными свойствами. Благодаря лодкам люди становились покорителями бескрайних просторов, а благодаря утюгам волшебным образом ткани становились гладкими и аккуратными. Наши далёкие предки считали, что в каждый из этих предметов подвластен разного рода духам!

- И что? – догадки роились в моей голове.

- А то, что дух корабля и дух утюга находятся в вечном противоборстве, поскольку предметы ими населяемые практически идентичны по форме, только размеры отличаются! Думаю, было замечено, что суда, на борту которых проносили в древности утюги, чаще тонули. И всё – из-за столкновения потусторонних сил. С тех пор гладильные аппараты на плавсредствах стали табу!

Я был изумлён изяществом и глубиной проработки данной теории.
 
- Да за это надо Нобелевскую премию давать! – вырвались у меня слова восхищения.

И вот теперь, через много лет после этого открытия, когда судьба разбросала нас по разным континентам, я сделал собственное.

Для Серхио оба предмета являются УТЮГАМИ ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ, а значит жизнь продолжается!



Иллюстрация: Светлана Кувшинова